СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЛАТИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЛАТИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

жития, «видения», трактаты и наставления — в прозе; гимны, оды, секвенции — в поэзии; действа — в драме) сочетались в ней в различной пропорции. В истории средневековой латинской литературы исследователи выделяют пять основных периодов. «Темные века» (VI — середина VIII в.) — уход литературы в монастыри; основные памятники письменности — исторические своды Григория Тур-ского (538 — около 594) в Галлии, Беды Достопочтенного (672/673 — около 735) — в Англии и др. «Каролингское Возрождение» (середина VIII — IX в.) — расцвет письменной культуры при дворе Карла Великого. «Оттоновское Возрождение» (X — начало XI в.) было связано с двором императора Священной Римской империи Оттона I и немецкими монастырями; в это время появился первый в Европе рыцарский роман в стихах «Руодлиб». «Овидианское Возрождение» (конец XI — XII в.), с центром во Франции, отмечено подражанием формам и варьированием сюжетов поэзии Овидия, повышенным интересом к мифу и сказке. Тогда творили поэт Вальтер Шатильонский (1135 — после 1200), автор поэмы «Александреида», и философ Пьер Абеляр (1079—1142). К этому периоду относятся становление средневековой религиозной драмы и распространение поэзии вагантов. Наконец, период позднего средневековья (XIII—XIV вв.) оставил, среди других памятников, сочинения Фомы Аквин-ского (1225/1226—1274) и Фомы Кемпийского (около 1380—1471) и свод притчевых историй «Римские деяния». В дальнейшем латинская средневековая литература органично преобразуется в составную часть европейских национальных литератур в творчестве Эразма Роттердамского, Ульриха фон Гуттена, Франческо Петрарки, Томаса Мора и других авторов. В этом плане она сыграла на Западе ту же роль, что в Восточной Европе сыграла византийская литература на греческом языке,— «мостков» между классическим наследием и оформлением национальных литератур на собственных националь­ных языках. В большинстве своем памятники средневековой литературы носят двойственный характер:

принадлежа истории и теологии, они в то же время отмечены художественной выразительностью стиля и образов. Однако среди относящихся по преимуществу к художественной литературе несо­мненно выделяются поэзия вагантов и «Римские деяния».

Литературный энциклопедический словарь, М., 1987, с. 175.

Абеляр П. История моих бедствий / Изд. подгот. Д. А. Доброглав и др.— М.: Изд-во АН СССР, 1959. — 255 с. — (Лит. памятники); Памятники средневековой латинской литературы IV—IX веков / Отв. ред. М. Е. Грабарь-Пассек и М.Л.Гаспаров.— М.: Наука, 1970.— 443 с.; Памятники средне­вековой латинской литературы X—XII веков / Отв. ред. М. Е. Грабарь-Пассек и М.Л.Гаспаров.— М.: Наука, 1972. — 558 с.; Средневековые латинские новеллы XIII в. / Изд. подгот. С. В. Полякова. — Л.: Наука, 1980.— 384 с.— (Лит. памятники).

Curtius Е. R. Europaische Literatur und lateinisches Mittelalter. — 10 Aufl.— Bern; Munchen: Fran-cke, 1984. — 608 S.; Vinay G. Alto medioevo latino: Conversazioni e no. — Napoli: Guida, 1978. — 554 p.

ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ

Лирика вагантов — особый круг европейской латиноязычной поэзии XI—XIII вв. Ее создатели — школяры-клирики, своеобразная социальная группа, пережившая в XII в. свой расцвет в Западной Европе. Это были по преимуществу студенты и выпускники первых университетов, люди, получившие лучшее для своего времени образование, но либо не нашедшие себе достойного места в церковной или гражданской иерархии, либо (в редких случаях, когда их социальное честолюбие бывало удовлетворено) сохранившие литературные вкусы ученой вольницы. Бродячее («вагант» значит «странствующий») и беспокойное племя кочевало из одного города в другой в поисках знаний и пропитания, лучших преподавателей и щедрейших кормильцев; оно подчинялось не местным властям, а университетскому начальству и готово было силой ответить на любую попытку урезать его права. Своеобразное сочетание образованности, личной независимости и материальной необес­печенности, заставляющей клянчить у сильных мира кусок хлеба, относительной свободы от бытовых норм, в мелочах регламентировавших жизнь других сословий, способствовало развитию специфи­ческих черт, тематического и стилистического единства лирики вагантов. Поэтическое наследие вагантов богато: это стихи, славящие радости жизни — вино и любовь и поносящие самым жестоким образом разврат римской курии и греховодство собратьев-монахов; стихи, в которых весь мир ценностей средневековой культуры предстает «вывернутым наизнанку», — вплоть до пародий на литургические тексты и блестящих образцов льстивых или нахальных просительных песен. Ваганты сочиняли и поэмы — исторические, дидактические, аллегорические — во вкусе своей эпохи; слагали исполненные самого неподдельного благочестия религиозные песнопения. Но эти образцы их творчества наименее интересны и оригинальны и мало отличаются от произведений средневековой латинской поэзии. Читая вагантов, необходимо помнить, что лирические произведения ученых-кли­риков были рассчитаны на своеобразную элиту — людей образованных, способных оценить мас­терское владение стихом и литературной темой. Поэтому было бы принципиально неверно в сатирических вольностях или подчас нецеломудренной чувственности вагантов усматривать «свобод­ное» излияние или самоутверждение личности в духе новоевропейской поэзии. В свободолюбивых и жизнерадостных произведениях клириков XII в. господствует литературная игра, условность, вполне оправданная литературным «этикетом» западноевропейского средневековья. Как и вся латинская словесность этой эпохи, лирика вагантов питается античными и христианскими источниками: в сатире — это в первую очередь Ювенал и библейские пророки, в разработке эротических тем — Овидий и «Песнь песней». Поэтическая техника вагантов подчиняется правилам классической риторики и метрики и поэтики церковной лирики. Личное начало в лирике вагантов развито весьма слабо, и ученым с огромным трудом удалось в массе стихотворного материала выделить небольшие «корпусы» сочинений отдельных поэтов, которые и являют собой ее вершины. Таковы Гуго, прозванный Примасом Орлеанским (около 1093 — около 1160); поэт, известный только по прозвищу Архипиита (между 1130 и 1140 — после 1165); Вальтер Шатильонский (вторая половина XII в.).

Издания текстов

Лирика вагантов / Пер. Л.Гинзбурга.— М.: Худож. лит., 1970.— 191 с.; Поэзия вагантов / Пер. Л. Гинзбурга и др. — В кн.: Поэзия трубадуров; Поэзия миннезингеров; Поэзия вагантов, М., 1974, с. 419—502; Поэзия вагантов / Изд. подгот. М.Л.Гаспаров.— М.: Наука, 1975.— 605 с.— (Лит. памятники).

«Carmina Burana» / Mit Benutzung der Vorarbeiten W. Meyers kritisch herausgegeben von A. Hilka und O. Schumann; (1) Die moralischsatirischen Dichtungen, I Bd: Text; 11. Kommentar. Heidelbei-g, 1930; (2) «Die Liebeslieder», herausgegeben von 0. Schumann, I Bd: Text. Heidelberg, 1941; Dronke P. Medieval

[38]

Latin and the rise of European Lovelyric. Vol. 2. Medieval Latin love-poetry. — London; Oxford: Clarendon press, 1966.- XII, 335-603 p.

Литература

Dobiache-Rojdestvensky О. Les poesies des golliards. — Paris, 1931; Waddell H. The wandering scholars — London: Constable, 1934.- XXVIII, 301 p.

Римские деяния (Gesta romanoum)

— первоначально возникли как свод анекдотических и в большинстве своем недостоверных пове­ствований из римской истории; впоследствии сборник обогащался за счет включения восточных и средневековых сюжетов, изложенных с привлечением «римских» реалий, как их представляли себе компиляторы. Заимствуя из различных источников — греческого романа, религиозных притч, жи­тийной литературы, басен, исторических хроник, дидактических историй на бытовом материале, — компиляторы делали упор на чисто сюжетное, повествовательное начало и незамысловатость изло­жения, с тем чтобы плоды их труда могли доходить до самого простого, неискушенного сознания. Они несомненно ориентировались на вкусы, восприятие и язык современников — и преуспели в этом изрядно: на протяжении веков «Римские деяния» оставались в Европе одной из самых читаемых книг, ее продолжали переписывать даже после возникновения книгопечатания. Старейший руко­писный свод «Деяний», так называемая Инсбрукская рукопись (1342 г.), насчитывает 220 новелл. Примечательно многочисленные — порядка 150 — списки рукописи различаются между собой. За историю книгопечатания число новелл в изданиях возрастало за счет дополнений из новых источ­ников. Наиболее полное издание конца XIX в. содержит 283 новеллы. Однако, судя по Инсбрукской рукописи, канонический свод сборника сложился не позднее начала XIV в. В новеллах сборника нашел отражение дух средневекового сознания с его четким делением мира на «земное» и «небесное», с его нравственными представлениями и оценками, далеко не всегда отвечавшими требованиям десяти заповедей, с его разграничением между духовным и телесным — и прежде всего с его установкой извлекать мораль, нравственный урок из любых историй. В «Римских деяниях» дидактика правит всем и самые фривольные сюжеты получают самое морализаторское истолкование. Нередко, как в новеллах «О наследстве и ликовании верной души», «О наказании грешников, вовремя не понесших кару за содеянное» или «О правде, которая не страшится даже смерти», мораль, запечат­ленная в названии, никак не сопрягается, с точки зрения современного человека, с сюжетом. «Римские деяния», наряду с итальянским сборником ста новелл «Новеллино», созданным в самом конце XIII в., предвосхитили книги новелл Боккаччо, Мазуччо, Страпароллы, Маргариты Наварр-ской и других авторов эпохи Возрождения. Сюжеты из этого свода заимствовали такие великие мастера, как Боккаччо, Чосер, Шекспир, Шиллер. В России первый полный перевод «Деяний» появился в XVII в., хотя отдельные истории из сборника, например «История Аполлония Тирского», были известны раньше.

Издание текста Римские деяния. — В кн.: Средневековые латинские новеллы ХШ в., М., 1980, с. 5—288.

жүктеу/скачать 3.13 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: