Е. Н. Чернозёмова

Мне бы хотелось развить те идеи, которые заявила Людмила Васильевна в докладе на конференции, на основании тех материалов, с которыми я вас ознакомил сегодня. Осмыслить приведенные мною факты я попытаюсь с позиций метаистории и энергетического мировоззрения.

Николай Константинович очень много внимания уделял каменному веку – и в картинах, и в литературных произведениях. Везде, где бы он ни путешествовал, он зарисовывал петроглифы и пришел к выводу, что они такие же и в Сибири, и в Скандинавии, и в Синьцзяне. Везде его поражала общность, как он писал, общечеловеческих чувствований. К сожалению, в 1926 году на Алтае, в Уймонской долине ему не пришлось видеть рисунки, поэтому чисто алтайских петроглифов на картинах у него нет. Но вот в последние годы выяснилось, что в этом районе они действительно существуют. Я хотел обратить внимание на то, как эти рисунки создавались, для чего, и что с ними связано. Этот феномен, кстати, дошел и до наших дней. Например, заслуженный художник России И.И.Ортонулов сотрудничал с великим человеком – с Алексеем Григорьевичем Калкиным, который наговаривал ему сюжеты картин. Одна из них судьбоносного значения, о том, чтобы Высшие Силы помогли Алтаю в наше тяжелое время. И точно так же раньше создавались петроглифы на скалах. Они, конечно, создавались не только и не столько как самовыражение художника. Это был отпечаток родового сознания, сакральное действо, изображения на скалах носили ритуальный характер. И община, племя своей энергетикой пытались оживить эти образы, чтобы они внедрились в пространство, к высшим божествам, и с их помощью воплотились в жизнь. Эта практика существовала тысячелетия, она существует и сейчас. Я почему вам показывал и древние, и современные рисунки? Потому что и сейчас существуют природные храмы на Алтае, где рядом с искусством неолита или ранней бронзы соседствуют рисунки, которые создаются буквально в наши дни. В прошлом году я там был, и этих рисунков не было, а в этом году они появились. То есть процесс общения с пространственными энергиями до сих пор на Алтае существует. И это делается не напрасно: люди ждут и так или иначе получают соответствующий ответ.

Русский космизм многое привнес в понимание этих процессов. Например, Флоренский сказал, что существует пневмато­сфера – сфера вещества, проработанная духом. Так вот, можно сказать, что на Алтае эта сфера вещества, проработанная духом, очень обширна, просто огромна. Здесь множество скал с петроглифами, твердой материи, которая несет на себе эти намоленные рисунки. Когда вы входите в церковь, вы, конечно, ощущаете, что этим иконам люди поклонялись несколько веков, и ощущаете душевный трепет. А когда вы видите рисунки и подходите к ним... Особенно когда я первый раз подхожу к новооткрытым рисункам, которым несколько тысяч лет, которые также намолены, в которых отложилась человеческая энергетика, это производит на меня колоссальное впечатление. Конечно, если соответственно настроишься.

Так вот, повторяю, что на Алтае сфера вещества, проработанная духом, существует. Видимо, потому, что это край пока еще девственной природы. Не Западная Европа, задымленная трубами и оскверненная современной цивилизацией, это еще действительно девственный край, в котором еще жив культ гор, где самым главным нравственным императивом считается – прийти с чистыми мыслями. И эти чистые мысли, обращенные к боже­ству, – замечательное наследие язычества, и оно до сих пор присутствует на Алтае.

Сфера вещества, проработанная духом, проявляется там и сейчас. На Алтае раньше, чем у всех тридцати коренных народов Сибири зародилось современное профессиональное изобразительное искусство – в лице Г.И.Чорос-Гуркина, который учился одновременно с Н.К.Рерихом. И первые их произведения были, между прочим, очень похожи – и по цветовой гамме, и по некоторым образам.

Спасибо.

Уважаемые коллеги! Как и Людмила Васильевна, я прослушал все, за исключением двух, доклады, начиная с открытия выставки и заканчивая сегодняшними.

Я хочу поделиться своим мнением о прошедшей конференции. С моей точки зрения, это некий переломный этап в нашей коллективной работе, в нашем коллективном сознании, важнейший шаг по тому пути, на который мы вступили в 2003 году. Я имею в виду конференцию 2003 года, которая закончилась принятием совершенно ясного практического решения о необходимости организации в Международном Центре Рерихов науч­ной ветви – исследований по проблемам рериховедения. И вы знаете, что это решение полностью отвечает заветам Святослава Николаевича Рериха, которые передала нам Людмила Васильевна Шапошникова, – о том, чтобы в музее, создания которого он добивался, было бы, по крайней мере, две основных ветви: музейная и обязательно научная ветвь – она тогда отсутствовала. Итак, с 2003 года прошло 5 лет. На каком месте нашего пути мы находимся? Вы помните, сколько было за эти годы публикаций, а вот тема Центрально­Азиатской экспедиции хотя и затрагивалась, но не столь широко и не столь, может быть, глубоко. Но тут подо­спел юбилей экспедиции. 80 лет – серьезная дата... И мне кажется, что сегодняшняя конференция в значительной мере восполнила упомянутый пробел. Как научный работник, как профессор, как человек, работающий в Академии наук много лет, хочу сказать, что такого уровня доклады из региональных организаций я лично слышу впервые. Мы услышали ясные и хорошо подготовленные выступления ни по одному, ни по двум, ни по трем, а, как совершенно верно сказала Людмила Васильевна, по самому широкому кругу вопросов. Я не буду выделять ни одного – это было бы некорректно, но я хочу затронуть некоторые моменты, о которых просто необходимо сказать, и сказать именно сейчас.

Сегодня я обедал в трапезной Храма Христа Спасителя и встретил одного своего знакомого, священника. Я преподавал по приглашению ректора Иоанна Экономцева в православном Университете Святого Иоанна Богослова – три года заведовал кафедрой экологии человека. Я изнутри смог посмотреть, ощутить этот клир, хотя это был экологический факультет, он все­таки более «светский», чем другие... Хочу сказать, что стоило мне только написать статью о неправильном понимании дьяконом Кураевым представлений о ноосфере Вернадского, которые в его подаче были просто чудовищные, и опубликовать ее, и доложить на Рождественских чтениях – все. Конечно, можно было и дальше работать, но я понял, что вокруг меня возникло уже такое охлаждение! А что говорить о Рерихах?! Вы знаете про отношение к ним Русской Православной Церкви. Надо говорить прямо то, что есть. Кураев с его малограмотными и изуверскими взглядами далеко не одинок... Но вот вчера я услышал здесь доклад одной молодой женщины об образе Христа, который отражен на маршруте Центрально­Азиатской экспедиции в творчестве Николая Константиновича и Елены Ивановны, и скажу, что это безусловное достижение в рериховедении. Почему? Потому что такие исследования носят доказательный характер. Нравится кому-то, не нравится, но вот, пожалуйста, существуют такие­то картины, такие­то знаки; существуют свидетельства, что Исса или Христос, действительно, почти с огромной долей вероятности прошел обучение на Востоке. Это уже говорит о некоем глубоко научном подходе, с которым мы можем выступать и быть доказательными, чтобы нам поверили, чтобы нас воспринимали нормально. Пусть попробуют опровергнуть.

Что, мне кажется, мы должны сейчас сделать? Мне лично, как одному из руководителей и представителей нашего научного сообщества, ясно и понятно одно – эта конференция дала нам некоторые направления, по которым мы должны глубже, сильнее, лучше сосредоточить нашу научную деятельность. Понимаете? Нужно научную деятельность развивать. Потому что, если этого не будет, нас никто не будет принимать. И именно с этой целью Людмила Васильевна, а еще раньше Святослав Николаевич, говорили о необходимости научного звена, и Людмила Васильевна осуществила это. Я не буду говорить по каким – тут несколько направлений, но они обозначились. Еще в прошлом и позапрошлом году они не так были ясны, а сейчас прошло пять лет – это сжимание, спрессование времени, которое связано с быстротой поглощения информации, развитием общества в целом, наверное, сказалось и здесь. Вот пятилетний период, пожалуйста, – мы видим, безусловно, качественный шаг вперед, несмотря на различные колебания.

Далее я хочу сказать про идею, о которой мы говорили и не раз, – нам нужно ввести экспедицию Рериха, а вместе с ней и тот огромный пласт открытий и исследований на этом пути, в нормальное экспедиционно-географическое сообщество – наряду с другими экспедициями. И мы, заверяю вас, будем делать для этого все возможные усилия. Выступавший перед вами директор Института истории естествознания, заместитель председателя Географического общества Алексей Владимирович Постников предложил внести и мы вносим в Резолюцию пункт: обратиться к научным, издательским и другим причастным к этому делу организациям с призывом исправить вопиющую несправедливость. Как это так, ни в одном энциклопедическом словаре (я уж не говорю об учебниках), ни в одном серьезном издании среди крупнейших экспедиций вообще нет экспедиции Рериха?! Невероятно, но факт. Так быть не должно!

Далее. Мне кажется, что проблема рериховедения не может решаться только в Москве. Я для себя сделал такой вывод, послушав доклады. Она, по существу, обращена и к времени, и к пространству, и к людям. И наша конференция как раз показала, что очень много интересного, значительного идет из тех регионов, где, казалось бы, едва слышали о Рерихах. На самом деле там есть сильные, деятельные рериховские организации и прекрасные направления работы. Кроме того, мне лично кажется, что ввести экспедицию в ряд крупнейших, придать ей то значение, которого она давно заслуживает, – мало! Если мы не сделаем следующий шаг, о чем уже было сегодня сказано на конференции, а именно – не передадим смысл и значение экспедиции молодым поколениям, ребятам­подросткам и детям, мы не сдвинемся. Потому что пройдет еще несколько лет, и они уже станут взрослыми. И меня лично поразили и очень обрадовали сегодня выступления двух наших коллег из Санкт-Петербурга и из Москвы. Прекрасные выступления, которые дают нам возможность представить, что это не закрытая тема, что можно и нужно серьезно увлечь ею ребят. Какие интересные были сообщения, как интересно отзывается юношеское или детское сердце на трудные и увлекательные глубины экспедиционных исследований, на эту действительно вершину рериховского гения, и как они оценивают все это. Я рад и считаю, что мы должны работать в этом направлении и отразить эту проблему в нашей Резолюции.

И, наконец, последнее. Мне кажется, как любая крупная конференция, наша не может отрешиться и от серьезных общественных задач, которые стоят сейчас. Вы знаете – все в коммерции, все в деньгах, все пытаются купить, продать: природу, святые места... Уже не существует святого. Вчера мы смотрели здесь фильм об урочище Укок, ну это же просто немыслимо! Через объект всемирного наследия, который принят на охрану ЮНЕСКО, губя его, – официально, «законно», хотят проложить трубопровод в Китай. И я считаю, что мы правильно вчера приняли решение (единогласно!) и попросили записать в нашу Резолюцию, что мы должны обратиться к властям, поднять свой голос в его защиту – голос общественности, голос совести.

В заключение я скажу, когда мы встречались со Святославом Николаевичем у академика Александра Леонидовича Яншина, – четыре раза мне посчастливилось быть на этих встречах, а один раз разговаривать с Рерихом – у нас был разговор по экологии. (Я это хорошо помню, потому что у нас была при Яншине комиссия против переброски рек. Я был ее ученым секретарем, только что защитившимся молодым доктором наук.) Когда Святослав Николаевич узнал, что хотят затопить огромные пространства, вы знаете, он даже как­то растерялся, не поверил. Понимаете, он не поверил, что такое возможно.

И когда мы говорили о Чернобыле, это был 1986 год, у него была такая же реакция, только, может быть, еще более острая. Совесть великого гражданина России завещает нам не молчать, когда нужно сказать во весь голос.

Уважаемые коллеги, уважаемая Людмила Васильевна, я, Захаренко Игорь Антонович, из Минска, представляю наше белорусское отделение МЦР.

Мне хотелось бы продолжить то, о чем говорил Анатолий Георгиевич Назаров. Была заявлена тема его доклада: «О введении Центрально­Азиатской и Маньчжурской экспедиций, проведенных под руководством Н.К.Рериха, в перечень великих географических экспедиций». Прослушав его и другие доклады все эти дни очень внимательно, я пришел к следующему выводу, что брать надо гораздо шире. И к этому меня подвигли указание и цель, которую поставила Людмила Васильевна. Я прочту ее слова:

«Многие культурно­исторические вехи, поставленные Рерихом во время Центрально­Азиатской экспедиции и после, являлись сами по себе открытиями. Каждая из них несла и несет в себе большие возможности глубинных научных исследований, связанных с изучением времени, пространства и человека. Диалектический метод, которым пользовался Рерих как историк, прогрессивные его устремления позволяют нам считать его одним из крупнейших мыслителей и ученых ХХ века». Здесь я хочу подчеркнуть: «считать его одним из крупнейших мыслителей и ученых ХХ века».

Хотелось бы обратить ваше внимание на проблему, которая неоднократно звучала в докладах: взаимодействие цивилизаций Запада и Востока через их взаимное познание. Центрально­Азиатская и Маньчжурская экспедиции Рериха рассматриваются нами как фактор формирования нового космического мировоззрения. И объективные тенденции сегодняшнего развития человечества это подтверждают. Сам процесс введения Центрально­Азиатской и Маньчжурской экспедиций в ряд значительнейших очень важен как с организационной, так и с научной точки зрения. Действительно, многие из присутствовавших на конференции, наверное, задумались: «А что это такое? Как ввести? Что за процесс? Какие стадии необходимо пройти?» и т.д. Это важно и с точки зрения научной проблематики. Мне хотелось бы подчеркнуть, что в изучении как Центральной Азии, так и Маньчжурии участвовало много ученых, географов. Это не только те пять имен или, может быть, десять, которые у нас на слуху, – их сотни! Назову несколько экспедиций. Прежде всего экспедиции под руководством Невельского – это середина XIX века, – Миддендорфа, Шренка, Маака, Шмидта, Максимовича, Аносова, Ходаковского, Венюкова. Ко второй половине XIX века относятся географические экспедиции Анерта, Барабаша, Вебера, Доброловского, Кафарова, Комарова, Кропоткина, Морио, Матусовского, Матюнина, Обручева, Арановского, Поляновского, Потанина, Путяты, Ревяки, Сосновского, Стрельбицкого, Фрице и т.д. Этот список можно значительно увеличить. В разряд вот такого уровня крупных экспедиций и следует внести Центрально­Азиатскую и Маньчжурскую экспедиции. В связи с этим мне хотелось бы сделать небольшое уточнение. Несколькими докладчиками было высказано, что этот процесс еще не начался. Я должен вас проинформировать, что этот процесс – во всяком случае в Белоруссии, в Минске – начался с 2006 года. Это прежде всего было заявлено и раскрыто на конференции, которую в том году проводило белорусское отделение МЦР. Далее. Я выступал дважды с докладами в Белорусском географическом обществе, и оно поддержало эту идею. И, в общем­то, мы продвинулись гораздо дальше – речь идет о формировании экспедиции в Маньчжурию. Уже проведена соответствующая рекогносцировка.

Как нам видится, большое значение имеет изучение экспедиции Рерихов в Маньчжурию. Она явилась как бы продолжением Центрально­Азиатской. Их разделять нельзя. Иначе нельзя получить полное представление о тех больших научных результатах, которые были в них достигнуты.

Заканчивая свое выступление, мне бы хотелось, Людмила Васильевна, вручить Вам две книги, только что вышедшие у нас в Минске и как раз говорящие о тех процессах, о чем я только что докладывал.

Большое вам спасибо.

«Мир всем людям на Земле от всего сердца» – именно так мы начинаем наши конференции в Центре Агни Йоги в Испании. Меня зовут Леонардо Олазабал. Посылаю вам сердечное приветствие от Центра Рериха в Испании и, конечно же, я приветствую первого вице-президента МЦР, директора Музея Николая Рериха Людмилу Васильевну Шапошникову. Приветствую также международный отдел МЦР, который так хорошо нас встретил, и всех вас – кто присутствует здесь и так любит Рериха и его картины.

Экспедиция, 80-летие которой мы отмечаем сегодня, была настоящим научным подвигом. Я узнал много новых вещей благодаря выступавшим. И сегодня, дамы и господа, я хотел бы рассказать о следующем. В нашей испанской литературе был огромный пробел, пропасть. Уже более 30 лет я добивался того, чтобы перевести и опубликовать книгу Рериха в Испании на испанском языке. Я безуспешно пытался это сделать, пока не приехал в Россию, в МЦР, и не рассказал об этой проблеме Людмиле Васильевне. И благодаря тому, что она сочувственно поняла эту проблему и помогла нам, этот проект осуществился.

Книга «Сердце Азии» на испанском языке была напечатана совсем недавно – в прошлом месяце. Открыв ее, вы увидите также параграфы из Агни Йоги, черно­белые и цветные фотографии. Я послал эту книгу очень известному писателю и поэту, который занимается каббалой, Хайме Бельярубья. И когда он увидел эту книгу, то сказал, что уже давно не видел такой красивой книги, именно – красивой. И потом он мне послал письмо по почте, написанное большими буквами. «Открыв эту книгу, я почувствовал свободу – это не академическая книга, и у меня открылось сознание – такого не было уже давно». Я пришел сюда специально, чтобы рассказать вам об этом случае. И я сказал своему другу: «Приезжай в Россию, в МЦР, и тогда это чувство повторится, потому что здесь ты увидишь и картины, и фотографии, которых нет в Испании». Меня сейчас в Испании ожидают десять групп: масоны, розенкрейцеры, а также конгресс каббалистов, который состоится в следующем году, на нем будут выступать масоны из разных стран, которые знакомы с творчеством Рериха, и они как раз будут обсуждать эту книгу. Именно к этой конференции мы сделали большой тираж, чтобы послать всем масонам, чтобы эта книга и творчество Рериха обсуждались на конференции.

Заканчивая свою речь, я хотел бы поблагодарить также господина Павла Журавихина, помощника Людмилы Васильевны, – он нам очень помогал в реализации проекта, присылал все, что нам нужно, в нужное время. Теперь я хотел бы перейти к самому главному – вручить первый экземпляр книги Людмиле Васильевне Шапошниковой и поблагодарить ее от всего сердца. И спасибо большое всем вам, было очень интересно.
Ольга Лавренова, кандидат географических наук, сотрудник МЦР:

Дорогие друзья, я хотела бы продолжить тему, которую подняли Анатолий Георгиевич Назаров и наш друг из Белоруссии – о введении Центрально­Азиатской экспедиции в научный контекст. У меня в этом отношении есть несколько предложений. Во­первых, я хотела сказать, что еще до конференции мы направили письмо академику В.М.Котлякову с просьбой, чтобы журнал «Известия АН. Серия географическая» выступил информационным партнером конференции. Но академик В.М.Котляков был в командировке. Официального ответа мы не получили, а от редакции журнала пришло неофициальное предложение написать статью «Рерих и география» по итогам конференции и сделать это быстро. Я считаю, надо форсировать подготовку этого материала.

Второе предложение. Я не знала, что А.В.Постников в руководстве Географического общества. При этом обществе существует «Вестник исторической географии», издание не периодическое, выходит раз в один-два года. В 2010 году юбилей Маньчжурской экспедиции. Может быть, целесообразно организовать тогда конференцию об этой экспедиции Рериха? Она ведь подвергается еще большим нападкам со стороны псевдоученых, чем Центрально­Азиатская. Ее тоже возможно осмыслить и ввести в научный оборот с помощью «Вестника исторической географии». И начать готовиться к конференции уже сейчас, а не за год.

Спасибо за внимание.

Уважаемые коллеги, мы уже два с половиной дня обсуждаем проблемы Центрально­Азиатской экспедиции. Я думаю, что на этом Круглом столе мы должны обсудить итоги конференции, поэтому я буду говорить не об экспедиции, а именно о конференции.

Я хотел просто поделиться своими впечатлениями по поводу нашей конференции. Я согласен с тем, что сказала в начале Людмила Васильевна, – у меня тоже такое ощущение, что конференция наша прошла успешно. Я говорю это не потому, что так принято говорить всегда, когда подводят итоги, а потому, что я действительно так думаю, что так оно на самом деле и было. Мне удалось познакомиться с тезисами конференции еще в начале. Я прочел практически все тезисы. Но вы понимаете, что тезисы и доклад – это разные вещи. Тезисы могут отличаться от доклада так же как, скажем, автореферат Росова отличается от его диссертации. Но вот теперь, прослушав внимательно все доклады, я могу с полной убежденностью сказать следующее. На мой взгляд, конференция прошла не просто успешно, а она действительно сделала значительный шаг в изучении Центрально­Азиатской экспедиции Рерихов и в привлечении внимания к ней и научного сообщества, и широкой общественности. Действительно, в течение длительного времени наши знания о Центрально­Азиатской экспедиции были все­таки весьма ограниченные. Давайте вспомним, что, собственно, мы знали, скажем, лет 20–30 тому назад. Известна была книга «Алтай – Гималаи» Николая Константиновича, которая была опубликована в связи со 100-летним юбилеем. Были некоторые рассказы об экспедиции в книгах о Николае Константиновиче. Книга «Сердце Азии», изданная на английском языке в 1930-х годах, была практически неизвестна или очень мало известна советскому читателю. В 1980-х годах вышла книга Юрия Николаевича «По тропам Срединной Азии», на которую здесь очень многие ссылались. Вот, собственно, и все, что на то время было известно о Центрально­Азиатской экспедиции. Но уже в наше время, на рубеже XX и XXI веков, появился капитальный труд Людмилы Васильевны «Великое путешествие», который открыл, как я думаю, новый этап в изучении Центрально­Азиатской экспедиции. Сейчас на этой конференции мы вновь обратились к этой теме в связи с 80-летним юбилеем. Возникает вопрос: «Надо ли было это делать?». Мне рассказывали сотрудники пресс­центра МЦР, что, когда они обратились в один солидный, уважаемый журнал за информационной поддержкой, им сказали: «Ну да, была такая экспедиция 80 лет назад. Но какое значение это имеет для нашего времени? Интересно ли нам это сейчас?». Это показывает, что многие не понимают значения Центрально­Азиатской экспедиции и, прежде всего, ее огромного эволюционного значения для судеб человечества. Об этом очень ярко говорилось в докладе Людмилы Васильевны, и не только в ее докладе, но и в нескольких других докладах. Вообще, спектр тем, затронутых на конференции достаточно широк. Я бы выделил такие направления.

1. «Историческое и эволюционное значение Центрально­Азиатской экспедиции». Конечно, сюда входит и создание Живой Этики, это безусловно.

2. «Создание Института гималайских исследований “Урусвати”, как один из важнейших итогов экспедиции». У нас два доклада было по этому поводу.

3. «Научные результаты экспедиции». Об этом во многих докладах говорилось.

4. «Влияние Центрально­Азиатской экспедиции на отдельные регионы: Алтай, Хакасия, Забайкалье, Казахстан, Киргизия и другие».

5. «Современные исследования в русле Центрально­Азиатской экспедиции».

6. «Роль Центрально­Азиатской экспедиции в воспитании детей и молодежи». Было два доклада, о которых сказал сегодня Анатолий Георгиевич Назаров.

7. Особо следует отметить «Разоблачение мифов о Центрально­Азиатской экспедиции». Был специальный доклад на эту тему А.В.Стеценко. И об этом говорилось во многих других докладах, свидетельствуя о том, что люди задеты за живое.

Что нового дала конференция? Мне кажется, что впервые во весь голос было сказано не только о научном и культурном значении экспедиции, но и об ее эволюционном значении. Было прямо заявлено о роли высоких духовных Учителей в организации экспедиции, в формировании ее маршрута и программы исследований. Было сказано о таком важном процессе, как закладывание магнитов. Справедливости ради надо сказать, что эти положения отмечались и раньше в ряде статей Людмилы Васильевны, но сейчас на конференции они прозвучали наиболее весомо, поскольку во многих докладах об этом говорилось. Я думаю, что это одно из важных достижений и особенностей нашей конференции. Я не помню точно, но, кажется, Виктор Васильевич Фролов в своем выступлении сказал, что в докладе Людмилы Васильевны был дан анализ экспедиции с позиции космического мышления. Я с этим полностью согласен. И был еще один доклад, где был очень широкий охват проблем экспедиции именно с позиции космического мышления. Я имею в виду доклад Ирины Дьяченко, она выступала самая последняя, уже к концу, все устали, может быть, не все обратили на это внимание. Я не собираюсь брать на себя роль человека, который имеет целью оценивать доклады. Просто я высказываю собственное мнение. Но мне, например, показался очень интересным и важным доклад Александра Николаевича Хохлова из Института востоковедения. Он представил ранее не известные архивные материалы из МИДовского архива касательно московского этапа экспедиции. Мы все­таки об этом очень мало знали. Было известное письмо Махатм советскому правительству, которое в свое время опубликовано, по-моему, в журнале «Октябрь» и потом уже публиковалось в других местах. Но вот он представил первичные МИДовские материалы. Они же будут, я надеюсь, опубликованы, как и весь доклад, в трудах нашей конференции – то важно. Вообще, мне представляется, что материалы конференции, когда мы все их соберем, составят очень значительный научный труд. Конечно, большое значение и, я думаю, что все это почувствовали, имеют материалы, которые были переданы в МЦР Мариной Владимировной Забровской из Читы. Смотрите, Шишкин, Росов и иже с ними базируются на слухах, на сплетнях, на каких­то там газетных «утках», а мы базировались и базируемся на фактах, на документах. Вот это очень важно!

На меня так же большое впечатление, как и на Анатолия Георгиевича Назарова, произвели два доклада о молодежи, о работе с детьми по тематике экспедиции. Вот видите, мы говорим о том, что в нашем научном пространстве – в справочниках, в энциклопедиях – нет материалов об экспедиции. Действительно, это так, но здесь мы уже новому поколению закладываем знания об этом и это, конечно, очень важно.

Кстати, об отсутствии энциклопедических статей. Я думаю, что отчасти мы сами в этом виноваты, потому что надо же такие статьи писать. И когда мы узнаем, что где­то формируется какой­то справочник, энциклопедический словарь и т.д., надо проявлять инициативу. Кстати, мы только сегодня говорили об этом с Натальей Карловной Воробьевой, заведующей нашей научной библиотекой... Сейчас же издается «Большая российская энциклопедия», но пока издано около десяти томов – значит, до буквы «Ц» еще очень далеко. Так, может быть, не поздно еще сделать такую заявку, чтобы они включили в словник Центрально­Азиатскую экспедицию, и подготовить о ней статью. Может, и в другие энциклопедии. Надо это знать и как­то отслеживать такие вещи. Я думаю, что в качестве первого шага можно было бы подготовить статью в электронную энциклопедию. В качестве первого шага подготовить хорошую статью в «Википедию», а потом сделать следующие шаги. В частности, когда появятся у нас труды конференции, наверное, было бы очень неплохо широко их пропагандировать, скажем, через «Книжное обозрение» и через другие издания.

Спасибо.