Цветкова Н.Н., к.э.н., вед.н.с., ЦИОПСВ ИВ РАН

Страны Азии, и прежде всего Китай, стали ведущими экспортерами товаров сферы ИКТ. В 2000–2012 гг. в мировом экспорте товаров ИКТ доля развивающихся стран повысилась с 43% до 70,8%, развивающихся стран Азии - с 39,0% до 67,0%, Китая - с 4,4 до 30,8%. По стоимости экспорт товаров сферы ИКТ из КНР в 2000-2012 гг. увеличился с 44 млрд. до 554 млрд. долл. В первую десятку экспортеров продукции ИКТ входили в 2012 г. также Гонконг (КНР) (2-е место, 11,5% мирового экспорта), Сингапур (четвертое место, 6,4%), Тайвань (5,6%), Республика Корея (5,2%), Малайзия (3,6%). Для сравнения: на все страны Латинской Америки приходилось 3,7% экспорта товаров ИКТ, а на все переходные страны — 0,2%³. По отдельным товарным группам в 2012 г. в экспорте телекоммуникационного и звукозаписывающего оборудования доля развивающихся стран Азии составляла 60,8%, КНР – 33,5%, в экспорте компьютерного и офисного оборудования: доля развивающихся стран Азии - 63,4%, КНР – 38,2%, Восточной Азии – 51%.

Экспорт электронной продукции в целом (он больше, чем экспорт товаров сферы ИКТ, т.к. в него входят и другие позиции, в т.ч. бытовая техника) делится на экспорт готовой продукции и экспорт компонентов. В 2012 г. 2/3 мирового экспорта электроники составляли компоненты, на развивающиеся страны приходилось 66,2%, на развивающиеся страны Азии - 59,7%, на КНР – 22,6%, ведущими экспортерами были также Сингапур, Южная Корея, Гонконг (КНР), Тайвань. В экспорте готовой продукции электронной промышленности доля развивающихся стран в 2012 г. достигла 66,6%, в том числе стран Азии - 63,1%, КНР - 40,6%.

Развивающиеся страны ввозят электронные компоненты, экспортируют готовую продукцию. Можно сделать вывод, что доля добавленной стоимости не слишком велика, тем более что издержки на оплату труда в странах с относительно дешевой рабочей силой невысоки. Можно оценить ее, сравнив экспорт и импорт электронной продукции. Автором были произведены собственные подсчеты по данным статистической базы ЮНКТАД на 2012 г. Они показали, что одни страны являются нетто-экспортерами готовой продукции электроники – Китай (сальдо + 218 млрд. долл., экспорт электроники превышает импорт на 1/3), в основном он ввозит компоненты. Из стран Восточной Азии положительное сальдо в торговле электронной продукцией имеют НИС первого эшелона – Тайвань, Южная Корея, Гонконг (КНР), Сингапур, они являются нетто-экспортерами электронных компонентов. У Тайваня, Южной Кореи экспорт электронной продукции превышал в 2012 г. ее импорт почти в 2 раза, у Сингапура - в 3 раза. Итак, страны Азии – нетто-экспортеры электронной продукции, развитые страны – нетто-импортеры, не говоря уже о переходных странах и развивающихся странах других регионов.

Электронные компоненты поставляются из новых индустриальных стран Азии, из развитых стран в Китай, а Китай осуществляет сборку и вывозит готовую продукцию. Экспортерами электроники среди стран Азии являются также страны Юго-Восточной Азии: Малайзия, Таиланд, Филиппины. Большие перспективы для офшоринга электроники есть у Вьетнама: в 2011 г. почасовая зарплата в производстве компьютеров составляла в США 15 долл. в час, в КНР – 2,5, во Вьетнаме – 1 долл.

Мы наблюдаем здесь проявление важных тенденций в современном международном разделении труда. С одной стороны - перемещение производств в страны с дешевой рабочей силой, с низкими издержками (теории абсолютных преимуществ Адама Смита и сравнительных преимуществ Давида Рикардо). С другой стороны - разделение труда между самими странами Востока: одни производят микросхемы (Филиппины), другие – жесткие диски (Таиланд), третьи осуществляют сборку и т.д., причем это разделение труда складывается не (или не только) на основе сравнительных преимуществ, а на основе эффекта масштаба в международной торговле, феномена, изученного лауреатом Нобелевской премии Полом Кругманом. На основе этого эффекта строится торговля между развитыми странами, в которой весьма велика доля внутриотраслевой торговли, в частности между предприятиями машиностроения, когда у стран складывается определенная специализация, основанная не на сравнительных преимуществах, а на основе сознательного или даже случайного выбора, потому что «так сложилось». Такая же система специализации и межстранового разделения труда, как та, которая сформировалась ранее между странами Евросоюза, сегодня складывается в электронной промышленности между странами Восточной и Юго-Восточной Азии, стремятся включиться в нее и страны Южной Азии.

В формировании этого регионального разделения труда активную роль играют сформировавшиеся в развивающихся странах Востока ТНК электронной промышленности, сферы ИКТ. Среди 100 компаний по производству товаров ИКТ из списка 2000 глобальных компаний «Форбс» за 2014 г. около 30% - из развивающихся стран Азии. Эту сферу эксперты «Форбс» достаточно искусственно разделили на отдельные сектора: производство компьютерного оборудования, полупроводников, потребительских электронных товаров, электронного оборудования. Среди компаний по производству компьютеров первой была американская «Эппл», второй — американская «Хьюлетт Паккард», а третье место заняла китайская «Леново». Компания «Леново» интересна нам тем, что она была в 1984 г. создана учеными из Академии наук КНР (она сначала имела другое название, потом сменила свой бренд Legend, который часто встречается в разных названиях (легенда) на Lenovo). На развивающиеся страны Азии приходилось 8 из 12 крупнейших мировых компаний по производству компьютерного оборудования.

В производстве электронной продукции первой была японская «Хитачи», второй - тайваньская «Хон Хай», третьей - японская «Тошиба», шестой - южнокорейская «ЭлДжи Дисплей». В производстве полупроводников первой была южнокорейская «Самсунг электроникс» (оборот 208,9 млрд. долл., № 22 в рейтинге «Форбс» за 2013 г.), второй - американская «Интел» (оборот 52,7 млрд. долл.), третьей - американская «Квалком» (оборот 25,5 млрд. долл.), четвертой — тайваньская TSMC (20,1 млрд. долл.). В производстве потребительских электронных товаров первые три места занимали японские компании «Сони», «Панасоник», «Фудзи филм», четвертой была южнокорейская «Эл Джи Электроникс»⁴. Вместе с тем, на самом деле многие ТНК из стран Востока действуют не в одном, а в нескольких сегментах производства товаров сферы ИКТ, например, «Самсунг электроникс» производит не только полупроводники, во всем мире известны ее компьютеры, мобильные телефоны, телевизоры, радиоприемники и т.д.

Итак, страны Востока весьма успешно действуют в инновационных отраслях, они стали ведущими мировыми экспортерами товаров сферы ИКТ. Крупные компании электронной промышленности стран Востока становятся ТНК, они формируют внутрирегиональное разделение труда, где одни страны производят электронные компоненты, другие осуществляют сборку готовых изделий, причем в разных цепочках создания добавленной стоимости у одной страны и даже у одной компании может быть разная роль: производителя компонентов или же готовой продукции. ТНК развивающихся стран Востока успешно конкурируют с ТНК развитых стран.
Дерюгина И.В., к.э.н., вед. н. с., ОЭИ ИВ РАН
Эффективность сельскохозяйственного производства в странах Востока и Запада: сравнительный анализ

При сравнении сельского хозяйства стран Востока и Запада многогранный показатель эффективности сельскохозяйственного производства подменяется на единственный – производительность труда, а все другие показатели эффективности отметаются. Производительность труда – важный показатель, но не только он характеризует эффективность производства. По меньшей мере, есть еще два не менее важных показателя «продуктивность земли» и «продуктивность капитала» (или фондоотдача).

Все различия между показателями эффективности сельского хозяйства упираются в тот факт, что исторически в сельском хозяйстве стран Запада и Востока сложились два различных исходных технологических способа производства (ТСП): трудосберегающий ТСП и землесберегающий ТСП. В основе трудосберегающего ТСП лежало применение средств производства, экономящих труд, и использование большой хозяйственной площади, позволяющей получать эффект от экономии масштаба. Изначально он сформировался в сельском хозяйстве стран Запада, сначала естественным путем в странах Европы и впоследствии распространился в условиях внешней и внутренней колонизации в страны Северной Америки, Австралию, Россию, Казахстан. Землесберегающий ТСП сложился в сельском хозяйстве стран Востока, в Азии. Он отражал такую технологическую организацию производства, при которой не экономия труда, а сбережение земли и повышение ее плодородия определяло условия производства в агросфере. Понятия экономии труда просто не существовало в ментальности сельскохозяйственного производителя. Длительная эволюция сельского хозяйства стран Запада и Востока в рамках исходного ТСП привела к тому, что траектории, по которым развиваются аграрные секторы этих стран, целевые установки производственной деятельности, направления внедрения научно-технического прогресса различны для этих групп стран.

Итак, три показателя эффективности производства.

Первый – производительность труда - измеряется величиной валовой сельскохозяйственной продукции в расчете на одного работника. В принципе – это единственный показатель эффективности, по которому сельское хозяйство трудосберегающего ТСП обогнало страны землесберегающего ТСП. Но обогнало существенно – почти в 100 раз. В сельском хозяйстве Северной Америки свыше 100 тыс. долл. на работника, в Западной Европе около 100 тыс. долл., а в сельском хозяйстве Восточной Азии 1,7 тыс. долл., а в Южной и Юго-Восточной Азии около 1 тыс. долл. В сельском хозяйстве Китая производительность труда – одна из самых низких в мире.

Причины этого известны. Большая численность работников в сельском хозяйстве, приводящая к аграрному перенаселению, маленькая площадь хозяйственного участка, соответственно, низкая фондовооруженность или величина основного капитала на одного работника. В странах трудосберегающего ТСП доля занятых в сельском хозяйстве менее 2%, а в странах землесберегающего ТСП колеблется в районе 50% от всех занятых в экономике страны. Соответственно, и размер обрабатываемой площади на работника и размер основного капитала на работника в сотни раз выше в сельском хозяйстве трудосберегающего ТСП. Но связано это с другим типом производственного процесса. И нельзя, как это делает ФАО, рассматривать только производительность труда в качестве уровня эффективности сельского хозяйства.

Второй показатель – продуктивность земли измеряется величиной валовой продукции на гектар обрабатываемой площади. И здесь наблюдается совершенно иная картина. В Северной Америке, В Австралии, в России она самая низкая 0,5–1,2 тыс. долл. на гектар. В сельском хозяйстве Восточной Азии, в том числе в Китае, она, по меньшей мере в 5 раз выше, а именно 5,1 тыс. долл. на гектар, и с 1980 г. показала рост в 2, а в Китае в 3 раза. А в сельском хозяйстве Северной Америки за период 1980–2010 гг. прирост составил всего 70% – с 0,7 тыс. долл. по 1,2 тыс. долл. на гектар. То есть по показателю продуктивности земли сельское хозяйство стран Восточной Азии, явно обгоняет страны трудосберегающего ТСП.

Интересен феномен сельского хозяйства Западной Европы. С 1980-х годов аграрный сектор Западной Европы переходит к наукоемкому этапу эволюции, целью которого является ресурсосбережение, в первую очередь земли и, соответственно, повышение плодородия почвы. Результатом стало повышение продуктивности земли до 4 тыс. долл. на гектар.

Сравнивая по показателю продуктивности земли сельское хозяйство стран Востока и Запада, можно отметить, что страны классического трудосберегающего ТСП отстают от передовых стран классического землесберегающего ТСП.

Третий показатель – продуктивность капитала измеряется величиной валовой сельскохозяйственной продукции в расчете на единицу вложенного капитала. Это главный показатель эффективности ведения бизнеса, он определяет рентабельность инвестиций и, в конечном счете, норму прибыли. Самый высокий показатель продуктивности капитала в Восточной Азии – 72%, в том числе в Китае – 89%. Причем с 1980 г. он вырос более чем в 2 раза. В Западной Европе – 64%, примерно сравнимо с Восточной Азией. А в Северной Америке всего 37%, и рост с 1980 г. составил всего 10 процентных пунктов – ниже среднемирового уровня. О чем это говорит? О неэффективности инвестиций в аграрное производство в странах классического трудосберегающего ТСП. Без усиливающейся государственной поддержки оно выжить не сможет. Сельское хозяйство Западной Европы перешло к принципиально новому для трудосберегающего ТСП научно-техническому прогрессу, а сельское хозяйство Северной Америки - нет. Конечно, такая высокая продуктивность капитала связана с очень низкой стоимостью труда в аграрном секторе стран классического землесберегающего ТСП, но, тем не менее, в той структуре издержек производства, которая сейчас существует по продуктивности капитала оно более эффективно.

Таким образом, по двум из трех показателей эффективности – продуктивности земли и продуктивности капитала сельское хозяйство стран Восточной Азии, относящееся к классическому землесберегающему ТСП, более эффективно, чем сельское хозяйство классического трудосберегающего ТСП. И только по эффективности трудовых ресурсов или по показателю производительности труда сельское хозяйство классического трудосберегающего ТСП обгоняет сельское хозяйство землесберегающего ТСП. Исходя из величины продуктивности капитала при той цене труда, которая возможна только в условиях аграрного перенаселения, не существует экономических причин для внедрения трудосберегающих технологий.

Т.Л. Дейч, д.и.н., вед.н.с., Институт Африки РАН
Китайские инвестиции в инфраструктуру стран Африки
Экономический ландшафт Африки претерпел в последние годы серьезные изменения: 7 из 10 наиболее быстро развивавшихся стран мира оказались африканскими, а, по данным МВФ, из 22 государств, чей рост составит в 2014-2019 гг. в среднем 7% в год, что позволит им удвоить размер своей экономики, 14 будут в Африке. Бурно идут процессы урбанизации: процент горожан в Африке вырос с 32% в 90-е гг. до 40% в 2010 г. и составит, по прогнозам, 47% к 2025 г.

Однако на пути экономического развития Африки немало препятствий; едва ли не главное из них – отсталость инфраструктуры. Континент ежегодно теряет 2% роста ВВП в результате дефицита инфраструктурных объектов. По данным Всемирного Банка (ВБ), в 2011 г. в Африке южнее Сахары было проложено 16% дорог, тогда как в Латинской Америке – 26%, в Восточной Азии – 65%, в странах ОЭСР – 79%.; лишь один из трех африканцев имеет доступ к электричеству (в развитых странах 9 из 10 человек). Африка имеет 23% мировых земель, но лишь 7% железнодорожных линий. Чтобы залатать эти дыры, инвестиции в инфраструктуру должны составлять примерно 93 млрд. долл. в год, а пока что Африка тратит на инфраструктуру 45 млрд. долл. в год.

Впрочем, финансовые вливания не всегда способны решить проблему. За истекшие годы Африка получила от стран Запада миллиарды долларов, что, казалось бы, должно было изменить лицо континента, однако, этого не произошло. ПИИ направлялись, в основном, в сырьевые сектора экономики: так в 2009 г. на долю 15 африканских стран- экспортеров нефти пришлись 75% притока ПИИ⁵. Традиционные инвесторы «голосовали ногами» в таких важных для развития Африки сферах, как инфраструктура, промышленность, сельское хозяйство. Они опасались долгого оформления проектов, политических рисков и других сложностей работы на континенте. Так, с конца 1970-х гг. Агентство международного развития США (ЮСАИД) практически перестало вкладывать средства в инфраструктурные проекты в Африке.

В последние годы эту брешь активно заполняет Китай. Китайские инвесторы быстро осознали, какие преимущества дает им рост африканских стран, ставший результатом экономических реформ, либерализации торговой политики, сокращения препятствий для бизнеса. Хотя нефтяная и горнодобывающая отрасли африканской промышленности – в фокусе инвестиций КНР, китайские ПИИ активно идут и в другие сферы экономики.

ПИИ КНР в Африку составили в 2012 г. 15 млрд. долл. На Китай приходятся 30% стоимости инфраструктурных проектов, реализуемых в 50 странах континента. Китай уже осуществил более 500 инфраструктурных проектов. Для ряда стран он стал одним из главных инвесторов в экономику. Так, в 2010 г. он обошел Великобританию, став крупнейшим инвестором в Уганду, в 2012 г. стал вторым после Великобритании инвестором в Танзанию. Китайские фирмы инвестируют в строительство железных и шоссейных дорог, ГЭС, телекоммуникационных сетей и другие объекты, и, что особенно импонирует африканским странам, в отличие от политически обусловленных инвестиций стран Запада, предоставляет средства без каких-либо предварительных условий.

Согласно Министерству коммерции КНР (МОФКОМ), в 2012 г. в Нигерии насчитывалось 230 китайских компаний, в ЮАР – 150, в Эфиопии – 112, в Гане – 100. По данным китайского посольства в Танзании, в 2012 г. в стране было зарегистрировано более 300 китайских компаний, создавших 60 тысяч рабочих мест; при этом 11 компаний реализовывали 37 проектов строительства дорог, а в конце 2013 г. число китайских компаний в стране приблизилось к 500.

Со странами, богатыми ресурсами, заключаются пакетные соглашения, включающие вложения не только в добычу и экспорт в Китай сырья, но и в строительство объектов инфраструктуры. Так, «Чайна Нейшнл Петролеум Корпорейшн» («СNPC») – инвестор в суданскую нефтяную промышленность – вложила средства в нефтепровод и терминал вблизи порта Судан, в реконструкцию железной дороги, cвязавшей Хартум с Порт Суданом. Еще одна китайская компания выиграла тендер и получила контракт стоимостью 1,2 млрд. долл. на участие в строительстве нового международного аэропорта в Хартуме, финансовое обеспечение которого осуществил «Эксимбанк» вместе с банками Саудовской Аравии, Кувейта и Турции.

Проекты в сфере транспортной инфраструктуры реализуются не только в странах, богатых сырьем. Китайский «Эксимбанк» вложил средства в строительство дорог в столице Руанды - Кигали, инвестировал в строительство железной и шоссейной дорог в Кении, железной дороги в Мозамбике. Китай постоянно вкладывает в ремонт построенной с его помощью в 1960-х гг. железной дороги ТАЗАРА, открывшей доступ Замбии к Индийскому океану через территорию Танзании. Он рассчитывает связать с помощью реконструированной дороги две специальные экономические зоны, которые создает в Африке: в Чамбиши и Дар Эс-Саламе, а также Замбию с Бенгельской железной дорогой, пересекающей Анголу до побережья Атлантического океана, которая также перестраивается с помощью Пекина, что позволит создать коридор Восток-Запад через весь континент.

В сентябре 2012 г. «Чайна Рейлуэй Констракшн Корпорейшн» подписала контракт на 1,5 млрд. долл. на модернизацию железнодорожной системы в западной части Нигерии. В 2014 г. подписан контракт с Кенией на строительство 952-километровой железнодорожной линии, которая свяжет порт Момбаса с г. Малаба у границы с Угандой. Стоимость проекта 5 млрд. долл. Ожидается, что дорога к 2018 г. будет продлена до Руанды, Уганды и Танзании⁶. В Демократической Республике Конго (ДРК) две китайские строительные компании и компания, занятая добычей меди, подписали контракт на строительство шоссейной и железной дорог, стоимость которого – 9 млрд. долл. превышает весь национальный бюджет ДРК.

Китай активно реализует в Африке гидроэнергетические проекты. С 2009 г. функционирует построенный с его помощью гидроэнергетический узел Мерове – самое крупное сооружение на реке Нил после Асуанской плотины. Инвестиции составили 1,5 млрд. долл.; ведущий инвестор – «Эксимбанк» Китая. Мерове удовлетворяет потребности Судана в электроэнергии и позволяет стране продавать ее соседям. Китайские инвесторы вложили средства в сооружение гидроэнергетического комплекса в Замбии, в строительство электростанций в ЮАР, в гидроэнергетику Кении и Уганды.

В 2013 г. китайский телекоммуникационный гигант «Хуавей Текнолоджи» (Huawey Technology) заключил контракты стоимостью 400 млн. долл. на обеспечение мобильной связью Кении, Зимбабве и Нигерии. Другая крупная телекоммуникационная компания ЗетТЕ (ZTE) вложила средства в модернизацию телевизионной и телефонной сетей в Анголе и Эфиопии, где она обязалась установить 1,2 млн. линий мобильных телефонов в Аддис-Абебе и еще восьми городах. Такие компании, как Хуавей и ЗетТЕ, вытесняют западные компании телекоммуникационного оборудования на континенте.

Помощь китайским компаниям в Африке оказывает государственный Китайский Банк развития (Чайна Девелопмент Бэнк, CDB). Под его эгидой в 2007 г. был создан Фонд развития Китай-Африка (Чайна-Эфрика Девелопмент Фанд, CADF), для поддержки китайских инвесторов в Африке. В 2013 г. один из руководителей CADF заявил, что с момента создания Фонд израсходовал 2,4 млрд. долл. на 64 проекта в более чем 30 африканских странах. В ходе визита в Африку в мае 2014 г. китайский премьер Ли Кэцян заявил, что Китай предоставит ее странам 12 млрд. долл. дополнительной помощи. При этом 2 млрд. долл. будут вложены в Китайско-африканский Фонд развития, а остальные 10 млрд. долл. добавятся к обещанной Пекином на 2013-2015 гг. кредитной линии в сумме 20 млрд. долл., что поможет активизировать процесс трансформации африканской инфраструктуры⁷. На Инвестиционном форуме в Гонконге в ноябре 2013 г. было заявлено о намерении Пекина инвестировать до 2025 года 1 трлн. долл. в африканскую инфраструктуру, промышленность и сельское хозяйство.

Помимо финансовых вложений, для решения проблемы модернизации африканской инфраструктуры необходима тщательная проработка проектов и создание подходящих условий для их реализации. Это удается не всегда, и не все китайские компании добиваются успеха. Так, инвестиционный портфель вложений в реабилитацию железнодорожной системы Нигерии компании «Чайна Сивил Инжениринг Констракшн Корпорейшн» (CCECC), составлявший в 2006 г. 8 млрд. долл., сократился к 2012 г. до 850 млн. долл. Затрудняют работу китайских компаний и политические риски, подчас вынуждающие их сворачивать работы, что произошло, например, в Ливии во время памятных событий «арабской весны».

В последние годы Китай реформирует свою инвестиционную политику. Если ранее он осуществлял, по большей части, содействие в реализации объектов «жесткой» инфраструктуры, то на 5-й конференции Форума китайско-африканского сотрудничества в 2012 г. было решено сделать упор на «мягкую» инфраструктуру (образование, человеческие контакты, совместные исследования и проч.), а также на промышленное и инновационное развитие. Так, Китай обязался предоставить странам Африки 18 тыс. стипендий и подготовить 30 тыс. специалистов⁸.

Хотя африканские страны позитивно оценивают инвестиционную политику Пекина, некоторые аспекты его деятельности вызывают критику на континенте. Негативно расценивается, в частности, использование китайскими компаниями своих рабочих в ущерб местному персоналу, упрекают Китай и в разрушении экосистем. Ли Кэцян признал такого рода критику неизбежным следствием активности китайских компаний и призвал последние считаться с местным законодательством, оперативно реагировать на жалобы в свой адрес и ответственно относиться к проблеме охраны окружающей среды⁹.

Активное участие Китая в развитии африканской инфраструктуры побуждает к более решительным действиям других международных игроков, таких как Индия, Бразилия, а также Япония, страны ЕС и США. Складываются новые партнерские отношения, такие как вновь сформированный Банк развития БРИКС, соглашение о создании которого было подписано на последнем саммите БРИКС в Форталеза в мае 2014 г. Нельзя не признать лидирующую роль в создании этого Банка Китая, давшего согласие вложить в его уставной фонд 41 млрд. долл., притом что Россия, Бразилия и Индия вложат по 18 млрд. долл., а Южная Африка – 5 млрд. В октябре 2014 г. начал деятельность Азиатский банк инфраструктурного инвестирования, который возглавил Китай, являющийся собственником 50% акций банка. А США выступили с получившей 20 млрд. долл. от государственных и частных институтов инициативой Power Africa, партнером которой стал в 2013 г. Африканский банк развития (AfDB).

Таким образом, Китай выступает в роли «драйвера» в вопросах международной помощи развитию африканской инфраструктуры. Вслед за ним идут другие «восходящие» государства, пример которых побуждает и развитые страны обращать более активное внимание на Африку и ее проблемы.