Е. Н. Чернозёмова

В 15 лет Юрий Рерих начал серьезно заниматься египтологией с Б.А.Тураевым, монгольским языком и историей монголов с А.Д.Рудневым. В этом возрасте он владел уже несколькими иностранными языками и определил свою будущую специальность.

В 1919 году он поступает на индоиранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете. Через год учебы Юрий, как лучший студент по санскриту, был представлен государственному секретарю по делам Индии, посетившему университет. Директор школы, известный в то время востоковед сэр Денисон Росс, и впоследствии продолжал интересоваться успехами Юрия – уже студента Гарвардского университета.

В сентябре 1920 года семья Рерихов переезжает в США, и Юрий поступает на отделение индийской филологии Гарвардского университета. И здесь в 18 лет Юрий Рерих – уже сформировавшийся востоковед с определенным направлением в науке, – с устремлениями к Срединной Азии. Письма этих лет – свидетельства его научного выбора.

5 декабря 1920 года: «Сегодня утром приехал Тагор <…> Мне было очень приятно повидать Реаrson’а. Говорили с ним о необитаемых островах и об ужасах современной цивилизации. Как бы мне хотелось уехать с экспедицией куда-­нибудь в Центральную Азию…» [1, с. 28–29].

31 января 1921 года: «Из лекции Ростовцева еще раз убедился, что Средняя Азия – это Египет будущего, в смысле археологических открытий (Здесь и далее выделено мною. – В.В.). Меня очень заинтересовали татары и монголы, особенно их былины и песни кочевий <…> cуществовало два языка: кушанский и тохарский, причем весьма различные меж собою. Быть может, моя конъюнктура окажется чепухой, но для меня она все же представляет интерес и является “а problem worth while studying” ¹ [1, с. 31–32].

[1921 года]: «…у меня уже есть тема в области истории Средней Азии. Я хочу дать очерк и переводы персидских трудов по истории Средней Азии. Это будет и оригинально, и важно, ибо нам нужно начинать классифицировать добытые результаты в области археологии Средней Азии» [1, с. 36].

7 ноября 1921 года: «Много работаем. Работа моя по тохарам быстро развивается. Нашел новые пути. Возможное объяснение сходств тохарского яз[ыка] с армянским было мною найдено только что сегодня вечером» [1, с. 37–38].

3 апреля 1922 года 12 час. вечера. «Только что звонил Dr.Blake и сообщил мне текст Епифания (Венский Corpus), который вполне подтверждает мое открытие в области истории скифских племен Юга России и Туркестана!..

Моя теория подтверждает теорию проф[ессора] Ростовцева о иранском происхождении княжеского рода скифов (Ekoloro) на юге России.

Беда только, что нужно готовиться к экзаменам, а так тянет погрузиться в научную работу над кочевниками Туркестанских степей» [1, с. 38–39].

Необыкновенные дарования и накопленные в годы учебы знания впервые проявились, когда Юрий Рерих начал самостоятельную научно-­исследовательскую работу в экспедиции по Центральной Азии, которую он сам назвал «Экспедицией академика Н.К.Рериха». Юрию Николаевичу было 26 лет.

Маршрут, цели, задачи и краткие, но очень важные замечания изложены молодым исследователем Юрием Рерихом в его работе «Экспедиция академика Рериха в Центральную Азию», написанной в 1929 году в институте «Урусвати», Наггар, Кулу. Как известно, возглавил экспедицию Николай Константинович Рерих. Организованная Музеем Рериха в Нью-Йорке и Международным центром искусств «Корона Мунди» (Corona Mundi) в 1925–1928 годах, она «дважды обошла вокруг земель, составляющих сердце Азии, отправившись из Индии в августе 1925 г. и вернувшись туда же в мае 1928 г.» [2, с. 237].

С самого начала были определены три важные задачи:

1). «создание уникальной живописной панорамы земель и народов Срединной Азии, и несколько серий картин Н.К.Рериха, привезенных экспедицией», уже в 1929 году экспонировались в Музее Рериха в Нью-Йорке;

2). «изучение возможностей новых археологических изысканий и, таким образом, подготовка путей для будущих экспедиций в том же регионе»;

3). «изучение языков и диалектов Центральной Азии и собирание большой коллекции предметов, иллюстрирующих духовную культуру этих районов» [2, с. 237].

Необходимо подчеркнуть, что осуществление задуманного позволило молодому ученому Юрию Рериху сделать вывод о том, что «Центральная Азия была колыбелью и местом встречи многих азиатских цивилизаций, и в труднодоступных горных долинах до наших дней сохранились многие бесценные лингвистические и этнографические материалы, которые могут послужить реконструкции прошлого Азии» [2, с. 237].

Вывод этот прозвучал 80 лет назад. За эти годы учеными многих стран вскрыт огромный пласт научных знаний, подтвердивших вывод Юрия Рериха.

К примеру, оформленные или украшенные традиционным «звериным стилем» сако­усуньского времени памятники материальной культуры, обнаруженные на территории Киргизии, вписываются в заключение Ю.Н.Рериха, вынесенное им из экспедиции по Центральной Азии: «Несмотря на сложный характер искусства кочевников, мы можем утверждать, что существовал общий источник, из которого черпали свое восхищение художники Центральной Азии, где, как показывают современные исследования, и находится центр кочевой культуры» [3, с. 134].

Этот тезис вполне вписывается в современную концепцию кочевой цивилизации и подтверждается новыми археологическими находками на берегах и под водами озера Иссык-Куль.

На правом берегу реки Тамги в семи километрах выше ее впадения в озеро Иссык-Куль находится каменная глыба, названная Тамга-Таш. Своими очертаниями она напоминает юрту. Глыба опоясана надписью полуметровой длины. Надпись на тибетском языке: «Ом мани падме хум» – повторяется трижды. Это мантра, или божественная формула буддизма.

Среди местного населения бытует миф о том, что камень Тамга-Таш был расколот киргизским эпическим героем Манасом, испытывающем на нем прочность своего оружия. Монолит действительно как будто расколот на две части (рис. 1). В народе считают, что этот раскол свидетельствует о богатырской силе юного героя.

Выше по реке Тамге в одноименном урочище есть еще несколько камней с буддийской мантрой. В народе известна легенда о том, что, наверное, буддисты хотели организовать здесь филиал священной Шамбалы. И действительно, трудно найти на земле другое более прекрасное место! Эти надписи и дали название реке – Тамга, что на кыргызском языке означает «метка, отпечаток».

Следует заметить, что сведения о существовании этих камней на берегах Иссык­Куля Ю.Н.Рерих сообщил своим ученикам. Осенью 1964 года ученик Юрия Николаевича А.Н.Зелинский и Б.И.Кузнецов исследовали четыре группы тибетских надписей с южного берега Иссык-Куля. Все надписи содержат традиционную тибетскую молитвенную формулу – Ом мани падме хум! (О! Драгоценность на лотосе!). Три из упомянутых надписей находятся в ущелье Тамга, в нескольких километрах от озера, четвертая же, открытая заново, – в ущелье Заука, на трассе древнего караванного пути в Кашгарию.

В конце декабря 1965 года А.Н.Зелинский и Б.И.Кузнецов выступили с докладом во Всесоюзном географическом обществе в г. Ленинграде. С текстом резюме этого доклада можно познакомиться в статье «Тибетские надписи Иссык-­Куля», помещенной в журнале «Страны и народы Востока», вып. 8, 1969 год.

Более подробно результаты исследований, проведенных на берегах Иссык-Куля, А.Н.Зелинский и Б.И.Кузнецов изложили в статье «О некоторых буддийских памятниках Киргизии», опубликованной в «Трудах Бурятского института общественных наук БФ СО АН СССР» в 1968 году.

Исследование тибетских надписей, обнаруженных на территории Киргизии, поставило перед учеными вопрос не только о возможности, но и необходимости применений исторического анализа для определения датировки памятника в условиях, когда другие методы не представляют надежного критерия для исследователя. Этот вывод явился для того времени (1965–1970-е гг.) определенным вкладом в методику исследования памятников прошлого.

Обращение к буддийским камням сегодня связано с народной молвой о подвигах легендарного героя Манаса, героя великого эпоса кочевников.

Сведения о традиции племенного эпоса у кочевников Ю.Н.Рерих почерпнул в период экспедиции, юбилей которой мы сегодня отмечаем…

Обратимся вновь к событиям тех далеких дней. После пятимесячного «стояния» экспедиция отправилась в путь по неизвестной в первой четверти ХХ века географической науке части земли. Это был Великий путь паломников к священной для индуистов и буддистов горе Кайлас. Проходил он к северо-западу от озера Манасаровар. Как видим, название священного озера очень созвучно с именем героя эпоса «Манас». И здесь научные изыскания привели Юрия Рериха к выводу о том, что именно по этому древнему пути на дальний Тибет кочевниками Кукунора и верховьев Желтой реки была принесена исконно кочевая культура с ее «звериным стилем» и традицией племенного эпоса.

Научные изыскания современных ученых Санкт-Петербурга, Москвы, Новосибирска, Казахстана, Кыргызстана подтвердили гипотезу Юрия Рериха. В ХХ веке, особенно во второй его половине, и в начале XXI века научные исследования Центральной Азии, в том числе культуры кочевников, осуществлялись довольно интенсивно. Сегодня раскрыто и обследовано большинство курганов, «разбросанных» по степям Азии, записан и исследован великий эпос кыргызов «Манас». В рамках ЮНЕСКО проведены праздники «Манас – 1000», «Великий шелковый путь» и др.

В «Истории Средней Азии» Ю.Н.Рериха читаем о том, что в 1932 году в районе озера Иссык-Куль работал археологический отряд Сводной экспедиции Всесоюзной Академии наук, возглавляемой известным исследователем минусинских древностей С.А.Теплоуховым. В окрестностях города Пржевальска (ныне город Каракол), в районе села Чильпек и в ущелье Джеты-­огуз, было раскопано до 30 погребений [4, с. 91].

Редкий знаток исторических источников Ю.Н.Рерих, конечно же, знал о том, что озеро Иссык-Куль – «пульсирующее сердце» Тянь-Шаня. Тысячелетия сменяли тысячелетия, поколения людей сменяли новые поколения, разноязычные древние племена (саки, гунны, усуни, тюрки) в течение веков сложились в кыргызскую народность. В течение этого времени одна цивилизация трансформировалась в другую, оставляя потомкам памятники духовной и материальной культуры. Часть из них оказалась под водой, на дне озера, которое, по наблюдению ученых, как будто «дышит» – то поднимая свой уровень, то снижая. И причины такой трансгрессии и регрессии ученые до сих пор не могут понять: они составляют частицу той тайны природы, которую еще предстоит раскрыть.

Знал он, разумеется, и о руинах древних поселений в прибрежных водах озера. Но ни один из серьезных источников прошлых столетий не мог объяснить историю появления и разрушения древних строений, оказавшихся под волнами Иссык-Куля. Лишь многочисленные легенды, китайские летописи да арабские рукописи пытались что­либо прояснить, но лишь еще более будоражили воображение.

Вот одна из легенд, имеющих, однако, под собой и некоторую историческую основу:

«…Александр Македонский, покорив в 334–329 гг. до н. э. персидскую державу, взял в знатных семьях заложников, дабы предотвратить возможные мятежи. Отправляясь в поход на Китай и Индию, он взял было с собой и заложников, однако, оказавшись в стесненных обстоятельствах, вынужден был бросить знатных персов на берегу Иссык-Куля. Сыновья персидских вельмож, потеряв надежду вернуться домой, отстроили здесь городок на свой манер, а местности дали название Барсхан. Живописцы разукрасили дома полихромным многоярусным панно, наподобие тех, которые были у них в обиходе на родине» [5, с. 38].

Часть города вскоре оказалась под водой, а вторая часть осталась на возвышенном плато озера. Исследованием их еще предстоит заняться.

Материал о современных исследованиях Иссык-Куля был любезно предоставлен академиком В.М.Плоских, который в настоящее время является руководителем комплексной историко-­археологической экспедиции на Иссык-Куле.

В свое время ученые Кыргызстана В.М.Плоских и В.П.Мок­рынин обнаружили на побережье современного села Барскоон (средневековый Барсхан) бронзовые бляшки для украшения одежды вождя с изображением хищных кошачьих морд (барса) – типично «звериного стиля» (рис. 2). Они относятся к сакскому периоду. Рядом, в прибрежных водах Дархана и Сару, на глубине 1,5 м был обнаружен бронзовый жертвенный котелок сакского времени и два бронзовых сакских кинжала (акинака). Такие же кинжалы находятся в античной коллекции оружия воинов великого завоевателя в Александрийском музее подводных находок в Египте (рис. 3).

В полевой сезон 1985 года на дне Тюпского залива были впервые обнаружены остатки крупного городища. Находки каменных и бронзовых орудий труда, предметов земледельческой культуры, целых изделий и фрагментов керамической посуды, бронзовых зеркал, каменных зернотерок, шлаков бронзового литья, опорных основ строений свидетельствовали: городище существовало где­то в I тыс. до н. э. Ученые предположили, что нашли развалины знаменитого города Чигу – ставки могущественного правителя древнеусуньского племенного союза на Иссык-Куле, города, который упоминается в древнекитайских летописях. Но все это нужно было еще доказать новыми изысканиями.

Дальнейшие находки, одна эффектнее другой, подтверждали гипотезу о столице усуньского государства Чигу, впитавшей в себя все элементы предшествующих более древних (сакских) культур. За три последующих полевых сезона, в которых принимала участие группа московских аквалангистов, возглавляемая профессором С.С.Прапором, под водой удалось собрать довольно солидную коллекцию предметов материальной культуры, которая давала представление о жизни столичных обитателей, их занятиях и быте. Все предметы долгое время находились под водой и были покрыты известковыми донными наростами.

Привязка исторического города Чигу к определенному месту имеет важное научное значение. Скудная письменная история столицы усуньских правителей – кунбагов получает не только точную локализацию на местности, но и прочную фактологическую базу из беспристрастных и многочисленных археологических материалов. Отождествление затопленного городища с Чигу позволяет установить многие ранее неизвестные факты, имеющие не только историко-познавательное, но и научное значение.

Первые попытки исследования подводных древностей Иссык-Куля, о которых, конечно, знал и Ю.Н.Рерих, были предприняты еще в 1871 году по инициативе военного губернатора Семиречья из города Верного Г.А.Колпаковского. Для этих целей попытались даже выписать легкий водолазный костюм из Парижа.

Пионером современного научного исследования подводных памятников Иссык-Куля с использованием аквалангов следует считать известного кыргызского археолога Д.Ф.Винника, начавшего погружения со студентами еще в 1959 году. К сожалению, позже они были прерваны.

В результате исследований, возобновленных учеными В.М.Плоских и В.П.Мокрыниным в 1985 году, под водой было зафиксировано более десяти памятников, а на побережье Иссык-Куля – до сотни. Они являются немыми свидетелями двух цивилизаций: древнекочевой (I тыс. до н.э.) и средневековой земледельческой (VIII–XIII вв. н.э.).

Кроме ученых Кыргызско-Российского Славянского университета и Национальной академии наук, в экспедиции приняли участие аквалангисты Конфедерации подводной деятельности России под руководством профессора С.С.Прапора и кандидата исторических наук С.Лукашевой с использованием современного подводного оборудования.

Экспедицией были выявлены и зафиксированы на дне озера неизвестные ранее древние курганы, каменные изваяния, поселения, городища.

Еще об одной примечательной подводной находке.

В заливе Кара­Ой, что вблизи курортного центра Чолпон­Ата, на расстоянии 2,5 км от берега и на глубине около 5 м буквально в последний день полевого сезона 2003 года со дна озера были подняты два бронзовых жертвенных котла изумительной сохранности. Подобные жертвенники были широко распространены в античную эпоху по всему Семиречью – современному Казахстану и Кыргызстану.

Но эти котлы имели отличительные особенности. На дне под толщей воды, в бликах солнечного света, они отливали желтым золотистым цветом: большой котел, занесенный песком и илом, и рядом малый бронзовый котел. Он лежал вверх дном, так же был затянут илом и песком. Выступали только фигурные ножки, выполненные в форме птичьих лапок – «звериный стиль».

Котел, традиционно сакский, поразил, в первую очередь, своей хорошей сохранностью и почти полной неокисленностью. На боках котла и на поддоне бронза сияла цветами от лимонно­желтого до красновато-желтого (рис. 4). Зеленовато­бирюзовые окислы практически отсутствовали. Поднятые котлы отливали золотом, поражая воображение всех собравшихся. Поражало и мастерство литейщиков, секрет которых не раскрыт даже в наше время.

Впечатляющей находкой стал найденный на дне бронзовый псалий – часть конской узды. Псалий изготовлен способом литья. Как часть парадной упряжи, он представляет собой фактически художественное изделие. Отливка выполнена в виде двух голов хищников (пантеры?), смотрящих в разные стороны. Челюсти хищников неестественно вытянуты, пасть раскрыта, верхняя губа как бы закручена вверх на конце, а нижняя имеет подобие бороды, челюсти соединены стилизованными зубами – типично сакский «звериный стиль».

В полевой сезон 2005 года археологи Кыргызстана сделали сразу несколько интересных находок. Экспедиция академика В.М.Плоских подняла со дна озера Иссык-Куль целый «клад» бронзовых предметов оружия и быта сакского времени: кинжал-акинак, топорики, наконечники пик и стрел, серпы, псалии (части конской узды), круглодонные кувшинчики и фрагменты керамики, относящиеся к середине I тыс. до н.э. (рис. 5). Такого набора предметов двух с половиной тысячелетней давности в одном месте, тем более на глубине 5 м и на расстоянии 2,5 км от берега, ученые еще никогда не обнаруживали. Очевидно, ученые «напали» на размытые курганы и поселения сакской эпохи.

Несколько лет назад в размытых курганах античного городища Барскоон по наводке местных школьников удалось собрать коллекцию бронзовых бляшек с изображением головы барса, служивших для украшения одежды. Это были предметы классически сакского «звериного стиля», подобные тем, которые казахские археологи раскопали в кургане Иссык, расположенном между озером Иссык-Куль и Алма­Атой. Только в казахском кургане бляшки были золотые, а в Барскооне бронзовые, но вместе с отходами производства, что говорит о местном их изготовлении.

Теперь же со дна озера был поднят «обрубок» уникального золотого слитка проволочной восьмигранной формы почти в 70 г (рис. 6). Можно предположить, что этот слиток – первый обнаруженный в Центральной Азии образец ранней формы металлических денег, служивший эквивалентом обмена, предшественник золотых монет. Если гипотеза подтвердится, то эта материально ценнейшая находка станет уникальной историко­культурной ценностью мирового значения, как прообраз золотых монет.

Интересным можно назвать обнаружение среди поднятых со дна озера бронзовых предметов наконечника копья. Подобных наконечников на территории Центральной Азии еще не находили. Но в составе Каракольского клада, найденного в конце XIX века, имеются пять кинжалов, датируемых II тыс. до н.э., по своему оформлению аналогичных лезвию наконечника копья. Этот факт свидетельствует о том, что культура эпохи бронзы мирно эволюционировала в сакскую культуру.

Спектральный анализ бронзовых изделий со дна Иссык-Куля, проведенный в лаборатории Кыргызско-Российского Славянского университета, в совокупности с другими показателями также говорит о местном производстве предметов.

Археологические находки со дна озера Иссык-Куль свидетельствуют о распространении металлургии и бронзового литья среди кочевников I тысячелетия до н.э., о наличии торгово­ремесленных центров, с которыми были связаны скотоводы, ведущие кочевой или полукочевой образ хозяйствования и жизни, об их высокой культуре и, как считает академик В.М.Плоских, об особом виде цивилизации.

Из­под вод озера добывался в основном «подъемный материал» – то есть предметы, спокойно вымываемые песком со дна озера (рис. 7). Они же «выбрасываются» на берег и затем становятся добычей «черных археологов». В летний курортный сезон на Иссык-Куле открываются многочисленные неконтролируемые дайвинг­клубы, массы «диких» аквалангистов и туристов подчистую обследуют прибрежье и дно озера, собирая и увозя с собой за пределы республики предметы, представляющие археологическую ценность. Этот беспредел с каждым годом расширяется, а государственные службы не могут с ним бороться, да и правовой основы для этого не имеется. Все это мешает нашим ученым осуществить главные направления будущих исследований: хронологически зафиксировать известные подводные поселения и захоронения, открыть новые объекты, обобщить ранее известные и собрать новые факты истории, материальной и духовной культуры. Все это должно привести к решению основной задачи: восстановлению древней и средневековой цивилизации Иссык-Куля, а следовательно, и открытию новых страниц истории всей Центральной Азии (рис. 8).

Руководитель группы подводных археологов профессор С.С.Прапор, возвращаясь из экспедиции, свои впечатления о затонувших памятниках Иссык-Куля выразил так:

«Мы опускались под воду во многих морях и океанах планеты. Но чтобы всего за неделю со дна в таком количестве были извлечены столь уникальнейшие предметы многотысячелетнего возраста – в нашей, да и в мировой практике подводной археологии – случай небывалый.

Впереди должны быть новые экспедиции. Новые исследования подводных памятников древней цивилизации. Иссык-Куль только приоткрыл свои тайны и ждет профессионалов для разгадки своей главной тайны: была ли в этом регионе античная кочевая цивилизация?

1. Рерих Ю.Н. Письма: 1919–1935. Т. 1. М.: МЦР, 2002.

2. Рерих Ю.Н. Экспедиция академика Рериха в Центральную Азию // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия. Самара: Агни, 1999.

3. Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Самара: Агни, 1994.

4. Рерих Ю.Н. История Средней Азии. Т. 1. М.: МЦР, 2004.

5. Плоских В.М. Наш Кыргызстан: С древности до конца XIX века // Популярная историческая энциклопедия. Бишкек, 2004.

6. Плоских В.М., Плоских В.В. Подводные тайны Иссык-Куля: В поисках христианского монастыря и мощей святого Матфея, апостола и евангелиста. Бишкек: Илим, 2008.









К.В.ГОРБЕНКО,

кандидат исторических наук, археолог,
директор научноисследовательского центра
«Лукоморье» Института археологии НАН Украины,

Николаев, Украина