40
о том, чтобы признать в нем такой опыт истины, который не только должен быть философски
обоснован, но который сам является способом философствования. Герменевтика, следовательно, о
которой пойдет здесь речь, не является некоей методологией наук о духе, но представляет собой
попытку договориться, наконец, о том, чем же поистине предстают науки о духе, помимо своего
методологического самосознания, а также о том, что связывает их с целостностью нашего опыта о
мире. И если мы делаем понимание предметом наших размышлений, то целью, которую мы
ставим себе, выступает вовсе не учение об искусстве понимания текстов, к чему стремилась
традиционная филологическая и теологическая герменевтика. Подобное учение не отдавало бы
себе отчета в том, что перед лицом той истины, которая обращается к нам из глубины
исторического предания, формально-искусное умение понимать и истолковывать означало бы
совершенно неуместную претензию на превосходство. И если ниже будет показано, до какой
степени всякое
понимание
является
свершением
и в сколь малой мере современное историческое
сознание способно ослабить те традиции, в которых мы живем, то все это отнюдь не стремится
дать наукам и самой жизненной практике какие-либо предписания,— все это пытается лишь
исправить ложные представления о том, чем они являются на самом деле.
Предлагаемые исследования надеются тем самым послужить на пользу истине, которая легко
может померкнуть в наше подверженное чрезвычайно быстрым переменам время. Наше внимание
приковано к тому, что изменяется, в гораздо большей степени, чем к тому, что остается прежним.
Таков всеобщий закон нашей духовной жизни. Перспективам, которые открываются благодаря
опыту исторических перемен, постоянно угрожает поэтому опасность деформации, коль скоро
предается забвению то, что постоянно и не подлежит изменениям. Мы живем, как мне кажется, в
состоянии непрерывного перевозбуждения нашего исторического сознания. Следствием этого
перевозбуждения и, как я попытаюсь показать, недоразумением является стремление перед лицом
подобной переоценки исторических изменений опереться на вечный порядок природы и
использовать человеческую естественность для обоснования идеи естественного права. Дело не
только в том, что историческое предание и естественный порядок жизни образуют единство мира,
в котором живем мы, люди,— то, как мы воспринимаем друг
Достарыңызбен бөлісу: |