Изложение духовной науке рудольфа штайнера том Второй част вторая a n t h r o p o s



бет29/36
Дата20.07.2016
өлшемі2.93 Mb.
#212658
түріИзложение
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   ...   36

2. Тайны и законы творчества


568. В связи с искусством мне бы хотелось говорить о двух наследственных грехах. Один возникает тогда, когда художественное творчество повторяет одно лишь чувственное, второй - когда через искусство хотят от­крыть сверх- чувственное. «Но тогда становится чрезвычайно трудно, творя или ощущая, подступить к искусству, если желаешь отклонить как чувственное, так и сверх­чувственное. Тем не менее мне это представляется отвечающим здоровому человеческому ощущению». Иллюстративное, как и попытка идею, мировоззре- ние, т.е. чисто духовное, воплотить художественно противоречат при­роде иску- сства. с. 49-50

Один источник художественного заключается в свойстве души приходить к ви- дению как к свободно восходящему представлению, другой находится в самой при­роде, где зачарованы тайны, которые лишь нужно найти. «Это тайна всякой жизни: постоянно повсюду низшая жизнь умерщвляется высшей». Облик че- ловека пронизан душой, он постоянно убивается, преодолевается душой, челове- ческой жизнью. Этот облик несет в себе нечто такое, что было бы совсем иным, если его предоставить самому себе. Скульптор, хотя и бессознательно, ощущает эту тай­ну. В природе нету такого цвета, линии, где бы низшая природа не пре- одолевалась высшей. Художник может открывать чудо уже преодоленного (в природе) и делать его художественно творящим. А если человек подходит к такому преодоленному, что расколдовано, и знает как это переживать правильно, то оно становится для него худо­жественным ощущением. с. 54-56



«Природа потому кажется нам столь волшебной, гран­диозной - не внешне, про- странственно, но внутренне, - что в каждой своей части она хочет больше, бес- конечно больше, чем то, что она может предложить, потому что вычленяемое ею, организуемое ею так соединено, что выс­шая жизнь поглощает жизнь подчи-

ненную и только до определенной степени позволяет ей как-то образоваться». Кто это способен ощущать, повсюду находит «от­крытую тайну», проходящее сквозь всю природу вол­шебство, а в человеке это действует как внутреннее стрем­ление к «видению». Это «побуждает человека выйти за пределы приро- ды, как-либо дополнить ее, взять особен­ное у целого и дать оттуда излучаться тому, чего природа хочет в своей части, способной стать целым, но что в са­мой природе целым не станет. «В деревянной ску­льптуре (Гетеанума) была предпринята попытка сде­лать нечто подобное - «представить типично челове­ческое, но представить его так, чтобы содержащееся обыч­но лишь в зачатке, чему высшая жизнь не дает поднять­ся, представить т. обр., чтобы общая форма, пре- жде всего, стала жестом, а затем жест опять был бы приведен к покою». — Не тот жест, что человек производит из души, но тот, который убивается в душе, которому душевная жизнь не дает подняться. «... Спокойные поверхности человеческого организма сначала были жестоподобно приведены в движение, а затем - к покою. Благодаря этому совершенно естественно пришло ощущение того, к чему имеет задатки всякий человек, но что, естественно, оттеснено выс- шей жизнью: ассимметрии, имеющейся у любого человека... дать выступить с большей силой. Но если дать этому выступить с большей силой, то осво­бож- дается до некоторой степени удерживаемое высшей жизнью; тогда на иной, более высокой ступени делается необходимым прийти в связь с юмором; тогда подступа­ющее извне натуралистически нужно примирить (с со­зданным). Не- обходимо художественно компенсировать это преступление против натурали- зма, возникшей ассиметрии также дать перейти различными способами в же­сты и все привести к покою. И мы опять совершаем это внутреннее преступление, когда, с другой стороны, пока­зываем преодоление, возникающее в том случае, когда че­ловеческая голова благодаря метаморфозе переходит в темный, удручающий облик, но который опять-таки пре­одолевается через Представителя человечества: он остает­ся у Его ног, остается таким, что ощущается как член, как часть того, что представляет человека. Ощущение... тре­бует другого облика, когда остальной человеческий облик - за исключением головы - становится столь сильным, как это бывает в жизни, но будучи удержанным высшей жизнью». На- пример, заключенное в лопатках бессозна­тельно содержит в себе люцифериче- ский элемент, желаю­щий двинуть в рост то, что там зачахло. Если все в челове­ческом облике, произрастающее из вожделений, но удер­живаемое обычно разу- мом, находит свое выражение, пре­одолевает разум, коренящийся в голове, то появляется воз­можность расколдовать природу. Зритель тогда в своей душе дополнит совершаемое в ином случае перед ним природой. Природа образо- вала человека как гармони­ческое целое. А когда расколдовывают природу, то из нее освобождают ее сверхчувственные силы. При этом не должно возникать плоских аллегорий, идей сверхчувствен­ного в природе. «Необходимо лишь спро- сить природу: Как росла бы ты в этой отдельной части, если бы твой рост не был прерван высшей жизнью». Так приходят к сверх­природно-природному, освобож- дают сверхчувственное из чувственного. Стремление к этому обусловливает искания импрессионистов. Два источника всякого искусства: либо удовлетворение

подавленного видения, либо противопоставление природе чего-то такого, что воспро- изводит ее процессы. с. 58-61

«Если некая взаимосвязь красок дает нам то, в чем мы нуждаемся, дабы восходящее в нас видение, которому, однако, не дано видением стать, получило внешнее завер­шение, то мы, несомненно, имеем перед собой нечто худо­жественное».

В отношении мира света и цвета можно действительно иметь такое ощущение: каждый цвет или, по меньшей мере, цветовые отношения страстно стремятся стать


либо целым человеком, либо частью его. На человеке они или обретают внутреннее выражение своей сути, или от­брасываются назад, когда его освещает свет. Но можно сказать: живя в свете, человек живет совместно с тоской света, например, по формированию человеческого лица.... красное, желтое хотят чего-то; они хотят что-то сформировать в человеке, они обладают заложенной в них самих речью». Поэтому не следует сухо, рассудочно ото­бражать модель; ее необходимо преодолеть, иначе полу­чится иллюстрация. с. 79, 83

«Путем завоевания способности мыслительное содер­жание мира и духовное содер- жание мира переживать с помощью превращенного в мышление эмоционального чувства и воли человек приходит к тому, чтобы образовать совершенно особое отно- шение к архитектуре>. Это состояние ясновидческое, и в нем мышление, проис- тека­ющее из чувства и воли, может представлять в простран­стве формы дифферен- цированных сил, отношения масс в пространстве. Такое мышление чувствует себя родствен­ным с тем, что выражается в архитектуре и скульптуре, если это истинно художественные произведения. Жела­ющий проникнуть в духовный мир должен как мысли­тель быть способен творить пластические или архитек­тонические живые формы. У художника они выступают из подсознания.

В ясновидческом переживании человек покидает физ. тело и обретает свои чув- ства и волю иными путями, без помощи физ. тела. И тогда его чувство интимно родственно музыкальному переживанию; оно тогда даже еще музыкальнее, чем восприятие самой музыки. Оно делается таким, как если бы само душевное суще- ство излилось в симфонию, в звуки, стало мелодией, музы­кальными колебаниями. Вновь обретенная воля родст­венна поэзии.

В особом отношении ясновидение стоит к живописи. Ясновидящий идет к живопис- ной линии и цвету как бы из противоположного направления, чем художник, и при­несенное последним из чувственного мира должен в виде имагинаний переместить в переживаемое им в духовном мире. Цвета при этом наполняются моральным содер­жанием, начинают действовать морально. Идущее извне здесь то же самое, что и творимое изнутри. Видящий пе­реживание имагинирует, грубо говоря, иллюстри- рует и выражает в цветовых формах. И здесь он встречается с художником. Пере- живаемое в глубинах души художни­ка в связи с восприятиями мира цвета и форм входит в его сознание и становится искусством. И живущее в глубинах его души живет в вещах. Ясновидящий видит то, что восходит в подсознании художника и мыслится в сознании. В подобном внутреннем опыте открывается тайна инкарна- та - цвета человеческой кожи, с. 91-102

«Между органами чувств и нервной системой имеет­ся область, где человек бессоз- нательно сочиняет стихи. Волна в нервах вкатывается в орган чувств - бессозна­-

тельно, но физиологически это можно установить; - это как жизнь протекает в орга- не чувств и (одновременно) является стихосложением: человек живет, внутренне тво­ря поэзию. И поэтическое произведение есть извлечение этой бессознательной жизни».

«Если эмоциональное чувство, живущее в человеке приходит в движение, а дви- жение сохраняет покой, то это выражается в скульптуре».

«Когда нервная волна вибрирует между телом и моз­гом, то холодное, интеллек- туальное в человеке со­прикасается с теплой кровью. В этом пронизании теп­лом, в проодухотворении пребывает бессознательный источник художественного твор- чества, который импульсирует живописца...»

Художник и ясновидящий черпают в действительно­ сти из одного и того же исто- чника. с. 107-109

«Ясновидящий думает о мире, в некотором роде, ду­ховного формирования, что сознательно или подсознательно лежит в основе творчества архитектора». Он при­нимает во внимание некие скрытые восприятия чувств, например чувство равно- весия, чувство движения, которые не просто лишь определяют нашу внутреннюю жизнь, а опосредуют наше вхождение в космос. Как я стою в космосе, иду ли я навстречу Солнцу или удаляюсь от него и чувствую его убывающий свет - это чувство себя внутри мира как целого можно обозначить не иначе, как только сказав: «человек в его движении построен как микрокосмос из макрокосмоса и как мик- рокосмос пере­живает свою поставленность в макрокосмос благодаря таким орга- нам чувств». с. 141

«Воля обычно выражает себя во всем физ. теле; в слу­чае же фантазии воля живет там, где наталкиваются друг на друга мозг, нерв и орган чувств, - здесь рождаются поэтические образы».

«Ясновидящий, когда напротив него стоит человек, видит инкарнат не в покое, но в колеблющемся дви­жении».

«Что сидит в эф. теле, является носителем нашего рав­новесия, носителем нашей дина- мики, - это находит свое выражение в искусстве архитектуры». 271, с. 148, 153, 163

568а. «В художественном произведении вечное пре­бывает не в нем самом, а в творческих силах, действовав­ших в душе художника.... Когда мы наслаждаемся пре- красным, наслаждение закрывает от нас вечное». 266-3, с. 64

Если бы «Сикстинскую Мадонну» «... не увидел ни один человек, то она имела бы значение лишь для него (Рафаэля) одного, а не для вечности.... Творец - это не самое главное; в дальнейшем важнейшим является зритель, читатель и т.д.... Бес- конечно лучше читать хорошую уже существующую книгу и давать ей воздейство- вать на себя, чем самому писать плохую книгу. Кто считает, что должен нечто совершить в мире, может ждать, когда карма призовет его к той или иной рабо- те.... Цен­ность имеет лишь то, что причиняет боль, когда его сообщаешь. Юмо- ристы, испытывающие радость от того, что они делают, бесплодны для дел человеческих. Нужно испытывать боль от человеческой глупости, которую вы­ смеиваешь. 265, с. 127

«Это должно стать нашим идеалом - творить формы как выражение внутренней жизни». Во время, когда не могут ни видеть, ни творить форм, дух неизбежно пони-

мается аб­страктно, а действительность - как агрегатные состояния материи. «Если люди в состоянии понимать действительные формы, например рождение душе- вного из облаков эфира в «Сикстинской Мадонне», тогда для них скоро не останется лишенной духа материи. И поскольку для больших масс людей показать одухотворение форм можно лишь через посредство религии, то работа в будущем должна идти в направлении придания религиозному духу чувственно-прекрасных форм». Д. 14, с. 14



568 б. «Головная организация в основном обусловле­на тем, что в нее проникает внешний мир и повсюду за­стопоривается. Все, что из мира проникает в голову, отра­жается в ней, и воспринимаемое нами вовне и есть отра­женное... » Вся система органов чувств в той или иной мере ограничена с внутренней стороны и что-то отражает.

Но система конечностей и обмен веществ обусловли­вается действием, приходя- щим извне. Здесь ничто не от­талкивается, но застаивается, запруживается внутри, в легких. «Легкие - это орган-запруда, где внешнее мира образует себе формы. Орган слуха является, собственно говоря, легкими на более высокой ступени». Орган слу­ха построен иначе, чем глаз. Глаз построен извне вов­нутрь. Орган слуха в своей видимой части образован так, что мы видим две спирали. «Одна из них отвернута назад, отражается, возвращается, собственно, в себя; дру­гая образует организм, форму и идет навстречу первой, и они стал- киваются (рис.) и так, что все идущее извне вовнутрь отражается здесь и обусловливает обычную память, например запоминание увиденных картин.

В отличие от этого, возводимое человеком является движением... формами вибрации, проходящими сквозь него». В человеке 92 % - вода, а, значит, - дви- жение. Что человека организует благодаря дви­жению, есть слово. Он дей­ствите- льно есть Слово, ставшее плотью. «В пер­вую очередь, мы образова­ны визуа-


льным, благода­ря процессу отталкива­ния, отвержения; а затем нас образует слышимое... в слова оформленный звук, который запружива­ется в ухе, услы- шанный звук». Человек осознает вне­шний мир через прямо или косвенно видимое. Звук, музыкальное оплодотворяется в человеке через сферу оптиче- ского, видимого. Наше тело есть воплощенная музыка. И в нас входит и отра- жается свет (рис. ).

Музыкальная память возникает благодаря запружи­ванию текущих звуков, «... здесь человек отбрасывает на­зад в себя собственную природу. Так что музыкальное, действующее в человеке, есть его наивнутреннейшая при­рода». Когда видимое соеди- няется со слышимым (на­пример в культе), то на человека воздействуют сразу оба мировых принципа, ибо он есть творение света и звука.

«И если, например, не музыкальное, световое в культе используется для того, чтобы доставить нам мировое чувство, то музыкальное призвано наше я-чувство углубить до Божественного. И было бы идеалом до определенной степени пользоваться световым, а затем переходить в музыкальное, совершенно органично дать всему перейти в музыкальное. Благодаря этому человека в его конституции можно было бы в ходе культа воспроизводить вновь». 342, с. 130-132

568в.

«Вдохновение Фантазия

Живопись: она освобождает от третьего измерения - она позволяет переживать душевно.

Эвритмия: она освобождает от застывания, от про­стого равновесия.

Архитектура

Пластика они вносят дух и душу во вре-

Эвритмия мя и пространство.

Поэзия

Музика они вносят время и пространство

Живопись в душу и дух».

Живопись «Новалис: воплощение поэзии - магический идеа­лизм.

Новалис умер после того, как попросил брата поиг­рать ему на фортепиано.

Он переживает чувственную действительность музы­кально = поэтически и умирает в поэзии музыкального.

Он вносит в жизнь музыку и только в ней восприни­мает внешний мир.

Он привносит, умирая, в музыкальное внешний мир.

Пластика = Гете = это необходимость, это Бог.

Музыка = Новалис = рожден из музыки в поэзию; умирает из поэзии в музыку.



Здесь освобождение, здесь человек». Д. 7, с. 29

568г. «В искусстве «момент» есть пространство и он преодолевает время.

Живопись - ее чувственное - на плоскости, ее со­держание - в уничтоженном третьем измерении, поэто­му - цвет....

Пластика - ее чувственное - в пространстве - форма: ее содержание – внепро- странственное, поэтому центр - композиция....

Архитектура: Земля говорит (открывает себя) Небу». Д. 23, с. 22



568д. «Спектр с семью цветами есть лишь часть це­лого, лишь видимое в солнеч- ном спектре. Чтобы понять весь спектр, нужно представить себе круг, где на одной стороне будут семь цветов солнечного спектра, а на другой – пять цветов пур-


пурного. Из этих двенадцати следует исходить.... Семь цветов человек видит благодаря тому, что здесь астр. тело как бы плавает в цветах. Пурпур же столь нежен, что вовне, в природе, он почти не выступает; здесь Я живет в эфирном. Пурпур есть именно цвет эфирного». Д. 95/96, с. 7-8

«1. В темноте я нахожу бытие Бога.


  1. В розовом чувствую я жизни источник.

  2. В эфирно-голубом покоится тоска духа.

  3. В живом зеленом дышит дыхание всякой жизни.

  4. В золотисто-желтом светиться мышления ясность.

  5. В огненно-красном коренится сила воли.

  6. В солнечно-белом открывается моей сути ядро».

Д. 97. с. 1

«Оранжевый (цвет) имеет два аспекта - оранже­вый и золотой».

«В физическом небо голубое, на Дэвахане - золотое, как на древних картинах». 266-1, с.291, 293

«Желтое - от центра наружу светлее; синее - к центру светлее.

Теневые цвета: инкарнат: тень душевного в живом

желтый: блеск духовного

красный: блеск живого

синий: блеск душевного.

Перспектива в новое время. В противовес ей цветовая перспектива».

Д. 23, с. 20




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   ...   36




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет