Истоки сионизма

Внутри самих США, основной силой, добивавшейся войны, была маленькая группка неоконсерваторов, многие из которых имели тесные связи с израильской партией Ликуд. В общий хор влились и основные лидеры входящих в Лобби организаций. Как писала газета «Вперед»: «Попытки президента Буша убедить публику в необходимости войны в Ираке, заставили важнейшие еврейские организации Америки единогласно выступить в его поддержку. Лидеры общины принимали заявление за заявлением, призывая избавиться от Саддама Хусейна и его оружия массового поражения». Статья продолжается словами: «обеспокоенность за безопасность Израиля предопределила решение основных еврейских обществ».

Хотя неоконсерваторы и другие лидеры Лобби и были готовы вторгнуться в Ирак, более широкая еврейская община США, к этому готова не была. Например, сразу после начала войны Сэмюель Фридман писал, что «обработка основных социологических опросов показала, что поддержка войны среди евреев даже меньше, чем среди остального населения – 52% против 62%». Таким образом, обвинять в иракской войне «еврейское влияние» было бы неверно. Скорее, войной мы обязаны влиянию Лобби, особенно – входящим в него неоконсерваторам.

Неоконсерваторы уже были полны решимости свергнуть Саддама еще до того, как Буш стал президентом. В начале 98-го года скандал был вызван публикацией двух открытых писем президенту Клинтону с призывом отстранить Саддамма от власти. Среди подписантов было много людей, связанных с такими произраильскими группами, как JINSA или WINEP, а именно: Элиот Абрамс, Джон Болтон, Даглас Фейт, Вильям Кристол, Бернард Льюис, Дональд Рамсфельд, Ричард Перл и Пол Вулфовиц. Им не составило труда убедить Клинтона в том, что Саддам должен быть повержен. Но неоконсерваторам не удалось протолкнуть военное решение. Точно так же трудно было им добиться одобрения этого решения и в первые месяцы правления Буша. Неоконсерваторам нужна была помощь для того, чтобы достигнуть своей цели.

Эта помощь пришла 11 сентября 2001-го года. В частности, события того судьбоносного дня заставили Буша и Чейни изменить свой курс и стать ярыми сторонниками войны на упреждение – войны против Саддама. Неоконсерваторы в Лобби – в особенности Скутер Либби, Пол Вулфовиц, а также историк из Принстонского университета Бернард Льюис – сыграли особенно важную роль в убеждении президента и вице-президента. 

Тем временем, другие неоконсерваторы вовсю трудились во властных коридорах. Мы не знаем всего, но академики вроде Льюиса или Фуада Аджами из Университета Джона Хопкинса, как сообщается, сделали много, чтобы убедить вице-президента Чейни в необходимости начать войну. Взгляды Чейни были также изменены под воздействием его окружения – в особенности, Эрика Эдельмана, Джона Ханы и главы аппарата Либби, одного из самых влиятельных людей в администрации. А вице-президент уже к началу 2002-го помог убедить президента Буша. После этого война стала неизбежной.

Неоконы не теряли времени и за стенами администрации. Их усилия были направлены на поддержание давления на Буша и подавление оппозиции войне в обществе и в правительстве. 20 сентября группа известных неоконсерваторов и их соратников опубликовала еще одно открытое письмо, которое сообщало президенту, что «даже если доказательства не позволяют напрямую связать Ирак и 11 сентября, любая стратегия, направленная на уничтожение терроризма и его спонсоров, должна опираться на устранение режима Саддама Хусейна в Ираке».

Письмо также напоминало Бушу, что «Израиль был и остается самым преданным союзником Америки в борьбе с международным терроризмом». В октябрьском выпуске Weekly Standard Роберт Каган и Вильям Кристол призывают к немедленной смене режима в Ираке, сразу после победы на Талибаном. В тот же день Чарльз Краутхаммер в Вашингтон Пост предположил, что после Афганистана надо взяться за Сирию, а потом за Иран и Ирак. «Война с терроризмом», - писал он, «закончится в Багдаде», когда мы разберемся «с самым опасным террористическим режимом на планете».

Эти публицистические выстрелы были началом целого пиар-обстрела, пропагандировавшего войну. Краеугольным камнем этой кампании стала манипуляция разведывательными данными, позволившая выставить Саддама как смертельную угрозу. Например, Либби несколько раз приезжал в ЦРУ, чтобы убедить аналитиков найти свидетельство, которое могло бы стать поводом к войне. Он также помогал подготовить материалы доклада об угрозе со стороны Ирака, которые потом были переданы Колину Пауэллу, готовившему небезызвестный доклад для Совбеза ООН.

Как свидетельствует Боб Вудворд, «Пауэлл ужаснулся тому, что он счел чрезмерностью и преувеличением. Либби делал самые резкие выводы из ничего». Хотя Пауэлл и отверг самые безумные тезисы Либби, его выступление в ООН было пронизано ошибками, как он сам впоследствии признавал.

В кампании по подлогу доказательств были также задействованы две организации, созданные после 11 сентября и подчиненные напрямую заместителю министра обороны Дагласу Фейту. Группа по выработке антитеррористических мер была создана для того, чтобы найти связи между Аль-Каидой и Ираком, которые не удавалось обнаружить спецслужбам. Два главных члена этой группы – это Вермсер, ярый неокон, и Майкл Малуф, американец ливанского происхождения, тесно связанный с Перлом.

Штабу Центрального Планирования также была поставлена задача отыскать доказательства, которые можно было бы использовать как повод к войне. Штаб возглавлял Абрам Шульский, другой неокон, тесно связанный с Вулфовицем, среди сотрудников обеих организаций были работники произраильских аналитических центров.

Так же как практически все неоконсерваторы, Фейт полностью предан Израилю. Он имеет прочные связи с партией Ликуд. Еще в 90-е он писал статьи, поддерживающие строительство поселений и утверждающие, что Израиль должен оставить за собой оккупированные территории. Важнее всего то, что в июне 1996-го вместе с Перлом и Вермсером он написал знаменитый отчет «Полный Разрыв» - для вступавшего в должность Беньямина Нетаньяху. Среди прочих вещей, он советовал Нетаньяху «сосредоточиться на устранении режима Саддама Хусейна в Ираке – важная стратегическая задача для Израиля, на которую он имеет полное право». Так же статья призывала Израиль начать переустройство всего Ближнего Востока. Нетаньяху не воплотил эти советы в жизнь, но Фейт, Перл и Вермсер вскоре стали давать такие же советы администрации Буша. Ситуация заставила публициста Хааретц Акиву Эльдара написать, что Фейт и Перл «идут по тонкой грани между лояльностью американским правительствам и израильским интересам».

Вулфовиц не менее предан Израилю. Газета «Вперед» (The Forward”) однажды описала его как «самый ястребиный голос в Администрации» и включила его в 2002-м году в списков 50 знаменитостей, «сознательно исповедующих еврейский активизм». В то же самое время JINSA наградила Вулфовица своей премией за укрепление связей между Израилем и США. Jerusalem Post назвала его «искренне произраильским» и наградила званием «Человек Года» в 2003.

В заключение этой части стоит сказать пару слов о довоенной поддержке, которую неоконы оказывали Ахмеду Чалаби, беззастенчивому иракскому эмигранту, который возглавил Иракский Национальный Конгресс. Они поддерживали Чалаби потому, что он находился в плотном контакте с организациями американских евреев и обещал строить добрые отношения с Израилем после прихода к власти. Это именно то, что хотели слышать произраильски настроенные сторонники войны. Журналист Мэтью Бергер изложил суть сделки в Еврейском Журнале: «ИНК считал улучшение отношение способом использовать еврейское влияние в Вашингтоне и Иерусалиме и получить еще большую поддержку. Со своей стороны еврейские группы видели в этом возможность нормализовать отношения между Израилем и Ираком, после того, как ИНК сменит в Багдаде Саддама Хусейна».

Учитывая преданность неоконов Израилю, их помешательство на Ираке и их влияние на администрацию Буша, не удивительно, что так много американцев сочло, что война задумывалась для продвижения израильских интересов. Например, Бэрри Якобс из Американского еврейского комитета признал в марте 2005-го, что убеждение, что Израиль и неоконсерваторы создали заговор с целью втянуть США в войну было повсеместно распространено в американских спецслужбах». Однако лишь немногие произносили это вслух, а большинство рискнувших – как например Сенатор Эрнст Холлингс или член нижней палаты Джеймс Морэн – подверглись за это осуждению. Майкл Кинсли хорошо сформулировал проблему в конце 2002-го, когда написал, что «недостаток общественной дискуссии о роли Израиля… напоминает поговорку про слона в комнате: его все видят, но никто не замечает». Причина такого безразличия, как считает Кинсли, это боязнь обвинений в антисемитизме. В любом случае, трудно сомневаться, что Израиль и Лобби были ключевыми игроками в принятии решения о начале войны. Без усилий Лобби США вряд ли пошли бы на вторжение в марте 2003-го.

 

Мечты о региональной трансформации

Никто не думал, что война в Ираке окажется трясиной. Наоборот, считалось, что она станет частью большого плана по перестройке Ближнего Востока. Этот план был полным отступлением от всей прежней политики США, а Лобби и Израиль стояли у истоков этой трансформации. Этот очевидный тезис был подчеркнут военной передовицей Wall Streat Journal: «Мечта президента: Изменить не только режим, но и регион: создание проамериканской демократической зоны – это цель, за которой Израиль и Неоконсерваторы».

Произраильские силы давно были заинтересованы в том, чтобы привлечь американских военных к прямому участию в ближневосточных событиях – так, чтобы это помогало защитить Израиль. Но в годы Холодной Войны им это не всегда удавалось, потому что Америка выступала в регионе как противовес. Большинство американских частей, предназначенных для Ближнего Востока – как Силы Быстрого Реагирования – находились «за горизонтом» и вне прямой досягаемости. Вашингтон добивался требуемого баланса интересов, стравливая страны между собой. Именно поэтому администрация Рейгана поддержала нападение Саддама на революционный Иран в годы Ирано-Иракской войны (1980-1988).

Эта политика поменялась после войны в Заливе, когда администрация Клинтона приняла стратегию «двойного сдерживания». Она призывала к размещению значительных воинских контингентов в регионе для сдерживания Ирана и Ирака – вместо того, чтобы сталкивать их между собой. Отцом этой стратегии был никто иной как Мартин Индик, который первым предложил ее в мае 1993-го года в аналитическом центре WINEP, а затем привел в действие уже в статусе директора Ближневосточного и Юго-азиатского департамента Совета по Национальной Безопасности.

Однако в конце 90-х неоконсерваторы стали заявлять, что двойного сдерживания недостаточно, и что требуется смена режима в Ираке. Свержением Саддама и превращением Ирака в настоящую демократию, утверждали они, США смогут ускорить далеко идущие перемены на всем Ближнем Востоке. Та же самая логика, конечно же, прослеживалась и в адресованном неоконами Нетаньяху «Окончательном Разрыве». К 2002-му году, когда нападение на Ирак стало горячей темой, региональная трансформация стала символом веры в неоконсервативных кругах.

Чарльз Краутхаммер приписывает этот грандиозный план Натану Шаранскому, израильскому политику, чьи сочинения впечатлили президента Буша. Но Шаранский не был единственным в Израиле. В действительности, израильтяне разных партий и убеждений считали, что свержение Хусейна изменит Ближний Восток в пользу Израиля. Как писал Алуф Бенн (Хааретц, 17 февраля 2003-го года), «высокопоставленные офицеры израильской армии люди, приближенные к премьеру Шарону, такие как советник по национальной безопасности Эвфраим Халеви, нарисовали пасторальную картинку замечательного будущего, которое ждет Израиль после войны. Они предвидели эффект домино, когда падение Хусейна вызовет крушение других врагов Израиля….. вместе с этим диктаторами исчезнут и террор, и оружие массового уничтожения».

Таким образом, израильские лидеры, неоконсерваторы и администрация Буша – все они считали войну с Ираком первым шагом в амбициозной кампании по переформатированию Ближнего Востока. И с первой же победой они направили взоры на других региональных противников Израиля.

 

Охота на Сирию

Израильские лидеры не подталкивали к атаке на Сирию до Марта 2003-го, потому что они были слишком увлечены Ираком. Но после того, как Багдад пал в середине апреля, Шарон и его подчиненные начали убеждать Вашингтон взяться за Дамаск. Например, 16 апреля Шарон и Шауль Мофаз, его министр обороны дали интервью нескольким израильским газетам. Шарон в Едиот Ахронот призвал США оказать «очень сильное» давление на Сирию. Мофаз сообщил газете Маарив, что «у нас есть длинный список требований к Сирии и я считаю правильным, чтобы он был предъявлен через американцев». Эвфраим Халефи, советник Шарона по национальной безопасности, заявил перед аудиторией WINEP, что для США теперь важно быть жесткими с Сирией, а Вашингтон Пост сообщила, что Израиль «раздувает кампанию» против Сирии, поставляя США разведывательные отчеты о действиях сирийского президента Башара Асада.

Известные деятели Лобби делали похожие заявления. Вулфовиц провозгласил, что «в Сирии будет смена режима», а Ричард Перл сказал одному из журналистов, что «мы можем отправить им (другим режимам на Ближнем Востоке) короткое послание, из двух слов – вы следующие». В начале апреля WINEP опубликовала двухпартийный отчет, утверждающий, что Сирия «не должна пропустить сигнал о том, что страны повторяющее безрассудное, безответственное и дерзкое поведение Саддама Хусейна, могут разделить его участь». 15 апреля Йоси Кляйн Халеви опубликовал в Лос Анджелес Таймс статью с названием «Теперь закрутить гайки Сирии», а на следующий день Зев Хафетц выпустил другую статью – в Нью-Йорк Дейли Ньюз с названием «Террористическая Сирия тоже нуждается в смене…(режима)». Не отставая ни на шаг Лоуренс Каплан 21 апреля пишет в Нью Репаблик, что сирийский лидер Ассад представляет «серьезную угрозу Америке».

Тем временем 12 апреля на Капитолийском холме конгрессмен Елиот Энгель вновь представил Акт о призвании Сирии к ответственности и восстановлении суверенитета Ливана. Он грозит Сирии санкциями, если она не выведет войска из Ливана, не расстанется с ОМУ и не перестанет поддерживать терроризм. Акт также призывает Сирию и Ливан сделать конкретные шаги к заключению мира с Израилем. Этот документ был поддержан Лобби – особенно AIPAC – и «оформлен» согласно Еврейском Телеграфному Агентству – «некоторыми лучшими друзьями Израиля в Конгрессе». Акт оставался в тени некоторое время, во многом потому что администрация Буша не испытывала энтузиазма по этому поводу, но он был принят подавляющим большинством – как в Сенате, так и в Конгрессе. Буш подписал его 12 декабря 2003-го.

Но в тот момент администрация Буша была по-прежнему разделена по поводу атаки на Сирию. Хотя неоконсерваторы и были готовы ввязаться в драку с Дамаском, ЦРУ и Госдеп выступали против. И даже после того, как Буш подписал закон, он подчеркнул, что будет исполнять его медленно.

Такая двоякость в поведении Буша понятна. Во-первых, сирийское правительство обеспечивало США важной информацией об Аль-Каиде, оно также предупредило Вашингтон о готовящейся террористической атаке в Персидском Заливе. Сирия также открыла ЦРУ доступ к Мухаммеду Заммару – предполагаемому вербовщику исполнителей терактов 11 сентября. Нападение на режим Ассада оборвало бы эти ценные связи, а значит и саму войну с терроризмом.

Во-вторых, Сирия не была в плохих отношениях с Вашингтоном до иракской войны (она даже голосовала за резолюцию ООН 1441), она также не представляла угрозы для США. Выяснение отношений с Сирией сделало бы США в глазах мира простым хулиганом, зацикленным на арабских странах. Наконец, внесение Сирии в список американских целей дало бы Дамаску серьезный повод создать американцам проблемы в Ираке. Даже если кому-то и хотелось бы давить на Сирию, для начала стоило бы разобраться в Ираке.

И тем не менее, Конгресс настаивал на «завинчивании гаек» в Дамаске, во многом под давлением со стороны израильских политиков и произраильских групп вроде AIPAC. Если бы не было Лобби, не было бы ни Акта о признании Сирии ответственной и американская политика в отношении Дамаска больше бы соответствовала американским национальным интересам.

 

Иран на мушке

Израильтяне любят описывать любую угрозу в самых густых красках, но Иран считается их самым опасным врагом потому, что он ближе всего к обладанию ядерным оружием. Практические все израильтяне считают появление ядерного оружия у исламской страны на Ближнем Востоке – реальной угрозой. Как за месяц до войны в Ираке заметил министр обороны Израиля Беньямин Бен-Элейзер, «Ирак – это проблема, но вы должны понимать, для меня Иран – гораздо опаснее Ирака».

Шарон начал открыто подталкивать США к конфронтации с Ираном в ноябре 2002-го, в интервью The Times. Описывая Иран как «центр мирового терроризма» и ссылаясь на возможность обретения им ядерного оружия, он заявил, что администрация Буша должна взяться за Иран «на следующий день» после завоевания Ирака. В конце апреля 2003-го Хааретц написала, что посол Израиля в Вашингтоне теперь призывает к смене власти в Иране. Свержение Саддама, считает он, было «недостаточным». По его словам, Америка «должна идти дальше. Остаются угрозы такого же масштаба, исходящие от Сирии и от Ирана».

Неоконсерваторы также не теряли времени. 6 мая American Enterprise Institute и Движение В Поддержку Демократий совместно с Хадсон Инститьют провели конференцию по Ирану. Выступавшие были откровенно произраильски настроенными, многие призывали США сменить иранский режим на демократию. Как обычно, появился целый набор статей известных неоконсерваторов - с тем же лейтмотивом. Например, 12 мая в Weekly Standard Вильям Кристол пишет, что «освобождение Ирака было первой большой битвой за будущее Ближнего Востока… но следующее большое сражение – надеемся, не военное – произойдет за Иран».

Администрация Буша откликнулась на давление Лобби усилиями по прекращению иранской ядерной программы. Но у Вашингтона мало что получилось, а Иран похоже вознамерился получить ядерное оружие. В результате, Лобби усилило прессинг на американское правительство, используя все приемы, которые есть в его распоряжении. Передовицы и статью теперь предупреждают о неизбежных угрозах со стороны ядерного Ирана, предостерегают от любого «потворствования» террористическому режиму и исподволь намекают на использование силы, на случай если дипломатия не поможет. Лобби также толкает Конгресс к принятию Акта о поддержке демократии в Иране, который может расширить уже введенные в отношении Ирана санкции. Израильские официальные лица также предупреждают, что могут сами нанести превентивный удар, если Иран продолжит движение в нынешнем направлении, что отчасти имеет целью держать внимание Вашингтона предельно сконцентрированным на этой проблеме.

Можно возразить, что и без Израиля и его Лобби у США есть достаточно причин не противиться появлению ядерного Ирана. В чем-то это так, но ядерные амбиции Ирана не сегодня представляют опасности для США. Если Вашингтон мог жить с ядерным СССР, ядерным Китаем и даже ядерной Северной Кореей, значит, он может жить и с ядерным Ираном. Вот почему Лобби старается поддерживать давление на американских политиков. Если бы не было Лобби, США и Иран конечно вряд ли были бы союзниками, но американская политика была бы более сдержанной и превентивная война не рассматривалась бы как вероятный сценарий.

 

Резюме

Неудивительно, что Израиль и его американские единомышленники хотят заставить США разбираться со всеми и каждой угрозой Израильской безопасности. Если их усилия по изменению политики США достигнут цели, тогда враги Израиля будут ослаблены или повержены, Израиль получит свободу действий в отношении палестинцев, а США сделают всю черную работу, будут – воевать, умирать, строить и платить.

Но даже если США не удастся переделать Ближний Восток и они ввяжутся в конфликт со становящимся все более радикальным Арабским или исламским миром, Израиль все равно будет защищен единственной сверхдержавой. Это не вряд ли понравится Лобби, но Вашингтону все-таки лучше постараться соблюдать дистанцию с Израилем или использовать имеющиеся рычаги, чтобы заставить Израиль заключить мир с палестинцами.

 

Выводы.

Можно ли обуздать Лобби? Хочется думать, учитывая крах иракской кампании, очевидность необходимости восстановить репутацию США в арабском мире, последние новости о том, что сотрудники AIPAC передавали правительственные секреты Израилю. Можно также предположить, что смерть Арафата и избрание более умеренного Абу Мазена могли бы подтолкнуть Вашингтон к более решительным шагам по достижению мира. Вкратце, у американских политических деятелей есть достаточно оснований, чтобы дистанцироваться от Лобби и выработать другую ближневосточную политику, больше отвечающую национальным интересам. Заключение мира между палестинцами и израильтянами сделало бы много для распространения демократии в регионе и борьбы с терроризмом.

Но это вряд ли произойдет вскоре. AIPAC и ее союзники (включая христиано-сионистов) не знают конкурентов в мире лоббизма. Они понимают, что продвигать интересы Израиля становится все труднее и они реагируют – увеличивая штат и расширяя географию действий. Больше того, американские политики остаются болезненно чувствительными к пожертвованиями и другим формам политического давления, а основные СМИ скорее всего будут симпатизировать Израилю что бы ни случилось.

Эта ситуация внушает серьезные опасения, потому что влияние Лобби создает проблемы на нескольких направлениях. Оно увеличивает террористическую опасность – в том числе и для европейских союзников США. Не давая США разрешить палестино-израильский конфликт, Лобби дает экстремистам мощный вербовочный инструмент, увеличивая социальную базу терроризма.

В дальнейшем усилия Лобби по смене режимов в Иране и Сирии могут вынудить США атаковать эти страны, что будет иметь катастрофические последствия. Нам не нужен еще один Ирак. Как минимум то, что Лобби относится к этим странам враждебно, не дает Вашингтону использовать их в борьбе с Аль-Каидой и повстанцами в Ираке, где такая помощь очень нужна.

Существует и моральная часть проблемы. Благодаря Лобби США де факто стали патроном израильской экспансии на оккупированных территориях. Эта ситуация перечеркивает усилия Вашингтона по продвижению демократии во всем мире, делая призывы к соблюдению прав человека другим странами – лицемерными. Американское стремление ограничить распространение ядерного оружия смотрится так же двулично, учитывая молчаливое согласие США на обретение такого оружия Израилем.

Наконец, действия Лобби по пресечению общественной дискуссии по поводу Израиля наносит вред демократии. Затыкая рты скептикам черными списками и бойкотами – или обвиняя своих критиков в антисемитизме – эти люди нарушают сам принцип открытого обсуждения, от которого зависит демократия. Неспособность Конгресса США провести настоящее обсуждение по этим жизненно-важным вопросам, парализует всю систему принятия демократических решений. Сторонники Израиля должны иметь право выступать и спорить с теми, кто с ними не согласен. Но попытки замолчать такой разговор должны быть осуждены теми, кто верит в свободу слова и честное обсуждение важных для общества проблем.

Последнее – влияние Лобби наносит вред и Израилю. Его способность убеждать Вашингтон не позволила Израилю использовать возможности по заключению мира с Сирией и полному исполнению договоренностей в Осло. А ведь это спасло бы жизни израильтян и сократило ряды палестинских экстремистов. Не признавая законные права палестинцев, Израиль не делает себя более безопасным, а долгая кампания по уничтожению или оттеснению на обочину целого поколения палестинских лидеров только усилила экстремистские группы вроде Хамас и сократила число тех, кто был готов к компромиссу. Этот курс может привести к тому, что однажды Израиль превратится в страну победившего апартеида – вроде ЮАР. Ирония состоит в том, что Израилю действительно было бы лучше без его Лобби. 

Впрочем, есть и луч надежды. Хотя Лобби и остается влиятельной силой, обратный эффект этого влияния становится все труднее скрыть. Большие государства могут проводить дефектную политику какое-то время, но реальность не может игнорироваться вечно. Еще раз – необходимо открытое обсуждение роли Лобби и американских интересов в Ближневосточном регионе. Благополучие Израиля – входит в эти интересы, чего нельзя сказать о продолжении оккупации Западного Берега или других моментах, описанных выше. Открытая дискуссия покажет пределы стратегической и моральной целесообразности односторонней поддержки Израилю и позволит США занять позицию, более соответствующую их национальным интересам, интересам других стран региона и долгосрочным интересам Израиля в том числе.