Пределы осуществления и защиты гражданских прав

относится лишь к исковой форме защиты права и не раскрывает процес­суального аспекта права на защиту применительно к иным, неисковым формам защиты права; во-вторых, сама по себе проблема права на иск с процессуальной точки зрения есть по существу вопрос о порядке и усло­виях предъявления иска, тогда как право на защиту в его процессуальном аспекте есть право несомненно более широкое.

Со стороны его процессуальной формы право на защиту включает в себя по крайней мере три основные возможности:

во-первых, возможность управомоченного лица обратиться с требо­ванием о защите нарушенного или оспариваемого права либо охраняемо­го законом интереса к компетентному государственному или обществен­ному органу в исковой либо иной предусмотренной законом форме;

во-вторых, возможность пользоваться всеми предусмотренными за­коном правами и гарантиями в процессе рассмотрения этого требования, установленными применительно к данной форме защиты права;

в-третьих, возможность обжалования, опротестования в установлен­ном законом порядке решения органа по данному делу, представляюще­гося заявителю неправильным.

Право на защиту следует рассматривать в единстве его материально­го содержания и процессуальной формы. Материальное право, писал К. Маркс, имеет свои необходимые, присущие ему процессуальные формы. «Судебный процесс и право, - писал он, - так же тесно связаны друг с другом, как, например, формы растений связаны с растениями, а формы животных - с мясом и кровью животных. Один и тот же дух должен одушевлять судебный процесс и законы, ибо процесс есть форма жизни закона, следовательно, проявление его внутрен­ней жизни»'.

Единство материально-правового содержания права на защиту и его процессуальной формы состоит в том, что возможности материально-правового характера, предоставляемые управомоченному лицу правом на защиту, предполагают и возможность их осуществления в определенной, установленной законом процессуальной форме, в установленном законом порядке. Вместе с тем это единство материального содержания права на защиту и его процессуальной формы нельзя понимать упрощенно. Как правильно отмечает проф. К. С. Юдельсон, «нельзя ошибочно понимать указание Маркса в том смысле, что содержанием процесса является само материальное право, подлежащее защите»².

"К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 158.

² «Советское гражданское процессуальное право», под ред. К. С. Юдельсона. М., «Юриди­ческая литература», 1965, стр. 16, примечание 1. 113

____ Осуществление и защита гражданских прав

Дело в том, что сама по себе процессуальная форма, процессуальный порядок реализации материально-правовых требований, оставаясь фор­мой жизни материального права, имеет и известное самостоятельное зна­чение. Эта известная самостоятельность процессуальной формы проявля­ется в целом ряде моментов.

Она находит свое выражение прежде всего в том, что процессуаль­ный порядок реализации материально-правовых требований представляет собой особый вид деятельности публично-правового характера, относя­щейся лишь к случаям реализации материального права посредством включения в действие аппарата государственного принудительного воз­действия на правонарушителя. Деятельность эта регулируется специаль­ным законодательством, предоставляющим участникам процесса особые, процессуальные права и обязанности, которые в своей совокупности оп­ределяют содержание и специфические особенности той или иной формы защиты права. '

Известная самостоятельность процессуальной формы находит свое выражение также и в том, что в этой форме находят свою реализацию и защиту не только субъективные материальные права, но и заслуживаю­щие уважения со стороны общества интересы организаций и граждан.

Наконец, самостоятельность процессуальной формы проявляется и в том, что обращение граждан и организаций с требованием защиты к ком­петентным органам не обусловлено, как правило, обязательным предва­рительным доказательством наличия как самого материального граждан­ского права, так и факта его нарушения или оспаривания*.

Эта известная самостоятельность процессуальной формы имеет важ­ное значение, так как именно она обусловливает необходимость и воз­можность самостоятельного существования в советском праве особой отрасли права - гражданского процессуального законодательства и соот­ветственно этому самостоятельной отрасли правоведения - науки совет­ского гражданского процессуального права. Именно этим в известной мере определяется также возможность использования одной и той же процессуальной формы как для защиты самых разнообразных по содер­жанию субъективных гражданских прав, так и субъективных прав, регла-

' Исключение из этого правила составляют лишь случаи совершения исполнительных над­писей нотариусами по документам, подтверждающим бесспорное право заявителя. Как предусмотрено ст. 76 Положения о Государственном нотариате РСФСР, исполнительная надпись совершается, если представленные документы подтверждают бесспорность за­долженности или иной ответственности должника перед взыскателем («Ведомости Вер­ховного Совета РСФСР», 1965, № 40, ст. 991). 114

Пределы осуществления и защиты гражданских прав___

монтированных некоторыми другими отраслями советского законода­тельства.

Однако, обладая известной самостоятельностью, процессуальная форма всегда представляет собой лишь форму принудительной реали­зации материально-правовых требований и, следовательно, лишь одну из форм осуществления субъективного материального права. Поэто­му предъявление лицом иска при отсутствии у него субъективного мате­риального права хотя и отражает известную самостоятельность правовой формы, но в конечном счете повлечет за собой отказ в иске. «Если судеб­ный процесс сводится к одной только бессодержательной форме, — отме­чал К. Маркс, - то такая пустая формальность не имеет никакой само­стоятельной ценности»'. «Форма, - писал он, - лишена всякой ценности, если она не есть форма содержания»².

Поэтому, в частности, наиболее правильным представляются выво­ды тех авторов, которые, исследуя проблему права на иск, рассматривают его как единство материально-правового содержания и процессуальной формы. Но по тем же самым основаниям нельзя согласиться с тем пре­увеличением значения процессуальной формы, которое иногда имеет ме­сто в литературе даже среди сторонников такого понимания права на иск. Так, выражая в принципе свое согласие с определением иска, данным А. А. Добровольским, проф. А. Ф. Клейнман считает одним из недостат­ков этого определения то, что в нем отодвигается на второй план процес­суальная сторона иска. Исходя из того, что «материально-правовое требо­вание истца к ответчику, заявленное через суд, является предметом иска», А. Ф. Клейнман приходит к выводу о том, что «на первое место в опреде­лении надо было поставить процессуальную сторону (требование к суду о защите права), а только на второе место материально-правовую сторону (материально-правовое требование истца к ответчику как предмет судеб­ной защиты)»³.

На первый взгляд речь идет здесь лишь об уточнении формулировки определения иска. Но это лишь на первый взгляд. В действительности же за спором о формулировке скрывается принципиальное отношение авто­ров к вопросу о соотношении материального и процессуального в праве на иск. С этой точки зрения позиция проф. А. Ф. Клейнмана не представ­ляется убедительной.

'К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т 1, стр. 158.

Сомнение прежде всего вызывает сам подход к решению этой про­блемы, при котором вопрос о соотношении материального и процессу­ального в праве на иск рассматривается с позиций «двух сторон одной и той же медали». Между тем дело не в том, какую сторону иска повернуть лицом к заинтересованному лицу, а в том, что соотношение материально­го и процессуального в праве на иск есть соотношение между его матери­альным содержанием (требование истца к ответчику) и процессуальной формой его осуществления (требование, обращенное к суду). Право на иск есть возможность реализации матери­ально-правового требования в исковой форме'.

Ошибочность позиций А. Ф. Клейнмана объясняется, на наш взгляд, тем, что он рассматривает вопрос об иске исключительно с процессуаль­ной точки зрения, изолированно от того, что предшествовало предъявле­нию иска. Так как процесс начинается с предъявления иска и лишь впо­следствии решается вопрос о его предмете, о материально-правовом тре­бовании, то, естественно, на первое место следует поставить обращение в суд. Такова логика рассуждений. При этом игнорируется тот бесспорный факт, что предъявлению иска предшествует, во-первых, возникновение у управомоченного лица самого субъективного права; во-вторых, наруше­ние этого права со стороны обязанного лица; и, наконец, в-третьих, воз-

' В литературе при определении права на иск нередко не учитывается, что иск и право на иск неразрывно связаны лишь с исковым производством Обычно право на иск в ма­териальном смысле определяют как правомочие осуществить гражданское право поми­мо и против воли обязанного лица, т е в принудительном порядке (см, например СИВильнянский Лекции по советскому гражданскому праву Харьков, 1958, етр 180, «Гражданское право», т I, стр 109,М Я Лапиров-Скобло Исковая давность по имущественным спорам между хозяйственными организациями, етр 7 и др) С таким определением невозможно согласиться, так как принудительное осуществление права возможно в ряде случаев и в неисковом порядке, например через административные органы

Вместе с тем при рассмотрении права на иск следует во всех случаях исходить из единства его материального содержания и процессуальной формы Между тем в литературе содер­жание и форма иногда отрываются друг от друга Так, по мнению М М Агаркова, право на иск в материальном смысле - это «правомочие осуществить гражданское право в отно­шении определенного лица, помимо и против воли последнего, т е в принудительном по­рядке», а право на иск в процессуальном смысле - «право на судебную защиту» («Граж­данское право», т I, стр 108-109)

Такой искусственный отрыв содержания права на иск от его процессуальной формы при­вел автора к тому, что под право на иск в материальном смысле подпадают и неисковые формы защиты права, а под право на иск в процессуальном смысле подпадает только су­дебная форма защиты права, тогда как в действительности к исковой форме защиты права следует относить также и защиту гражданских прав органами арбитража, третейского или товарищеского суда, в обязанности которых входит руководствоваться при рассмотрении дела нормами гражданского процессуального законодательства 116

никновение у управомоченного лица права на иск, что, следовательно, предъявление иска, если его рассматривать диалектически с точки зрения развития процесса осуществления субъективного гражданского права, вовсе не есть начальный момент этого процесса, а есть лишь один из эта­пов осуществления материального права - этап принудительного осуще­ствления или защиты нарушенного материального права.

Вместе с тем нарушение материального субъективного права влечет за собой возникновение материально-правового требования управомо­ченного лица к правонарушителю, которое становится содержанием пра­ва на иск лишь в случаях, когда его реализация в соответствии с законом может быть осуществлена в исковой форме. Поэтому право на иск и есть не что иное, как возможность принудительной реализации материально-правового требования управомоченного лица к обязанному лицу в иско­вой форме.

2. ПРЕДЕЛЫ САМОЗАЩИТЫ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

Одним из способов защиты гражданских прав управомоченным ли­цом является самозащита гражданских прав.

Под самозащитой гражданских прав следу­ет понимать совершение управомоченным ли­цом дозволенных законом действий фактиче­ского порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов. Действующее гражданское законодательство содержит на этот счет лишь два указания. Статья 448 ГК допускает самозащиту гражданских прав в состоянии необходимой обороны, а ст. 449 определяет поведение и ответ­ственность лиц при наступлении обстоятельств, именуемых крайней не­обходимостью.

Однако фактические правоохранительные меры, предпринимаемые непосредственно самим управомоченным лицом, не исчерпываются толь­ко этими двумя случаями. Необходимо различать предпринимаемые управомоченным лицом для самозащиты своих прав меры превентивного характера и меры активно-оборонительного характера. Необходимая обо­рона и действия при крайней необходимости относятся к мерам активно-оборонительного характера. К мерам превентивного характера относятся, в частности, используемые собственником меры охраны своего имущест­ва. Каковы же юридические границы самозащиты гражданских прав?

Право собственника или лица, владеющего имуществом на иных ос­нованиях, принимать необходимые меры охраны и м у -117

Осуществление и защита гражданских прав

щ е с т в а прямо действующим гражданским законодательством не пре­дусмотрено. Однако такое право существует. Оно косвенно может быть выведено из ряда гражданско-правовых норм. Поскольку в нашем обще­стве еще не изжиты такие антиобщественные явления, как кража, грабеж, хищение, то очевидно само собой, что, признавая за гражданином или организацией право собственности, оперативного управления, право пользования, залоговое или иное право на имущество, закон признает за ним также и право принимать необходимые меры охраны этого имущест­ва от расхищения. Более того, например, в отношении имущества, яв­ляющегося социалистической собственностью. Конституция СССР пре­дусматривает не только право, но и обязанность каждого гражданина и каждой социалистической организации беречь и укреплять социалистиче­скую собственность, а следовательно, и охранять ее от всех и всяких рас­хитителей народного добра.

Право управомоченного лица принимать необходимые меры по ох­ране своего имущества, как и всякое иное субъективное гражданское пра­во или входящее в него правомочие, подчинено принципу осуществления его в соответствии с назначением в социалистическом обществе. Охрана имущества должна осуществляться в соответствии с требованиями зако­на, правил социалистического общежития и норм коммунистической мо­рали.

Между тем практике известны случаи, когда управомоченное лицо выходит за эти установленные законом рамки. Известен, например, слу­чай, когда собственник в целях охраны своего владения огородил его ко­лючей проволокой, пропустив через ограду электрический ток. Очевидно, что принятие таких мер «охраны» своего имущества преследует не только цели его охраны, но и имеет своей задачей причинение вреда, причем не только правонарушителю, но и любому другому лицу или животному, которое прикоснется к такого рода ограде. Не гарантирован от такого по­следствия и сам собственник. В печати сообщалось, например, что некто инженер Иванов в целях охраны собственной автомашины так пристроил в гараже ружье, что вор при открывании двери в гараж должен был полу­чить выстрел в ноги. Но самое любопытное в этом деле состояло в том, что первым потерпевшим от такого «изобретения» оказался сам собст­венник'.

Подобного рода меры охраны, как представляющие общественную опасность, не только недопустимы с точки зрения гражданского законо-

' «Вечерняя Москва», 5 марта 1964 г.

дательства, но в случае наступления тяжелых последствий могут быть рассматриваемы как уголовное преступление.

Одним из способов самозащиты гражданских прав является так на­зываемая необходимая оборон а. В отличие от ранее действо­вавшего гражданского законодательства, которое не содержало предпи­саний о необходимой обороне, ст. 448 ГК РСФСР (и соответствующие статьи гражданских кодексов других союзных республик) предусматри­вает, что не подлежит возмещению вред, причиненный в состоянии необ­ходимой обороны, если при этом не были нарушены ее пределы.

Институт необходимой обороны является комплексным институтом, регламентированным как гражданским, так и уголовным законодательст­вом. И это не случайно. Дело в том, что на практике причинение вреда в состоянии необходимой обороны встречается исключительно при отра­жении опасности, создаваемой преступным поведением лица. Отсюда, в частности, вытекает единство и самого понятия необходимой обороны как для уголовного, так и для гражданского права.

Согласно ст. 13 УК РСФСР под необходимой обороной понимаются действия хотя и подпадающие под признаки состава преступления, но не являющиеся преступлением, если они совершены при защите интересов Советского государства, общественных интересов, личности или прав обороняющегося или другого лица от общественно опасного посягатель­ства путем причинения посягающему вреда, если при этом не было до­пущено превышения пределов необходимой обороны.

Однако единство понятия необходимой обороны для уголовного и гражданского права не означает абсолютного тождества этих понятий, как это молчаливо презюмируется в немногочисленной цивилистической литературе по данному вопросу'. Дело в том, что понятие необходимой обороны в гражданском праве в одном отношении несколько шире, чем в уголовном праве. Под необходимой обороной в гражданском праве сле­дует понимать не только такие действия обороняющегося, которые «под­падают под признаки состава преступления», но и те действия оборо­няющегося, которые не подпадают под признаки преступления, но подпа­дают под признаки гражданского правонарушения. Так, например, в слу­чае, когда в целях обороны от напавшего хулигана обороняющийся разо-

' См.: Н. М а л е и н. Возмещение вреда, причиненного в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости. «Советская юстиция», 1964, № 20, стр. 24; «Научно-практи­ческий комментарий к ПС РСФСР», под ред. Е. А. Флейшиц. М., «Юридическая литерату­ра», 1966, стр. 522; «Комментарий к Гражданскому кодексу Казахской ССР». Алма-Ата, 1965, стр. 512; «Гражданский кодекс РСФСР», под ред. О. А. Красавчикова, учебно-практическое пособие, ч. II. Свердловск, 1965, стр. 358; О. С. И о ф ф е, Ю. К. Т о л -стой. Новый гражданский кодекс РСФСР. Изд-во ЛГУ, 1965, стр. 368. 779

Осуществление и защита гражданских прав

рвал на нем одежду и связал ею хулигана, никаких оснований для при­знания его действий подпадающими под признаки состава преступления может и не быть. Однако факт причинения вреда налицо, и такой вред не подлежит возмещению как причиненный в состоянии необходимой обо­роны.

Условия, при которых действия обороняющегося признаются со­вершенными в порядке необходимой обороны, за отмеченным выше ис­ключением, одинаковы как для уголовного, так и для гражданского права. Вопрос этот детально исследован в науке советского уголовного права'.

Очень подробные и четкие указания по применению законодатель­ства о необходимой обороне даны Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969 г. «О практике применения судами законо­дательства о необходимой обороне»², в котором Пленум обращает внима­ние судов на ряд недостатков, имеющих место на практике при примене­нии действующего законодательства.

Различают условия, относящиеся к нападению, и условия, относя­щиеся к защите.

Для признания действий обороняющегося лица совершенными в со­стоянии необходимой обороны надо, чтобы нападение было действитель­ным (реальным), наличным и противоправным.

Действительность (реальность) нападения означает, что нападение как таковое вообще имеет место. Оборона потому и называется обороной, что она противодействует нападению. Поэтому, если нет самого посяга­тельства на чьи-либо права, то нет оснований говорить и об обороне, а тем более о необходимой обороне³.

' См., например: В. Ф. К и р и ч е н к о. Основные вопросы учения о необходимой обороне в советском уголовном праве. М., Изд-во АН СССР, 1948; И. И. С л у ц к и и. Обстоя­тельства, исключающие уголовную ответственность. Изд-во ЛГУ, 1956; А. Н. Т р а и -нин. Общее учение о составе преступления. М., Госюриздат, 1957; Н. Д. Д у р м а н о в. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния. «Со­ветское уголовное право», часть общая, вып. 9. М., Изд-во ВЮЗИ, 1961; Н. Н. П а ш е -Озерский. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовно­му праву. М., «Юридическая литература», 1962; И.Тишкевич. Условия ответствен­ности за превышение пределов необходимой обороны. «Советская юстиция», 1967, № 13, и др.

Наличность нападения означает, что нападение уже началось либо имеет место реальная угроза такого нападения. Необходимая оборона допускается лишь тогда, когда есть реальная угроза правам и интересам граждан или организаций. Если же такая угроза еще не возникла либо прекратилась, то действия лица не могут быть признаны совершенными в состоянии необходимой обороны.

Под противоправностью нападения в уголовном праве понимается не всякое вообще действие, противоречащее нормам советского права, а действие общественно опасное, т. е. подпадающее под признаки состава уголовного преступления. Поскольку ранее действовавшее гражданское законодательство не содержало правил о необходимой обороне вообще, такая степень противоправности была также и основанием для освобож­дения обороняющегося лица от возмещения причиненного вреда.

В связи с регламентацией необходимой обороны в новом граждан­ском законодательстве возникает вопрос, допустима ли необходимая обо­рона только против преступных действий нападающего, либо она допус­тима также и против таких действий, которые, не подпадая под признаки состава преступления, все же являются противоправными с точки зрения гражданского права?

Думается, что на этот вопрос следует дать отрицательней ответ. По­скольку действующее гражданское законодательство предусматривает правила о необходимой обороне только применительно к причинению вреда, а причинение вреда действиями, составляющими только состав гражданского правонарушения, влечет за собой возникновение обяза­тельства по возмещению вреда, которое реализуется в строго установлен­ном порядке, следует признать, что необходимая оборона недопустима против правонарушений, не являющихся действиями уголовно наказуе­мого характера.

Необходимой обороне свойственны и специфические условия защиты. Особенность защиты в состоянии необходимой обороны состоит прежде всего в том, что она осуществляется путем причинения вреда нападающе­му, т. е. посредством действий, которые в нормальных условиях, при отсут­ствии общественно опасного посягательства, являются действиями проти­воправными. И лишь тот факт, что такие действия носят вынужденно обо­ронительный характер, придает им характер правомерных действий.

С точки зрения защиты гражданских прав необходимая оборона представляет собой прежде всего один из способов защиты прав управо-моченного лица. Однако оборона будет необходимой и в тех случаях, ко­гда подобного рода действиями осуществляется защита интересов госу­дарства и общества, прав и интересов других лиц.

121