Хазрат Инайят Хан Алхимия счастья
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ Закон действия
жүктеу/скачать 1.2 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ Чистота жизни
- ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Идеал
| ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Закон действия Очень просто сказать, что каковы поступки, таковы и результаты, потому что каждый знает, что это так, все дело в том, что не каждый следует сказанному. Причина в том, что знание закона не обязывает человека соблюдать его. Кроме того, природа жизни настолько опьяняющая, что поглощенный деятельностью повседневной жизни, человек почти забывает этот закон. Естественно, что самое простое, и самое сложное, это практическое применение; по той самой причине, что это очень просто, человеку не удается задуматься над этим всерьез. Нет нужды далеко ходить за примером, чтобы доказать теорию, что результаты поступка аналогичны самому поступку. В собственной своей жизни, в жизни других людей человек встречает бесчисленные примеры, ведь это как эхо: то, что делает человек, имеет эхо, это эхо и есть результат. Заратустра сказал, что действия могут подразделяться на три вида: поступок, речь и мысль. Человек может ничего плохого не делать, но говорить неправильно, человек может не говорить неправильно, но думать неправильно, вред будет нанесен все равно. Сколь многие извиняют себя: “Я сказал, но я этого не сделал”, - человек может повторять себе, как оправдание: “Я не говорил этого, я лишь подумал”. Согласно идее мистиков, мир, в котором мы строим свою жизнь, называется акаша, и акаша значит емкость. Они изображают ее как купол: все, что говорится в ней, отзывается эхом. Поэтому никто не может сделать, сказать или подумать что-то даже на одно мгновенье, чтобы не стало существовать. Все это записывается, и такая запись творческая. Не только то, что человек делает, говорит и думает, записывается в память или в сферу, но эта запись создает каждую линию в каждый момент. Каждая буква записи становится семенем или зародышем, порождающим подобный эффект. Однажды я слышал, как один скульптор сказал, – и он сказал верно – что каждый человек – скульптор своего собственного образа. Я бы добавил: “И не только это, каждый человек – творец своих собственных обстоятельств – благоприятных и неблагоприятных”. Трудность в том, что человеку никогда не достает терпения дождаться результата, потому что результат требует некоторого времени, а прежде, чем он наступит, человек наблюдает противоположные явления. Например, человек, который только что ограбил другого и идет домой, встречается с удачей: он находит кошелек, полный золотых монет, тогда он, естественно, думает: “Хороший результат после хорошей работы! Теперь, когда все идет хорошо, я должен так и продолжать. Те же, кто говорят обратное, простаки. Все это прибыль, готовые деньги. У меня есть опыт”. Жизнь настолько опьяняющая, что не дает человеку времени подумать, что результат, возможно, еще впереди, тогда как счастливая находка была результатом чего-то другого. Вот какое изречение всегда окажется верным: настоящее есть отражение прошлого, а будущее будет эхом настоящего. При рассмотрении Закона действия мы увидим, что его можно подразделить на пять разных аспектов. Один аспект – это закон сообщества. Закон, подходящий одному сообществу, может не подойти другому, поскольку зависит от особенностей развития именно этого сообщества. Этот закон создается для удобства членов этого сообщества. Другой аспект закона можно назвать законом государства, законом, которым разные классы людей и разные сообщества управляются как одно целое. Несомненно как ограничен ум человека, так же ограничены и аспекты этого закона. Естественно поэтому, что многие законы отвергаются и начинают применяться многие новые законы. И по прошествии времени люди видят, что члены сообщества или государства всегда стремятся к изменению закона. Это всегда было и всегда будет так. Третий аспект закона – это закон церкви, закон, который может происходить из традиции, и люди принимают его не только потому, что это закон, управляющий ими, но потому, что это закон, относящийся к их вере, которая для них священна. Именно этот закон формирует сознание человека более чем какой-либо другой аспект закона. Но есть еще один аспект закона, который время от времени дают пророки. Что это за закон? Этот закон приходит как интерпретация скрытого закона, который доступен видению пророка. Но закон, данный пророком относится к тому периоду, в который пришел пророк; он предназначен для людей того периода и той конкретной степени развития. Изучив религии, данные разными пророками разным народам в разные периоды мировой истории, мы увидим, что истина в них одна и та же. Если учения и различаются, то лишь законами, которые дали пророки. Люди всегда напрасно спорили по поводу этого различия в законах, которые давали учителя их народам, не зная, что закон относится к народу, которому он дан и ко времени, когда он дан. Эти четыре закона, упомянутые мной: закон сообщества, государства, церкви и пророков, – имеют свои ограничения. Но есть один закон, который ведет человека к неограниченному, и этому закону нельзя научить, его нельзя объяснить. В то же время, именно этот закон укоренен в человеческой природе, нет такого человека, каким бы несправедливым и злым он ни казался, у которого не было бы этого качества своего сокровенного существа. Его можно назвать способностью отличать правое от неправого, умение знать, что верно, а что неверно. Теперь обратимся к вопросу: чем руководствоваться, когда мы что-то называем правильным, а что-то неправильным? Четырьмя аспектами: мотивом, стоящим за действием, результатом действия, временем и местом. Неправильное действие с правильным мотивом может быть правильным, а правильное действие с неправильным мотивом может быть неправильным. Мы всегда готовы судить действие, мы редко думаем о мотиве. Вот почему мы так часто осуждаем человека за его неправый поступок и с готовностью оправдываем за неправые поступки себя, потому что нам лучше всех известны наши собственные мотивы. Мы могли бы, пожалуй, простить кому-то так же, как мы прощаем себе, если бы попытались узнать мотивы, стоящие за его поступками. Мысль, слово, действие в неверном месте обращает в неправильное все правильное. Мысль, слово или действие в неверное время могут быть неправильными, даже если они кажутся правильными. Проанализировав глубже это утверждение, мы сможем сказать так же, как сказал один индусский поэт: “Нет смысла сердится по поводу неправильного поступка другого человека. Нам нужно удовольствоваться тем, что мы не смогли бы сделать лучше”. Есть еще одна сторона этого вопроса. Все кажется нам таким, каким мы его видим. Неправому человеку все кажется неправильным, правому человеку все кажется правильным, потому что правый человек неправильное превращает в правильное, а неправый человек правильное превращает в неправильное. Грех праведного – добродетель, и добродетель грешника – грех. Все сильно зависят от нашего толкования, поскольку ни на одном действии, ни на одном слове, ни на одной мысли не лежит печать, которая решает, правильные они или неправильные. Есть еще одна сторона этого вопроса: насколько важную роль в различении добра и зла играет наша приязнь или неприязнь? В человеке, которого мы любим и кем восхищаемся, мы желаем видеть все неправильное в правильном свете. Наш разум с готовностью приходит на помощь любимому; он всегда подскажет аргумент в пользу правильного и оправдает то, что неправильно. А с какой готовностью мы замечаем у того человека, которого мы не любим, его ошибки и просчеты! С нашей точки зрения он легко совершает неправедные поступки, потому что мы с легкостью видим их, но подметить недостаток в ком-то, кого мы любим, нам очень трудно, даже если мы этого захотим. Вот почему, когда мы читаем в жизнеописании Христа, что он прощал тех, кто обвинялся в тяжких ошибках, великих грехах, мы понимаем, что, естественно, тот, кто любил человечество, не мог видеть недостатков; единственное, что он мог видеть, было всепрощение. Мы видим, как глупый, недалекий человек готов видеть неправильное в каждом, готов создать свое мнение, готов судить. Мудрый человек не спешит выразить свое мнение о других, всегда старается отнестись с терпимостью, старается больше прощать. Суфии Персии подразделяют эволюцию личности на пять ступеней. К первой категории относится человек, который в своей жизни заблуждается на каждом шагу и бранит других людей каждую минуту. Это образ человека, который вот-вот упадет, или который споткнулся и, падая, хватается за кого попало. Это не редкий случай; его легко найти, если мы займемся изучением психологии человека. Очень часто бывает, что тот человек, который винит других, обладает большинством тех же самых недостатков. Правый человек, прежде всего, находит недостатки в себе, а неправый найдет их у себя в последнюю очередь – после того, как обвинит весь мир, он найдет, что виноват сам. Все тогда неправильно, весь мир не прав. Следующая ступень развития личности – это человек, который начинает видеть неправильное в себе и правильное в других. Естественно, в своей жизни он имеет возможность исправиться, потому что у него в распоряжении все свое время, чтобы найти собственные недостатки. У того, кто все время винит других, времени на то, чтобы найти собственные ошибки, нет. Кроме того, человек не может быть справедливым и способность к справедливости не пробудиться, если только он не будет воспитывать в себе справедливость через самокритику. Третий тип человека – это тот, кто рассуждает так: “Какая разница, ты виноват или я? Важно исправить неправильное на правильное”. Он естественным образом развивает себя и помогает развиваться своему собрату. А потом есть еще четвертый тип, который не видит того, что называют добром без возможности ему же быть злом, и не видит того, что называют злом без возможности обращения этого зла в добро. Самый лучший человек в мире не может скрыть свои недостатки от такого человека, самый худший человек в мире выкажет перед ним свои достоинства. Но когда человек поднимается до пятой категории личности, тогда эти противоположные слова: правый или неправый, добро или зло – кажутся двумя концами одной линии. Именно в такое время такой человек не многое может сказать об этом, потому что люди не поверят ему. Он – тот единственный, кто может судить праведно, и он же последний, кто станет судить. Есть три разных пути, которые приемлет человек для прогресса к человеческому совершенству. Человека, который не достаточно развит для того, чтобы принять третий или второй путь, не следует заставлять принимать их. Если заставить его, это будет, все равно, что научить его манерам вести себя в определенное время, потому что эти три пути подобны трем ступеням к человеческому совершенству. Первая степень – это закон взаимности. На этой ступени человек научается значению справедливости. Закон взаимности состоит в том, чтобы давать и брать симпатию и все, что может дать и взять симпатия. В соответствии с этим законом создается религия, все законы государства и сообщества. Идея этого закона: вы не можете отобрать у меня больше, чем можете мне дать, и я не могу дать вам больше, чем могу у вас взять. Это справедливое дело: вы любите меня, и я люблю вас, вы ненавидите меня, и я могу ненавидеть вас. Если человек не научился этой справедливой мере даяния и приятия, он не воспитал в себе справедливость. Он может быть невинен, он может быть любящим, но у него нет здравого смысла, он не практичен. Опасность этого закона состоит в том, что человек может преувеличивать ценность того, что он делает и преуменьшать ценность того, что делает другой. Но тот, кто дает больше, чем берет, прогрессирует и переходит на следующую ступень. Нам легко говорить, что закон взаимности очень жесткий и быстрый закон. Но, в то же самое время, самое трудное жить в этом мире и выйти из этого закона. Можно спросить у практичного человека, у человека здравого смысла, как можно жить в этом мире и игнорировать этот закон даяния и приятия. Если бы люди мира всего лишь надлежащим образом соблюдали этот закон, меньше было бы в этом мире неприятностей. Бессмысленно ожидать, что люди станут святыми или мудрецами или великими. Если бы они стали всего лишь справедливыми, это уже было бы достижение! Теперь перейдем к следующей ступени. Это закон милосердия. Этот закон означает, что человек не озабочен тем, что он получает от другого в ответ на то, что он делает для него соответственно своей любви и симпатии. Его заботит только то, что он может сделать для другого. Не имеет значения, если благодеяние не оценено по достоинству; даже если оно просто игнорируется, и тогда человек, проявляющий милосердие, получает удовлетворение от того, что он сделал, а не от того, что выразил ему получивший. Когда у человека рождается такое чувство, с того для он по настоящему начинает жить в мире, поскольку это удовольствие не зависит от того, что он получает от других людей, его удовольствие зависит от того, что он делает для других, а потому его счастье не зависит ни от кого, оно независимо. Он становится творцом своего счастья. Его счастье – в делании, а не в том, чтобы брать. Что я имею в виду, говоря о даянии? Ежедневно мы даем и берем каждое мгновение. Каждое слово, которое мы произносим, каждый поступок, который мы совершаем, каждая мысль и чувство, которые у нас возникают по отношению к другому человеку – все это и есть даяние, все это и есть приятие. И только тот, кто забудет о своих печалях, своем несчастье, возвысится над страданиями и несчастьями этого мира. Шаг следующий – это еще один закон, третий закон. Это закон самоотречения. Для того, кто соблюдает этот закон, даяние ничего не значит, ибо он даже не осознает того, что дает, он отдает автоматически. Он не думает: “Я даю”, - он думает: “Это дается”. Это человек, которого можно представить как ходящего по воде, потому что этот человек поднялся абсолютно над всеми разочарованиями, неприятностями и страданиями этой жизни, которым несть числа. Кроме того, самоотречение означает независимость и безразличие. Безразличие ко всему, и все же, не отсутствие симпатии; независимость по отношению ко всему, и все же не независимость в примитивном смысле этого слова. Поэтому самоотречение можно назвать окончательной победой. Один из миллионов может при жизни подняться до этого идеала, а тот, кто поднялся до этого идеала – этот тот, кого можно назвать возвышенным и освобожденным. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ Чистота жизни Чистота жизни – центральная тема всех религий, которые давались человечеству во все времена, ибо чистота это не только религиозная идея, но результат самой природы жизни, и человек видит ее в той или иной форме в каждом живом существе. Каждое животное и птица чистят свои шкурки и перышки, отыскивают чистое место, чтобы жить там или просто посидеть, но в человеке такая тенденция выражена еще более отчетливо. Человек, не поднявшийся над материальной жизнью, проявляет такую способность в физической чистоте, но за этим скрыто еще что-то, и это секрет всего творения, причина, по которой был создан мир. Чистота – процесс, в котором проявляется жизненный ритм, ритм того непреходящего духа, который на протяжении всех времен работает в минерале и растении, в животном и человеке, поскольку его стремление во всех этих опытах состоит в том, чтобы прийти к такому осуществлению, в котором он ощутит себя чистым – чистым по сути, очищенным от всех влияний своего изначального состояния. Весь процесс сотворения и духовного развертывания нацелен на то, чтобы показать, что дух, пребывающий в жизни и представляющий в жизни Божественное, обернулся в бесчисленные облачения, и тем самым, говоря образно, снизошел с небес на землю. Об этом в оккультных терминах сказано, как об инволюции, а то, что воспоследовало, известно как эволюция или развертывание божественной сущности из облачений окутывающей его материи. Чувство такой потребности освобождения духа от того, что затрудняет и связывает его, и есть то, что называется чистотой, в какой бы части жизни она ни ощущалась. Именно в этом смысле мы можем понять поговорку: “Чистота сродни благочестию”. В арабском языке слово чистота звучит как саф, от того же корня происходит и слово суфий. Некоторые ранние ордена суфиев назывались Братьями или Рыцарями Чистоты, и это намекало не на физическую чистоту, но на развертывание духа навстречу его изначальному состоянию: чистое существо метафизика или чистый разум философа. Слово софия, или чистая мудрость, имеет то же самое происхождение. В обычном применении слова чистый мы находим то же значение. Например, когда мы говорим о чистой воде или чистом молоке, мы имеем в виду, что первоначальное вещество не смешано с каким-либо посторонним элементом. Вот почему термин чистая жизнь применим для отражения того, что человек старается соблюдать свое духовное существо незапятнанным ложными ценностями мирской жизни. Лишь постоянный поиск своего изначального “я”, желание достичь его и средство вновь обрести его и может быть названо чистотой жизни, но этот термин с таким же значением применим и к любой части жизни человека. Когда он применяется для того, что относится к телу, он обозначает идею, что все, чуждое телу, не должно быть с ним. Это первая ступень чистоты. Когда о ком-то говориться, как о человеке чистом умом, разве не значит это, что все естественное для ума, остается там, а все, что неестественно вычищено из него? Здесь возникает вопрос, что же для ума естественно, и для ответа лучше всего представить себе ум маленького ребенка. Что мы там найдем? Прежде всего, мы найдем в этом уме веру, естественную склонность доверия; потом любовь, естественную склонность к дружелюбию и привязанности; затем надежду, естественное ожидание радости и счастья. Ни один ребенок не является естественным неверующим. Если бы это было так, он не смог бы ничему научиться. То, что он слышит и то, что ему говорят, он воспринимает умом, который готов верить, восхищаться и доверять. Только опыт жизни, жизни в мире, где правит эгоизм, отравляет красоту ума ребенка, который по природе своей верующий, естественный друг, готовый улыбаться любому лицу, естественно восхищающийся красотой, готовый видеть без критики и не видеть того, что не привлекает его, естественно любящий, не знающий ненависти. Таков изначальный ум человека, и таково его естественное состояние. Не грех изначален, но чистота, изначальная чистота Самого Бога. Но по мере того, как ум растет и вскармливается жизнью в мире, к нему добавляется то, что неестественно, и в тот момент, когда они приходят, эти дополнения кажутся желанными, полезными или красивыми. Они формируют другой вид ума, который порой называют эго, или ложное “я”; они делают человека умнее, более ученым, способным, и прочее. Но над этим и за пределами всего этого пребывает человек, о котором говорят, что он чист умом. Если об этом задуматься, возникает вопрос: “Если это так, тогда получается, что ребенку желательно оставаться всегда ребенком, чтобы он никогда не узнал обо всем том, что относится к мирской жизни?” Спросить так подобно тому, что спросить: “Разве не желательно, чтобы Дух всегда оставался на небесах и вовсе никогда не приходил на землю?” Ответ таков, что истинное возвышение Духа состоит в том, что он пришел на землю и здесь осуществил свое духовное существование. Именно в этом совершенство Духа. Вот почему все, что дает мир в виде знаний, в виде опыта или разума, все, чему учит человека его личный опыт и опыт других людей, все, что познается в жизни: ее печали и разочарования, ее радости и возможности – весь этот противоречивый опыт помогает нам обрести более полную любовь и широту видения. Если человек прошел через все опыты, пронес свой дух высоко и не позволил его запятнать, тогда такой человек может быть назван чистым умом. Человек, которого можно было бы назвать чистым, потому что он не знает, где добро, а где зло, на самом деле, просто глупец. Пройти через все, что отнимает изначальную чистоту, и все же подняться над всем, что стремиться пересилить ее и стащить вниз, вот в чем духовность, свет духа, поддерживаемого на высоте и горящего ярко и чисто. Это стремление всей жизни, и тот, кто узнал это, узнал жизнь. Первая чистота – чистота физического мира, в котором человеку приходится повиноваться законам чистоты и гигиены. Поступая так, он делает первый шаг навстречу духовности. Следующий шаг в том, что обычно называется чистотой жизни, эта чистота жизни, которая показана в социальном, моральном и религиозном отношении. Национальный и религиозный кодексы часто очень жесткие в отношении чистоты. Порой это просто внешняя, созданная руками человека чистота, которую отдельной душе приходится проламывать, чтобы найти высший план. Есть, однако, стандарт внутренней чистоты, принцип которой состоит в том, что все в речах или действиях, вызывающее страх, приводящее в смущение, отбирает ту сверкающую искорку в сердце, искорку истинности, которая светит только тогда, когда жизнь естественна и чиста. Человек не всегда может сказать, когда то или иное действие будет правильным по отношению к обстоятельствам, или когда оно неправильное, но он может всегда вспомнить этот психологический принцип и судить по тому, не отбирают ли у него действие или слово внутреннюю силу, покой и комфорт, которые и есть его естественная жизнь. Ни один человек не может судить другого; лишь внутреннее “я” человека должно быть его судьей. Вот почему бесполезно устанавливать жесткие стандарты моральной или социальной чистоты. Религия сформировала их, в школах им учат, но в тюрьмах полно преступников, с каждым днем газеты все больше сообщают об ошибках человечества. Ни один внешний закон не может остановить преступность. Человек сам должен понять, что для него хорошо, а что нехорошо. Он должен быть способен отличать яд от нектара. Он должен это знать, должен измерить это, взвесить это и рассудить, и он сможет сделать это только через понимание психологии того, что в нем естественно, а что неестественно. Неестественное действие, мысль или слово – это то, что приносит человеку дискомфорт до, во время или после того, как оно имеет место, такое чувство дискомфорта является доказательством того, что в этом случае действует не душа. Душа всегда ищет чего-то, что открыло бы ей путь к самовыражению, принесло ей свободу и комфорт в физической жизни. Вся жизнь тяготеет к свободе, к развертыванию чего-то, что задавлено физической жизнью, и эта свобода достижима только истинной чистотой жизни. Мы видели, что значит очистить жизнь тела и ума, но есть еще большая чистота, чистота сердца, постоянное стремление сохранять сердце чистым от всех впечатлений, которые приходят извне и чужды истинной природе сердца, которой является любовь. Это можно сделать только постоянно наблюдая за отношением к другим людям, не замечая их ошибок, прощая их недостатки, не судить никого, кроме себя, потому что всякое резкое суждение и суровость в отношении других подобны яду. Чувствовать их все равно, что принимать яд прямо в кровь, результатом может оказаться болезнь. Сначала – болезнь лишь во внутренней жизни, но со временем такая болезнь прорывается в физическую жизнь, и такая болезнь неизлечима. Внешняя чистота не имеет влияния на внутреннюю чистоту, но внутренняя нечистота вызывает заболевание как внутри, так и снаружи. После того, как достигнута третья ступень, и слух настроен высокими идеалами, добрыми мыслями, праведными действиями, приходит еще большая чистота, в которой все, что человек видит и слышит, все, до чего он дотрагивается и чем восхищается, воспринимается как Бог. На этой ступени ни мысли, ни чувства не допускается в сердце, только Бог. В картине художника это сердце видит Бога, в достоинствах художника, в глазах художника, который наблюдал природу, в способности художника воспроизвести то, что он наблюдает, так человек видит совершенство Бога. Вот почему Бог для него становится все, и все становится Богом. Когда такая чистота достигнута, человек живет в добродетели; добродетель это не что-то, что он выражает или испытывает время от времени, сама его жизнь – добродетель. Каждый миг, когда Бога нет в его сознании, мудрец считает грехом, потому что в такой миг чистота его сердца отравляется. Недостаточность жизни есть грех, чистота жизни есть добродетель. Именно чистоту имел в виду Иисус Христос, когда он сказал: “Блаженны чистые сердцем, ибо они увидят Бога”. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ Идеал Если кто-нибудь спросит меня, что такое жизнь жизни и что такое свет жизни, я отвечу ему одним словом: это идеал. Если кто-нибудь спросит меня, что проливает свет на путь жизни и что придает жизни интерес, я отвечу ему одним словом: это идеал. Человек, имеющий богатство, имеющий специальность, ученый, имеющий комфорт, но не имеющий идеала – для меня труп, а человек не ученый, не имеющий специальности, не имеющий богатства или положения – если у него есть идеал, он живой человек. Если человек не живет ради идеала, ради чего же он живет? Он живет ради себя самого, а это – ничто. Бессилен и не озарен светом человек, живущий и не знающий идеала. Чем более велик идеал, тем более велик человек, чем шире идеал, тем шире человек, чем глубже идеал, тем глубже человек, чем выше идеал, тем выше человек. Без идеала, кем бы он ни был в жизни, его жизнь не имеет ценности. Вы можете у меня спросить, что я имею в виду, говоря об идеале. Любой объект, каким бы малым он ни был, который вы любите, за которым ухаживаете, ради которого вы готовы пожертвовать собой и всем, чем владеете, это идеал. Я считаю, что более достойным является фанатик, который говорит: “За этого каменного идола я отдам свою жизнь. Я почитаю его как бога”, чем тот, кто говорит: “Я не знаю, я просто живу изо дня в день”. Искренний идеал, каким бы он малым ни был, это идеал. Есть люди, которые пойдут на любую жертву, чтобы служить своей нации – у них есть идеал. Есть люди, которые ради поддержания чести своей семьи, своих предков, вынесут все трудности и все же отстоят честь; у них есть конкретный идеал. Каким бы узким, каким бы консервативным он ни показался, все-таки у такого человека есть добродетель, это следует признать. В летописях мировой истории мы видим, что способные поддерживать свою добродетель зачастую были способны на это потому, что их родители так поступали, потому что их предки имели достоинство; поэтому они не могли поступить иначе. Есть в этом что-то, и этого нельзя сбрасывать со счетов. Человек, не обращающий внимания на эти вещи, продолжает жить, у него могут быть успехи в бизнесе, но это ординарная жизнь, жизнь, в которой нет глубины, жизнь, которая не имеет ценности. Нет в жизни ничего, что сделало бы ее ценной, кроме идеала. Есть и другие, исповедующие идею расизма, они думают: “Я ценю только достоинства моей расы, я поддерживаю их и для того, чтобы их поддержать, я пойду на любые жертвы – вот мой идеал”. Есть люди, соблюдающие честь своего слова: если они однажды дали слово – это навсегда. Есть и такие идеалисты, которые поддерживают честь своей привязанности, честь своей любви, своей дружбы. Если они дают, то отдают, и отступить является величайшим бесчестьем для таких людей. В даянии и приятии сердца – в том и другом есть характер, есть честь. Нарушение этого постоянства для них хуже смерти. Все это, каким бы мелким, каким бы детским оно не казалось, в то же время имеет ценность, это единственное, что достойно и ценно в жизни. Я расскажу вам одну история о предельном идеале. Однажды на улице играли маленькие девочки, а в это время там проходил махараджа Джайпура, переодетый в одежду простого человека. И вот одна девочка сказала: “Я выйду замуж за миллионера”. А вторая сказала: “Я выйду замуж за командира”. И была еще одна, которая сказала: “Я выйду замуж за короля этих мест, за махараджу”. Махараджа как раз был по близости и услышал эти слова, а он был таким старым, что годился ей в дедушки. Это позабавило его, и он сказал родителям этой девочки, что когда придет время выдавать ее замуж, им нужно обратиться к нему и ее приданное будет обеспечено государством так, чтобы сделать ее счастливой на всю жизнь. Проходили дни и годы, король умер, и вот пришло время, когда родители стали подумывать о приготовлении свадьбы для дочери. Когда они заговорили об этом с ней самой, девушка ответила: “Как это может быть? Я уже вышла замуж. Разве я не дала слово? Разве этого недостаточно?” Родители сказали: “Это было слово, данное в детстве, оно ничего не стоит, это было во время игры. Махаражда уже умер”. Она сказала: “Нет, никогда. Я не хочу ничего об этом слышать. Я дочь кшатриев*[* индуистская каста рыцарей], я дала слово и не отступлю от него”. Это предельный идеал, он наделен аспектом фанатизма. И тем не менее, это идеал. Есть и другие. Есть идеал генерала, который в момент поражения все же поднимает флаг своей нации и говорит: “Нация не побеждена”. Есть тысячи идеалов подобных этому. Кто-то скажет, что им не хватает мудрости, что им не хватает уравновешенности, что им не хватает рассудка и логики. И все же они стоят над логикой и рассудком, они стоят над тем, что называется практичностью и здравым смыслом. Многие практичные люди, обладающие здравым смыслом, приходили и уходили. Если мы и помним имя кого-нибудь, кто оставил в мире непреходящее впечатление, то это идеалист. Несомненно, что величайшим является тот идеал, в котором мы все ощущаем, что пришли из одного и того же источника и возвратимся в тот же источник, потому что этот в этом идеале мы объединяемся друг с другом, служим друг другу, чувствуем свою ответственность за то, чтобы быть искренними и верными друг другу. Я думаю, что если у человека нет идеала, если он и научился какой-то добродетели, он не сможет должным образом следовать этой добродетели. Идеал естественно учит добродетелям; они произрастают из самого сердца человека. Есть одна история о короле, который судил четырех человек за одну и ту же вину. Мудрый король сказал, что одного надлежит выслать, второго посадить в тюрьму пожизненно, третьего казнить, а четвертому сказал: “Я очень удивлен. Я никогда не ожидал, что ты можешь совершить такой проступок”. И каков же был результат? Тот, кого посадили в тюрьму, был вполне счастлив там со своими товарищами. Тот, кого выслали, организовал за рубежом свой собственный бизнес. Приговоренного к казни казнили. А четвертый ушел домой и покончил с собой. Что побуждает человека к жертвованию, так это лишь одно – идеал, и он может жертвовать только одним – своей жизнью, своей собственной жизнью. Вот почему человек без идеала неглубок, он мелочен. Как бы ни был он доволен своей повседневной жизнью, он никогда не сможет наслаждаться тем счастьем, которое не зависит от внешней жизни. Удовольствие, которое получается через боль, – это удовольствие, испытываемое идеалистом. Но какое же удовольствие может быть без боли? Оно безвкусно. Цель жизни – люди столько думают о ней, а что она такое в конце концов? Потеря, вызванная идеалом, это большее приобретение, чем какое угодно иное в этом мире. ********* Вопрос: Может ли человек утратить свой идеал? Ответ: Чтобы обрести другой идеал. Есть две возможности потерять идеал. Человек утрачивает свой идеал, впадая в пессимизм или разочаровавшись в нем. Но я думаю, что ему следует сделать свой идеал достаточно независимым, что ничто внешнее не имело силы разрушить его. Я думаю, что тот, кто увидел недостатки своего любимого друга, все-таки не любил этого своего друга, потому иначе любовь добавила бы к недостаткам все необходимое, чтобы сделать его совершенным. Не то чтобы любимый был совершенен, любящий делает его совершенным. Многие говорят: “Я любил, но разочаровался”. Я говорю им так: “Вы копали, но копали неглубоко; вы достигли грязи, но не воды”. Вопрос: Идеализм заразителен? Ответ: Нет ничего более заразительного, чем идеализм. Вопрос: Часто у людей бывает мелкий идеал; они осознают его на какое-то время, а потом оставляют его и переходят к другому. Не несет ли это также опасности? Ответ: Да, но в то же время иметь даже мелкий идеал, понимать его, быть искренним по отношению к нему – это нечто ценное. На самом деле, мы не затрагиваем сам идеал, когда переходим от одного идеала к другому.
Вопрос: Как можно проверить, что идеал верный? Что он может вести нас вперед? Ответ: Я думаю, что идеал есть идеал. Если он ведет вас вот настолько и не более, тогда придет другой идеал, который поведет вас дальше. Но идеал – это путь, которым нужно идти. Вопрос: Если это верный идеал, то он будет вести нас вперед и вперед? Ответ: Очень трудно отличить ложное от верного. Не просто трудно, невозможно. Но я бы сказал, что если это ложное, то оно настолько ложное, насколько реальное. А если это реальное, то оно настолько реальное, насколько ложное. Лучший способ: время от времени просто принимать как верное то, что кажется нам верным, не обсуждать это с другими, не отстаивать его. Мы не знаем, что то, что сегодня мы считаем верным, завтра можем счесть неверным. Никогда не говорите, что завтра вы не назовете то же самое ложным, потому что все эти термины: хорошее и плохое, правильное и неправильное, добродетель и грех, ложное и истинное – относительны, и с изменением пространства и времени они изменяются. Это значит, что они изменяются при взгляде с высоты и с позиции, с которой мы смотрим на них. Иными словами, проще говоря, я скажу так: что кажется правильным утром, вечером может показаться неправильным. Что может показаться неправильным днем, ночью может показаться правильным.
Вопрос: Тогда что же нам надлежит делать в образовании? Ответ: Конечно, для детей вопрос ставится по-другому. Для того чтобы обрести свободу, мы не начинаем со свободы. Чтобы прийти к свободе, мы начинаем с дисциплине. Повсеместная ошибка нашего времени в том, что для того, чтобы прийти к свободе, люди дают свободу и тем самым все портят, ибо, если вы начинаете со свободы, тогда вы закончите дисциплиной. Если вы начнете с дисциплины, вы придете к свободе. Свобода есть идеал, к которому следует стремиться, она есть итог вашей работы; с нее не следует начинать. Вопрос: Да, но многие люди в жизни подобны детям, тогда как другие мудры. Есть ли на мудрецах ответственность? Ответ: Да, дети могут быть мудрыми, но они, в то же время, зависимы от детства и не только в смысле средств к существованию, но и в отношении своей культуры.
Вопрос: Как узнать, на правильном ли мы пути? Наше воспитание влияет на наши идеи. Ответ: Истина есть часть нашего существа, самая существенная и важная часть. Поэтому все, что мы считаем истинным в данный момент – истинно в данный момент. Требуется только наша проницательность и искренность, потому что если мы обманываем себя, то и сами будем обмануты. Когда люди далеко отклоняются от истины, это происходит потому, что они не заботятся, они невнимательно относятся к поддержанию той истины, о которой их душа говорит, что это и есть истина. То, что вы считаете верным в данный момент, то и будет верным для вас. Вопрос: Мы можем быть ограничены принципами, которые мы полагаем неверными, но которые у нас имеются в силу воспитания. Человек хочет избавиться от мыслей и все же... Ответ: Как я и сказал: принцип, который вы считаете неверным, не следует считать верным. Если весь мир скажет, что это верно, а вы считаете, что это ложно, тогда это ложно, поскольку это ложно, по крайней мере, для вас, и это важнее всего в вашей жизни. Вопрос: Порой бывает очень трудно понять, где истинное, а где ложное. Воспитание человека является такой силой, что человек мысленно рассуждает сам с собой и думает: это невозможно, это бесполезно. Человек в затруднении. Ответ: Да, если человек знает, что все то, чему он научился – ложное, тогда ему нужно разучиться. Вопрос: Есть ли какой-нибудь способ узнать это? Можем ли мы посидеть в безмолвии и найти истину? Есть ли такое место, где мы можем найти истину? Ответ: В погоне за истиной мы уже движемся в самой истине. Вопрос: Истина не изменяется; изменяется только наша точка зрения. Можем ли мы найти свет в безмолвии? Ответ: Эта истина – истина абсолютная, которую ни с чем нельзя сравнить. Следует различать факт и истину. Эти два понятия, из которых вы выбираете одно как реальное, а другое как ложное, не что иное, как факты. Но когда вы приходите к высшей истине, это просто как свет. В присутствии свет нет тьмы. Вот почему та истина, которая является высшей истиной, не имеет сравнения, она не относительна. Эта истина является и есть то, что творит всю истину. Вопрос: Можем ли мы получить ее в безмолвии? Ответ: Конечно, безмолвие – это самая важная вещь. Вопрос: Что значит фраза в Гайанах: “Идеал есть средство, но разрушение идеала есть цель”? Ответ: Это очень тонкий вопрос. Что такое разрушение идеала? Истинный идеал всегда кроется за идеалом, созданным человеком, который его закрывает. Например, аромат скрыт под лепестками прекрасной розы, если вы хотите получить вытяжку из этого аромата, вам придется ее разрушить. При этом та роза, которой предстояло цвести еще сутки, превращается в вытяжку, в эссенцию, которая останется с вами на всю жизнь. Так и с идеалом. Вопрос: Разве не следует возвышать свой идеал даже прежде, чем он достигнут? Ответ: Это зависит от того, какой это идеал. Если этот идеал таков, что его можно возвысить, нет сомнений, что при возвышении идеала душа также возвышается. Вопрос: Как правило, чем ближе мы подходим к идеалу, тем дальше он от нас уходит, так ли это? Когда мы подходим к нему ближе, мы еще сильнее чувствуем, что мы еще далеки, потому что цель становится больше. Ответ: Иными словами, чем острее становится ваше зрение, тем прекраснее становится идеал. Таким образом, он становится больше, но тем самым вы не отодвигаетесь, в действительности, вы приближаетесь к нему. жүктеу/скачать 1.2 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|