240
поэзии. Ибо тогда тоже можно утверждать, что поэта по необходимости надо понимать лучше,
чем он сам себя понимал, ведь он вовсе не «понимал себя», когда в нем формировался образ
текста.
Отсюда следует — и этого никогда не должна забывать герменевтика,— что художник,
создающий образ, не является его признанным интерпретатором. В качестве интерпретатора он не
является высшим авторитетом, не имеет никакого принципиального преимущества перед
реципиентом. Поскольку он сам себя осмысливает, он выступает как собственный читатель.
Мнение, к которому он приходит в результате осмысления, не является последней инстанцией.
Мерило истолкования одно — смысловое содержание его творения, то, что оно «подразумевает»
34
. Учение о гениальном творчестве, стирая различие между интерпретатором и творцом,
добивается важного теоретического достижения. Оно узаконивает равенство обоих, поскольку
пониманию подлежит не рефлектирующее самоистолкование, а неосознанное мнение творца.
Ничего другого Шлейермахер и не хотел сказать своей парадоксальной формулой.
Вслед за Шлейермахером и другие исследователи, в их числе Август Бёк, Штейнталь и Дильтей,
повторили его формулу, придавая ей то же самое значение: «Филолог понимает оратора и поэта
лучше, чем он сам себя понимал, и лучше, чем его понимали современники. Ибо он доводит до
сознания то, что у них было неосознанным фактом»
35
. «Познанием психологической
закономерности» филолог, согласно Штейнталю, способен углубить познающее понимание до
концептуально постигающего, раскрывая каузальность, генезис произведения словесности,
механику писательского духа.
Тезис Шлейермахера в передаче Штейнталя уже обнаруживает воздействие исследования законов
психологии, принявшего за образец естествознание. Дильтей в этом пункте более свободен, так
как он ставит более сильный акцент на взаимосвязь с эстетической концепцией гения. Он
применяет формулу Шлейермахера с особым упором на истолкование поэтов. Понять «идею»
поэтического произведения, исходя из его «внутренней формы»,— естественно, значит «понять ее
лучше», если использовать выражение Шлейермахера. В этом Дильтей видит «высший триумф
герменевтики»
36
, ибо здесь философское содержание великого поэтического произведения
раскрывается через понимание его как свободного творения. Свободное творение не ограничено
внешними или материальными ус-
Достарыңызбен бөлісу: |