Жанр: драма/романс Герои: сс/гп и многие другие. Категория: слэш/гет Рейтинг: nc-17 Дисклеймер

Гарри Поттер перечитал письмо директора школы чародейства и волшебства Хогвартс Минервы Макгонагалл семьдесят два раза, но так и не смог заставить себя поверить прочитанному. Едва закончив, он отодвигал письмо на другой край стола, но всякий раз снова брал в руки и начинал с начала.

– Это немыслимо.

Его жена, только что уложившая спать дочь, стояла в дверях, нервно потирая переносицу. Джинни, в отличие от него, как-то сразу отказалась отвергнуть всю бредовость происходящего.

– Гарри, не казни себя. В жизни всегда есть место случайности. Я думаю, тебе лучше…

Он кивнул.

– Лучше было все ему объяснить. Но я чертовски растерян. До сих пор не могу поверить, что Ал…

Она только пожала плечами.

– Вспомни себя в его годы. Это всего лишь стечение обстоятельств.

Он уронил голову на руки. Джинни ласково сжала его плечо.

– Чего ты боишься?

Он сглотнул горькую желчь, что образовалась во рту.

– Ты же помнишь сказку: никто не возвращается таким, каким был. Я даже представить не могу, к какому решению придет Кингсли.

Джинни прижалась щекой к его щеке.

– Может, ты отправишься в школу и все увидишь сам, вместо того чтобы гадать?

А что ему еще оставалось делать? Ее кожа была упоительно гладкой, а волосы пахли пчелиным медом и горьковатой полынью. Он кивнул, околдованный теплой решимостью ее губ.

– Может быть. Если ты меня поцелуешь.

Она чмокнула его в лоб.

– Все остальное, Гарри, будет зависеть от того, с какими ты вернешься новостями.

– Но…

– Ты сам знаешь, что должен.

Джинни старательно пыталась скрыть волнение и улыбалась. Как же потом он ненавидел себя за то, что так и не смог воскресить в памяти именно эту ее улыбку...

***

– Сын, это не та проблема, которой я бы хотел делиться с Цисси.

Драко кивнул.

– Я знаю. Сейчас отправлюсь в школу, хотя не думаю, что кто-то там будет рад меня видеть. Они, скорее всего, ограничились бы вмешательством Поттеров и Уизли, но, пригласив их, не могут откреститься от того, что и Скорпиус принимал в этом участие.

Люциус кивнул.

– Очень сложная ситуация. Понятно, что детей никто серьезно не накажет, но как они поступят с ним?

Драко пожал плечами, испытывая почти тоску.

– Развоплощение невозможно?

– Не в случае, когда был использован один из Даров Смерти. Ты должен быть там, сын. Не допусти, чтобы они просто отправили его гнить в Азкабан. Мы все еще должны этому человеку. Если потребуется… У нас есть крыша над головой и желание ему помочь. Каким бы он ни был. Кем бы он ни был.

Драко кивнул, обняв отца за плечи.

– Это не самая большая наша проблема. Элиза уехала от меня и подает на развод.

Люциус напрягся.

– Скорпиус знает?

– Нет. Думаю, пока не стоит его тревожить.

Люциус покачал головой.

– Стоит. Никогда не лги ему, Драко. Я тебе даже не пытался, если помнишь. Горечь принять трудно, но твою честность он оценит всегда.

***

Лонгботтом улыбнулся, зажимая ему рот рукой.

– Помолчи. Обойдемся без ругани, тут вокруг тысяча и одно любопытное детское ухо. На самом деле то, что произошло…

Рон хмыкнул.

– Жутковато?

Невилл кивнул.

– Немного.

– Гарри уже приехал?

– Нет, здесь только министр и Драко Малфой. Сам понимаешь: такая ситуация, что тянуть с ее решением не стоит.

– Да уж. Не могу поверить, что моя дочь в этом замешана. Как ты думаешь, что с ним будет?

Лонгботтом нахмурился.

– Судя по настроению Кингсли, ничего хорошего. В конце концов, это некромантия. Никто не возвращается с того света прежним, он может быть опасен. Похоже, сначала его поместят в Святого Мунго, чтобы понаблюдать. Черт, все это очень печально. Мне его жаль.

– Как он вообще?

– Молчит. Спросил, что он тут делает, Минерва коротко обрисовала ему ситуацию, повторив рассказанное мною ранее, и больше он не проронил ни слова. Хотя, нет, вру. Вначале он сказал что-то вроде: «Ну почему всегда Поттеры и Уизли?».

Рон невольно ухмыльнулся.

– Карма. Сыночка Малфоя он, должно быть, из вежливости не упомянул?

– Да, пожалуй.

Они молча дошли до двери в кабинет директора. Рон нервничал. Никто не любит встречаться с прошлым, особенно с таким. Он вспоминал Фреда, Люпина, Тонкс и Колина Криви, людей, чьи имена он не помнил, но чьи лица там, на полу в Большом зале, навсегда врезались в память. Жизнь продолжалась. Как хорошо, что она продолжалась! Но потери... Они ведь тоже жили. В глазах Джорджа, который никогда больше не улыбался, в слезах мамы. Каждый год в преддверии того страшного дня мир всегда словно на секунду замирал, им всем требовалось отдышаться, чтобы пойти дальше.

– Грустно все это.

– Почему? – он никак не ожидал, что на его фразу так остро отреагирует Люциус Малфой. Резко обернется к нему со злостью во взгляде. – Никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, есть ли она для человека величайшее из благ. Между тем, ее боятся, словно наверняка знают, что она – величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество – воображать, будто знаешь то, чего не знаешь? Северус часто повторял эту фразу.

Нужно было что-то сказать.

– Глубокомысленно.

– Это не он сказал, – спокойно, без насмешки над его невежеством заметил Драко. – Профессор цитировал Платона.

Гарри замолчал. Все равно это было грустно. То, как переминался с ноги на ногу ведущий церемонию волшебник, словно торопился поскорее обвенчать профессора с землей и уйти подальше от их странной компании.

– Кто-то желает что-нибудь сказать?

Прикованные к нему взгляды Малфоев. Он что – лучший друг или ближайший родственник? Нет, он просто имел странную возможность немного узнать этого человека.

– Я скажу, – «Невилл, спасибо, что ты есть». Лонгботтом подошел к разверзнутой земляной пасти. Задумчиво почесал подживающие ожоги на щеке. Он явно не хотел сказать глупость. Снейп, помнится, не терпел глупостей. Как же хорошо, что Невилл пришел сюда. Все, вроде бы, хотели, но в какой-то момент отыскивали более важные дела. Наверное, им всем было неловко. Никто не любит притворяться. – Это были сложные времена. Все мы совершали ошибки, не все могли их исправить. Профессор Снейп был тем человеком, которому это удалось. Единственное, о чем я… о чем все мы можем сожалеть – это о том, что он не узнал об этом. И если те, кого мы потеряли, смотрят на нас откуда-то сверху, я думаю, профессор Снейп сейчас усмехнулся бы: «Как, Поттер, вам снова удалось выкрутиться?» или что-то вроде: «Лонгботтом, неужели вы хоть что-то сделали правильно?»

Люциус усмехнулся.

– Полагаю, Снейп просто постарался бы уйти подальше от этой дурацкой школы.

Драко пожал плечами.

– Мне кажется, он бы промолчал. А ты как думаешь, Поттер?

Почему этих людей так интересует его мнение?

– Он бы, наверное, просто удивился, что ему удалось даже больше, чем он когда-либо надеялся… Я не знаю, что он мог бы сказать. Я, правда, не знаю.

***

Хагрид встретил его в холле и крепко обнял. В его по-прежнему густых волосах черные пряди теперь были редкостью.

– Да уж, – он кивнул, протирая запотевшие от ночного тумана стекла очков. – Это просто рок.

Лесничий пожал плечами.

– Ты это… Себя-то в его годы вспомни и не ругайся слишком. Я тоже виноват. Напустил туману, думал, никто лучше тебя ему не объяснит.

Гарри кивнул.

– Я тоже так думал, но, видимо, недооценил любопытство своего сына. Надо было объясниться с ним в письме.

– Ну, былого назад не воротишь. Что уж теперь переживать. Дорогу-то помнишь? Пароль – «Кошачья мята».

– Спасибо, Хагрид.

Полувеликан выглядел грустным.

– Я как-то не могу сожалеть. Ведь это, как ни крути, одним живым больше, да?

Гарри кивнул. Он сам не знал, что чувствовал, но мысли Хагрида понимал отлично.

– Все это сложно. Использование подобной магии не проходит без последствий. Мы еще не знаем, какими они окажутся. Не будет ли цена слишком высока.

Хагрид кивнул.

– Ты, конечно, дело говоришь, Гарри, но… – великан махнул рукой. – Ладно, поживем – увидим, значится так.

***

Малфой коротко поклонился, начав с единственной дамы и решив, что дочку Уизли может за таковую не считать.

Кингсли ответил ему коротким кивком. Гораций начал что-то причитать про то, как все несвоевременно, но Драко к его речи не прислушивался. Он бегло улыбнулся сыну, давая понять, что не слишком сердится, и сосредоточил внимание на том, что его действительно в данный момент интересовало.

– Профессор Снейп.

Тот сидел в углу в плохо освещенной части кабинета и при прямом к нему обращении спокойно поднял глаза. Обычная бледность, знакомый сосредоточенный взгляд, необычной была разве что темно-синяя мантия с чужого плеча и еще влажные после душа волосы.

– Мистер Малфой.

Он, ни на секунду не поколебавшись, протянул руку.

– С возвращением, – это было правильно. Сколько бы ни было вопросов, он не должен вести себя так, словно происходит что-то ненормальное. Таким отношением Снейпа с лихвой угостят другие. Короткое пожатие – эти пальцы не утратили своей былой силы – и снова отведенный в сторону взгляд.

Он обернулся к остальным.

– Что в точности произошло?

Директор Макгонагалл раздраженно пожала плечами. Годы добавили ей немало морщин, но в остальном она сохранила прежнюю осанку и решительные манеры.

– Все в точности как я объяснила в письме, мистер Малфой. Эти трое молодых людей пошли ночью в Запретный лес в надежде найти могилу профессора Снейпа. И они нашли ее, по пути случайно обнаружив вот этот камень.

Он взглянул на то, что держал в руке министр. Больше всего это напоминало ему треснувший кусок черного агата с какой-то эмблемой. Разглядеть ее Малфой не смог.

– Это то, что вы упоминали в письме?

Макгонагалл устало опустилась в кресло.

– Да. Это длинная история. Думаю, чтобы получить ответ на этот вопрос, нам стоит дождаться Гарри…

– Это Камень Воскрешения, Драко, – холодно сказал из своего угла Снейп. – Один из трех Даров Смерти. Хоркрукс Темного Лорда, уничтоженный Альбусом Дамблдором. Перед своей смертью он нашел способ передать его мистеру Поттеру. Я, признаться, не ожидал, что тот станет разбрасываться такой вещью.

Он нахмурился. Да, об этом газеты не писали.

– Мы нашли этот камень в лесу, отец, – пояснил Скорпиус. – Точнее, это он нас нашел.

Кингсли нахмурился.

– Дети, это звучит глупо.

– Но это так, – кивнула Роза. – Я споткнулась и упала, до крови расцарапав обо что-то коленку. Малфой использовал Люмос, чтобы посмотреть, большая ли царапина, и увидел камень. Мы хотели его выбросить, но Скорпиус рассмотрел странное клеймо и не дал нам этого сделать. Тогда Альбус взял его себе.

Он улыбнулся. Похоже, у его сына было чутье на стоящие вещи.

– И что было дальше?

– Мы нашли могилу, – заговорил сын Поттера. – Думали, там будет хоть что-то написано, но было только имя и годы жизни. Роза сказала, что жаль, что мы нарушили школьные правила из-за такой ерунды. А я сказал, что было бы здорово, если бы этот профессор Снейп был жив и мог нам все о себе рассказать, – мальчик смутился. – При этом я крутил в руке этот самый камень.

Девочка кивнула.

– Дальше началось ужас что такое.

***

– Ну, вы и начудили, – он старался не ругаться так, как ему бы того хотелось. – И твоя мама убеждает меня, что у нас умная и рассудительная дочка?

Роза покраснела от смущения.

– Но, папа…

– Лучше помолчи, Рози. С тобой нам еще предстоит разобраться, – он так и не нашел в себе сил посмотреть в сторону профессора Снейпа. Это мог бы быть Фред. Правда, мог бы, и возможно, в судьбе Джорджа что-то бы изменилось. Искушение отговорить Гарри, когда он принял решение не использовать Дары Смерти, было огромно. Но он сдержался. Слишком много бед они могли принести. Но сейчас… Сейчас было трудно оставаться разумным и не сожалеть. Он пытался, но выходило у него плохо. Стоило сосредоточиться не на воспоминании о потерях, но на будущем дочери. – Ладно, рассказывай, что именно было ужасно?

Девочка побледнела и быстро заговорила:

– Когда Ал сказал это, могила как будто засветилась странным серебристо-молочным сиянием. Потом памятник треснул, земля разверзлась, мы закричали и в ужасе кинулись бежать. Уже у школы наткнулись на профессора Лонгботтома. Он догадался, что что-то произошло, и обо всем нас расспросил. Потом велел возвращаться в школу, никому ничего не рассказывать и ждать в его кабинете, а сам пошел в лес. Больше мы ничего не знаем. Мы просидели там три часа, пока за нами не пришел профессор Слагхорн и не проводил сюда.

– Да уж, – только и смог сказать Рон.

Невилл кивнул, не отрываясь от своего чтения.

– Мне добавить нечего. Как я уже рассказал директору, я встретил профессора Снейпа в лесу у его могилы и привел в школу.

Рон смутился, стараясь подобрать слова, и наконец взглянул на вполне живого Снейпа.

– А вы помните, что…

Тот медленно поднял на него взгляд.

– Что умер?

– Да.

– Сложный вопрос, мистер Уизли. Я помню, как умирал и какие чувства при этом испытывал. Такое впечатление, что это происходило со мной пару часов назад. Однако изменившийся облик встретившегося мне мистера Лонгботтома, даты на надгробии, которое разрушили эти дети, и плачевное состояние вещей, в которые я был одет, как и все дальнейшие события, убедили меня в том, что, пожалуй, мое воскрешение – факт, а не чья-то неудачная шутка.

– Профессор, – тон Невилла звучал почти ласково. – Мы понимаем, как все это странно для вас. Прошло больше девятнадцати лет, и вы совершенно не знаете мир, в котором оказались. – Он повысил голос. – Поверьте, тут никто не желает вам зла.

Кого Лонгботтом старался в этом убедить? Хмурого Кингсли? Нервную Макгонагалл? Бледного Флитвика? Откровенно раздосадованного Слагхорна, заинтригованного Малфоя или его самого? А может, он говорил это для себя?

Снейп пожал плечами.

– То немногое, что вы успели мне рассказать, скорее порождает еще сотню вопросов, чем в состоянии удовлетворить хоть толику любопытства. Я полагаю, мне остается только ждать, представится ли мне такая возможность?

Пожалуй, вопрос был разумным. Рон не представлял, что решит Кингсли по поводу этого ожившего мертвеца. Как избежать скандала и обвинений в том, что министерство долгие годы скрывало очень многое? Для начала хорошо бы узнать, что вообще такое Снейп и почему он выглядит таким чертовски живым, если в сказке о Дарах было написано, что Камень Воскрешения способен вернуть лишь бледную тень когда-то умершего человека? Слишком много вопросов.

Дверь скрипнула.

– Простите, что заставил себя ждать.

Гарри… Как же чертовски рад он был сейчас видеть Гарри!

***

Когда он вошел, то сразу наткнулся на полный надежды взгляд Рона: «Ну вот, приятель, сейчас мы непременно все исправим!». Ему бы хоть толику этой уверенности.

– Мистер Поттер, – профессор Слагхорн, как всегда, расплылся в улыбке при его появлении. – Какая приятная встреча. Жаль, что обстоятельства…

Нельзя позволить себе даже думать об этом.

– А что с ними не так? – ни дрожи ладони, ни смущения во взгляде. Потом, когда он вернется домой, он расскажет Джинни, как все это было странно и сложно. – Профессор Снейп. – Протянутая рука. – Рад вас видеть.

Пока нет, но, возможно, в будущем это чувство появится. Равнодушный кивок.

– Поттер, – ладонь проигнорирована.

Правильно. Это тоже правильно: у тебя на то, чтобы все обдумать, было девятнадцать лет, а не пара часов. Ну а выводы все равно так и остались немного противоречивыми.

Его появление словно помогло Макгонагалл взять себя в руки.

– Как бы то ни было, детям пора спать. Мы вряд ли что-то решим сегодня, на ночь глядя. Думаю, если взять с них слово никому не говорить о том, что произошло, у нас будет время все хорошенько обдумать.

Кингсли нахмурился. Наверное, ему тоже нужно время, но, в отличие от Минервы, он не может позволить себе его тянуть.

– Это что-то решит? Мы не знаем точных последствий того, что эти дети наделали. Необходимо пронаблюдать состояние мистера Снейпа. Может быть… – Гарри прочитал ответ в глазах министра: «Он может быть опасен или просто исчезнет через пару дней, а тогда необходимость что-то решать отпадет сама собой». – Как бы то ни было, я поручу сотрудникам Отдела Тайн подробнее изучить свойства камня. Должны быть какие-то его упоминания, помимо сборника детских сказок. Весь вопрос в том, куда поместить мистера Снейпа. Пока мы во всем не разберемся, думаю, все согласятся с необходимостью хранить строжайшую секретность. Чем меньше будет посвященных, тем лучше. Пребывание мистера Снейпа в школе не кажется мне надежной мерой… – слова «Он опасен» тактично не прозвучали. – Дети слишком любопытны и слишком болтливы. Больница Святого Мунго не годится – там бывает слишком много народу. Министерство не подходит по тем же причинам. Я думаю, что можно создать все условия. Что-то вроде отдельной квартиры и охрана – несколько доверенных сотрудников аврората. Ни о каком заключении, конечно, и речи не пойдет. Только пока мы все не выясним.

Надо было отдать Кингсли должное: он сам был не в восторге от того, что говорил. Может, потому что был одним из тех немногих людей, кому Гарри рассказал всю правду.

– Нет, – Малфой категорично покачал головой. – Если вы посадите его в Азкабан, то на мое молчание можете не рассчитывать. Может, еще предложите стереть нашим детям память для надежности?

– Мистер Малфой! – Кингсли разозлился. – Я же сказал: речь не идет о заключении. И методы, которые вы мне приписываете…

– Обычная попытка все замять. Что если вы будете разбираться лет двадцать?

Министр вздохнул.

– Уверен, наши ученые…

– А я не уверен. Профессор Снейп жив, как бы вас ни смущало такое странное обстоятельство. И, по-моему, он вправе эту жизнь проживать, а не гнить в камере лабораторной крысой.

– Вы слишком многое себе позволяете!

– Это фамильное хобби. Мои родители живут в последние годы очень замкнуто. Вы можете поместить его в их доме, отец с радостью примет профессора. Хотите обеспечить охрану? Пожалуйста, мы не будем препятствовать.

Никто не даст Малфоям такой козырь, и Гарри это прекрасно понимал. Драко и так слишком часто выступал в прессе, критикуя политику министерства. Вряд ли у него были серьезные причины оценивать ее как скверную, но быть в оппозиции ему нравилось.

– Я настаиваю на своем решении, – холодно заметил министр. – Если потребуется, мы обяжем вас, мистер Малфой, хранить все в тайне.

Драко картинно всплеснул руками.

– Как гуманно! Нет, правда, просто высшая добродетель.

Все же он вывел министра из себя. Хотя тон Кингсли оставался спокойным, его глаза вспыхнули гневом.

– Вы не можете отрицать, что речь идет о магии смерти, темнейшей стороне некромантии. Мистер Снейп может быть попросту опасен для окружающих. Вы подвергнете свою семью такому риску?

Малфой на секунду осекся. Его взгляд метнулся по сторонам в поисках поддержки, и он ее получил с весьма неожиданной стороны.

– Я согласен с Драко Малфоем. Вы можете говорить что угодно, министр, но не забывайте, что рассуждаете о живом человеке, причем в его присутствии, – Невилл отложил книгу, которую читал. – Простите нас, пожалуйста, профессор, – он улыбнулся Снейпу.

Тот пожал плечами.

– Я сознаю существующую проблему, но мне трудно в данной ситуации как-то влиять на ее решение. Формально я мертв, меня не существует, и, полагаю, это делает права господина министра неограниченными. Я хотел бы разобраться в ситуации, но предпочел бы, чтобы у меня была возможность заняться этим, в том числе, самому, а не полагаться на чужое мнение. У меня есть дом. Я мог бы жить в нем.

Макгонагалл смутилась.

– Северус, прошло больше девятнадцати лет. По завещанию ты оставил все свое имущество школе, оно давно распродано. Мы, конечно, вернем твои деньги, но на это потребуется время. Я не представляю, как обсудить этот вопрос с Советом попечителей, не объясняя, на что нам нужны такие средства.

Гарри не верил Снейпу. Тот говорил правильные слова, именно то, что должен был говорить в данной ситуации, но в его словах не чувствовалось настоящего желания. В них не было привычной для этого человека вечной борьбы. «Он мертв… В душе он совершенно мертв, – с какой-то странной печалью понял он. – Снейп никогда не думал о том, как станет жить, если выживет. Он боролся, не веря в победу, ради мести, ради шанса для кого-то, но не для себя. Теперь он знает, что все получилось, что Волдеморт мертв, а я, как ни странно, все же жив, мир по-прежнему продолжает существовать, мы все взрослеем, родятся дети… Это его не печалит, но себя он в нашем мире не видит. И никогда не видел». Эта была простая мысль. Странным и сложным оказалось возникшее вслед за ней острое страстное желание: «Я должен это изменить».

– Это проблематично, – уже спокойно заметил Кингсли.

Снейп ничего не добавил, но Невилл покачал головой.

– Нет. Я искренне не понимаю, почему вы так категорично решили, что Хогвартс – неподходящее место для пребывания профессора. Комнаты преподавателей довольно уединенные, я мог бы предложить профессору Снейпу свое гостеприимство и тоже не буду возражать против всевозможных охранных заклинаний. Мой камин работает исправно, так что дежурства кого-то из авроров можно обеспечить, не привлекая лишнего внимания студентов. У нас есть отличная библиотека, лаборатория, и во внеурочное время мы вполне можем обеспечить профессору Снейпу возможность заниматься изучением обстоятельств, в которых он оказался, – Невилл улыбнулся. – По-моему, это отличное решение, которое избавит нас от действий в спешке и возможных противоречий в подходах к данной ситуации.

Министр задумался. Гарри очень хотелось, чтобы он согласился с Невиллом.

– По-моему, идея отличная. Я думаю, что посвященными в данной ситуации могут остаться вообще только присутствующие и пара экспертов. Профессора Хогвартса – не менее опытные маги, чем авроры. Думаю, если они согласятся нам помочь, то основные дежурства мы с Роном можем поделить между собой.

Уизли бросил на него тоскливый взгляд: «Ну спасибо, друг», но, как ни странно, кивнул.

– Я не возражаю. Гарри дело говорит. Если что-то вызовет сомнения и возникнут вопросы, мы подумаем над тем, чтобы изменить условия содержания профессора.

Малфой кивнул.

– Я впервые во всем согласен с этими господами и даже готов вызваться волонтером.

Кингсли задумчиво взглянул на Макгонагалл.

– Если директор не возражает…

– Нет. Я думаю, мы справимся с любой угрозой, которую может представлять собой мистер Сне…

Договорить она не успела. Дверь в кабинет директора распахнулась. В нее ворвалась довольно эффектная миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой.

– Минерва, простите, что я без предупреждения… – женщина замерла, заметив профессора, и в немом удивлении поднесла к губам руку.

Макгонагалл раздраженно нахмурилась.

– Пэнси, я вам потом все объясню. Что случилось?

Профессор Паркинсон, в которой Гарри не узнал бывшую стервозную дурнушку, быстро обвела взглядом лица присутствующих, словно кого-то разыскивая. Лишь на секунду ее взгляд задержался на лице Малфоя, но затем она повернулась к Гарри.

– Мистер Поттер, я была в учительской, когда с нами связался Бэддок из аврората. Вы оставили сообщение, что если возникнет что-то срочное, то вас можно будет найти в школе. Он отправил сову, но надеялся застать вас здесь… Я подумала, что вы у Невилла, но его в комнате не было, и я… – она перевела дыхание, явно силясь взять себя в руки. – Вам нужно срочно в Святого Мунго. Бэддок толком ничего не сказал, только то, что произошло ужасное несчастье и ваша жена мертва. С девочкой, вроде, все будет в порядке…

Он не смог ее дослушать, бросаясь к камину. Ал что-то кричал, удерживаемый профессором Слагхорном, но Гарри не мог в эту секунду думать о нем. Рон, кинувшийся следом, практически втолкнул его в пламя камина и произнес адрес.