47
постоянным столкновением с логическими требованиями, которые предъявляет к этим наукам
знаменитая заключительная глава Милля.
Тем не менее в глубине души Дильтей согласен с тем, что естественные науки — образец для
гуманитарных, даже когда он пытается отстоять методическую самостоятельность последних. Это
могут прояснить два свидетельства, которые одновременно указывают нам путь к дальнейшим
наблюдениям. В некрологе, посвященном Вильгельму Шереру, Дильтей подчеркивает, что дух
естественных наук сопровождал Шерера в его трудах, и делает попытку объяснить, почему
именно Шерер находился под столь сильным влиянием английских эмпириков: «Он был
современным человеком, и мир наших предков не был более родиной его духа и сердца; он был
его историческим объектом»
7
. Уже сам этот оборот показывает, что для Дильтея с научным
познанием сопряжен разрыв жизненных связей, отход на определенную дистанцию от
собственной истории, позволяющие превратить эти связи и эту историю в объекты. Можно
сказать, что и Шерер и Дильтей применяют индуктивный и сравнительный метод с подлинным
индивидуальным тактом и что такой такт возникает только на почве духовной культуры,
сохраняющей живую связь с миром просвещения и романтической веры в индивидуальность. Тем
не менее в своей научной концепции оба они руководствовались образцом естественных наук.
Особенно наглядна здесь попытка Дильтея апеллировать к самостоятельности метода
гуманитарных наук, обосновывая ее отношением их к своему объекту
8
. Подобная апелляция
звучит в конце концов достаточно по-аристотелевски и демонстрирует подлинный отказ от
естественнонаучного образца. Однако Дильтей возводит эту самостоятельность гуманитарных
методов все же к старому бэконовскому тезису «natura parendo vincitur» («природу побеждают,
подчиняясь»)
9
, а это наносит чувствительный удар классически-романтическому наследию,
овладеть которым так стремился Дильтей. Таким образом, даже Дильтей, которому историческое
образование давало преимущества по отношению к современному неокантианству, в своих
логических построениях, в сущности, недалеко вышел за пределы скромной констатации,
провозглашенной Гельмгольцем. Сколько бы Дильтей ни защищал теоретико-познавательную
самостоятельность гуманитарных наук, но то, что в современной науке называется методом,
повсюду одинаково
Достарыңызбен бөлісу: |