Издательство Альфа-книга

Кодекс буси-до

Но главное, что, пока бандиты чесали в затылке, из противоположного угла становища тихохонько ушли пленники. Ушли, надо признать, очень организованно, без обид и оскорбительных выкриков напоследок. Если кто рассчитывал, что добрый Насреддин воодушевит народ пламенными речами и поведёт в атаку на врага, мстить с беспощадной силой, - увы, вынужден разочаровать, это было бы уже другое фэнтези. Тем паче что "коршуны пустыни" всё равно получили своё, не сомневайтесь...

В общей суматохе никто сразу не обратил внимания, как рослая фигура в чёрном схватила танцовщицу за плечи.

- Джамиля, бежим! - Лев едва не упал от изумления, когда девушка резко оттолкнула его.

- Кто вы такой?! Как смеете хватать меня при муже?!!

- Каком муже, дура?! Ты же вдова! - взвыл всё ещё ничего не понимающий россиянин. Обычно он соображал быстрее, но, видимо, просто голову зa день напекло...

- Мой возлюбленный Халиф умер?! Весь умер, да?! - заголосила девица, плюхаясь задом на песок. - Вай дод, я несчастная! Вай мэ, бедная я, бедная! Э-э, а может, кому-то из его друзей нужна хорошая и верная жена, умеющая танцевать и знающая толк в возлежаниях?!!

- Зачем так говоришь, глупая? Я совсем живой, да! - Из толпы обернувшихся к ним разбойников выделился один, в более богатом одеянии.

До Льва наконец дошёл весь ужас его скоропалительного благородства, но... он в тот роковой миг не придумал ничего умнее, как сорвать с девушки чёрную вуаль.

- Упс! Прошу пардону, вы действительно не Джамиля. Нос курносый, рот большой и ещё эти... усики... Хотя общее сходство в силуэте есть, что меня и извиняет...

Штук тридцать кривых клинков, хищно оскалившихся в ответ, явственно показали, что извинения не приняты. Причём в категоричной форме...

- Кто ты, о незнакомец, переодетый в наши одежды? - с холодным достоинством вопросил тот, кого девушка назвала Халифом. - Но не вздумай нам врать! Ибо мы не знаем слов лжи и не прощаем их другим...

- А ты тут вроде начальства, как я понимаю? - столь же величаво выпрямился потомок русских дворян. - Тогда, думаю, как два уголовника мы поймём друг друга. Багдадский вор Лев Оболенский к вашим услугам!

Разбойники дружно вздохнули, переглянувшись, но оружия не опустили.

- Назваться столь известным именем может каждый, - рассудил главный бандит. - Докажи нам своё искусство, о чужеземец...

- Ну в принципе можно, конечно. - Лев шагнул вперёд, слегка приобняв собеседника за талию. - Если я перечислю те предметы, что у тебя за пазухой, это прокатит?

- Это будет провидением, но не воровством.

- А если я верну их тебе? - Оболенский разжал широкую ладонь, демонстрируя два массивных перстня, крупный изумруд и старую медную пуговицу... Главарь невольно вздрогнул, хлопнув себя по боку, а потом резко, лающе рассмеялся:

- Он не солгал! Этот человек и впрямь искусен в воровстве. Но тогда зачем ты здесь, разве вор крадёт у вора?!

- Вот только не надо фальшивой романтики - крадёт, и ещё как, направо-налево, - строго прервал бывший помощник прокурора. - Так что не надо "ля-ля" про благородных робингудов среднеазиатского разлива. Я сам после вашего набега людей хоронил...

- Ты осуждаешь нас? Но это наша работа, мы - грабим и убиваем, ты - воруешь, что плохо лежит...

- Ага, ещё скажи, мелочь по карманам тырю?! Я, между прочим, весь караван у вас украл.

- Караван? - Разбойники бегло посовещались, и Халиф рассмеялся снова. - Глупые животные далеко не уйдут, а караванщики и купцы побегут отсюда без оглядки, но что они смогут, безоружные, в пустыне против наших клинков... Утром мы вернём себе всё. Ты не смог украсть у нас караван, о наивный Багдадский вор!

Лев пару раз открывал пасть, порываясь что-то ответить, но в конце концов заткнулся, признавая полное поражение по всем статьям... Он повесил голову под свист и презрительное цоканье языком, ибо мудрость древних гласит: "Что не доделано, то не сделано. Что возвращено, то не украдено. Что обретено вновь, то не потеряно навеки..." Убитый и опозоренный россиянин, не поднимая глаз, развернулся было на выход, и его никто не тронул, пока сзади не раздался насмешливый голос:

- Я никогда бы не поднял руки на своего собрата в мире грабежа и разбоя, ничей клинок не преградил бы тебе дорогу. Орёл не клюёт орла...

- Вот и ладушки, - буркнул Лев, - а я сваливаю.

- Не спеши, чужеземец, ты оскорбил мою жену!

- Я извинился.

- В пустыне не знают такого слова...

Свист дамасской стали наш храбрец услышал, уже лёжа на песке. Неведомая сила воровской интуиции бросила его наземь за мгновение до коварного удара в спину. "Коршуны" взревели от ярости и восхищения, неравная дуэль началась без предупреждения или галантных шарканий ножкой.

Кривой ятаган Халифа бешено пластал холодай воздух ночи, главарь явно забавлялся со своей жертвой, шутя гоняя Оболенского по кругу. Хохотали разбойники, истерично визжала девица, похожая на Джамилю, звёзды испуганно жались к щербатой луне, друзья были далеко, а смерть близко... Нельзя сказать, что Лев просто испугался, скорее он был даже раздосадован. Поэтому ругал напропалую всех подряд:

- Пустыня - долбаная, мужики - дебильные, тётки - шизанутые, порядки - уродские... Не хочу, блин, жить на Востоке!

- Верно, чужеземец, тебе здесь не выжить... - хищно подтвердил главарь, и его клинок плашмя лёг на плечо загнанного Оболенского. Холодное лезвие щекотнуло шею побледневшего умника... - Ты храбро дрался и умрёшь как мужчина!

- Н-но... я и подраться-то толком не успел... может...

- Прощай, Багдадский вор.

Последние слова разбойника утонули в неповторимом рёве ущемлённого судьбой верблюда. Не каждый опытный караванщик знает, куда надо правильно ткнуть это флегматичное животное, чтобы в один миг превратить его в сумасшедшего двугорбого дьявола! Судя по тому, как разом присели бандиты, чужеземец, оскорбивший жену их главаря, не интересовал уже никого...

- Лёвушка-а, я спасу тебя-а!!! - взлетел в небо серебряный голосок весёлой вдовы.

В круг костра ворвался психованный верблюд с неуравновешенной всадницей на борту. На их пути не выросла стена клинков и отважных восточных парней, готовых грудью стать (читай, костьми лечь!) на защиту любимого начальника. Наоборот, все как-то разом отметили нездоровое выражение хищного возбуждения на морде лица верблюда и сиганули в разные стороны...

- Стоять, дети шакалов! - перепуганно взвыл Халиф, грозя ятаганом вослед разбегающимся товарищам по грабежу. Зря... к Оболенскому стоило бы относиться с большим вниманием и не спускать с него глаз. Главарь наверняка поставил себе такую заметочку на будущее, когда пудовый кулак Багдадского вора заставил его взлететь вверх пятками!

- Ко мне, любимый! - крикнула храбрая Джамиля, протягивая руку. Лев с разбегу взлетел на здоровущего верблюда, но опыта у него было маловато, и красивой посадки не получилось...

Хрупкая восточная девушка уверенно подтянула сползающего русского мужика, устроила меж горбов на манер багажа и с размаху врезала верблюду палкой по ушам. Негуманно, согласен... но обалдевшее от такого обращения животное метко плюнуло в приподнимающегося главаря и с удовольствием погоняло остальных бандитов по растерзанному лагерю. Образно выражаясь, от "коршунов пустыни" летели пух и перья...

- Как ты меня нашла-а-а?! - подпрыгивая на пузе, нежно вопрошал Оболенский.

- Потому что я тебя искала, - не совсем впопад отвечала юная вдова, лучась от гордости. - Ты столько раз спасал меня от всех-всех-всех, что Аллах даровал мне возможность отплатить тебе тем же!

- Я... уплачу свои долги-и...

- Конечно, о неутомимый мой, и я даже знаю как!

Сбесившийся верблюд успокоился только тогда, когда загнал за самый далёкий бархан самого последнего разбойника. Льву не удалось украсть караван, но так или иначе косвенным образом он поспособствовал избавлению караванных путей от оголтелого бандитизма. Хотя с этим утверждением можно и поспорить...

По сценарию С. Кинга

- Ой, мама, тоже мне Станиславский нашёлся! Ты в свою тетрадь посмотри, что ты там пишешь?!

- Твоё враньё.

- Моё вра... Я говорю не что, а ЧТО?! Там же понять ничего нельзя, в твоих каракулях... Я бы, знаешь ли, тоже не доверял человеку, пишущему от руки как кура-гриль лапой! Не верит он, Аллаха бы постыдился...

- Но, Лев, пойми, читатель первым ухватит меня за шиворот, если я не смогу внятно объяснить, где шлялась твоя Джамиля почти полные сутки и как она так вовремя объявилась, чтобы спасти тебя, ненаглядного?

- А тебе завидно, да? Вай мэ, Андрюха, ну откуда я знаю?! По пустыне на верблюде своём каталась, озоном дышала, загорала без паранджи в некурортной зоне, мало ли... Увидела огни за барханом, плача ринулась к людям, а видит, что там я весь бьюсь в неравной схватке, ну и поспособствовала! Чё удивительного-то?! Восточные девушки, они знаешь какие... о-го-го! Если очень надо, так и "слона на скаку остановит, в горящую юрту войдёт..." и "посмотрит - рублём... нет, дирхемом одарит"! Ну, пятнадцатью таньга точно, в любом случае...

- А верблюд? Что, вот так вся банда убежала от одного ненормального верблюда?! Не верю...

- Да?! А ты этих гангстеров двугорбых в ярости видел? Это ж неуправляемый бронетранспортёр со свихнувшимся компьютером - прёт вперёд не глядя, кусается, как зараза, плюёт навылет и ногами бьёт так, что Джеки Чану в пьяном сне не снилось! Среднеазиатский кошмар агрессивного радиуса действия. Будь в иракской армии двадцать шесть таких верблюдов - хренушки бы их американцы забомбили!

Я устал с ним спорить. В конце концов, особо привередливым книгочеям и критикам ничего не стоит выцепить через Интернет адрес Оболенского и потребовать ответа у него лично. Хотя я бы не советовал... Некоторые уже пробовали, и ныне они глухи на одно ухо. Мат Оболенского имеет специфическую тенденцию оглушать навязчивого любопытствующего без всякой надежды на исцеление. А лезут с вопросами в основном экзальтированные дамы или субтильные девицы - на них действует вдвойне. Давайте лучше вернёмся к нашему повествованию...
...В общем, выбрались они в полном соответствии с законами жанра: в погоню никто не попёрся (дураки кончились!), главарь Халиф от обиды дал по морде жене (когда выплыл из верблюжьего плевка!), а поперёк дороги при свете луны возник, как шайтан из-под саксаула, отчаянный домулло с белым платком перемирия в руках и боевым ослом на взводе:

- Остановись, о доблестнейшая из женщин! Не везёшь ли ты на горбу своей домашней скотины моего драгоценнейшего друга, Льва Оболенского?!

- Ой, а это точно вы? - удивилась вдова, лихо натягивая поводья.

- Точно я, клянусь Аллахом и мощами святого Хызра, - громко подтвердил Насреддин, профессионально уворачиваясь от плюющего верблюда. - Вы позволите опустить на землю это семя греха и любовь моего сердца? Сползай, противный...

- Э-э, это называется мужская дружба, да?

- Она самая, почтеннейшая Джамиля-джан. Я узнал вас с первого взгляда, ни одна из самых красивейших девушек Коканда не сравнится с вами в умении бить беднягу по ушам...

- Я его не била! Я его спасала...

- Вай мэ... ну, вообще-то я имел в виду верблюда, - задумчиво прокашлялся Ходжа, и они с Рабиновичем, не вдаваясь в детали, помогли общему другу встать на ноги. Оболенский в ужасе уставился на собственный живот - он был впалым и вогнутым. Видимо, его просто вмяло вплотную к позвоночнику из-за тряской верблюжьей рыси...

- Любимый, ты цел?

- Да, солнышко... А тебе никто не говорил, что ты уже могла бы запатентовать новый метод избавления от лишнего жира? Два часа поперёк двугорбого психа с экстремальным запахом, на бешеной скорости, по пересечённой трассе - и результат налицо! Пуза нет! Куда теперь есть буду, а...

Не переживайте, впоследствии он отлично всё ел, и помещалось оно куда надо, но пока его здорово мутило после скачки. На подкашивающихся ногах Лев зачем-то побрёл на соседний бархан, словно бы там пробегал ветерок... И предостерегающий вопль Ходжи был для него полной неожиданностью:

- Туда нельзя! Там обрыв... ай!

Вот это "ай!" в очередной раз спасло жизнь моего друга и по совместительству главного героя нашего повествования. Лунный свет так причудливо струился на барханы, что казалось, в зыбких тенях между ними дремлют ужасающие чёрные пропасти. Оболенский действительно шагнул на верхушку чуть присыпанного песком базальтового гребня и, сверзившись, мог запросто сломать себе шею.

- Спасибо, вовремя, хотя... там вроде не очень глубоко?

- Там темно и дна не видно, - поправил заботливый домулло, осторожно оттаскивая товарища от опасного края. - Знаю, ты любишь рисковать жизнью на глазах у красивой девушки! Но поверь, её сердечко и так бьётся достаточно часто, чтобы подгонять его видом твоей обольстительной ноги, сломанной в шести местах. К тому же полезная любви и печени поза "султан и седьмая наложница в перьях" будет тебе недоступна, а ты ведь не захочешь огорчить свою...

Договорить вечному болтуну не удалось, поскольку в это роковое мгновение каблук его левого сапога вдруг соскользнул, шкрябнув по камню, и Насреддин с тихим ужасом почувствовал, как сам летит вниз!

- Хорошо, что у тебя есть я. - Железная рука бдительного россиянина успешно поймала его за воротник.

- Сп...сибо, друг, - кое-как выдавил задыхающийся домулло, бултыхаясь, как кот в авоське.

- Не трясись, зараза, - нервно прикрикнул лежащий на животе Оболенский. - Я же... не... я сам сползаю! Мама родная... ай!

Вот тут "ай" раздалось уже во второй раз и тоже вовремя, потому что именно в этот момент его цапнул сзади за штаны подоспевший Рабинович. Верный ослик, упираясь всеми четырьмя копытцами, долгих полминуты удерживал над пропастью двоих хозяев сразу!

- Не надо, Лёва-джан, разобьёмся вместе...

- Надо, Ходжуля, не хочу я вместе с тобой разбиваться...

На помощь Рабиновичу бросилась и сострадательная Джамиля, не придумавшая ничего умнее, как крепко схватить его за хвост, сесть на песок и упереться ногами. У ослика едва не вырвался мат-перемат, но повернуться и высказать девушке всё, что он о ней думает, тоже было невозможно - пришлось бы открыть рот... Медленно, но уверенно вся четвёрка соскальзывала с гребня коварной скалы.

Положение спас старый пояс Оболенского - он развязался! Прощальный крик двух визжащих мужчин оборвался резко и быстро...

Хлопнувшийся на круп лопоухий спаситель так и замер с зажатыми в зубах штанами Багдадского вора. Юная вдова ахнула и, вскочив на ноги, бросилась по пологому склону вниз, обнять переломанное тело возлюбленного и достойно схоронить Ходжу. В том, что Лев должен был отделаться лишь переломами, у неё сомнений не было, ведь он рухнул бы не на жёсткие камни, а на проверенного друга. То есть на мягкое! Женская логика, господа...

Внизу её действительно ждала трогательная картина. Во-первых, высота скалы была от силы метров пять, а во-вторых... На холодном песке (не на камнях!) расплющенной лягушкой лежал выпучивший глаза герой народных анекдотов, а поверх него, сияя голым задом, распластался здоровущий Лев! Они оба одновременно повернули смущённые рожи в её сторону, и безудержный хохот Джамили добрых полчаса звенел над недоумевающей пустыней...

...Со всеми этими приключениями Ходжа успешно вывел влюблённую парочку к лагерю беглых караванщиков лишь под утро. Оказалось, что своих животных погонщики нашли быстро, и на спинах у многих ещё оставались мешки с продуктами и товаром. Более того, даже лихие разбойничьи лошади теперь принадлежали нашим. То есть, как ни верти, а у Льва всё-таки получилось украсть караван! Правда, лишь за тем, чтобы тут же вернуть его законным владельцам...

А на рассвете все выстроились гуськом и двинулись в нужную сторону. Опытные погонщики могли по расположению звёзд заранее определить правильное направление, поэтому ещё до обеда верблюды уверенно встали на караванную тропу. Где их, кстати, и нагнал тяжело вооружённый отряд храброго Аслан-бея...

- Они поймают нас и посадят на кол! - заметался башмачник Ахмед, поочерёдно хватая за рукав то Льва, то Насреддина. - С нас живьём снимут кожу, отрежут язык и выбросят собакам, разрубят на мелкие кусочки для плова, зажарят, а ещё поругают нехорошими словами, оскорбляющими слух истинного мусульманина!

- Не ной, тебя в раю гурии ждут, - не сводя глаз с Джамили, отмахнулся бесчувственный россиянин. - Сколько ему их полагается, Ходжа?

- Что-то около семидесяти двух. - Домулло тоже не спешил прятаться и убегать. - Весь день праведник будет пить вино и наслаждаться умелыми ласками девственных гурий. Они исполнят любые его желания, вплоть до запрещённых шариатом. А наутро вновь окажутся девственницами... И так - вечность!

- Семьдесят два раза в день выполнять роль вибратора-дефлоратора?! Сплошной вай дод... Ахмедка, не соглашайся, они тебя за неделю выдоят, как клизму!

Башмачник посыпал голову песком и убежал плакаться Рабиновичу. Оболенский и Насреддин неспешно шли рядом с верблюдом Джамили. Юная вдова щёлкала орешки и втайне ждала оазиса...

- Что там наш озабоченный на всю баню Аслан-бейчик?

- Беседует с караван-баши, думаю, нас не выдадут. Восточные люди умеют быть благодарными, а ты спас не только их жизни, но и имущество...

Действительно, после короткого разговора весь отряд городской стражи понёсся вскачь в указанном погонщиками направлении. Они спешили добить потрёпанную банду "коршунов пустыни"...

- У них хорошие кони, а значит, к вечеру Аслан-бей нагонит наш караван на привале. Спасать Багдадского вора дважды никто не станет, их долг сполна уплачен тебе в этот раз...

- Твои предложения? - чуть нахмурился Лев.

- Нам придётся разделиться.

- Иди ты на фиг!

- Как скажешь, а куда пойдёшь ты?

И в очередной раз наш пылкий герой был вынужден склонить голову, уступая жизненному опыту друга. Действительно, после того шумного мега-шоу, в которое они превратили невинный факт помывки главного стражника Коканда, рассчитывать на мирный арест и справедливый суд было бы более чем глупо.

Благородный, но злопамятный Аслан-бей попросту закопал бы всех юмористов по шею в песок, а палящее солнце да голошеие грифы довершили остальное... И это ещё самое мягкое наказание, которое ему могла бы подсказать его извращённая фантазия...
ГЛАВА 32
Бога много не бывает...

Факт!
Восток... Лев невообразимо легко свыкся со всем, что подсунула ему игрунья-судьба. Видимо, всему виной его прошлое путешествие в Багдад, где он искренне, всем сердцем, считал себя коренным жителем, праведным мусульманином, изо всех сил стараясь ничему не удивляться.

Россия - необычная страна, вечный щит между Европой и Азией, поле битвы Бога и Сатаны (сами решайте, кто с какой стороны), а значит, именно он, современный россиянин, чудом уцелевший потомок древнего дворянского рода, естественно соединил в своей груди любимую Машеньку и нежную Джамилю.

Не спрашивайте, где была его совесть, что кипело у него на душе и какие чувства пробуждали в нём эти два имени. Лично я не осуждаю и не оправдываю своего друга, в моих глазах любовь извиняет многое, и надеюсь, не только в моих...

Греховно ли это? О да, для поборников морали и нравственности - несомненно! Как, собственно, и в вопросах выпивки, но мне ближе точка зрения старика Хайяма:
"Вино пить грех..." - Подумай, не спеши,

Сам против правды жизни не греши.

В ад посылать из-за вина и женщин,

Тогда в раю, наверно, ни души...

- Солнышко, нам придётся расстаться. Ненадолго... но надо, поверь.

- Это правда ненадолго, о мой голубоглазый лев?

- Конечно, караван идёт до Самарканда. Я непременно найду тебя там.

- Ты не бросишь свою бедную Джамилю?

- Господи, разумеется, нет! Я отыщу тебя, где бы ты ни пряталась...

- О небо, да разве я буду от тебя прятаться?! Я сама найдусь!

Льву оставалось лишь на ходу благодарно поцеловать щиколотку её правой ножки, элегантно свисающей с пушистого бока достопамятного верблюда. Да, такую женщину стоило поискать... И я говорю это при моём самом искреннем уважении к Маше!

А Ходжа Насреддин в это же время безуспешно уламывал щербатого восточного мужчину:

- До Самарканда пойдёшь сам, караван в пути не задержится, а отважный Аслан-бей обеспечит вашу сохранность. И не рви на груди одежду: случись что, Джамиля за тобой присмотрит...

- Не бросайте меня, домулло! Я ей не доверяю, говорят, её первый муж был гулем и пил кровь...

- Вай мэ, все мы в молодости совершаем опрометчивые поступки. Главное, она кровь не пьёт! По крайней мере, Лёва-джан не жаловался...

- Он большой! Если от него отпивать понемножечку, он мог и не заметить...

- Мог! Он вообще в таких делах невнимательный, ему бы... а там хоть чего из него пейте... Тьфу, шайтан! О чём я вообще говорю?! Ладно, хочешь, Рабиновича тебе оставим, для охраны?

- Хочу! Хотя, с другой стороны, он самый своенравный, капризный и наглый осёл на свете!

- Насчёт своенравия не спорю, но самый капризный и наглый осёл на свете - это ты!!! Лёва-джан, оторвись на минутку, тут кое-кому надо основательно дать по оттопыренным ушам... Нет, у меня одного так эффектно не получится!

Деловая парочка удрала на развилке дорог, причём где-то за час-полтора до победного возвращения городской стражи. Горделивый Аслан-бей во всеуслышание заявил, что они задали "коршунам" хорошую трёпку и даже захватили военную добычу. Кое-кто из купцов признал в ней свои же товары, но ятаганы стражников чётко переместили данные трофеи в собственность казны кокандского султана. Спорить с силой никто не стал, во все времена порядочных коммерсантов грабили, и бандиты, и милиция, определённые традиции, видимо, не меняются...

...Прогулка по пустыне не является развлечением ни в коей мере. Разве что для отпетых мазохистов, но их среди бедуинов почему-то мало, да и наша парочка в этом смысле тоже не радовала. И хотя они успешно ушли от подозрительных взглядов городской стражи, нарастающая мощь азиатского солнца диктовала свои условия поведения.

Собственно, мучился-то один Лев, выросший на Востоке Ходжа едва ли не наслаждался палящим зноем. По общей договорённости они шли, прячась за барханами, но параллельно караванной тропе. Идея правильная, теоретически заблудиться невозможно, но жара-а...

И доброй души Насреддин решил развлечь друга беседой, ибо ничто так не сокращает дорогу, как искренний разговор. Начали практически ни с чего (погода, самочувствие, женшины), минут двадцать трепались мирно, но в результате съехали на столь глобальные аспекты, что домулло десять раз пожалел, о том, что вообще зацепил эту тему. Но выговориться требовалось обоим...

- Лёва-джан, я тебя авторитетно уверяю, те нехорошие люди, которых ты называешь "исламскими террористами", совсем не читали Коран! Нельзя ставить пленнику условие - или смерть, или он примет ислам! Просто так убить - можно, а принятие ислама здесь ни при чём, ибо самим Мухаммедом сказано: "В вере нет принуждения. А если кто принудит к вере, тому в День Суда будет оказано принуждение и от Аллаха!"

- Ходжа, подожди...

- Нет, это ты подожди, я тебе всё скажу! Ты тут наезжал на нашу веру и теперь будешь слушать меня, как верблюжонок свою большую маму. "Джихад" - это духовный подвиг, направленный мусульманином на самосовершенствование своей души, понял? Сделал доброе дело, не ожидая награды, - джихад! Спас жизнь и достоинство человека независимо от его веры и нации - джихад! Совершил паломничество в Мекку и по святым местам - джихад! Просто праведно жить по законам Всевышнего, не касаясь греха даже в мыслях, вырастить добрых детей и дождаться весёлых внуков - это тоже джихад! А ты говоришь - только война, война, война...

- Это не я говорю, это...

- Да, мы не считаем твоего Иисуса Богом, ибо Бог один и имя ему - Аллах! Но мы уважаем великого пророка Ису, пришедшего к людям Писания и сидящего у самого трона Всевышнего вместе с матерью своей, непорочной девой Мариам. Ибо сказано в Коране: "Мы вдохнули в неё от нашего духа и сделали её и её сына знамением для миров!"

- Всё сказал?

- Всё! И не приставай ко мне больше со своим дурацким будущим, я в него не верю. Не ве-рю!!!

- Слушай, но вот ведь мы с тобой, например, как-то понимаем друг друга. - Через пару минут Лев первым нарушил напряжённое сопение с обеих сторон.

- Мы же нормальные люди, - буркнул Насреддин.

- Мы - нормальные, - серьёзно подтвердил Оболенский, они не глядя хлопнулись ладонями. - А где у нас караванная тропа, что-то не видно пыли над барханами?

- Я думал, это ты у нас следишь за направлением?!

- А я думал, ты...

- Ты ненормальный, мы заблудились!

- Сам ты ненормальный. - Оба болтуна сгребли друг друга за грудки, всё-таки полуденное солнце оказывает гнетущее давление на мужской характер, заметно активизируя раздражительность. Но всерьёз подраться они не успели...

Буквально перед ними, в каких-то десяти шагах, прямо из-под земли мгновенно выросли три пальмы, меж стволов которых раскрылась зелёная полянка с бьющим родничком! Зрелище было настолько волшебно и притягательно, что казалось настоящим чудом. Да, скорее всего, по сути, таковым и было!

- Не мираж?

- Выпьем, узнаем, почтеннейший...

- Логично.

В новоявленный оазис они дунули одновременно, даже не пригнувшись для низкого старта. На зелёный газон, носом в степные цветы, тоже рухнули одновременно, как одновременно и прильнули к холодному источнику живительной влаги. То есть конкретно указать, кто из них двоих был первым, без секундомера практически невозможно, а от этого зависело многое. Судьба порой так изысканно привередлива к литературным персонажам...