Хазрат Инайят Хан Алхимия счастья
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
жүктеу/скачать 1.2 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ УБЕЖДЕННОСТЬ В СУЩЕСТВОВАНИИ ЖИЗНИ ПО ТУ СТОРОНУ
- СЛОВАРЬ ИНОСТРАННЫХ СЛОВ
| ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В арабских Писаниях говорится, что Бог послал свое доверие горам, и они отказались нести его; тогда Бог послал свое доверие деревьям, и они не смогли выдержать его. Тогда Бог послал свое доверие человеку, который с готовностью принял его. Доверие в данном случае есть ответственность. Ценность человека столь же велика, как его ответственность, горы не смогли вынести, и деревья не смогли поднять, человечество же пронесло это доверие через всю свою жизнь. Естественно поэтому, что ответственный человек проявляет в себе духовное качество во всех связях, во всех отношениях. Будь это ваш друг, или хозяин, или слуга, или родственник, если он ответствен за то доверие, которое вы на него возлагаете, именно это придает ему ценность. Будь то министр, или король, или президент государства, его величие, его ценность соответствует его ответственности, и он несет ее по жизни сообразно с властью, данной ему. На это можно взглянуть еще и с другой точки зрения: человек может стать великим благодаря своей ответственности, своей великой ответственности, и в то же время он может упасть, потому что это камень преткновения: чем более осознает человек свою ответственность, тем менее он признает силу мудрости, работающей помимо него. Именно поэтому в наше материалистическое время приходят великие личности и вершат великие дела, но все же в конце концов показывают ограниченность. Эта ограниченность происходит оттого, что они утонули в ответственности, которую взяли на себя, оттого, что забыли Бога — другую силу, которая работает помимо них. Как бы ни был велик человек в своей мудрости, своей власти, все же он ограничен, и если его мудрость и власть сравнить с божественной мудростью и властью, то они окажутся даже меньше капли в сравнении с морем. Саади, персидский поэт, отмечает в своем «Розовом саду»: «Созидатель всей этой вселенной деятелен в созидании даже моих дел; но моя тревога за мои дела — это болезнь моя». Этим он хотел сказать: «Я ничего не могу с этим поделать, но в то же время я признаю, что все, что я хотел бы сделать, уже сделано кем-то, гораздо более великим, могущественным и мудрым, чем я». В одном из стихов своего «Маснави» Джелалуддин Руми отмечает, что мельчайшее насекомое получает надлежащее пропитание, оно либо привлекается к нему, либо пропитание ему посылается. Человек, который ответствен за себя и берет на себя ответственность за остальные живые существа, никогда и не подумает о малых насекомых, живущих под стеной его дома, под землей, скрытых среди листьев, покрытых травкой. Но они получают свое пропитание — все, что нужно, чтобы поддерживать свою жизнь. Так и птицы, и животные получают свое пропитание и все, что нужно, чтобы строить гнезда без помощи человека. Несчастливая задача — работать и зарабатывать себе на жизнь — возлагается на человека. Но это цена, которую он платит за уверенность в своих силах, за то, что не зависит ни от кого, кроме самого себя, за ту ответственность, которую взял на себя. Пока он принимает на себя ответственность, он, несомненно, выполняет великую работу для человечества, но, если он становится настолько поглощен этой ответственностью, что полагается лишь на свои ограниченные возможности и забывает источник, из которого к нему приходит помощь, и забывает о той силе и мудрости, которая существует помимо него, то при самой великой ответственности и со всей силой, которая только у него может быть, он в конечном итоге терпит поражение. Есть один вопрос, которым человек сегодня задается: «Разве энергия, которая работает, — сила, лишенная мудрости?» Ответ таков: не может существовать качества, свойства без обладателя этого качества, этого свойства. Энергия не может существовать без энергетического существа, которому принадлежит энергия. Мощь не может существовать без мощного существа, чьим свойством она является. Разум не может существовать без разумного существа, которому принадлежит разум. Человек может сказать: «Но разве не из энергии, силы, мощи все это происходит?» Но он не называет себя энергией, или силой, или мощью. Он говорит: «Я — это я, эго, существо». Если это существо происходит из объекта, оно не может быть существом, оно не должно претендовать на то, чтобы быть существом. Это показывает, что существо происходит от существа — есть существо за всем этим. Это существо совершенно в своей мощи и силе. Но тогда человеку хочется спросить: «Это существо — большее существо, чем я?», потому что эго сравнивает это существо с собой. Он хочет видеть это другое существо, каково оно в сравнении с ним. Ответ таков: это существо, которое включает в себя и вас, и меня, и всех. Поэтому нет ничего другого, что вы могли бы сравнить с этим существом, это существо нельзя объяснить, потому что ни мудрость этого существа не похожа на нашу мудрость, ни его сила не похожа на нашу ограниченную силу. Те, кто пытался научиться жизни, полагаясь на это существо, были святыми и мудрецами. Они практиковали признание божественной силы и божественной мудрости, следуя путем отзывчивости и покорности ей. Через такую практику груз их ответственности снимался с них; их жизнь становилась легче, и они испытывали великое избавление и покой. Очень часто бывает, что серьезный человек завидует маленькому ребенку, который так счастлив без забот, без тревог. Такое дитя являет собой пример божественного царства, как будто все, что там есть, принадлежит ему, и все, что есть прекрасного и доброго, — его. Но тогда возникает вопрос: до какой степени может человек полагаться на божественную мудрость и силу и насколько он должен чувствовать себя ответственным за себя и за тех, кто зависит от него. А случается так, что человек берет принцип и практикует его, но для этого нужно подготовить себя. Если он не готов к этому принципу, то он не должен практиковать его. Если человек, который каждый день тяжело работает, зарабатывая себе на жизнь, сядет и скажет: «Бог должен подать пропитание», то пропитание так скоро не придет, а он будет разочарован. Для того чтобы это практиковать, он должен прежде всего подготовить себя, чтобы прийти к вере в это. Только доверие и вера принесут пропитание. Но эти доверие и вера должны взращиваться постепенно, и этот принцип не следует практиковать без подготовки. Если у кого-нибудь есть какое-то дело, и он скажет: «Оно само сделается. Я туда не пойду», это будет неправильно, потому что этот человек начал с того, что принял на себя ответственность за это дело. Он не может внезапно уйти таким вот образом — он должен практиковать каждый день принцип признания той мудрости и силы, которые существуют помимо него. Я бы никому не посоветовал отказываться от ответственности в признании могущества и мудрости Бога. Я бы только посоветовал набраться храбрости и доверия перед лицом трудностей и кажущейся беды, признав, что есть могучая сила, совершенная мудрость помимо вас и что все будет хорошо. Тем самым человек поднимется над ограничением силы и мудрости и сможет получать силу и энергию из безграничного источника, который в конце концов приведет его к успеху. А если он потерпит поражение, такое признание совершенной силы и мудрости, работающих помимо него, придаст ему сил претерпеть поражение и вручить себя воле Бога. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ УБЕЖДЕННОСТЬ В СУЩЕСТВОВАНИИ ЖИЗНИ ПО ТУ СТОРОНУ Вопрос о вере в последующую жизнь занимает каждый ум. Рано или поздно человек начинает задумываться о том, есть ли такая вещь, как продолжение жизни. Многие люди в силу пессимистичной идеи думают, что потом ничего, скорее всего, не будет, но есть другие, которые в силу своей оптимистичной идеи думают: «Есть там что-нибудь или нет там ничего, лучше все-таки думать, что там что-то есть». Тем не менее, когда человек думает, что после смерти ничего не будет, эта мысль очень болезненная, и, сколько бы причин ему ни приводили в поддержку этого убеждения, это убеждение само по себе хуже смерти. Есть некоторые люди, которые посредством различных феноменов желают получить доказательство того, что в потустороннем мире есть жизнь, но они сталкиваются с девяноста девятью разочарованиями и, быть может, одной реальностью. Если теперь обратиться к взглядам суфия, то она такова: жизнь живет, а смерть умирает. Иными словами, для жизни нет смерти, а для смерти нет жизни. Но это не только интеллектуальный способ постижения убежденности в жизни. Человек может всю жизнь изучать все философии, все метафизики, которые всеми возможными способами доказывают, что существует непрерывность жизни, и все же это осознание, добытое усилием ума, не даст того ощущения убежденности, которое хочет иметь человек. Поэтому суфий практикует процесс, посредством которого он сам смог бы коснуться той части жизни в себе, которая не подвержена смерти, и, отыскав эту часть жизни, он естественным образом получает это ощущение убежденности в жизни. Это дает ему больше уверенности в жизни, чем что бы то ни было другое в мире, потому что во всех вещах он видит изменчивость и ограниченность. Все, что воздвигается, подвержено разрушению; все, что соединяется, подвержено распаду; все рожденное подвержено смерти. Но, обнаружив такую жизнь, он понимает, что это его собственное «я», что это и есть реальная жизнь. И еще он знает, что жизнь начинает терять свою значимость. Теперь вы скажете: каким образом суфий открывает, что в нем присутствует жизнь, которая никогда не рождалась и никогда не умрет? Через самоанализ, но в соответствии с тем, что мистики знают о самоанализе: понимая, что такое для нас этот носитель, который мы называем телом, какое отношение мы имеем к нему, понимая, из чего состоит этот ум, то, что мы называем умом. А потом можно спросить: «Что я такое? Я — это тело, я — этот ум?» Приходит время, когда он начинает понимать, что сам является сознающим и тело, и ум. Но к этому осознанию он приходит только тогда, когда становится способным держать в руках и тело, и ум как принадлежащие ему предметы, которыми он пользуется для собственных целей в жизни. Как только он достиг этого, тело и ум становятся подобны двум спасательным жилетам, которые человек на себя надевает, чтобы плыть в воде, не боясь утонуть. То же тело и ум, которые делают человека смертным, по крайней мере в мыслях, — эти самые тело и ум становятся тогда средствами его спасения от утопления в водах смертности. Поистине, смертность — это наше понятие, а бессмертие — реальность. Мы строим концепцию смертности потому, что не знаем реальной жизни. Осознание реальной жизни, сравнение ее со смертностью заставляет нас понять, что смертности не существует. Поэтому не будет преувеличением, если я скажу, что работой суфия является разобучение. То, что он привык называть или признавать жизнью, он потом начинает признавать смертью, а то, что он привык называть смертью, он затем начинает признавать жизнью. Таким образом и жизнь, и смерть не являются для него условиями, которым он подвержен, но это условия, которые он сам на себя принимает. Великий персидский поэт-суфий Бедиль говорит: «Я сам собой стал пленником и сам собой освободился». Если бы мне пришлось перевести это на более простой язык, я бы сказал: «Я сам собой умираю и сам собой живу». Почему суфий говорит это? Почему не каждый человек так говорит? Потому что для суфия это условие, которое он создает; для другого же человека это обстоятельство, в котором он беспомощен. Теперь вы можете спросить, каким образом можно вызвать такое осуществление. Прежде всего человеку нужно в каждой мельчайшей вещи в жизни учиться разобучению. В своей собственной работе я оказывался в большом затруднении, когда кто-нибудь приходит ко мне и говорит: «Теперь я более или менее выучился. Сможете ли вы что-нибудь добавить к моему знанию?» В душе я говорю: «Чем больше вы выучили, тем хуже для меня. Если бы мне нужно было бы добавить, то я не добавил бы, а скорее отнял, чтобы вас разгрузить от всего, что вы выучили, чтобы вы могли прежде всего разучиться, а то, что придет через это разобучение, и будет истинным обучением». Но вы можете спросить: «Тогда нам бесполезно учить все то, чему мы учимся в жизни?» Нет, все это полезно. Но для чего? Для той цели, для которой вы это учили. Не нужно учится всему подряд, чтобы достичь цели, которую вы для себя поставили. Если вы хотите познать тайну жизни, тогда то, что обычно называется учебой, будет в первую очередь разобучением. Несомненно, это кому угодно трудно понять. И все же, когда мы читаем жизнеописание Руми, великого учителя, и его учителя Шамса Табризского, то первым уроком, который он дал Руми, было: «Разучись всему, чему ты научился». Теперь вы можете спросить: «Значит ли такое разобучение, что надо забыть все, чему человек научился?» Вовсе нет, это не обязательно, в этом нет необходимости. Это разобучение значит, что человек должен быть способен рассказать, опираясь на рассудок и логику, нечто прямо противоположное тому, что вы знаете. Когда вы привыкли говорить: «Это неправильно, это правильно, это хорошо, а это плохо, это великое, а это малое, это выше, а это ниже, это духовное, а это материальное, это вверх, а это вниз, это впереди, а это позади», если вы можете для каждого найти противоположные слова, опираясь на рассудок и логику, то, естественно, вы разобучились всему, чему когда-то научились. И лишь после этого начинается осознание истины, потому что тогда ум не закрепощен. Именно тогда человек становится живым, потому что душа рождена. Именно тогда человек становится терпимым, и именно тогда он прощает, потому что он понимает и своего друга, и врага. Тогда у него не бывает одной точки зрения — у него все точки зрения. Вы можете сказать: «Разве не опасно иметь все точки зрения, ведь тогда у меня не будет собственной точки зрения». В этом нет необходимости. У вас может быть одна комната в доме, а может быть десять комнат. Вы можете пользоваться каждой, как пожелаете. Чем больше точек зрения вы сможете увидеть, тем больше ваша собственная точка зрения. Но все это постигается в процессе медитации, настройкой себя самого, приведением себя в надлежащий ритм посредством концентрации, созерцания, медитации и осуществления, умирая и живя в одно и то же время. Для того чтобы подняться над смертью, человеку нужно сначала умереть. Для того чтобы подняться над смертностью, человек должен знать, что это такое. Но одно верно: есть одна величайшая и самая важная вещь, которую человек желает осуществить в жизни, и эта вещь — подняться над концепцией смерти. Вопрос: Как мы можем подняться над концепцией смерти? Ответ: Как я уже говорил, самая необходимая вещь — сыграть смерть, узнать, что такое смерть. Огромный урок — узнать, как играть смерть. То, что делаем мы, — это весьма фальшивая вещь, а именно: мы играем жизнь, будучи подвержены смерти. Если бы мы играли смерть, она была бы настоящей, это не было бы лицемерием. Именно отсюда мы откроем жизнь, потому что мы испытываем смерть, играя жизнь, и мы испытываем жизнь, играя смерть. То, что мы называем смертью, есть смерть этого тела, но если мы привяжемся к этому телу, как к самому себе, то это смерть. Один простак спросил другого человека: «Как я смогу узнать, что я умер?» «Знаешь, — сказал другой, — это очень просто. Когда твоя куртка становится рваной и изношенной — это и есть смерть». Так что, когда куртка изорвалась и износилась, тот человек подумал, что он умер, и стал горько плакать. Пришел серьезный человек и сказал ему: «Это же куртка твоя порвалась. Что же ты плачешь? Ты все еще живой!»
Вопрос: Каким образом мы можем сыграть смерть? Как мы это можем сделать? Ответ: Жил один король, который думал, что он откажется от королевства и станет мюридом, то есть учеником учителя, откажется от всего мирского и будет жить в духовном размышлении. Он пошел в Бухару, чтобы найти учителя. Этот учитель дал ему работу для испытания, и эта работа заключалась в том, чтобы мыть и чистить весь дом, где жили все ученики, собирать мусор и выносить его из деревни. Ученики, конечно, очень симпатизировали этому человеку и были потрясены, потому что он когда-то сидел на троне и был королем. Они сказали: «Он совсем не привык к этому, для него это должно быть ужасно». Несомненно, учитель, зная цель, которую он ставил, не мог поступить по-другому. Он сказал: «Он должен делать это, потому что еще не готов». Однажды все ученики пошли к учителю и сказали: «Учитель, нам всем симпатичен этот человек, мы думаем, что он такой тонкий, и такой приятный, и такой культурный. Мы бы хотели снять с него эти обязанности». Тогда учитель сказал: «Сделаем проверку». Однажды, когда тот человек выносил мусор из деревни, кто-то на него наткнулся, и все рассыпалось на землю. Он оглянулся: «Теперь не то, что в былые времена. Что я могу тебе сказать!» Когда об этом рассказали учителю, тот сказал: «Не говорил ли я вам, что время еще не пришло?» Через некоторое время проверка повторилась, и, когда кто-то снова сделал то же самое, тот человек посмотрел на него, но ничего не сказал. Учитель сказал: «Не говорил ли я вам, что время еще не пришло?» И когда в третий раз испытали того человека, он даже не посмотрел на того, кто рассыпал корзину. Он поднял все, что рассыпалось, и понес дальше. Учитель сказал: «Вот теперь время пришло, теперь он может сыграть смерть».
Вопрос: Не становимся ли мы порой бесчувственными к страданиям других, если смотрим на них, но не делимся с ними? Ответ: Но я сказал: играть в смерть — это значит подняться над чувствительным и бесчувственным, потому что быть чувствительным и бесчувственным — это определенный этап. Человек может пройти этот этап, тогда все становится чувствительным. Кроме того, вы всегда можете обнаружить, что те, кто играют в смерть, или те, кто сыграли в смерть, самые сострадательные люди, наиболее открытые к страданиям других, потому что, когда они играют в смерть, они автоматически играют и в жизнь. А поэтому, несмотря на то, что они мертвы по отношению ко всему неправильному, что приходит к ним, они живы по отношению ко всему, что может случиться с другими. Вопрос: Могу я спросить, в чем суть такого состояния, когда в определенные дни и определенные часы человек не чувствует больше своего тела и только мысль жива и пробуждена? Ответ: Как я говорил, любое состояние, которое приходит автоматически, ненормально, даже если это высокое состояние. Если оно происходит автоматически, это ненормально. Для человека нормально быть способным испытывать любое состояние, которое он желает испытать. Быть способным испытывать смерть, быть способным испытывать жизнь — это правильно. Для человека всегда испытывать смерть и не испытывать жизни — ненормально.
Ответ: Чтобы достичь равновесия во всем, человек должен с утра до вечера быть уравновешенным. Комментарий Эта лекция была окончена следующим образом: «А теперь, поскольку это мое последнее обращение к вам, — пройдет некоторое время, пока я снова приеду в Париж, — я бы хотел сказать несколько слов о работе Суфийского Движения. Это группа учеников, ищущих истину, которые собрались вместе, чтобы читать, учиться, молчать вместе, думать о том самом источнике, о котором я только что говорил. А руководитель этой группы, которая сделала все возможное, чтобы поддержать эту деятельность в Париже, продолжит в таком духе и дальше и не оставит ни одного камня на месте, чтобы эта деятельность продолжалась. Поэтому позвольте мне призвать всех присутствующих здесь к симпатии и сотрудничеству. Самыми разными способами они могут помочь и способствовать Делу, способствовать этой работе, которая им нравится и интересы которой представляют для них возможность. Эту возможность они могут использовать, поддерживая связь друг с другом, собираясь здесь и лично встречаясь с руководителем. В Индии есть одна поговорка: "Много друзей, которые друзья тебе, пока ты здесь, но очень мало таких, которые остаются друзьями, когда тебя нет рядом". И теперь пришло время узнать друзей, когда меня не будет рядом. Если они придут сюда и будут поддерживать эту деятельность, этот огонек, и я, вернувшись, увижу, что мои друзья хранили его, то я больше не буду думать об этой поговорке — я не буду больше верить в нее. Позвольте мне также пообещать прежде, чем я уеду, что мои мысли и благословения будут с моими друзьями — еще более в расставании, чем когда мы были рядом». Стоит отметить, что в представленной лекции, которая была прочитана в 1921 г., термины «Суфийское Движение» и «Суфийский Орден» появляются как синонимичные обозначения структуры, выстроенной для всех эзотерических и экзотерических видов деятельности суфиев под руководством Пир-о-Муршида Хазрата Инайят Хана. Вплоть до 1923 года название «Суфийское Движение» не было официально и юридически принято для всей структуры современного суфизма; одновременно и термин «Суфийский Орден» получил свое теперешнее, более узкое значение эзотерической школы, что составляет одно из пяти главных направлений деятельности Суфийского Движения. Эта лекция так же, как и статьи, опубликованные в журнале «Суфий» во время Первой мировой войны, ясно показали, что Хазрат Инайят Хан долгое время размышлял над тем, чтобы наилучшим способом выстроить Акашу и дать имя организации, которая нужна была для того, чтобы распространять его Послание. В старинные времена хиндустани и хинди были синонимичны урду, как основному языку мусульман в целом и языку культурного класса всех общин в Индостане (Северная Индия). В дальнейшем значение хиндустани в упрощенной форме стало обозначать язык, на котором образованные классы говорили с необразованными и с британцами, таким образом, он стал лингва-франка на всей территории Индии. После разделения и получения независимости (1947 г.) хиндустани, все еще сохранивший адаптированное арабское написание, слился с урду (zaban il urdu — язык толпы) и стал официальным языком в Пакистане и Индии. Приняв написание наджари (najari), расширенный словарем санскрита, хиндустани стал хинди — первостепенным и общим официальным языком Индии. СЛОВАРЬ ИНОСТРАННЫХ СЛОВ Аджнана (санскр.) — неведение, в противоположность «джнане», которая, в свою очередь означает мудрость, высшее знание. Акаша (санскр.) — тонкая, сверхчувственная духовная сущность, наполняющая все пространство, небо; у суфиев приют или помещение, а также возможность. Фактически она является Всемирным Пространством, в котором неотъемлемо заключена вечная Мыслеоснова Вселенной в ее постоянно меняющихся аспектах на плане материи и объективности и из которого излучается первое Слово, или звук. «Пять акаш» — пять признаков Акаши, проявляющиеся в физическом мире через пять органов чувств. Аммара (арабск.) — первая ступень эволюции, на которой человек пребывает в состоянии нафс-и аммара («душа, склонная [козлу]»). Ананда (санскр.) — блаженство, радость, счастье. Имя любимого ученика Будды Шакьямуни. Асана (санскр.) — третья ступень йоги, асана подразумевает удобное и устойчивое положение тела, необходимое для длительных Медитаций. Атман, или Атма — одно из центральных понятий индийской философии и религии индуизма, индивидуальное (субъективное) духовное начало; начиная с упанишад и особенно в веданте утверждается тождество Атмана с Брахманом, космическим (объективным) духовным началом. Ахимса парамо дхарма — этими словами Будда возвестил миру о том, что ненасилие — величайшая дхарма. Бхавасагара (санскр.) — пространство внутри нас; этот аспект связан с развитием нашей личности, через него на нас действуют звезды, планеты и гравитационные силы. Проблемы в этом центре вызывает жесткое, эгоистичное поведение. Вали (арабск.) — князь, господин, мастер, друг, святой человек, один из приближенных к Богу, Защищающий Друг, Покровитель, al- Wali — одно из 99 имен Бога. В суфийской иерархии следующий уровень над муршидом. Вилайят (перс.) — имя, означающее «владетель», «хозяин», или «Мастер», у суфиев мистическая святость, когда человек становится мастером во всех жизненных ситуациях. Джинн (арабск.) — дух, обитатель мира интеллекта и искусств, находящегося между миром земным и ангельским, существо, обладающее разумом, невидимое, укрытое. Джима, или джняна (санскр.) — знание, понимание, мудрость, высшее знание. Дхарма (санскр.) — 1) одно из центральных понятий индийской философии и религии индуизма, имеющее несколько значений: вечный моральный закон (аналог Абсолюта); нравственно-социальное установление для «правильной жизни» (долг), в этом смысле каждый человек имеет свою дхарму; 2) в буддизме первичные элементы бытия и психофизические элементы жизнедеятельности личности; дхармы вечны, постоянно появляются и исчезают; волнение их, источник страдания, прекращается в состоянии нирваны. Дэва (санскр.) — бог, лучезарное божество, от корня due, «сиять». Небесное существо, ангел. В индуизме небожитель, добрый, злой или нейтральный. Имав (арабск.) — вера, убежденность. Кааба — мусульманское святилище в Мекке, крупный центр паломничества. Это небольшое сооружение кубической формы с одним отверстием для доступа света. В северо-восточном углу находится «черный камень» Каабы, который, как говорит легенда, упал с неба и был белым как снег, но постепенно стал черным из-за грехов человечества. «Белый камень», предполагаемая могила Исмаила, находится в северной стороне святилища, а место Авраама на востоке.
Кшатряй (санскр.) — член одной из четырех каст в индуизме, каста воинов или управителей. Манас (санскр.) — внутренний орган восприятия и постижения, разум. Мануша— у индуистов название человека. Муршнд (арабск.) — духовный учитель, то же, что у индусов гуру, а в православной традиции старец. Мюрид (арабск.) — послушник, ученик, последователь, то же, что у индусов чела. Нафс (арабск.) — душа, естество, желание, персонификация, сущность, «Я»; в суфизме ложное эго. Рякшяси(санскр.) — букв., «едоки сырого», в ведийской и индуистской мифологии злые демоны; их представляли в виде огромных чудовищ со многими головами, рогами. Саджу (санскр.) — добрый, добродетельный, святой, в суфизме святой, повелевающий своей жизнью, тот, кто идет путем контроля и мастерства. Сидхи (санскр.) — ударяющий, достигающий цели. Человек, владеющий сверхъестественными силами, которому достаточно лишь произнести слово, чтобы желание исполнилось. Хакк (арабск.) — истина, справедливость, Бог. Аль-Хакк — одно из 99 имен Бога. Хял(арабск.) — экстатическое состояние, которое суфий может переживать во время совершения молитвы или слушания музыки. Состояние Божественного Восторга.
жүктеу/скачать 1.2 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|