I старьевщик Травестийный статус нищего. Миф о богатстве нищих

V Водопад

1

"...человек тонет на глазах у всех (от сломавшегося крана), и боят­ся открыть дверь, чтобы вода не залила соседние комнаты..." ¹

Или:

"Тонущего в комнате человека (трагически) дать от фарсовой сце­ны лопнувшего бассейна с морскими львами (?). <...> Schwimmbad [бассейн] в середине здания. Столовая под ним с плавающими и ны­ряющими girls на потолке"².

...гранитные кучи столиц

и самого солнца недвижная рыжина, —

все стало как будто немного текуче,

ползуче немного,

немного разжижено.

Потом как прольется!

Улицы льются,

растопленный дом низвергается на дом.

¹ "Стеклянный дом" С. М. Эйзенштейна. К истории замысла. — Искусст­во кино, № 3,1979, с. 99.

² Там же, с. 99.

³ В. В. Маяковский. Сочинения в 2-х т., т. 2. М., 1988, с. 184.

174

в доменных печах революцией расплавленный,

льется сплошным водопадом⁴.

Любопытно, что совершенно сходные мотивы обнаружива­ются гораздо раньше, например, в романе Гюисманса "На рей­де", где в видении героя стена "неожиданно превратилась в стеклянную перегородку, за которой хлюпала взвихренная мас­са воды." Вдруг "за стеклянной перегородкой возникла в воде запрокинутая голова женщины, которая стала всплывать вверх медленными толчками"⁵. Сразу за этим видением следует иное, еще более причудливое. Герой романа Жак видит женщину, си­дящую на одной из башен церкви Сен-Сюльпис, и вдруг он понимает, что "эта башня была колодцем, колодцем, поднима­ющимся в воздух, вместо того, чтобы уходить под землю"⁶. Этот странный колодец, висящий в воздухе, конечно, не что иное, как водопад. Мандельштам в известном стихотворении также описывает готический собор как водопад:

Я видел озеро, стоявшее отвесно.

С разрезанною розой в колесе

Играли рыбы, дом построив пресный.

<...>

И, влагой напоен, восстал песчанник честный,

И средь ремесленного города-сверчка

Мальчишка-океан встает из речки пресной

И чашками воды швыряет в облака⁷.

У Хлебникова водопад появляется неоднократно, в том числе и в видении его стеклянного города. В архитектурной уто­пии "Мы и дома" он описывает поездку к сестре в стеклянном подвижном жилище. И вдруг: "Остановка; здесь в пустой ячей­ке дома я оставил свое жилище; зайдя к водопаду и надев стиль одежд дома, я вышел на мостик. Изящный, тонкий, он на вы­соте 80 сажен соединял два дома-тополя"⁸. Среди прочих ар­хитектурных фантазий Хлебников описывает дом-трубку, ко­торый "состоял из двойного комнатного листа, свернутого в трубку с широким двором внутри, орошенным водопадом"⁹.

175

"...Ч означает пустоту одного тела, заполненную объемом другого тела, так что отрицательный объем первого тела точно равен положи­тельному объему второго. Это полый двумерный мир, служащий обо­лочкой трехмерному телу — в пределе"¹¹.

Поэтому звук Ч, по мнению Хлебникова, нужно понимать как эквивалент пространственной формы. Поэт предлагал изо­бражать его в виде чаши¹².

Но в архитектурной фантазии "Мы и дома" появляется стеклянный "дом-чаша", который есть не что иное, как архи­тектурное, застывшее выражение той же формы, которая за­ключена в звуке Ч. Отсюда характерное заявление о том, что дома будущего являются "азбукой согласных из железа и глас­ных из стекла"¹³. В том же тексте "Мы и дома" Хлебников упо­добляет город стихотворению, в котором вещество чередуется с пустотой, как ударные и неударные слоги в стихе. Констру­ирование дома понимается им как обливание абрисом некой умозрительной пространственной и одновременно квази-звуковой формы. Например: "Точно змея, плывущая по морю, высоко поднявшая свою голову, по воздуху грудью плывет зда­ние, похожее на перевернутое Гэ"¹⁴. При этом "Г значит наи-

__________

¹⁰ Там же, с. 614. ¹¹ Там же, с. 621.

¹² Там же, с. 623. В "Нашей основе" Хлебников определяет Ч как "одно те­ло в оболочке другого" и разъясняет: "Если собрать слова на Ч: чулок, чеботы, черевики, чувяк, чуни, чуп<а>ки, чехол и чаша, чара, чан, челок, че­реп, чахотка, чучело, — то видим, что все эти слова встречаются в точке следующего образа. Будет ли это чулок или чаша, в обоих случаях объем од­ного тела (ноги или воды) пополняет пустоту другого тела, служащего ему поверхностью". — Там же, с. 628.

¹³ Там же, с. 595.

¹⁴ Там же, с. 566.

176

Водопад в этой утопии естественно выполняет собствен­ную пространственно-звуковую функцию, а именно он выра­жает некую соотносимую со звуком форму С достаточной уве­ренностью эту форму можно соотнести с пространственным эквивалентом буквы В. Хлебников пишет "Мне Вэ кажется в виде круга и точки в нем"¹⁶. "В на всех языках значит враще­ние одной точки кругом другой или по целому кругу или по ча­сти его, дуге, вверх и назад"¹⁷. Хлебников не случайно помеща­ет водопад в дом-трубу, потому что самой своей формой труба (эквивалент звука Тэ) соотносится с пространственной фигу­рой "Вэ": "...Т означает направление, где неподвижная точка создала отсутствие движения среди множества движений в том же направлении, отрицательный путь и его направление за не­подвижной точкой"¹⁸.

Любопытно, что в обоих случаях речь идет о неком отсут­ствии движения и движении назад, как бы противодвижении. Водопад и являет странное зрелище постоянного движения, которое одновременно оказывается своего рода противодвижением, сохраняющим постоянство, почти неподвижность формы. Интерес к водопаду, вероятно, объясняется у Хлебни­кова его повышенным интересом к движению против хроно­логического направления времени, отраженному, в частности, в текстах об "отрицательном Разине", проживающем свою жизнь от смерти к рождению, плывущему по реке "поперек ес­тественного течения природы времени его Я, в искусственном направлении"¹⁹.

Андрей Белый еще в 1903 году в цикле "Вечный зов" опи­сывал движение водопада как аллегорию вечного возвращения:

Старина, в пламенеющий час обуявшая нас мировым, — старина, окружившая нас, водопадом летит голубым.

¹⁵ Там же, с. 622. ¹⁶ Там же, с. 622. ¹⁷ Там же, с. 621. ¹⁸ Там же, с. 622. ¹⁹ Там же, с. 567.

177

Водопад сродни архитектурной форме, в которое движение материальной массы уравновешивается несокрушимой непо­движностью. Мандельштам видел в готическом соборе водопад потому, что он так же уравновешивает в себе движение вниз и полет вверх. Мандельштам формулировал свое понимание ар­хитектуры в выражениях близких хлебниковским: " Строить — значит бороться с пустотой, гипнотизировать пространство"²¹. Слово уподоблялось им камню, включенному в динамическую игру архитектонических конструкций, которые в любую ми­нуту готовы превратиться в уравновешенное движений струй:

"Но разве готика не торжество динамики? Еще вопрос, что бо­лее подвижно, более текуче — готический собор или океанская зыбь?"²² Готика, однако, для Мандельштама нечто противопо­ложное стеклянной оранжерее — простой пленке, отделяющей искусственный рай от внешнего мира. Готический собор не изолирует пространство, а протыкает его "злой" "стрелой го­тической колокольни"²³. Не случайно, конечно, он воспевает "готического поэта" Франсуа Вийона, который, подобно тому как Верлен "разбил serres chaudes [оранжереи] символизма", выступал против "искусственной оранжерейной поэзии"²⁴.