FZ, Los Angeles, August 7, 1971 Вопросы, вопросы, вопросы наводняют разум думающего молодого человека

Прекрасный альбом, который, однако, не без доли снисхожденья частенько называют переходным. Имеются в виду обычно гаденькие вокальные кляксы подкатывающей к мичуринским инструментальным полям ФВЗ похабной скоморошьей помойки имени Флуоресцентной Пиявки и Эдди. Неравная консистенция материала смущает мыслями о некоей поспешности, случайности и непродуманности. Напрасно, совершенно типичное, весьма, пожалуй, даже характерное для Заппы композиционное решение – чередование причудливых, замысловатых пьес с простецким блюзовым райком. Обычный режим профессиональной дегустации – рюмочка марочного, глоточек (освежить гортань) чаечку жиденького. Другое дело, что после Hot Rats у толики изрядной любителей FZ прискорбные проблемы стали наблюдаться с чувством юмора, какое-то невыразимо скучное сложилось представленье о нетленном.

В общем, настаиваю, более чем приятный дебют новых Матерей, в составе которых, помимо и даже прежде неразлучных дебоширов-вокалистов отметить стоит Джорджа Дюка (George Duke) и Эйнсли Данбара (Aynsley Dunbar). Дюк, джазовый от пяток до макушки пианист, счастливо в поле зрения маэстро оказался во время возни студийной ФВЗ с тогда еще неведомым широкой публике французским скрипачом Жаном-Люком Понти. В семидесятом последний с подачи Фрэнка записал свою первую американскую пластинку (King-Kong. Jean-Luc Ponty Plays Music Of Frank Zappa). И в каждой из шести вещей альбома нашлось дело замечательным рукам Джорджа. Сотрудничество с Заппой ему предстоит долгое и весьма продуктивное, ну, а Chunge’у, да и 200 Мотелей, этот виртуозный клавишник, что, впрочем, вполне в духе экстравагантных эскапад, присущих нашему композитору, украшает главным образом призывным фуканьем тромбона.

До непристойности смазливому британцу Эйнсли – судьба не только стать легендой случного (то есть гастрольного) сезона 1970–1971 годов, но и заработать весьма завидную репутацию одного из самых универсальных барабанщиков Фрэнка, одинаково естественно вписывающегося как в рок’н’ролльное комбо, так и в гранд-окрестр кудесников смычка и мундштука.

Из старых знакомых – Иэн Андервуд. Гвардейцу, очевидно, и дела подстать, непосредственно то, что пишется золотыми буквами в историю, а именно, игра в заглавной шестиминутной вещи на альт-саксофоне с вау-педалью.

Сам же Фрэнк, отложив подругу длинношеюю, потешил небольшим соло на дюжине ударных. The Clap. Барабаны, как известно – слабость поклонника Эдгара Вареза; проблема лишь одна, впрочем, для барабанщика фатальная – патологическое нарушение координации движений. Увы, как раз в виду неспособности работать правой рукой независимо от левой ноги и был, по его собственному признанию, Фрэнк выкинут вместе с любимой ударной установкой из своей первой профессиональной банды. The Clap – бесспорный реванш за поруганное детство. Ритм взрослый ФВЗ держит настолько старательно, что в конце концов просто смех начинает разбирать. Эти потуги мучительные обиженного мальчика весьма поучительно сравнить с вольными гостиничными ипровизациями Эйнсли на одинокой бутылке скоча. (Diphteria Blues. Альбом Playground Psychotics). Хозяин, конечно, барин, но, право, лучше бы в мужицкие дела не лез.