Жан кокто рыцари круглого стола (les chevaliers de la table ronde)
жүктеу/скачать 428 Kb.
|
Бландина. Гавейн! Саграмур. Это уж слишком! Король. Эй! Эй! Обезьянка! Знай меру. Есть такие веши, которые королям не подобает слышать, и ты поставишь меня в неловкое положение, если скажешь что-нибудь подобное. Мерлин (ущипнув Лже-Гавейна). Он пошутил. Лже-Гавейн (с яростью). Я не шучу! Король. Моя невинная шутка перерастает в ссору. Тихо, тихо. Помолчи, Гавейн. В такой день я не потерплю споров. Лже-Гавейн. Вообще-то я ухожу. Король. Насилу разыскал его, и вот уже ускользает! Саграмур. Мы с Бландиной рассчитывали на его помощь, чтоб украсить замок к празднику. Лже-Гавейн. Сами занимайтесь этой работой служанок. Там ослепляют птиц для охоты, и я ни за что не пропущу такую операцию. Бландина. Какая гадость! Король. Ты меня заинтересовал с этими птицами. Я пойду с тобой. Лже-Гавейн (замявшись). Так ведь... Мерлин. Гавейн не осмеливается сказать, что Вашему Величеству, пожалуй, не место на псарне, среди слуг. Король. Будь проклята должность патриарха! Мне не положено развлекаться. Мне не дают развлекаться. Лже-Гавейн. Дядюшка! Король. Увы! Увы! Я пройду с тобой полпути. (Мерлину.) Пойдемте, дорогой министр: вы силком уведете меня обратно и заставите заниматься скучнейшими делами королевства. (Обший поклон королеве, Бландине и Саграмуру.) И устройте нам триумфальную арку покрасивее, сплетите цветочные гирлянды попышнее к прибытию неизвестного рыцаря. Бландина. Но, отец мой... В Камелоте больше не растут цветы. Король. Правда. Правда. Ну придумайте что-нибудь такое из бумаги вместо цветов. Вкус у вас есть, так что за это я спокоен. Артур и Мерлин выходят. Мерлин, прежде чем скрыться, долго раскланивается перед королевой. Левая дверь закрывается. Бландина. Матушка! Матушка! Это ужасно! Королева. Умоляю тебя, Бландина, не нервничай так. Саграмур. Она вправе нервничать. Я еле сдерживался, чтоб не влепить ему пощечину. Королева. Возьми себя в руки, Саграмур. Ты не можешь осуждать то, что дозволяет твой отец. Саграмур. Всему есть границы. Бландина. Ты видела, каким он показал себя грубым, холодным, жестоким, наглым, заносчивым. Королева. Ничего не понимаю! Бландина. Невозможно представить, что это тот же человек. Можно подумать, какое-то чудовище заняло его место и его устами и видом над нами насмехается. Саграмур. Я тайно расспросил Мерлина по твоей просьбе: он утверждает, что Гавейн притворяется, что он тебя испытывает. Бландина. Испытывает? Саграмур. Вы помолвлены с раннего детства. Быть может, он хочет узнать, не любишь ли ты его просто по привычке... можешь ли ты его любить, несмотря ни на что. Бландина. Каждое его слово меня ранит. Его манеры приводят в смущение. Он уподобился этим скотам, с которыми проводит дни и ночи. Он даже говорить стал неправильно. Саграмур. От него пахло спиртным. Королева. И это он - такой воздержанный, разумный, благородный, цвет рыцарства, образец прекрасных манер! Не  болен ли он? Не сошел ли с ума? Может быть, следовало бы прибегнуть к экзорцизму. Быть может, в него вселился какой-то бес и хочет погубить его.
Бландина. Его взгляд леденит меня; он смотрит на нас без всякого чувства. Саграмур. Давайте верить объяснению Мерлина. Бланлина. О, этот Мерлин!.. Я его ненавижу. Королева. Он тебе ничего не сделал, Бландина. Бландина. Я ненавижу его инстинктивно, матушка. При виде него у меня мороз по коже. За те два года, что он живет с нами, все изменилось. Вот уже почти год, как Гавейн не похож на себя. Королева. Ты же не считаешь, я полагаю, что наш министр финансов в ответе за перемену, произошедшую с Гавейном. Бландина. Иногда мне кажется, что он в ответе за все дурное, что с нами происходит. Королева. Твой отец питает к нему особое уважение. Бландина. Мой отец... отец... он тоже изменился. Приглядитесь к нему. Конечно, он всегда любил Гавейна, как и других своих рыцарей, он любил его как племянника и как будущего зятя. Но естественно ли это - что он уже не может без него обходиться, и как раз с тех пор, как Гавейн стал опускаться и отдаляться от нас. Матушка, матушка! можно подумать, что и он, и Гавейн - жертвы какого-то колдовства. Всякий раз, как Гавейн показывает себя с худшей стороны, король его поддерживает. Вот, пожалуйста, один пример из тысячи - эта нелепая идея воссесть за Круглый Стол в костюме псаря. Я обожаю отца, но во всем, что касается Гавейна, так и приходит на ум ослепленный король, которого водит за веревочку его шут. Королева. Надо быть снисходительной, Бландина. Твой отец с ума сходит по юности. У него самого юность была немыслимая. Ты и Саграмур - вы от природы серьезные. А Гавейн со времени своего загадочного преображения закружил его в хороводе, от которого у него в глазах помутилось. Гавейн снова станет Гавейном, отец твой устанет от всего этого и устыдится, что давал вертеть собою какому-то шалопаю. Бландина. Гавейн меня больше не любит. Королева. Он вернется к тебе. Он закусил удила - прояви ловкость; дай ему перебеситься и смотри сквозь пальцы. Бландина. Хватит ли у меня мужества? Королева. Ну конечно, Бландина. Это помрачение теперь уже ненадолго. (Целует дочь.) Идите, украшайте вход. (Открывается правая дверь, появляется Ланселот.) Я останусь с Ланселотом. Саграмур. Матушка расскажет вам про новую моду. Ланселот (издали, королеве). О какой моде речь? Королева. Он говорит о последней причуде Гавейна, которая состоит в том, чтоб заседать в Совете одетым, как псарь. Ланселот (смеясь). Ну-ну, не принимай близко к сердцу, Бландина. Такое ли я еще выделывал, и ничего - рыцарь не хуже других. Дети выходят. Саграмур (из-за кулис). Блистательнее всех, Ланселот. Дверь закрывается. Королева (тихо, порывисто). Ланселот, мой Ланселот, мы теперь совсем не видимся наедине. Ланселот. Будь осторожна! Королева. Любимый, ты ли это? Ты советуешь мне соблюдать осторожность? Ланселот. Я все время боюсь, что нас подслушают. Королева. Ты - боишься? Ты, который никогда ничего не боялся. (С тревогой.) Ланселот, ты меня больше не любишь. Ланселот. Милая моя сумасбродка! Королева. Еще вчера кто из нас стал бы говорить про осторожность? Ланселот. Вчера было вчера. Восемнадцать лет верной любви дают мне право так сказать. И потому, что наша любовь остается нерушимой во всех испытаниях, мы не можем продолжать жить в такой тревоге и неуверенности. Королева. Если любовь смотрит на себя со стороны, разве это любовь? Ланселот, ты любишь меня уже не так. Ланселот. Я люблю тебя лучше. Мы были сумасшедшими. Королева. Сумасшедшими друг от друга. Ты теперь образумился; я осталась сумасшедшей. Именно это я хотела сказать. Ланселот. А я, я обожаю тебя, но мне претит страсть, которая слепа, глуха и упрямо не желает видеть то, что есть. Да, ты сумасшедшая! Сумасшедшая, которая ополчается на себя, на меня, на нас и обвиняет меня в нелюбви. Королева. Мы были счастливы. Ланселот. Мы хотели быть счастливы вопреки всему, и нам это удавалось, и наша грешная жизнь была жизнью этого замка. Но отдаешь ли ты себе отчет, как зловеще все изменилось? Замок больше не живет, он спит. Замок спит наяву, и мы - его сновидения. Жизнь умерла, умерла, умерла. И напрасно солнце нашей любви обманывает тебя. Жизнь умерла вокруг нас и, может быть, из-за нас. Королева. Ланселот! Ланселот! Ты втайне мучился, держа себя в узде, все эти два года, которые мне казались сладостными, потому что ты оставался здесь вместо того, чтобы искать приключений. Первые спокойные годы с рождения Саграмура. Тебе хотелось бы стряхнуть ярмо любви, от которой ты устал, и снова покинуть меня, и странствовать по свету. Ланселот. Для нашей любви это было бы лучше. Да, в самом деле, я последовал бы примеру моих товарищей, если бы встреченные ими дамы не превращались в гиен, рыцари - в пустые доспехи, а крепостные стены не исчезали бы с рассветом. Королева. Это все Грааль! Ланселот. Грааль! Грааль! Опять Грааль! Я ожидал этих слов. Нет, я отказываюсь все, что происходит необъяснимого, приписывать Граалю. Это слишком удобно. Его тайна служит прикрытием другим делам, куда менее сверхъестественным, и это я сумею прояснить. Королева. Ты кощунствуешь. (Крестится.) Ланселот. Я не кощунствую. В замке Корбеник хранится чаша, в которую Иосиф Аримафейский собрал Кровь Христову, и чаша эта обладает чудотворной, а подчас разрушительной силой. Вот что такое Грааль. Враг может сколько угодно путать карты. Почему Грааль эти последние два года перестал дарить Британии благоденствие? По- чему Грааль стал пугалом? Хоть один из нас задался вопросом, его ли действия были истинной причиной этой перемены? Хоть один из нас попробовал жить по-другому? Хоть один из нас позаботился выяснить, не он ли в ответе за это бедствие? Королева. Любовь, насколько мне известно, никогда не бывает от дьявола. Ланселот. Наша любовь от Бога, в этом я уверен. Но она таится и лжет. Саграмур - сын нашей вины. Он считал себя непорочным, наш поэт, и правильно считал. Удар копьем на гибельном сиденье - наших рук дело, и метил он в супружескую измену. Ты знаешь это не хуже меня. Королева. Не надо, я не могу об этом думать, Ланселот. Ланселот. В чем я тебя и упрекаю. Королева. Любимый... Ланселот. Именно потому, что я тебя люблю, я хочу, чтоб ты смотрела правде в глаза. Мы обманываем самого простодушного из людей, человека, под чьим кровом я живу, моего друга, моего короля. Бывает, меня мучает мысль - неужели он не заслужил, чтоб я преклонил перед ним колени, признался в нашей беде и молил его о совете и прошении. Королева. Это безумие! Ланселот. Безумие менее безумное, чем то, в котором мы пребываем. У меня нет привилегии женщин - придумывать себе такое счастье, какое им хочется. Мне нужны настоящее счастье, настоящая любовь, настоящий замок, настоящая страна, где солнце чередуется с луной, где времена года сменяются, как им положено, где настоящие деревья приносят настоящие плоды, где в реках настоящие рыбы, а в небе - настоящие птицы, где настоящий снег сходит, открывая настоящие цветы, где все настоящее, настоящее, настоящее, взаправдашнее. Хватит с меня этого тусклого света, этих бесплодных земель, где нет ни дня, ни ночи, где выживают лишь хищные звери и птицы, где больше не действуют законы природы. Королева. Мое солнце - настоящее, и я ношу его в себе, Ланселот. Ланселот. Я еще не знаю, с кем борюсь, но я вступаю в борьбу. Я призываю к ответу неведомое. Королева. Что я могу тебе ответить? Там, где есть ты, я не могу тосковать. Ланселот. Но взгляни, какие лица у Бландины и Саграмура! Их возраст отражает истину мира. Они разучились улыбаться. Королева. Саграмур страдает от своего поражения, от раны... а Бландина - из-за Гавейна. Ланселот. Постой, Гиневра; скажи-ка, не сделала ли тебя эта великая любовь немного эгоисткой? Спроси себя. Первая жертва - Саграмур; вторая - Бландина. Не ты ли по совету Мерлина поощряла это Артурово увлечение, делающее из него посмешище и вызывающее пересуды челяди? Королева. Я просто хотела... развлечь Артура... отвести его внимание от нас... Ланселот. И довести до отчаяния Бландину. Если бы племянник не добился такого успеха у дяди, ты, полагаю, пустила бы в ход какую-нибудь любовницу. Королева (смеясь). Должна признать, я предпочитаю нашего любезного племянника. Ланселот. Я разделяю опасения Бландины. Можно подумать, что Гавейном движет какая-то злая сила, которая неустанно орудует против нас. Королева. Ты преувеличиваешь. Драматизируешь. У тебя дурное настроение, и все тебе видится в черном свете. Ланселот. В черном свете? Оглянись вокруг. Раньше все, кого ни увидишь, смотрели открыто, улыбались и кланялись при встрече. С тех пор как в замке живет Мерлин и командует Гавейн, я встречаю только зловещего вида личностей, которые не здороваются и смотрят с издевкой. Королева. Имей мужество не бояться своих поступков. Не ищи, на кого бы свалить ответственность. Ланселот, король, когда брал меня в жены, знал, что я не люблю его любовью. Он тем не менее женился на мне и оставил моему сердцу свободу. Любовь, которую я дарю тебе, которую я подарила тебе в миг великого чуда нашей первой встречи - это любовь от Бога. В ложь нас втянули обстоятельства, Ланселот; Ланселот, если тебе покажется, что эта любовь от дьявола, ты от этого никогда не оправишься и никогда больше не вкусишь ее сладости. Ланселот (в страстном порыве). Гиневра! Королева. Оставь. Я знаю, ты меня любишь. Но мы уже не любим друг друга одинаково. Не сомневаюсь, ты любишь лучше; это возможно. Я люблю больше. Ты упрекаешь меня в слепоте. Увы, я вижу слишком ясно: ты тоскуешь. Ланселот. Девочка моя, что ты выдумываешь? Королева. Ты скучаешь, Ланселот Озерный. Ты жалеешь о своем озере, и ты тоскуешь. Ланселот. Что за ерунда? Королева. Легкая кровь течет в твоих жилах и - по нашей вине - в жилах Саграмура. Дитя фей, вскормленный феями в волшебстве озера фей, супруг Мелузины - ты жалеешь о феях и о сыне от того легкого брака. В сравнении с этим все здешнее кажется тебе тяжелым. Верно я угадала? Ланселот. Клянусь Граалем, ты ошибаешься. Легкая кровь не может перевесить моего отвращения ко всякому лукавству. Я всегда буду его избегать. Я расстался с Мелузиной вполне сознательно и бесповоротно. О сыне мне случается вспоминать, признаюсь и не думаю, что это признание должно тебя поразить. Королева. Ни одного ребенка не окружало с колыбели столько крестных. Не беспокойся о нем. Ланселот. Я не беспокоюсь, но я о нем помню. Вот и все. Однако раз уж ты заговорила об озере - ты мне когда-то обещала, что больше о нем не будешь говорить - есть кое-что, о чем я должен тебе рассказать. Меня там часто предостерегали против одного старого чародея - гениального и жестокого. Его метод состоит в том, чтобы погружать в сон и поражать бесплодием всякое место, в котором он поселяется и соками которого он питается. Он живет там, как паук в центре своей паутины. Имя ему было Мерлин. Королева. Бедный Мерлин! Тебе остается только внушить Артуру, что он колдун. Ланселот. Я никого не обвиняю. Но что касается здешних новшеств, я обвиняю весь мир. Весь мир подозрителен. Королева. В чем твоя надежда? Ланселот. Надежда моя - на рыцаря, которого мы ожидаем, а тебя я прошу сохранять ко мне доверие, что бы ни случилось, и никогда не сомневаться во мне. Королева. Я никогда не усомнюсь в тебе. Я не знаю никаких чар, кроме тех, что привязывают нас друг к другу. Никакого колдовства, кроме того, которым ты меня околдовал. Никакого волшебства, кроме твоего. Ланселот. Дай мне твои губы. Она приближает лицо к лицу Ланселота и вдруг отступает. Королева (тихо). Артур. Ланселот (так же). Верь мне. Отходит от королевы; левая дверь открывается, входит Артур. Он идет задом и говорит, обращаясь к кому-то за кулисами. Король. Ничего не скажу. Это сюрприз. Ланселот. Сир. Он кланяется, король оборачивается. Король. Приветствую тебя, мой Ланселот. Входит Мерлин, к которому перед тем обращался король. Королева. Могу ли я спросить, Артур, что это за сюрприз? Король (подмигивает). Большой сюрприз. Мессиру Мерлину очень хотелось бы узнать, в чем он состоит, но я храню тайну со вчерашнего дня. Признайся, Мерлин, я тебя заинтриговал своим сюрпризом. Мерлин. Мне не очень нравятся сюрпризы. Опыт всегда подсказывал мне, что их следует остерегаться и не доверять им. Король. Ревнует! Ревнует! Наш алхимик ревнует. Ланселот. Больше нам знать не положено? Король. Сюрприз я получил от короля Багдемагуса. Многие места за Круглым Столом пустуют, и Багдемагус, наш старый король-чародей, который не смог прибыть сам, прислал вместо себя некий ларец... Словом, больше ничего не скажу. Ларец придаст особую торжественность нашей церемонии. Королева. Ларец? Король. Да, мадам, ларец. (Потирает руки.) Просто ларец. Ларец, который я открою, когда придет время. (Подходит к окну.) А где Гавейн? (В окно.) Гавейн! Гавейн! (Оборачивается.) Он вернулся или нет? (Молчание.) Черт, черт, я и забыл, что он без штанов, и наши скромницы не желают поднимать на него глаза. Королева. Артур, нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом, кроме штанов Гавейна? Король (веселясь). Королева ревнует! Ей-Богу, моя королева и мой алхимик! Похоже, все в этом замке сделались ревнивцами. Мерлин. Сир, я схожу за вашим племянником и приведу его. Король. Главное, скажи, чтоб он принес наверх ларец от нашего чародея; я хочу, чтоб никто другой его не касался. И пусть будет поосторожнее, вещь хрупкая. В общем, полагаюсь на тебя. Мерлин кланяется и выходит в левую дверь. Слышны трубы. Ланселот (прислушивается). Уже! Король. Рыцарь приближается. (Хлопает в ладоши, кричит.) Саграмур! Саграмур! (Королеве.) Гиневра, извините, что я вас отсылаю. Обычай не позволяет женщинам присутствовать на совете. Королева. Я знаю обычай и сама собиралась уйти к себе. (Тихо и быстро, Ланселоту.) Я буду здесь; я все увижу из потайной ложи. (Громко.) Желаю удачи и Бог нам в помощь. (Протягивает руку Ланселоту, тот ее целует; делает реверанс королю и выходит в правую дверь.) Король. Она что-то плохо выглядит. Ланселот. Как и все мы здесь, Артур. Есть с чего. Но - признаться ли? - у меня появилась надежда. Король. Ланселот, милый друг, мы столько их перевидали - мнивших себя достойными попытать счастья и получивших удар копьем. Ланселот (приложив палеи к губам). Саграмур. Входят: Саграмур - справа, слева Мерлин и Гавейн. Гавейн несет большой квадратный ларец, оттягивающий ему руки. Лже-Гавейн. Уфф! увесистая штучка. Король. Вот и ты, обезьянка. Дорого бы ты дал, чтоб узнать, что содержит в себе твой груз. Лже-Гавейн. Куда поставить? Король. На стол, перед сиденьем Багдемагуса. (Гавейн ставит ларец в конце стола, перед крайним левым сиденьем. Трубы.) По местам, друзья, по местам. Сцена: центральное сиденье пусто. Справа от него король Артур, слева - Ланселот. Рядом с королем Гавейн, рядом с Ланселотом Саграмур. Мерлин стоит позади короля. Кроме Гавейна, который, впрочем, надел шлем, все облачены в роскошные доспехи и шлемы. Мерлин кладет перед королем пергамент. Семь сидений, не считая гибельного сиденья, пустуют. Трубы, приглушенно - триумфальный марш. Двустворчатая дверь в глубине распахивается настежь. Появляется Г а л а х а д. Он в белых доспехах. Проходит в середину зала. Став перед Круглым Столом, кланяется и ждет. Король. Рыцарь, чудо привело вас на наш берег. Каменная купель несла вас по лону вод. Если это место - ваше, мир вам. Увы, наш стол почти пуст, ибо принцы, которые занимали все эти сиденья, рассеялись по дорогам в поисках великого приключения. Назвать вам их? Галахад. Сир, дозволите ли вы мне назвать их имена? Король. Вы их знаете? Галахад. Какой же рыцарь, ищущий великого приключения, не знает Бохорта, Первоцвета, Кламадье, Флорана Итолакского, короля Багдемагуса, Сенешаля Кэя, Гамурета, Анжевена и Патрика-с-золотым-кольцом. Одобрительный гул. Король. Отрадно слушать вас, прекрасный сэр. Позвольте представить вам тех, что сидят за этим столом и приветствуют вас. Ланселот Озерный, сын и воспитанник фей, лучший рьщарь в мире. Гавейн, наш племянник, золотое сердце и шальная голова; наш сын Саграмур, поэт, с рождения наделенный странным даром понимать язык птиц. На груди у него - кровавая мета гибельного сиденья. Тот, кто стоит, - Мерлин, наш министр финансов и астролог. А сейчас, рыцарь, и вы, друзья мои, преподношу вам великий и приятный сюрприз. Багдемагус, король-чародей, удерживаемый старостью в своих владениях, послал нам вместо себя говорящий цветок. (Король встает, поднимает крышку ларца и открывает растение, похожее на кактус, толстый стебель которого увенчан цветком с желтыми лепестками.) Этот небывалый цветок обладает способностью запоминать слова, произнесенные при нем. Потом цветок их повторяет, стоит лишь нажать на стебель. Если оторвать один из его листочков, слова стираются, и цветок готов запомнить новые. Живейшее любопытство за Столом. Лже-Гавейн. Ну, дядюшка, перед таким цветочком надо придерживать язык! Король. Спокойствие! Цветок будет говорить с рыцарем. Потом рыцарь приблизится к нему и ответит. Потом цветок повторит все здесь сказанное своему хозяину. Нажимает на стебель, цветок говорит. Цветок (голосом короля Багдемагуса). Рыцарь, я приветствую вас и издали сопереживаю испытание. Извините мою немощь, не позволившую мне воссесть за Круглый Стол и быть рядом с вами. Король отрывает листок, Галахад подходит и говорит, обращаясь к цветку. Галахад. Сэр король, низко вам кланяюсь. Если победа останется за мной, я пройду сквозь ваши владения, как саламандра сквозь огонь, и явлюсь засвидетельствовать вам почтение. Король оборачивается к Мерлину. Король. Ну, министр, что вы думаете о моем сюрпризе? Мерлин (ледяным тоном). Что я был прав, находя этот ларец подозрительным. Король (Галахаду). А вы что думаете о нем, рыцарь? Галахад. Сир, я могу только повторить. Если я - тот, кем себя считаю, чародеи не могут мне ничего сделать, и завтра я сам доставлю говорящий цветок королю Багдемагусу. Король. Принимаю ваше предложение. А теперь, рыцарь, вы знаете, кто составляет мое застолье, и настал ваш черед назвать свое имя. Снимает крышку, которую закрыл, обращаясь к Мерлину, и кладет ее рядом с ларцом. Галахад. Галахад, по прозвищу Белый Доспех. Рождение мое покрыто тайной. Однажды вечером, в лесу, я видел, как проехали ваши рыцари, и принял их за ангелов. Я решил идти за ними. Я долго скитался и не мог найти вашего королевства. Наконец каменная купель вынесла меня на ваш берег. Мне остается пройти испытание гибельным сиденьем, и я пущусь на поиски доселе не найденного Корбеника, замка Грааля. жүктеу/скачать 428 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|