Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии

В патриархальной модели мира великое мужское начало, порождающее Мужчину и Женщину, предстает в образе мужского божества. Образ андрогина здесь скорее мужской¹⁹⁸. В системе патриархальных гендерных стереотипов Великий Отец узурпирует материнскую функцию вынашивания, рождения и вскармливания. Яркий пример - волшебный конь, которого дарит Дураку отец. Герой влезает в одно ухо, из другого вылезает, при этом не только переодевшись, но и переродившись. Если еще добавить к этому, что внутри коня герой питается («Напился – наелся»), то очевидно, что перед нами репрезентация материнского лона. Процесс проглатывание - (вынашивание) – рождение, принадлежащий матриархальной модели, в патриархальной модели заменен проглатыванием - (пребыванием во чреве)– изверганием ¹⁹⁹. Воскрешение, исцеление (вылечивание и собирание из мертвых частей), и их дериваты - освобождение из плена, трансформация, снятие заклятья – тоже функция мужских персонажей. Великий отец библейской традиции создает не только своего сына, но и творит для него жену. Для сравнения отметим, что в русских народных сказках отец дает сыну стрелу, выпустив которую, сын немедленно находит жену, либо же, более приближенным к реальности способом, именно отец устраивает брак детей.

Библейская традиция ставит женщину в позицию порождаемого, а также в позицию слабости и подчинения. В этой традиции сама Земля – творение Духа, Логоса и им же наделена способностью к порождению. Порождение Землей сохраняется, но Земля переосмысляется как косная материя – красная глина - творится из нее мужчина, и сам Творец понимается как мужское начало. Его оппозиционер, Сатана, тоже мужское божество. Низ, ад, подземный мир начинают пониматься как его царства. Связь женщины с Землей начинает пониматься как связь с Сатаной.

Освобождение женщины от связи с Землей становится освобождением от власти подземного бога (темных сил, Сатаны) и делает ее, что логично, «небесным созданием» («светлым божеством»²⁰⁰), но меняет полюс оппозиции сила-слабость. Библейская традиция устанавливает господство мужчины²⁰¹. Это тоже логично, потому что согласно библейскому мифу женщина произошла от мужчины-земли; она такая же, но только хуже²⁰². Таким образом, изначальная Мать-Земля постепенно превращалась, с одной стороны, в жену подземного бога мертвых, (в некоторых русских народных сказках – Баба-Яга предстает как жена дракона или Кощея²⁰³) а с другой стороны – в небесную девственную мать, наделенную творческой силой лишь «по доверенности». Она также может заступаться, защищать – но не разрушать. Связь девственности и божественности (divine) показана А.А. Коринфским: «Самое слово «дева» означает – в точном переводе с отца языков, санскритского – святая, чистая, блистающая и уже в позднейшем смысле – непорочная. … Эпитет «красная» сближает слово с первоисточником – Девой Зарей или просто Дивой. С приходом христианства произошло объединение с почитанием Пресвятой девы Марии, на образ которой … перенесены были многие черты девственного облика богини Дивы во всех проявлениях ее существа (от ясной зари до царь-девицы)»²⁰⁴.

Для того чтобы избежать воспоминания о травме рождения²⁰⁵, переходе на этот свет, материнство (как порождение) сперва символически отнимается от женщины и передается мужской фигуре, а затем соединяется с девственностью, в христианстве и ряде других религий, ради «осветления», освящения материнства, всякий раз подтверждающего изначальную хтоничность женщины, поскольку материнство манифестирует связь с душами умерших. Для (воз)рождения душа умершего вселяется в женщину, поскольку «рождение не может быть без умирания. В цикле «большого времени» … идея возрождения доминирует над идеей рождения, как и идея смерти доминирует над идеей рождения.»²⁰⁶. Чтобы родиться, надо сперва умереть. Переход на другой свет сакрален, внушает священный ужас. А женщина, находясь на этом свете, заключает в себе нерожденное (еще) дитя, душу, то есть тот свет, тайну жизни и смерти. Жизнь и смерть в ней сливаются в одно.

Для осветления женщины (позитивизации или сакрализации женского образа) ее постоянно отнимают у подземного бога, избавляют от связи с ним. Темнота (нечистота) женщины прямо присутствует, и символически изображается в ее связи с нечистым. В языческой (патриархальной) традиции премудрость женщины – земляная, змеиная²⁰⁷, идет от связи с подземным богом, Велесом, с тьмой, с миром мертвых. В христианстве сакральным пространством является София, Премудрость Божия, «как некое имманентное опосредование, связующее Бога и человека, обладающее особыми свойствами… Ее главная особенность – воспроизведение и передача энергий, исходящих от Бога, и в этом смысле София пассивна: она приемлющее, воспринимающее начало, но надежно усваивающее себе то, что принято, и верно воспроизводящее это принятое. Эту восприимчивость, … податливость объясняют женственность Софии и, следовательно, ее способность к воспроизводству»²⁰⁸. Образ Софии, однако, сохраняет некоторую амбивалентность: «Восприимчивость и совершенное воспроизведение воспринимаемого делают Софию «родительницей», «матерью» по преимуществу, как, впрочем и Землю (-змею) вообще и ее конкретные воплощения… своего рода идеальной матрицей, открывающей возможность реализации своей «генеративной» способности во всем размахе ее многоплодности. Последняя может быть благодатной (творение добрым доброго же, совершенное творчество) и безблагодатной; неслучайной, следующей некоему Логосу, также всегда благому, и случайной, отдаваемой на волю недобрых сил».²⁰⁹

Прежде чем перейти к более подробному изучению систем гендерных стереотипов, принадлежащим трем универсальным модели мира, необходимо заметить следующее. Оппозиции мужское-женское, и дети-родители очевидным образом комплементарны. Однако сам принцип комплементарности содержит в себе принцип эгалитарности (когда не ставится вопрос подчинения/господства двух дополняющих друг друга элементов) и принцип иерархичности. Оба принципа гораздо старше человечества, поскольку и подчинение и равенство существуют в животном мире, как существует и умение ориентироваться (различать верх и низ, левую и правую стороны, свет и тьму)²¹⁰. Но этический смысл (добра и зла) пары бинарных оппозиций, на которых основано мышление человека²¹¹ приобретают только с возникновением культуры²¹². Этическая соотнесенность полюсов любой оппозиции не универсальна: она может меняться от культуры к культуре, и может быть относительной в самой культуре (например, пара вареное - сырое). Стереотип соотнесения белого с добром, а черного со злом присущ белому человеку²¹³. Точно также этическую оценку включают и гендерные оппозиции. Это особенно очевидно при обратном переводе термина «гендер» – род. Вопрос, какого рода этот человек, подразумевает оценочное суждение; само отнесение человека к мужчинам или женщинам уже содержит этическую оценку. Таким образом, каждая из моделей имеет свой набор гендерных стереотипов героев русской народной сказки, поскольку в разделенном мире идет борьба за ценности, присущие данной модели мира, что сказывается на том, какие образы мужчин и женщин будут положительными, а какие отрицательными – в данной модели.