236
ведена истолкователем. Но поскольку она является индивидуальным, в подлинном смысле слова
творческим созданием гения, постольку подобного воспроизведения не может быть. Гений сам
создает образцы и задает правила: он творит новые формы словоупотребления, литературной
композиции и т. д. Шлейермахер вполне учитывает это различие. Чтобы соответствовать
гениальному творчеству, герменевтике нужна дивинация, непосредственная догадка, которые в
конечном счете предполагают своего рода конгениальность. И даже если границы между
безыскусным и искусным, механическим и гениальным творением являются плавными, то
поскольку индивидуальность всегда выражает себя — и в этом всегда есть момент свободной от
правил гениальности (как у детей, когда они сживаются с языком), — постольку отсюда следует,
что конечным основанием всякого понимания всегда должен быть дивинационный акт
конгениальности, возможность которого основывается на изначальной связи всех
индивидуальностей.
Шлейермахер на самом доле предполагает, что всякая индивидуальность — манифестация всей
жизни, и потому «каждый носит в себе некий минимум каждого, а дивинация в соответствии с
этим получает импульс от сравнения с самим собой». Он может поэтому заявить, что
индивидуальность автора надо постигать непосредственно, «как бы превращая себя в другого».
Когда Шлейермахер таким образом фокусирует понимание на проблеме индивидуальности, задача
герменевтики предстает перед ним как задача универсальная. Ибо оба полюса — и чуждость, и
близость — даются вместе с относительным различием всякой индивидуальности. «Метод»
понимания должен держать в поле зрения как общее (путем сравнения), так и своеобразное (путем
догадки); это значит, он должен быть как компаративным, так и дивинационным. С обеих точек
зрения он остается «искусством», ведь его нельзя свести к механическому применению правил.
Дивинация ничем не заменима
31
.
На базе этой эстетической метафизики индивидуальности особый поворот придается
герменевтическим принципам, употребляемым и филологами, и теологами. Шлейермахер следует
Фридриху Асту и всей герменевтическо-риторической традиции, когда он в качестве су-
щественной черты понимания признает то, что смысл отдельного всегда вытекает только из
взаимосвязи и тем самым в конечном счете — из целого. Это положение считается абсолютно
правильным для грамматического по-
Достарыңызбен бөлісу: |