Философия: Энциклопедический словарь

В отличие от ортодоксального протестантского представления о том, что образ Божий в человеке полностью разрушен грехопадением Адама, К. утверждает, что он лишь «искажен», и в человеке сохранились могучие силы к созиданию, но он сам не способен полностью проявить их. Это может сделать лишь вера, которая обеспечивает чудесное единство божественной и человеческой воли к ликвидации греховного расизма. Долг христианина — не примиряться с дискриминацией чернокожих, но сердце его не должно ожесточаться; насилие невозможно ликвидировать силой, ему следует противопоставить «способность любви», пробуждаемую в человеке Богом.

К. предложил четкую программу ликвидации расизма, подсказанную опытом ненасильственного сопротивления М. К. Ганди. Речь идет о категорическом требовании: «Свободу немедленно!», реализовать которое может лишь тактика «прямых ненасильственных действий». Суть ее в том, чтобы активными («прямыми») действиями создавать напряженную обстановку, которая вынуждала бы расистские власти идти на переговоры. Такие акции неизбежно вызовут репрессивные меры, однако борцы с дискриминацией не должны отвечать насилием, им следует до конца воплотить принцип евангельской любви ко всем (агапе), в т.ч. и к врагам, стремясь пробудить это чувство и в сердцах гонителей.

Именно эта тактика, впервые примененная во время «автобусного бойкота» в Монтгомери (1955), стала доминирующей в массовых антирасистских выступлениях в нач. 1960-х гг. и обеспечила принятие целого ряда антидискриминационных законов. Пик движения пришелся на 1963, когда все организации за гражданские права сотрудничали в марше свободы на Вашингтон, объединившем свыше 200 тыс. человек, и на всю страну прозвучали слова Кинга о Великой мечте — Америке, где полностью восторжествуют свободы и равенство. Массовые выступления за равноправие афро-американцев завершились принятием Закона о гражданских правах негров (1964) и Закона об избирательных правах (1965). В 1964 К. стал лауреатом Нобелевской премии мира.

Однако тактика К. не могла обеспечить фактического равенства, и экономическое положение чернокожих угрожающе ухудшалось. В сер. 1960-х гг. по стране прошла волна яростных бунтов в негритянских гетто, сопровождавшихся вандализмом, кровопролитными схватками, массовыми арестами; росло влияние негритянских лидеров, воинственно требовавших «Власть черным!» и полагавших ненасильственные действия явно недостаточными. Они обличали К. в сговоре с властями, в глазах же последних он оставался зачинщиком общественных беспорядков, особенно после того, как публично выступил с осуждением войны во Вьетнаме. К. мучительно переживал кризис своего движения. Все недооценили, говорил он, «латентный расизм, глубоко укорененный в американском обществе». Однако он по-прежнему отвергал национализм и сепаратизм, хотя и подчеркивал необходимость выработки новой тактики, «которая должна способствовать укреплению союза всех бедняков — и белых, и чернокожих».

Есть у меня мечта. М., 1970; Паломничество к ненасилию // Этическая мысль. М., 1991; Stride Toward Freedom. The Montgomery Story. New York, 1958; Why We Can't Wait. New York, 1964; Strength to Love. New York, 1964; Where Do We Go from Here: Chaos or Community? New York, 1967; The Trumpet of Conscience. New York, 1967.

Нитобург Э.Л. Церковь афро-американцев в США. М., 1995; Митрохин Л.Н. Мартин Л. Кинг: способность любить // Баптизм: история и современность. СПб., 1997. Miller K.D. Voice of Deliverence: The Language of Martin Luther King and Its Sources. New York, 1992.

Л.Н. Митрохин

КИНДИ (аль-Кинди) Абу Юсуф Якуб бен Исхак (кон. VIII в. — между 860 и 879) — араб. ученый и философ, родоначальник восточного перипатетизма, имеет почетный титул «Философ арабов». К. написал более 200 трактатов. Современный читатель имеет доступ не более чем к 42 опубликованным его произведениям, 30 сочинений имеются в рукописном виде в различных библиотеках мира, а 34 сочинения — в пер. на лат., англ., фр., ит., нем., фарси языки, причем араб. оригиналы ряда этих пер. утрачены. К. был одним из первых арабо-мусульманских философов, переведенных на лат. язык в средневековой Европе. Первый переводчик Корана Р. Афчестер перевел работу К. «О расположении звезд». Четыре его трактата были переведены Й. аль-Ишбили и еще три книги — Д. Кремонским.

В условиях господства мусульманского мировоззрения К. сформулировал главные для всей арабо-мусульманской философии вопросы: рационально-аллегорическое толкование «священных текстов»; отождествление Бога с первопричиной; толкование творения как наделение вещей существованием, как разновидности причинно-следственных отношений и, наконец, как процесса эманации; филос. интерпретация проблемы бессмертия индивидуальной души. В его учении выделяются, как правило, два аспекта. Первый из них — поиск внутреннего смысла Корана на основе аллегорической интерпретации и с попыткой легализации философии в мусульманском обществе. Второй — собственно филос. учение К., которое основано на идеях Аристотеля, афинской школы неоплатоников (в частности, Прокла) и Иоанна Филопона.

Одна из основных его концепций — учение о четырех видах разума: деятельного, всегда пребывающего в актуальном состоянии; потенциального, находящегося в состоянии «лишенности»; разума по обладанию, перешедшего в актуальное состояние; разума проявляющегося, т.е. функционирующего. Трактуя философию как «познания истинной природы вещей в силу человеческой способности», К. не представляет ее предмета без математических наук и без наук о природе. Сама философия — это знание о субстанциях, о количестве и качестве, а также учение о таких всеобщих определениях бытия, как материя, форма, место, движение и время. Она является также познанием истинной природы вещей, разрешающим четыре вопроса: «Есть ли это?», «Что это?», «Каково это?», «Почему это?».

По проблеме соотношения общего и единичного К. принимает аристотелевскую идею в интерпретации Порфирия и говорит о роде, виде, различающем, собственном и случайном признаках. Он выделяет пять «просубстанций», или сущностей (вместо десяти категорий Аристотеля), — материю, форму, движение, пространство и время. Движение бывает шести видов: возникновение, уничтожение, превращение, увеличение, уменьшение, передвижение с одного места на другое. По К., каждая вещь состоит из материи и формы. Материя — основная сущность. Материя не уничтожается, она держит на себе все, а сама ни на чем не держится. Ступени познания соответствуют наукам: логике и математике; естествознанию; философия является высшей ступенью научного познания и возвышается над первыми двумя. Процесс познания, по К., начинается с исследования единичных, чувственно воспринимаемых телесных субстанций. Филос. знание достигается посредством знания мер (количеств) и свойств; познание вторичных сущностей — понятий, постигаемых умозрительно, невозможно без знания первичных сущностей. Существует и третий, интуитивный (божественный) вид знания. Божественное знание доступно прежде всего пророкам. Человеческое знание основывается на данных чувств и разума. Вместе с тем познание «божественного мира» возможно и для философии. Наука, постигающая причины бытия мира, есть, по К., «первая философия». Она является высшей ступенью филос. знания, потому что она «наука истинности первого (Бога), который является причиной всех истин». Теория причинности применяется в основном к познанию материального мира. Защищая философию, К. доказывал, что она не противоречит религии и дает возможность символико-аллегорического толкования Корана, укрепляя тем самым мусульманскую веру. Признавая способность разума уяснить язык Откровения, он находил в Коране высказывания, побуждающие обращаться к свету разума. Разум не останавливается у неких границ, а переходит их, требуя знания всех истин. Во многом благодаря К. антич. философия и культура стали составной частью мусульманской цивилизации; его творчество оказало большое влияние на развитие арабо-мусульманской и средневековой европейской философии.

Трактат о количестве книг Аристотеля и о том, что необходимо для усвоения философии; О первой философии; Книга о пяти сущностях; Объяснение ближней действующей причины возникновения и уничтожения // Классики арабо-мусульманской философии в переводах А.В. Сагадеева. Нью-Йорк, 1999. Т. 1.

Григорян С.Н. Средневековая философия народов Ближнего и Среднего Востока. М., 1966; Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979; Rescher N. Al-Kindi. An annotated bibliography. Pittsburgh, 1964; Atiyeh G. N. Al-Kindi: the philosopher of the Arabs. Rawalpindi, 1966; Ibragim Т., Sagadeev A. The Classical Islamyc Philosophy. Moscow, 1999.

H.C. Кирабаев

КИНИКИ (греч. kinikoi; лат. cynici — циники) — одна из т.н. сократических филос. школ Др. Греции. Ее представители (Антисфен, Диоген Синопский, Кратет и др.) стремились не столько к построению законченной теории бытия и познания, сколько к отработке и экспериментальной проверке на себе определенного образа жизни. Главное, что от них осталось в сознании последующих поколений, — это не трактаты, которые они писали, а преимущественно анекдоты: бочка Диогена, его просьба к царю Александру Македонскому: «Отойди и не засти мне солнца»; брак Кратета, осуществляемый прямо на площади, и т.п. Примитивность кинического философствования, поражающая при сравнении с виртуозной диалектикой платонизма и аристотелизма, — лишь оборотная сторона стремления всецело сосредоточиться на одной, и притом наиболее простой идее. Мыслить по-кинически — только средство; цель — жить по-кинически.

Учение К., созданное в условиях кризиса антич. полиса людьми, не имевшими своей доли в гражданском укладе жизни (основатель кинизма Антисфен был незаконнорожденным), обобщает опыт индивида, который может духовно опереться лишь на самого себя, и предлагает этому индивиду осознать свою извергнутость из патриархальных связей как возможность достичь высочайшего из благ — духовной свободы. Последовав примеру Сократа, К. довели его установки до небывалого радикализма и окружили атмосферой парадокса, сенсации, уличного скандала; недаром Платон назвал Диогена «Сократом, сошедшим с ума». Если Сократ еще демонстрировал уважение к наиболее общим заповедям традиционной патриотической морали, то К. с вызовом именовали себя «гражданами мира» (термин «космополит» был создан ими) и обязывались жить в любом обществе не по его законам, а по своим собственным, с готовностью приемля статус нищих, юродивых. Именно то положение человека, которое всегда считалось не только крайне бедственным, но и крайне унизительным, избирается ими как наилучшее: Диоген с удовольствием применяет к себе формулу страшного проклятия — «без общины, без дома, без отечества». К. хотели быть «нагими и одинокими»; социальные связи и культурные навыки казались им мнимостью, «дымом» (в порядке умственного провоцирования они отрицали все требования стыда, настаивали на допустимости кровосмесительства и антропофагии и т.п.). «Дым» нужно развеять, обнажив человеческую сущность, в которой человек должен свернуться и замкнуться, чтобы стать абсолютно защищенным от всякого удара извне. Все виды физической и духовной бедности для К. предпочтительнее богатства: лучше быть варваром, чем эллином, лучше быть животным, чем человеком. Житейское опрощение дополнялось интеллектуальным: в той мере, в какой К. занимались теорией познания, они критиковали общие понятия (в частности, «идеи» Платона) как вредную выдумку, усложняющую непосредственное отношение к предмету.

Философия К. послужила непосредственным источником стоицизма, смягчившего кинические парадоксы и внесшего гораздо более конструктивное отношение к политической жизни и к умственной культуре, но удержавшего характерный для К. перевес этики над др. филос. дисциплинами. Образ жизни К. оказал влияние на идеологическое оформление христианского аскетизма (особенно в таких его формах, как юродство и странничество). Типологически школа К. стоит в ряду разнообразных духовных движений, сводящихся к тому, что внутренне разорванное общество восполняет социальную несвободу асоциальной свободой (от йогов и дервишей до современных хиппи).

Лурье С.Я. Очерки по истории античной науки. М.; Л., 1947; Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969; Нахов И.М. Киническая литература. М., 1981; Он же. Философия киников. М., 1982; Dudley D.R. A History of Cynicism from Diogenes to the Sixth Century. London, 1937; Hoistad R. Cynic Hero and Cynic King. Studies in the Cynic Conception of Man. Uppsala, 1948; Sayre F. The Greek Cynics. Baltimor, 1948.

КИРАБАЕВ Hyp Серикович (р. 1951) — специалист по арабо-мусульманской философии. Доктор филос. наук, проф. Окончил филос. факультет МГУ (1974), аспирантуру кафедры истории зарубежной философии того же факультета (1978). С 1979 работает в Ун-те Дружбы народов им. Патриса Лумумбы (ныне Российский ун-т дружбы народов). Зав. кафедрой философии (1988—1992), с 1994 — зав. кафедрой истории философии и с 1996 — декан факультета гуманитарных и социальных наук. Директор межвузовского Центра по изучению философии и культуры Востока при Российском ун-те дружбы народов. Отв. редактор филос. ежегодника тематической серии «Философская мысль континентов», главный редактор жур. «Вестник РУДН. Серия «Философия». Научный руководитель издательской программы академических монографий на рус. языке «Российские труды по востоковедению» международного издательства «Эдвин Меллен Пресс». В области арабо-мусульманской философии К. провел первое в отечественной и зарубежной историко-философской литературе комплексное исследование социальной философии мусульманского Средневековья, показав взаимосвязь философии и мусульманского права, раскрыв ключевую роль последнего в мусульманской идеологии. Мусульманское право при этом рассматривается как одна из первых форм теоретического знания, в рамках которого были сформулированы основные проблемы и методы гуманитарных наук на мусульманском Востоке. Большое внимание в своих работах К. уделяет реконструкции парадигмы классической арабо-мусульманской философии, анализу формирования и функционирования политико-правовой культуры ислама, рассматривая фикх как концепцию «сакральной» легитимности гос-ва, показывая влияние политических доктрин на практику развития Арабского халифата. В работах К. дан развернутый и целостный анализ формирования и развития социальной философии восточного перипатетизма от учения о «добродетельном городе» аль-Фараби до концепции идеального гос-ва Ибн Рушда в духе идей «естественного права». Особое внимание при этом уделяется философии истории Ибн Хальдуна и особенностям гуманистических традиций классической арабо-мусульманской философии. За последние годы опубликован ряд работ К. по проблемам кросскультурного взаимодействия зап. и вост. цивилизаций, в которых раскрываются проблемы открытости цивилизаций к диалогу, вопросы устойчивости межцивилизационного диалога в процессе развития филос. знания, а также в условиях формирования и функционирования внешнеполитической доктрины России.

Социальная философия мусульманского Востока. М., 1987; Классическая арабо-мусульманская философия: от социальной философии к философии истории. М., 1990; Соотношение власти и авторитета в политическом учении аль-Газали // Человек как философская проблема: Восток — Запад. М., 1991; Современная философская компаративистика и теория историко-философского процесса // Проблема интеграции философских культур в свете компаративистского подхода. СПб., 1996; Политико-правовая культура средневекового ислама. М., 1997; Ислам в контексте мусульманской цивилизации // Вестник РУДН. Серия «Философия». М., 1997; Классики арабо-мусульманской философии. (Сост., автор послесловия.) Нью-Йорк, 1999. Т. 1—2 (англ. яз.); Из словаря арабо-мусульманской классики // Вестник РУДН. Серия «Философия». 1999. № 1; Классическая арабо-мусульманская философия в зеркале западноевропейской схоластики // Вестник РУДН. Серия «Философия». 1999. № 1; Ценности мусульманской культуры и опыт истории. Нью-Йорк, 1999 (в соавт.); Islamic and Christian Culture: Re-opening the Lost Dialogue // Islamic and Christian Cultures: Conflict or Dialogue. Sofia, 1998; Islamic Civilization and Europe: Problem of a Dialogue // Islam, Ethnicity and Secularism in Central Asia, the Caucasus and the Middle East. Utrecht, 1998.

Как один из «архивных юношей» К. стал участником «Общества любомудров». В 1830 отправился за филос. знаниями в нем. ун-ты, слушал лекции Г.В.Ф. Гегеля, Ф. Шлейермахера, Шеллинга, а вернувшись, в 1832 стал издателем жур. «Европеец», запрещенного цензурой после выхода первого номера со статьей «Девятнадцатый век». Образ неблагонадежности, преследовавший К. всю жизнь, помешал ему занять кафедру философии Московского ун-та. Не занятый официальной службой, К. становится свободным философом-романтиком, журналистом, теоретиком славянофильства, другом и почитателем старцев Оптиной Пустыни.

Основные филос. идеи изложены К. в двух статьях: «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России» (1852); «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856). Все основные типологические черты рус. философствования — платонизм, святоотческое предание, нем. философия — нашли свое воплощение в творчестве К. Противопоставление Запада и России было проведено рус. мыслителем в аспекте противопоставления филос. учений Аристотеля и Платона. Рационализм зап. схоластики и панлогического учения Гегеля сопрягался им с аристотелевским «рацио», а филос. учение Платона — с православным Востоком и учением о цельном разуме. Именно это учение было вершиной филос. творчества московского славянофила и составной частью вошло в философию всеединства B.C. Соловьева.

Полн. собр. соч.: В 2 т. М., 1922; Критика и эстетика. М., 1979; Избр. статьи. М., 1984.

Мюллер Э. И.В. Киреевский и немецкая философия // Вопросы философии. 1993. № 5.

КИРЕНАИКИ (от названия североафриканского приморского города Кирена) — др.-греч. философы 5—4 вв. до н.э. Основатель — Аристипп, ученик софиста Протагора и Сократа. Аскетизму киников К. противопоставили наслаждение как высшую ценность жизни (гедонизм). При невозможности наслаждаться рекомендовалось самоубийство: после лекций смертепроповедника Гегесия в Александрии слушатели обрекали себя на смерть от голодания. Согласно Аристиппу, единственный источник знания — ощущения. Феодор (кн. «О богах») — «атеист»: «вовсе нет никаких богов» (Цицерон), он тот, кто «разными методами поколебал в своем учении о богах эллинское богословие» (Секст Эмпирик). По Феодору, мудрец выше дружбы (в ее основе выгода), и он не будет жертвовать собой ради отечества. Анникерид же высоко ценил дружбу, родство и отчизну и допускал ради друзей, родителей и отечества ненавистное К. страдание. Евгемер («Священная запись») думал, что религия возникла из культа личностей древних царей и великих людей (евгемеризм). От многих сочинений К. сохранились лишь фрагменты.

КИТАЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ — сложившийся в глубокой древности слой мировой культуры. Возникнув в I тыс. до н.э., К.ф. стала неотъемлемой частью духовных цивилизаций не только Китая, но и большинства стран Востока и Юго-Восточной Азии.

Кит. традиция выделяет шесть основных филос. школ в истории Китая: конфуцианство, натурфилософия (школа инь—ян), даосизм, моизм, школа имен (мин цзя) и легизм. Школы эти имели разные исторические судьбы и разное значение в истории К.ф.: одни из них — такие, как натурфилософия, моизм, школа имен и легизм, — просуществовали как самостоятельные школы сравнительно недолго (два—четыре столетия древнего периода истории Китая), другие — особенно конфуцианство и отчасти даосизм — продолжали функционировать как в древний, так и в средневековый период, причем конфуцианство, вобрав в себя существенные черты др. школ, стало доминирующим филос. направлением кит. духовной и политической культуры на протяжении двух последних тысячелетий. Именно за этим направлением филос. мысли Китая закрепилось название «китайская классическая философия».

Являясь частью мировой филос. культуры, К.ф. в то же время обладает своими, сугубо национальными особенностями. Ей присущи особый категориальный аппарат, особый язык филос. рефлексии, на формирование которого существенное влияние оказала иероглифическая письменность. Идеографический характер первоначальных кит. иероглифов, запечатлевший графический образ конкретных вещей, отразился на процессе дальнейшего формирования абстрактных понятий, характерных для филос. рефлексии. Даже тогда, когда тот или иной изначально предметный иероглиф приобретал по мере образования понятий категориальный, филос. смысл, он не порывал связи со своим конкретно-предметным значением, что явилось существенной особенностью филос. рефлексии китайцев, их стиля мышления, выразившейся в формировании понятий-образов в отличие от чисто логических категорий зап. философии.

На форму и стиль мышления китайцев существенное влияние оказала та конкретная среда земледельческой культуры, в недрах которой зарождалась К.ф. Она формировалась как ответ на общемировоззренческие вопросы этой культуры, была теснейшим образом связана с экономической и политической практикой, что придало К.ф. с первых шагов ее становления отчетливо выраженный практический характер. Более того, отдельные предметы, природные явления (времена года, календарь, материальные элементы мира — дерево, земля, вода, металл, огонь и т.п.) постепенно превратились в филос. понятия сначала натурфилософии, а затем и др. филос. школ. Это не значит, однако, что К.ф. изначально была лишена онтологического и гносеологического содержания — просто она развивалась как некое всеобъемлющее духовное начало кит. цивилизации, ее этическое и политическое основание, принявшее со временем характер традиции. Традиционализм К.ф. не только сыграл роль связующего звена между различными поколениями философов — традиции стали тем каркасом, на который нанизывались новые филос. идеи, причем не в виде чистых новаций, а как всего лишь новый комментарий к уже известному, «общепризнанному» мыслительному материалу. Именно в таких своеобразных рамках и шел процесс развития К.ф., рождались новые идеи и концепции.

Довольно ограниченный круг категорий К.ф., их устойчивый и традиционно обязательный характер серьезно затрудняют адекватное восприятие процесса развития этих категорий, обогащения их новым содержанием. Несостоятельными оказываются и попытки механического переноса категорий и понятий зап. филос. культуры на кит. почву — это приводит к неадекватным результатам, искажающим содержание и форму развития филос. знания в Китае.

Важной особенностью К.ф. является ее антропоцентрический и рациональный характер. Именно человек во всем многообразии его внутренних и внешних связей всегда стоял в центре внимания кит. философов. Многие принципиальные положения кит. философии несут в себе общечеловеческое содержание, не утратив своей актуальности и в наши дни. Это, напр., тезис о том, что высшей ценностью в мире является человек, высказанный впервые великим кит. мыслителем Сюнь-цзы в 3 в. до н.э.; это положение, зафиксированное в древнем памятнике «Шу цзин» («Книга истории», 6—5 вв. до н.э.), о том, что «человек — воплощение наивысшей одухотворенности в мире вещей»; это тезис о единстве, гармонии природы и человека, пронизывающий всю конфуцианскую и даоскую метафизику; это, наконец, тезис о «моральном познании мира» как важнейшем компоненте характеристики человека и его поведения в обществе, о познании как процессе познания «блага», «добра». К.ф. органически сочетала в себе метафизику, этику и социологию. При этом человек, его природная и общественная сущность, его субъективные возможности, его разум, способность познать мир всегда оставались в центре внимания кит. философов. Это была рационалистическая философия, устремленная на поиск достойного человека места в мире, призывавшая бережно относиться к природе, гармонизировать отношения человека и природы.

Рационалистический характер К.ф. наложил заметный отпечаток и на ее онтологию: ее главной темой стал не вопрос об отношении духа и материи, а проблема начал бытия, «начала сущего». В этом смысле К.ф. можно назвать «учением о пределе сущего», о пределе чувственного и рационального познания мира вещей. Не случайно поэтому возникшие в глубокой древности понятия «единое», «путь», «первоначало», «Великий Предел» стали впоследствии центральными категориями онтологических и гносеологических концепций кит. философов различных ориентаций.