283
этих наук решать задачу преодоления случайных преград, одной из которых является собственный
круг опыта, «и восхождение к истинам большей всеобщности»
37
.
Здесь находится один из сомнительных пунктов его теории. Сущность сравнения уже
предполагает несвязанность познающей субъективности, которая одним так же хорошо оперирует,
как и другим. Сравнение указанным образом создает одновременность. Поэтому следует
высказать сомнение, действительно ли метод сравнения удовлетворяет идее исторического
познания. Не происходит ли в данном случае того, что процедура, которая в определенных
областях естествознания и в некоторых областях наук о духе, например в языкознании,
юриспруденции, искусствознании и т. д., приводит к успеху
38
, из подчиненного вспомогательного
средства превращается в нечто имеющее центральное значение для сущности исторического
познания и при этом обеспечивает мнимую легитимацию нередко весьма поверхностному и
излишнему умствованию? Здесь можно лишь подтвердить правоту графа Йорка, когда он пишет:
«Сравнение всегда является эстетическим, всегда хватается за образ»
39
, если к тому же вспомнить,
что еще до него гениальной критике метод сравнения подверг Гегель
40
.
В любом случае очевидно, что Дильтей, конечно, считал ограниченность точки зрения
исторического человека чем-то таким, что наносило бы принципиальный ущерб возможности
познания в науках о духе. Историческое сознание должно в самом себе возвыситься над
собственной относительностью, чтобы благодаря этому стала возможной объективность познания
в науках о духе. Следует спросить себя, справедливо ли данное притязание, если оно не включает
в себя понятие абсолютного философского знания, стоящего над всяким историческим знанием.
Что это за отличительная особенность исторического сознания в сравнении со всеми другими
формообразованиями сознания в истории, в соответствии с которой его собственная
обусловленность не должна упразднять принципиального притязания объективного познания?
Отличительная особенность исторического сознания не может заключаться в том, что оно
действительно, по Гегелю, представляло бы собой «абсолютное знание», то есть в современном
самосознании объединяло бы целостность ставшего духа. Историческое миросозерцание как раз
оспаривает притязание философского сознания на то, что оно содержит в себе всю истину истории
духа. Напротив, это именно та причина, почему необходим исторический
Достарыңызбен бөлісу: |