Энциклопедический

разбросаны по статьям и рецензиям, написанным по различным поводам, искажены необходимостью подла­живаться к цензуре. Однако принципиальное единство теоретич. взглядов Ч. несомненно; в целом он неуклон­но, хотя и не без противоречий, двигался от старого, идеалистического к новому, материалистич. пониманию истории.

Науч. подход к изучению природы и общества Ч. свя­зывал с антропологич. материализмом Фейербаха, к-рого считал отцом новой философии. Критика Фейер­бахом философии Гегеля представляется Ч. наиболее полным и радикальным преодолением идеализма и «метафизич. трансцендентальности». Вместе с тем Ч. вычленяет и определ. позитивное содержание философии Шеллинга и Гегеля — раскрытие «...общих форм, по которым двигался процесс развития» (там же, т. 5, 1950, с. 363). Ч. отличается от Фейербаха и в др. отно­шении. «Природа человека» фиксируется им уже не только в биологич., но и в социальных категориях. По Ч., она находится не внутри индивида как таково­го, а в его единстве с природными и социальными силами, в центр антропологии Ч. ставит изучение не только «принципа эгоизма», но и феноменов «богатства» и «силы или власти» (см. там же, т. 7, 1950, с. 292). Т. о., первонач. границы антропологич. философии раздви­гаются: она должна не только ответить на вопрос, что такое «человек вообще», но и определить социально-экономич. и политич. условия, к-рые обеспечили бы присвоение индивидом его собств. сил, свойственное ему стремление к «счастью». Главный вопрос антропо­логич. учения Ч.— «...не могут ли быть отношения меж­ду людьми устроены так, чтобы способствовать потреб­ностям человеческой натуры» (там же, т. 9, 1949, с. 334) вёл, т. о., к критике бурж. строя, проблеме освобожде­ния труда.

Как критик капитализма Ч. находится в русле со-циалистич. течений (Оуэн, социалисты-рикардианцы). «Теория трудящихся» Ч., созданная в противовес «тео­рии капиталистов», призвана устранить «непоследова­тельность» классич. политэкономии. Опираясь на одну сторону, «научно» развиваемую А. Смитом,— пред­ставление об абстрактных условиях всякого матери­ального произ-ва, Ч. подвергает критике др. сторону наследия классиков — конкретно-апологетич. воззре­ния на капиталистич. экономику. Последовательное, логическое развитие идей А. Смита о труде как «един­ственном производителе всякой ценности» приводит Ч. к выводу о том, что «...произведение должно принад­лежать тому, кто произвел его»; с этой т. зр. и «...са­мый капитал есть произведение труда» (там же, т. 7, с. 41, 44, 37). Вместе с тем у Ч. есть — хотя бы в каче­стве тенденции — приближение к пониманию объек­тивной логики развития бурж. общества, к пониманию того, что сама «...экономическая история движется к развитию принципа товарищества...» (там же, т. 9, с. 643). В общем и целом мыслитель сознаёт: гибель «...последней формы невольничества, называющейся покупкою труда», заключается уже в самом «изменении характера производительных процессов» (там же, с. 222, 539).

Опираясь на труды Гегеля, Гизо, Нибура, Шлоссера, Ч. разрабатывает «идею всеобщей истории» с упором на значение в историч. событиях «...материальных условий быта, играющих едва ли не первую роль в жизни...» (там же, т. 3, 1947, с. 357). Хотя вполне последовательно эта идея им не выдерживается, устой­чивая тенденция к материалистич. истолкованию исто­рии приводит Ч. к оригинальному пониманию историч. прогресса. Особенно тщательно прорабатывается им проблема «громадной» силы «зла» в истории (см. там же, т. 15, с. 26—27). Не ограничиваясь абстрактной поста­новкой вопроса о «гораздо сильнейшем» влиянии на ход

772 ЧЕРНЫШЕВСКИЙ

историч. прогресса отрицат. качеств человека, Ч. раз­гадку «тайны всемирной истории» — господства «плу­тов» вроде Меттерниха или Наполеона над людьми, ищет в деятельности эксплуататорского, отчуждённого от народа гос-ва (см. там же, т. 11, с. 61), а также в осо­бой роли людей и классов, находящихся в «специаль­ном положении» но отношению к др. классам и людям (см. там же, т. 16, с. 555, 556). Важность классового подхода подтверждается и анализом экономич. струк­туры общества. Из изучения «трёхчленного распределе­ния продукта» Ч. делает вывод о закономерностях классовой борьбы в новое время: «...Интересы ренты противоположны интересам прибыли и рабочей платы вместе. Против сословия, которому выделяется рента, средний класс и простой народ всегда были союзника­ми. Мы видели, что интерес прибыли противоположен интересу рабочей платы. Как только одерживает в сво­ем союзе верх над получающим ренту классом сословие капиталистов и сословие работников, история страны получает Главным своим содержанием борьбу среднего сословия с народом» (там же, т. 9, с. 516).

Неизбежным, хотя и отдалённым результатом этой борьбы будет, по Ч., социалистич. устройство — «союз­ное производство и потребление», соединение труда и собственности в одних руках. Социализм Ч. лишён тех фантастич. черт, к-рые были свойственны великим утопистам (фаланстер Фурье он помещает в романе «Что делать?» в мечтательный «сон» Веры Павловны). В предсказаниях будущего он, как правило, не выхо­дит за рамки «отвлечённых» определений, даваемых эко­номич. наукой.

Важнейшим элементом историч. концепции Ч. явля­ется идея цикличности историч. процесса с закономер­ной сменой восходящей и нисходящей фаз развития в революциях нового времени. «Таков общий вид исто­рии: ускоренное движение и вследствие его застой и во время застоя возрождение неудобств, к отвращению которых была направлена деятельность... и потом опять движение, и такая очередь до бесконечности» (там же, т. 6, с. 13—14 и т. 9, с. 145, 252—54, 351, 616 и др.). Однако в бесконечных круговоротах кратких «минут творчества» и длит. «периодов реакции» Ч. выделял те поворотные пункты, когда менялся сам характер циклов. Это было связано, по Ч., с изменением «...об­щего (характера.— Ред.) национального устройства» (там же, т. 13, с. 242—43), т. е. с утверждением в стра­нах, переживших периоды революций и реставраций, представительной формы правления. По той же циклич. схеме мыслилось Ч. и утверждение социализма (см. там же, т. 9, с. 832—33).

Ч. понимал, что революционерам в России предсто­ят величайшие жертвы, на первых порах — верная ги­бель (см. там же, т. 11, с. 144—45). Этика «разумного эгоизма» (осн. её принцип состоял в том, что поступки человека должны строго согласовываться с его внутр. побуждениями) была призвана внушать каждому, что иного пути к отдалённому счастью нет. Развитого че­ловека, «разумного эгоиста», его собств. личный интерес толкает на акты самопожертвования, ибо это необходи­мо для торжества избранного им идеала. Будучи уязви­мой в формально-теоретич. смысле, этика Ч. помогала формированию «новых людей», делала их силой, способ­ствующей изменению действительности.

В целом движение Ч. к созданию науч. революц. тео­рии осталось незавершённым. Однако его поиск и осо­бенно трезвость в политике («Исторический путь — не тротуар Невского проспекта...», там же, т. 7, с. 923) высоко ценили классики марксизма-ленинизма. • К. Маркс, Ф. Энгельс и революц. Россия. [Сб.], М., 1967; В. И. Ленин и рус. обществ.-политич. мысль 19 —нач. 20 вв., Л., 1969; Плеханов Г. В., Соч., т. 5, 6, М., [1925]; Стеклов Ю. M., H. Г. Ч. Его жизнь и деятельность, т. 1—2, М.—Л., 1928²; Скафтымов А. П., Жизнь и деятельность Н. Г. Ч., Саратов, 1947²; Розенталь Μ. Μ., Филос. взгляды Н. Г. Ч., М., 1948; Замятин В. Н., Экономич. взгляды Н. Г. Ч., М., 1951; Зевин В. Я., По-литич. взгляды и политич. программа Н. Г. Ч., Μ., 1953; Азнауров А. А., Этич. учение Н. Г. Ч.. М., 1960; Б е-

лик А. П., Эстетика Ч., М., 1961; Водолазов Г. Г., От Ч. к Плеханову. (Об особенностях развития социалистич. мысли в России), М., 1969; Пантин И. К., Социалистич. мысль в России: переход от утопии к науке, М., 1973; Воло­дин А. И., К а р я к и н Ю. Ф., Плимак Е. Г., Ч. или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в осво­бодит. движении России 50—60 гг. 19 в., М., 1976; Н. Г. Ч. в обществ. мысли народов заруб. стран, М., 1981.

И. К. Пантин, Е. Г. Плимак.

ЧЁРЧ (Church) Алонзо (р. 14.6.1903, Вашингтон), амер. логик и математик. Работы Ч. относятся к раз­личным областям логики. Он развил мысль об отделении понятия функции от понятия множества. В 1936 выдвинул осн. гипотезу теории вычисли­мых функций (т. н. тезис Чёрча). В 1935 привёл пример неразрешимой массовой проблемы, а в 1966 доказал, что проблема разрешения для исчисления предикатов неразрешима. Эти результаты оказали большое влияние на развитие математич. логики. Ч. внёс существ. вклад в развитие комбинаторной логики; ему принадлежат исследования в области логич. семан­тики и модальной логики.

• в рус. пер.: Введение в математич. логику, т. 1, М., 1960.

* см. к ст. Неоконфуцианство.

посредство мужского (небо) и женского (земля) начал порождают тьму вещей, непрерывно себя воспроизво­дящих. Венцом этого процесса является человек, обла­дающий пятью моральными принципами (человечность, справедливость, приличие, знание, верность) и отли­чающий добро от зла. Основой моральных качеств и источником всякой деятельности является искренность (честность — чэн), тождественная бездействию. В тео­рии гос. устройства Ч. Д. центр. место отводил прави­телю, к-рый должен быть образцом правильного пове­дения: правитель с чистым сердцем, не нарушающий моральных принципов, речью, внешностью, взглядом и слухом привлекает к себе добродетельных и талант­ливых людей, с помощью к-рых легко управлять стра­ной.

• Chow Ylh-chlng.La Philosophie morale dans le neO-confucianisme (Tcheou Touen-Yi), P., 1954; см. также лит. к ст. Неоконфуцианство.

ЧЖУАН-ЦЗЫ (учитель Чжуан), Чжуан Чжоу (ок. 369—286 до н. э.), др.-кит. философ, один из осно­воположников даосизма, автор значит. части трактата «Чжуан-цзы». Род. в Мэн (вероятно, в юго-зап. части нынешней пров. Шаньдун); занимал мелкий пост в Цию-ани, в родном уезде. Впоследствии резко выступал про­тив чиновничьей карьеры и отклонил предложение чуского Вэй-вана (339—329 до н. э.) стать первым мини­стром в Чу, считая, что «лучше беззаботно веселиться и развлекаться, валяясь в грязной канаве, чем нахо­диться в ярме у правителя».

Из 33 глав трактата «Чжуан-цзы» самыми достовер­ными считаются первые семь. Значит. интерес пред­ставляет 33-я глава — обзор др.-кит. философии, со­ставленный, по-видимому, вскоре после смерти Ч.-ц. Кроме изложения положений даосизма, трактат содер­жит критич. оценку конфуцианства и моистов, филосо­фию к-рых Ч.-ц. считал несостоятельной. [«То, что (Кон­фуций) вначале провозглашал правильным, в конце (своего жизненного пути) объявил ложным. ...Можно ли различить пять устоев и шесть основ, (слушая) лживые речи конфуцианцев и (разглагольствования) моистов о всеобщей любви?.. Занимаясь лишь цвети­стыми речами, (Конфуций) достижение второстепенного выдает за достижение главного».]

В центре учения Ч.-ц. концепция дао — пути, неак­тивного и бесформенного, существовавшего издревле, являвшегося началом и основой для самого себя и по­родившего небо и землю; принцип недеяния, перепле­тающийся с идеей великого порядка, великой естест­венности, к-рым подчиняются, следуют и с к-рыми сливаются все вещи и явления; мысль о единстве про­тивоположностей, их взаимообусловленности и естеств. взаимозаменяемости; положение о естественности и не­избежности жизни и смерти. Эти и др. идеи Ч.-ц. во многом стимулировали развитие др.-кит. философии.

• Ч.-ц., в кн.: Др.-кит. философия, т. 1, М., 1972, с. 248— 294, 337—53; Атеисты, материалисты, диалектики древнего Китая, вступ. ст., пер. и коммент. Л. Д. Позднеевой, М., 1967.

Ч. С. синтезировал идеи конфуцианских мыслителей от Конфуция до Чжоу Дуньи, Чжан Цзая и бр. Чэн, произведения к-рых он снабдил собств. комментарием и написал о них исследование «Цзинь сы лу» («Записи о совр. мыслителях и идеях»). В учении Ч. С. система-

тизированы и развиты все шесть осн. идей неоконфу­цианства. При этом Ч. С. пошёл дальше, чем Чэн И, в развитии дуалистич. концепции двух начал — идеаль­ного, первичного, «ли» и материального, вторичного, «ци»: ли нуждается в прикреплении к определ. ци, ци же нуждается в ли как законе своего существования, поэтому они неразделимы. Все принципы, действитель­ные и возможные, а также и ци содержатся в лишён­ном физич. формы великом пределе, существующем во всех вещах, взятых в совокупности (Вселенная) и в от­дельности. Ли человека (или вещи) является его при­родой, реальной и конкретной, причём ли его первонач. природы, ничем не затронутой и совершенной, является моральным разумом, тогда как ли его природы, сме­шанной с человеч. желаниями и физич. элементом, является человеч. разумом, подверженным как добру, тан и злу. Жэнь в трактовке Ч. С. обрело форму «харак­тера человеч. разума и правила любви». Обобщающее учение Ч. С. стало впоследствии гл. течением кит. философии, а через систему гос. экзаменов, базировав­шихся на классич. трактатах с его комментариями, играло важную роль в образовании и воспитании молодёжи вплоть до нач. 20 в. Ч. С. оказал также силь­ное воздействие на философию Корей и Японии. • Bruce J. P., Chu Hsi and his masters, L., 1923; Philo­sophy of Chu Hsi, ed. and transl. by D. Bodde, Camb., 1942; см. также лит. к ст. Неаконфуцианство.

В основе подхода Ч. ш. лежали идеи её основателя Р. Э. Парка, определявшего социологию как «науку о коллективном поведении», как «точку зрения и метод исследования процессов, благодаря которым индивиды побуждают и побуждаются к сотрудничеству в том кол­лективном существовании, которое мы именуем обще­ством» (Park R. E., Burgess E. W., Introduction to the science of sociology, Chi., 1921). В основе всех социальных процессов и явлений лежат, как полагал Парк, испытавший сильное влияние Зиммеля, четыре типа взаимодействий: соревнование, конфликт, при­способление, ассимиляция. Эти типы представляют собой четыре стадии развития всякого социального яв­ления, его «естеств. историю».

С т. зр. такого подхода Парк и др. исследователи Ч. ш. (Н. Андерсон, Э. Бёрджесс, Л. Вйрт, Г. Зорбо, Р. Макензи, Э. Маурер, Ф. Трешер, С. Шоу и др.) истолковывали проблемы расовых отношений, социаль­ной стратификации, развития семьи, массовых комму­никаций, стиля жизни и т. д. Особое внимание Ч. Ш. сосредоточила на проблемах социальной экологии. Социальная среда большого города (объектом иссле­дования были районы трущоб Чикаго, где с особой си­лой проявлялись пороки капиталистич. урбанизации) рассматривалась имя как арена борьбы за существова­ние, где различные социальные, проф., этнич. группы в ходе «естественноисторич.» процесса своего развития формировали экологич. структуру, отвечающую при­роде определяющего их существование социального конфликта. Социально-экологич. подход стал в рамках Ч. ш. основой исследования таких социальных проб­лем, как бродяжничество, преступность, особенно не­совершеннолетних, трущобы и др. Жизнь различных социальных групп рассматривалась как с т. зр. пространств.

структур их обитания, так и с т. зр. их социаль­ных характеристик, под к-рыми подразумевались свой­ственные той или иной группе нормативные «коды» и системы ценностей.

Поскольку Ч. ш. игнорировала объективные, клас­совые основы социальных проблем, ей не удалось пред­ложить действ. средства их решения. Однако она за-

774 ЧИКАГСКАЯ

ложила основы таких исследоват. направлений, как социальная экология и социальная патология, сыграла важную роль в разработке и углублении социологич. методов (проблемы построения выборки, методы опроса, включённого наблюдения и т. д.). Ч. ш. ознаменовала для амер. социологии переход от спекулятивно-филос. к эмпирич. стадии её развития.

• Совр. социологич. теория..., сост. Г. Беккер и А. Босков, пер. с англ., М., 1961; Андреева Г. М., Совр. бурж. эмпирич. социологич. М., 1965.

ЧИТТА (санскр.— мышление, мысль, умств. фикса­ция, наблюдение; память, сердце, от чит — воспри­нимать, замечать), понятие др.-инд. теории познания и психологии, означающее совокупность модификаций ума, к-рые определяют разные состояния духовной жиз­ни. Ч. соотносится с умом (манасом), как внешнее с внут­ренним. Будучи связана с к.-л. объектом через манас, Ч. принимает форму этого объекта; Ч. Лишена созна­ния, но способна, будучи вблизи «Я», отражать созна­ние этого «Я» и представляться разумной (др. аспект этого же явления — «Я», по незнанию отождествляющее себя с Ч.). В йоге различают пять модификаций Ч.: истинное познание (восприятие, логич. вывод, устное свидетельство), ложное познание, знание слов (чисто лингвистич. знание), сон (его возникновение объяс­няется преобладанием в Ч. гуны тамаса) и память (вос­произведение переживаний прошлого опыта). Прекра­щение этих модификаций Ч. и есть йога, препятствую­щая «Я» отождествлять себя с ними. Разные соотноше­ния гун объясняют пять ступеней Ч.: кшипта — беспо­койство (переключение Ч. с одного объекта на другой, исключающее контроль над умом и чувствами), мудха — бездеят. притуплённое состояние (тенденция к сну, не­вежеству, пороку), викшипта — рассеянность, умиро­творённое состояние, экагра — сосредоточенность на одном объекте, нироддха — прекращение мыслит. дея­тельности, самоограничение, сдержанность (полное прекращение модификаций Ч. и погружение в состоя­ние абс. покоя).

Ч. В йоге соответствует махат в санкхье; в веданте слово «Ч.» — синоним буддхи, и его модификаций, а также аспект единого внутр. органа; в ряде концеп­ций (напр., у Гаудапады) акцент ставится на нереаль­ности Ч. Буддийская школа йогачары, напротив, от­стаивала реальность Ч. как первоисточника всех вещей; Ч. имеет 8 дхарм, пять из к-рых связаны с органами чувств. три — не связаны (дхармы внутр. чувства, виджняны и алая-виджняны, т. е. чистого бытия). Ду­ховный аспект существования — нама (см. Нама-рупа), наряду с манасом и виджняной включает в себя и Ч., понимаемую как эмоциональное начало, связанное с сердцем (в буддийских соч. Ч. может означать не толь­ко мысль и ум, но также волю, намерения, эмоции, сердце).

вого гос-ва для Ч.— конституц. монархия. Он отстаи­вал принцип частной собственности и невмешательства гос-ва в экономику. Взгляды Ч. явились источником идеологии кадетов.

В историографии — один из основателей т. н. юри-дич. (гос.) школы, исходящей из ведущей роли гос. и юридич. форм в историч. процессе. * История политич. учений, ч. 1—5, М.. 1869—1902; Мисти­цизм в науке, М., 1880; Собственность и гос-во,ч. 1—2,М., 1882— 1883; Основания логики и метафизики, М., 1894; Курс гос. науки, ч. 1—3, М., 1894—98; Философия права, М., 1900; Вопросы философии, М., 1904; Воспоминания, [т. 1—4, М.], 1929—34.

• Гульбинский И., Б. Н. Ч., Биобиблиографий, очерк, «Библиографич. известия», 1914, .1Mb 1—2; Галактио­нов А. А., Никандров П. Ф., История рус. фило­софии, М., 1961, с. 387—95; Зорькин В. Д., Из истории бурж.-либеральной политич. мысли России 2-й пол. 19 — нач. 20 в. (Б. Н. Ч.), М., 1975.

Бернштейнианцы на Западе и «экономисты» в России, делая акцент на «стихийности» историч. процесса, недо­оценивали роль политич. борьбы рабочего класса, сводя эту борьбу к чисто экономич. требованиям. В работе «Ч. д.?» Ленин показал, что «...основной экономический интерес пролетариата может быть удовлетворен только посредством политической революции, заменяющей диктатуру буржуазии диктатурой пролетариата» (ПСС, т. 6, с. 46, прим.). В этой связи Ленин видел сущность и центр. задачу марксистской партии в соединении ра­бочего движения с социализмом. Продолжая вслед за Ф. Энгельсом разработку проблемы относит. само­стоятельности идеологии, Ленин в своей книге конкре­тизировал вопрос о закономерностях в развитии идео­логии рабочего класса в эпоху капитализма, рассмат­ривая социализм как идеологию, возникшую вне сти­хийного рабочего движения (см. там же, с. 79—80). Ленин показал, что идеология науч. социализма про­должает и развивает лучшие традиции человеч. куль­туры и может быть привнесена в рабочее движение «...только извне, то есть извне экономической борьбы...» (там же, с. 79). Собств. силами рабочие спо­собны выработать в классовой борьбе только тред-юнио­нистское сознание, т. е. понимание необходимости объединяться в профсоюзы, сообща вести экономич. борьбу с хозяевами, настаивать на рабочем законода­тельстве и т. п. Однако подобный уровень сознания ра­бочих не позволяет им добиться решающих революц. преобразований и приводит постепенно к подчинению рабочего движения бурж. идеологии, к оппортунизму. А поскольку «...о самостоятельной, самими рабочими массами в самом ходе их движения вырабатываемой идеологии не может быть и речи, то вопрос стоит толь­ко так: буржуазная или социалистическая идеоло­гия. Середины тут нет... Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстра­нение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной» (там же, с. 39—40).

Обращая в полемике с «экономистами» особенное внимание на значение политич. борьбы пролетариата, Ленин подчеркнул органич. связь всех форм его клас­совой борьбы: теоретической, экономической, политиче-

ской. «Без революционной теории не может быть и ре­волюционного движения» (там же, с. 24). «...Роль пе­редового борца может выполнить только партия, руководимая пере­довой теорией» (там же, с. 25).

Книга Ленина «Ч. д.?» имеет важное политич. и тео-ретич. значение в совр. условиях острой борьбы марк­сизма-ленинизма против бурж. идеологии, против совр. оппортунистов и ревизионистов.

• Ч а г и н Б. А., Из истории борьбы В. И. Ленина за раз­витие марксистской философии, М., 1960; Суслова Ф. М. О кн. В. И. Ленина «Ч. д.?», M., 1966²; Галиев Г. С, Книга В. И. Ленина «Ч. д.?», Куйбышев, 1967³.