Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

открытого пространства, где тучи и ветры собираются

и гуляют по широку-чисту полю российскому. Бокс же
(от, повторяю, box - коробка) - игра помещения,

дома, мира, где жизнь ушла в здание.

что здесь, на Севере среднем, тоже нуждаются в по-

гонянии, в усилии, в помощи со стороны людей, в под-

стегивании, в насилии и нажиме - тогда как в среди-

земноморских субтропиках солнце, в общем, ходит са-

мо собой, ровность тепла обеспечивая; севернее же

все больший удельный вес обретают календарные праз-

днества, разделенные по временам года: встреча зимы

(елки), проводы (масленица), встреча весны, проводы

лета и т.д.

единица, как год, - она аморфна и пропадает (север-

нее она подчеркнута: попробуй ее не заметь - когда

нос защиплет стужею), а здесь - счет вели по олим-

пиадам (т.е. по четверолетиям).
Календарь - идея материковая, когда ритм

земли прямо по светилам надо сверять, землю со све-

том, - и недаром он развивался, с одной стороны, в

земельно-ирригационных космосах Египта и Вавилонии,

а с другой - в горно-земельном, суровом Риме и Ита-

лии (календари юлианский, григорианский).

вобравшая. Это мировоззрение бесчисленного множе-

ства сочетаний, множества рождений, что проходит од-

на душа. Индийские Упанишады, философии, толкова-

ния - это перебор разных сочетаний: стихий, способ-

ностей, которыми может быть достигнуто соединение

с Брахманом и озарение и прекращение кармы. Причем

пешка-шудра, пройдя до конца свой путь, исполнив

дхарму, может появиться в новом рождении как кшат-

рийка-королева, на новом уровне способностей и с но-

вой дхармой. И как множество величайших богов: Бра-

ма, Индра, Шива, Вишну, асуры, боги, ракшасы, разные

миры и сочетания здесь, - так и в игре бесчисленное

множество комбинаций и главенств.

уровне выражено в легенде о том, как принц за изо-

бретение шахмат предложил мудрецу награду, какую

пожелает, и тот попросил дать ему столько зерна,

сколько соберется, если на каждую последующую из

64 клеток шахматной доски положить вдвое больше,

чем на предыдущую. В итоге вышло два зерна в ше-

стьдесят третьей степени, что может быть равно ко-

ской прогрессии (прогрессия - тоже поступатель-

ность, шаги перевоплощений на новом уровне) - то

же, что накопление, с одной стороны, заслуги, а с

другой - кармы.
И читая описания сражений между панданами и ка-

уравами в <Махабхарате> - например, вот этот бой;

поразил насмерть возничего Юдшихтхиры, Юдшихтхи-

ра же убил одного за другим четырех коней, запря-

женных в колесницу Дурйодхана. Перейдя на другую

колесницу, сын Дхитараштры продолжал сражаться, и

стрелы его (уже множество, как пешек, а не как одна

стрела с широким и острым концом, что, наверное, как

<офицер> по силе на шахматной доске. - Г.Г.) вонза-

лись в грудь и в плечи Юдшихтхиры, и кровь забурлила

из многочисленных ран на теле витязя, как горные во-

допады. Но не склонился старший из Пандавов под

жестокими ударами, стойкий в бою, и, собрав все си-

лы, послал на врага стрелу с острым и твердым, как

алмаз, наконечником. Та стрела тяжко поразила Дурй-

одхану и, пройдя сквозь его тело, глубоко вонзилась

в землю. Тогда Дурйодхана, полный ярости, поднял

свою огромную палицу и хотел метнуть ее в Юдших-

тхиру, дабы покончить одним ударом с враждой и вой-

ной (как шах! как вилка! - Г.Г.), но раньше, чем он

успел это сделать, дротик Юдшихтхиры пронзил его

грудь> ^ и т.д., - я узнал во всех этих комбинациях

орудий ударов - равноценные сочетания, как в шах-

матах, Слон имеет столько же силы, как три пешки,

ладья - как два коня, ферзь - как ладья и два слона

(= ладья и два коня = ладья и слон и конь = слон +

+ 8 пешек и т.д.). Так и здесь: один герой поражает

возничего другого героя, а тот берет у него четырех

коней, что равноценно; кровь одного бурлит, как гор-

ные водопады, а у другого страдание выражено пере-

водом на другое, но равноценное сочетание стихий:

сквозь тело - в землю. Перебирать дальше не буду -

см. выделения в цитате.
И таким-то образом - по шахматному принципу -

и можно было нанизать в эпос <Махабхараты> описа-

В.Г. Эрмана. - М.: Изд-во восточной литературы, 1963. - С.

119.
ния тысяч боев на сотни тысяч стихов, и все время не

повторяясь, а разнообразя сочетания - так что не на-

скучивая.
6.11.1968
ЗЕМЛЕДЕЛИЕ - КАК МИРОПОНИМАНИЕ
Сама эта идея - грандиозное метафизическое сцеп-

ление. Земля - это мать, та, которой свойственно ро-

дить, порождать, давать прибыток бытию через Эрос

и естественное рождение, через самую жизнь. Труд -

это искусство, прибавление к бытию через творение.

А творение в отношении природы и ее способа - рож-

дения, выступает не как жизнь, а как смерть: срубается

дерево, чтоб построить дом. В отношении ж к бытию

(а не к природе) созданное трудом выступает уже как

воскресение: то, что носилось в рассеянном бытии в

потенциях, прототипах, прообразах, идеях, сначала воп-

лотилось на жизнь в природе, потом подверглось уби-

ению трудом и цивилизацией - и на этом уровне стало

сырьем, полуфабрикатом, пассивной глиной, которой

ум через человека и его деяния форму придает, по

замыслу и идее.

роды. Так что соединение <земли> и <дела> есть на-

сильственное супружество, кесарево сечение - желе-

зом плуговым.

в бытии, то насилие над нею через людей и цивили-

зацию, изменение ее естественной непотревоженной

жизни вполне может быть допустимо и даже оправдано

и необходимо: в высших видах Бытия и с точки зрения

последнего может быть важнее, чтоб прокормился и

уцелел паучок-человечек, нежели остались в Англии,

например, леса и луга, эти естественные покровы Зем-

ли - пусть ее шкура будет содрана. Однако ж и ин-

терес Земли может быть бытию равномерно дорог,

смотря где, - и оттого разное отношение к земледе-

лию в разных народах и законы об этом.

брамин никогда им не должен заниматься, а разве

что вайшья и шудра. Ибо это есть вспарывание чре-

ва Земли, вторжение с людским эгоизмом в естест-

венный правопорядок природы. И одно дело - рас-
пахать степь, равнину, долину где-нибудь в умерен-

ном климате, где трава лишь по пояс, не выше, и

человек один - высшая мера вещей и существ и

может иметь свое суждение, свой интерес и свою

ценность осознать как более центральную бытию,

чем существование кузнечиков, травок и цветов, ко-

торых он лишит жизни, вспахав и засеяв поле. Но

когда кругом джунгли, лианы, заросли, где цари -

слоны, тигры, обезьяны, змеи - такое кишение су-

ществ, каждое из которых и сильнее и снабжено от-

стоять себя от человека, - значит, это недаром, зна-

чит, природа заинтересована в их бытии и своими

стихиями и законом (богами, асурами, ракшасами ин-

дуизма) их крепит против человека. Ведь здесь, чтоб

возделывать землю, надо джунгли сжечь, животных

уничтожить. А ведь эти же джунгли и человека кор-

мят: одежда, жилье, пища как плоды - все самой

природой здесь в изобилии человеку доставляется,

ну - сколько положено, не больше; оттого, если

плодится население больше меры, - его вина, ему и

расплачиваться. Человек здесь не имеет права за-

драть голову и почувствовать и заявить, что он выше

всего, что он - <мера вещей>, что он - <цель при-

роды> и что <все - для человека, все на благо че-

ловека>. Гуманизм здесь неестествен, ибо к человеку

столько же сострадания, сколько и к слону, и к ко-

рове, и к обезьяне - к ним, священным животным,

даже больше. И человек знает свой шесток в разум-

ном правопорядке природы и будет умирать с голо-

ду, но корову не зарежет.

кусстве - здесь, в Индии, дарами природы существует

гораздо больше людей, нежели в Европе, где человеку

все дозволено и где он прокармливать себя в поте

лица своего должен.
И усилия Логоса в индийском Космосе направлены

не на преобразование природы во имя человека, а на

уяснение человеком своей дхармы, своего пути в неиз-

менном бытии - как частной улочки в его городе: чтоб

город существовал и подтверждался. Не мир - пассив-

ная глина и материал для духа человека, но сам человек,

его существование - есть материя, в которой облекает-

ся Брахман (как вселенский дух), и жизнью своей чело-

век должен над собой (а не над природой) работать, се-

бя, а не землю возделывать. Оттого - Веды, обряды,

человеком самого себя, своей души и дыхания: чтоб

львиная доля энергии и времени его существования на

это уходила, - и так мало здесь было орудий труда и

индустриальной прыткости, которые суть экстраверт-

ность, направленность человека вовне себя как в <не я>,

империализм, видение в глазу природы сучка-задоринки

и не видение в себе, в своем существе - бревна, так что

усилие идет на усовершенствование природы, материи и

богатства, а не на самоусовершенствование и культиви-

рование божества в своем бытии.
В журнале <За рубежом> за 1968 г., № 6, на с.

13, в статье <В Южно-Африканском Союзе> помещены

два снимка, которые дают воочию узреть, что такое

туземцы и чужеземцы в Космосе тропиков. На одном -

лица белых фермеров на аукционе. На другом - жи-

тели одного из бантустанов у знахаря.

ки, не напряжены, непритязательны (как одеты! - почти

раздеты), смотрят друг на друга, внутрь своего круга,

между собой умиротворенно замкнут их взгляд.

ющие взглядом из засады шляп (те же - гололобые, се-

бя предоставляющие), все направленные экстравертно

на цель, вне себя; они - на пределе активности: схва-

тить, урвать, преобразовать, усовершенствовать (что

значит для них - привести в соответствие со своей че-

ловечьей мерой); собранные (как руки - в позе наполео-

новского империализма! - а у тех руки висят или полусог-

нуты) и не способные совершенно на себя оборотиться и

увидеть свое уродство: у одного рот хищно-рыбий, кни-

зу углы - притяжение земли и воды, низа мира; у друго-

го торчат колющие пики усов; тогда как у тех рот в полу-

улыбке, углы кверху, к небу, как у месяца. Носы = кили,

плуги, взрезывающие пространство: для устремления

пробивания клювы. А у тех - округлость, приплюсну-

тость, самозакругленность, на себя обороченность, са-

модостаточность - очертания как у округлого плода с

тропического дерева. У этих же черты - угловаты, рез-

ки, квадратны, как у форм машин и механизмов: плоско-

сти, углы, рычаги рук, резцы носов. И проступает специ-

ализация, односторонность, обрезанность человека, сня-

ты в полтела, ибо только мозг и руки в них важны; те же

всею фигурою прекрасны, как серны, антилопы гибкие.

А эти - крабы, танки панцирные. Недаром у Лоуренса в

риальных дельцов сравниваются с раками, крабами, ома-

рами^; то же и у Драйзера в <Финансисте> - спрут, сло-

вом, земноводные, что соответствует и моему образу

выше: <рот хищно-рыбий>. Фермеры сидят как крабы с

клешнями сведенных рук, под панцирями шляп и пиджа-

ков и с глазастыми панцирными выпуклостями очков.
Здесь эти люди - в инокосмосье - уродливы. Они

же у себя в Англии или Германии - прекрасны, ибо

соответствуют Космосу, где активность и предприим-

чивость изыскуются от человека самим бытием.

лие - основа нравственного здоровья народов (ср.

Маркс об этом - и Лев Толстой). Отчего? Да оттого,

что здесь человеку нужно воздвигать зону жизни на

земле - до своего уровня и выше: через насаждение

злаков, конопли, садов, строительство домов, городов,

небоскребов - чтоб выровнять слой жизни с горами

тропиков и севера, с эвкалиптами, секвойями (посред-

ством небоскребов), со слонами и китами (посредством

танков и подводных лодок), с птицами - посредством

самолетов.
Труд здесь красит человека, тогда как в Индии -

лишь частично, а то и уродует. Тут надо вдуматься в

изобильно наличное - в этом подвиг, от человека

ожидающийся: не мешать собою, своим тупым дви-

жением, а вслушиваться, - тогда как в средней по-

лосе человек призван к дерзанию, выйти за пределы

себя <на труд, на подвиг и на смерть>: на Арктику

походом, на мерзлоту, на великие стройки, ударные

стройки и т.д.
Из человека в английском Космосе угля и тумана выводится

новая порода людей (вообще идея выведения новых пород су-

ществ созданием искусственных условий - англосаксонская,

ср. Свифт: <лилипуты>, <йэху>, <гуингмы>; Дарвин - теории

естественного и искусственного отбора: Уэллс - <морлоки> и

<элои>. люди будущего). Сэр Клиффорд <становился почти це-

ликом существом с твердой деятельной скорлупой (efficient

shell) снаружи (of on exterior - букв. - со стороны внешнего

мира) и с мягкой внутренностью (pulpy interior - внутрен-

ность - как чувствительная пульпа, осязание) - одним из

удивительных крабов и омаров (crabs and lobsters) современ-

ного индустриального и финансового мира беспозвоночных

(invertebrates) ракообразного типа с оболочками из стали, подо-

бно машинам, и внутренними телами из мягкой пульпы> D.H.

Lawrence Lady Chatterley's lover. Privately printed / 1930, p. 129.

призван к восполнению недостатка жизни - как по-

сланец юга, теплокровное животное, солнце в сердце,

в себе несущее - чтоб льды растапливало. На юге от

человека изыскуется самоохлаждение - с помощью

омовения (вода), дыхания (йога, прана), созерцания све-

та (буддхи). На севере же человеку пристало разогре-

вание с помощью энергетики: угля, нефти = извлечения

земного огня, света-электричества; с помощью горячи-

тельных напитков и страстей - распалялись интересы,

цели и эгоизмы, чтоб подвигать человека на дело вовне

себя, чтоб выходил из себя (отсюда апология <погони

за счастьем>: Гельвеций, Стендаль - и за <успехом>:

Америка), зацеплять его, и изнутри наизнанку чтоб вы-

ворачивался, распластывался, распоясывался. А на юге

нужно умерение, сдержанность, отрешение, йога само-

обуздания, жертвы Брахмы, Пуруши или Христа за лю-

дей. Обеспечив себя этим образом заранее <искуплен-

ного греха>, порешило человечество двинуться на север

и строить цивилизацию в средней полосе мира (в Ев-

ропе, Америке) и там предаваться оргиям целеустрем-

ленной эгоистической активности: промышленности,

практике, войнам, грызне - сплошной экстравертно-

сти, преобразованию среды и условий для улучшения

человеческой натуры. И христианство и всякого рода

морализм был нахлобучен сдерживающей смиритель-

ной рубашкой - как церковь и храм: и заведен ритм

недели (= недеяния) - чтоб чтили субботу и воскре-

сенье, то есть хоть как-то ограничивали бы прожорли-

вую деятельность праздниками - святою праздностью -

и продевались бы созерцанию, теории, а не практике -

трудом (как и Бог сам на день седьмый творения - вот

вам пример).
Вот почему христианское миссионерство у перво-

бытных народов в тропиках: в Африке, деже в Индии -

излишне: не туда суется, там оно не нужно, ибо не их

учить удержанию от излишне распоясавшейся активно-

сти <я>.
Цивилизация - практика, тогда как теория (от греч.

<теорео> - созерцаю, умозрю) расцветает в проме-

жутке между избытком природы и избытком цивили-

зации: в субтропиках Индии, в Элладе, в Европе в срав-

нении с Америкой и т.д.

клонение вертикали человеческой гордыни: задранный

колесо: не грудь колесом, а спина - горбом. Грудь

колесом нужна - для рассекания воздуха: как у же-

ребца, и зоб у птиц - для продвижения вперед и

выше (так и самолету, чтоб воздушные потоки его под-

няли над землей, надо приспустить крыло - задрать

грудь для обтекания).
При земледелии взгляд уставлен вниз, на борозду,

в землю, в прах, откуда я и куда возвращуся. Это -

школа смирения, т.е. бытия с миром в душе.
В то же время - это почерпание (через взгляд) силы

от Земли (как Антей); торфа, угля поддать горючему

взгляду, что Землю светом ума, плана и замысла своего

пронзает в совокуплении, чем и является возделывание

земли, ее вспашка, сеяние и жатва - а именно: соитием

цивилизации (искусства) с природой (естеством); здесь

они смыкаются - в сельском хозяйстве, в агрикультуре.

Сельское хозяйство! На землю осел, сел - и съел

(въелся, зарылся лицом, пастью, горстями, руками-плуга-

ми загребущими - замкнулся - хозяин!).

поза - асана созерцания) садись устойчиво: плоскость

зада и скрещенных бедер к плоскости земли, что зна-

чит оттолкновение на невоздушной подушке (земледе-

лец же мало того, что стоит цепкими ногами с когтями

пальцев, но еще и острием сохи-плуга вонзается), отказ

от земли, а может, напротив: срастание с нею, слеп-

ление, склеивание, как двух пластинок, перенятие ее

силы, оттягивание ее на себя - через наибольшую

плоскость соприкосновения, чтобы в меня сила земли

перелилась, и тогда я уподобляюсь ее растению, собой

ее продолжаю, силу жизненную постигаю, ибо ее ими-

тирую: прорастание - и сам раскрываюсь навстречу

пространству и верху - как цветок.

странства отвернут, изогнут колесом - в пружину

себя собрал, чтоб силу, из земли в меня через рост

мой по ногам некогда перетекшую, передом - рука-

ми - в нее же вонзить. Здесь площадь соприкосно-

вения уменьшается: ибо от меня, малого, надо на

Землю, большую, обратно воздействовать, так что ко-

лющим, враждебным острием ногтя, руки, сохи, плу-

га, лопаты, мотыги - а не мирной, доверчивой пло-

скостью зада и бедер - к земле обращен человек.

То есть земледелие - четвереньки; ну да, человек
здесь вновь четвероногое: на двух ногах стоит, а ру-

ками к земле, их продолжив сохой, плугом, опять

возвращается, припадает.
Так что земледелец не так уж мирен: он непрерыв-

ный Земли насильник и изувер. Горожанин уж заби-

рает выше - воздух травит: промышленник - глубже:

недра шахтами бурит. Однако земледелец, как сущест-

во переднего края меж цивилизацией и природой, эта

крайняя плоть человечества - бытию посвящена и им

освящена, ибо прямо желание Земли чувствует, на него

настроен и волю бытия исполняет, так что где не надо

самой Земле дополнить Эрос неба, дождя и раститель-

ных корней осязанием, ощупываньем, чесоткой земле-

делия - там оно и не пойдет, как оно с трудом идет

в лесных, сероземных почвах или на севере - где

космос мерзлотой в поры Земли вонзился: и зато как

успешно в долине Нила, где поверхность Земли совер-

шенно гола и ничем ее Космос не щекочет, не балует -

тут и насели муравьи-людишки, и давай здесь иррига-

цию, пирамиды, плотины возводить. В Сахаре-пустыне

Земля удовлетворена прямым вонзанием жгучих лучей

солнца, и более, значит, ей ничего не надо. На севере

жало бытия Землю мерзлотой и льдами насквозь про-

хватило и глубже. Недаром там мужик - Дед-Мороз

повелевает - Красный нос! (субститут - заместитель

фаллоса) и глядит:
И нет ли где трещины-щели,

И нет ли где голой земли...

Тепло ли тебе, молодица?

(== Земля. - Г.Г.)
Ибо при замерзании то же ощущение блаженства,

растворения, умиротворения и истаивания, вознесения в

бытие, сладкого слияния со всеединым, что и в тропиче-

ски-индийской нирване: так прибирает Бытие душу раба

своего, снеговым саваном прибранную, принаряженную:
В самом чистом, в самом нежном саване

Сладко ли спать тебе, матрос?

(Блок)
9.11.68 г.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЗОДИАК:

ЖИВОТНЫЕ - МОДЕЛИ МИРА

вокупить сюда мои размышления над тем, какую бога-

тую символику таят в себе образы различных живо-

тных, отчего и почитаются они за священные (тотемы!):

ведь в них представляется целый Космос. Толкования

эти я проделывал в ходе анализа литературных произ-

ведений: русского поэта Тютчева, эстонского прозаика

Таммсааре и киргизского писателя Чингиза Айтматова.

(Натурфилософский романс на стихотворение

Ф.И. Тютчева <Лебедь>)
Пускай орел за облаками

Встречает молнии полет

И неподвижными очами

В себя впивает солнца свет.

О лебедь чистый, твоего -

И чистой, как ты сам, одело

Тебя стихией божество.

Лелеет твой всезрящий сон -

И полной славой тверди звездной

Ты отовсюду окружен.

тное - но какое! Лебедь - птица света. И она, <лебедь

белая>, - начало женское: связана с водой - <плывет>.

Лебедь - русское космическое священное животное,

чья плоть (земля) соткана из света, воздуха и воды.
Однако <да> в логике русской мысли не может быть

сказано, не оттолкнувшись через некое <нет>. Для жерт-

воприношения <нет>-у, для <сведения на нет> здесь взят

Орел - птица чужеродного Космоса. За что же он от-

вергается как не свой, не родной? Орел - темен, пло-

тен, земен, есть летучий камень и, хотя прямо в свет

ми... Впивает свет, но не светлеет сам. В Орле мир явлен

своими твердыми конечностями в стихиях: огнем и зем-

лей (<огнем и мечом> - почти). Лебедь же -всеобщая

размытость, воплощенная переходность, отсыл каждой

стихии от себя в другую: <нет, не я здесь, - словно го-