Жизнь графа Матвея Ивановича Платова

Артиллерии донской, находившейся под непосредственным начальством неустрашимого и опытного генерал-лейтенанта Карпова 2-го, и проводя часы свои попеременно в рассматривании разных предметов, до оной относящихся, и принимая к сердцу, он, если видел какие-нибудь по оным неуспехи, равно как и встречающиеся неприятности, которых никакое благоразумие ни предвидеть, ни отдалить не может, нисколько не обращал внимания на положение здоровья своего, час от часу приходившего в большее расстройство и, так сказать, истаивавшего от беспрерывных трудов и забот.

Окружающие преданные ему люди с прискорбием смотрели на приближавшийся конец его, и никто не смел ему сказать о слабости здо­ровья, в какой он тогда находился; ибо он с сердцем отвергал всякое напоминание о необходимости спокойствия и как бы нарочно нисколько не ослаблял занятий своих по делам службы.

Пользовавшись навеки незабвенным милостивым его ко мне расположением, я решился было однажды представить ему положение его и посоветовать, чтобы к сбережению здоровья своего, столь полезного и нужного для отечества, взял он на некоторое время покой от должности; но, несмотря на его ко мне благосклонность и расположение, получил на сие с жаром произнесённый следующий ответ: «Чем вы меня хотите сделать - ребёнком - что ли? На что я буду похож, когда после таких несчётных милостей ко мне премилосердного государя, посмею испрашивать у него хотя на минуту отдохновения от должности? Легче я умру, чем решусь произнести сие!»

После столь сильного отзыва, в котором равно изображалась верность царю, как и совершенная доверенность к воле провидения, не оставалось приближённым его ничего другого, как, взирая с сокрушением сердца на постепенное, так сказать, исчезание сего заслуженного мужа, проливать слёзы.

Всюду продолжал выезжать, несмотря на погоду, чтобы только лично видеть, как исполняются его распоряжения. Самые торжественные дни и праздники, несмотря на припадки и недуги свои, наблюдал со всею точностью: явно перемогаясь, выезжал к божественной литургии и без малейшего упущения выдерживал весь этикет и церемониал, какой до того в подобные дни был наблюдаем.

Из-за неограниченной его преданности к императорскому дому в сии самые дни болезненной старости ничто столько не утешало его, ничто столько не подкрепляло самых сил его, как мысль видеть вскоре монарха своего в стенах Новочеркасска и получаемые между тем известия о радостных для августейшей императорской фамилии событиях.

Первым таким событием было бракосочетание государя великого князя Николая Павловича, которое восхитило его до чрезвычайности, ибо тесный столь союз с прусским двором был совершенно согласен с образом его мыслей. Сделав по сему случаю самое блистательное торжество, граф Матвей Иванович не преминул принести всеподданнейшего своего поздравления как государю императору и государыням императрицам, так и государю великому князю Николаю Павловичу.

Письма его к государыням императрицам были писаны в подобных сим выражениях, но к великому князю Николаю Павловичу писал он следующее:

Государь император, приняв упомянутое поздравление с особенным благоснисхождением и милостью, соизволил удостоить графа Матвея Ивановича следующим высочайшим рескриптом из Орла от 24 сентября 1817 года: «Граф Матвей Иванович! Признательно благодарю Вас за поздравление с совершившимся бракосочетанием любезного брата, Его Высочества Николая Павловича. Прошу вас изъявить благодарность Мою и всему Донскому войску, разделяющему вместе с Вами столь приятные для меня чувствования; надеюсь, что Всевышний, благословив дом Наш сею новою радостию, исполнит и единственное желание Моего сердца: сохранить мир и спокойствие для блага отечества. Пребываю Вам благосклонный».

Столь благосклонным отзывом монарха к атаману весь Дон приведён был в живейшее восхищение. Списки ходили по рукам и были с жадностью перечитываемы во всех семейственных кругах. Вот как говорили с умилением почтенные старцы детям и внукам своим: «Вот как государь батюшка любит нашего доброго атамана, а за него и нас, ничтожных, жалует. Многие ему лета! Молитесь, дети, за атамана, служите верно царю белому!». Такие и сему подобные ощущения производимы были в душах донцов благоволением монарха к их вождю. Потому-то сей последний старался всеми случаями пользоваться, где только мог доставить им подобное свидетельство государевой к себе милости.

Второе радостнейшее известие было о вступлении супруга покойной великой княгини Екатерины Павловны на родительский престол королевства Вюртембергского. К сей государыне, которая была преисполнена редкими качествами ума и сердца и по всей справедливости почиталась лучшим украшением нежного пола своего времени, граф Матвей Иванович питал чувствования особенной сердечной преданности, и милости её, которыми она его удостаивала, прославлял всегда с живейшею благодарностью и восхищением. Исполненный такими чувствованиями, он не мог отказать себе в удовольствии поздравить августейшую благодетельницу свою с восшествием её на престол. Вот его письмо:

«Монархиня! Всевышний Творец, устраивающий судьбу царств и народов, не оставляющий благодатию своею Россию, любезное отечество наше, обновил сердца наши новым восторгом и радостию. Мы, к неизречённому утешению нашему, зрим теперь и на чуждом нам троне высокую и Августейшую отрасль благополучно царствующего над нами дома. Как Россиянин, как верноподданный Монарху моему, Августейшему брату Вашего Королевского Величества, как осыпанный благоволением вашим, Монархиня, осмеливаюсь принести Вашему Величеству все­подданнейшее поздравление со вступлением Августейшего супруга Вашего, Его Королевского Величества на родительский престол. Да про­длит Творец Вышний вожделеннейшие годы ко счастию Вюртембергского народа, скипетру Вашему вручённого, и к утешению Россиян, рескриптом из Орла от 24 сентября 1817 года: «Граф Матвей Иванович! Признательно благодарю Вас за поздравление с совершившимся бракосочетанием любезного брата, Его Высочества Николая Павловича. Прошу вас изъявить благодарность Мою и всему Донскому войску, разделяющему вместе с Вами столь приятные для меня чувствования; надеюсь, что Всевышний, благословив дом Наш сею новою радостию, исполнит и единственное желание Моего сердца: сохранить мир и спокойствие для блага отечества. Пребываю Вам благосклонный».

Столь благосклонным отзывом монарха к атаману весь Дон приведён был в живейшее восхищение. Списки ходили по рукам и были с жадностью перечитываемы во всех семейственных кругах. Вот как говорили с умилением почтенные старцы детям и внукам своим: «Вот как государь батюшка любит нашего доброго атамана, а за него и нас, ничтожных, жалует. Многие ему лета! Молитесь, дети, за атамана, служите верно царю белому!». Такие и сему подобные ощущения производимы были в душах донцов благоволением монарха к их вождю. Потому-то сей последний старался всеми случаями пользоваться, где только мог доставить им подобное свидетельство государевой к себе милости.

Второе радостнейшее известие было о вступлении супруга покойной великой княгини Екатерины Павловны на родительский престол королевства Вюртембергского. К сей государыне, которая была преисполнена редкими качествами ума и сердца и по всей справедливости почиталась лучшим украшением нежного пола своего времени, граф Матвей Иванович питал чувствования особенной сердечной преданности, и милости её, которыми она его удостаивала, прославлял всегда с живейшею благодарностью и восхищением. Исполненный такими чувствованиями, он не мог отказать себе в удовольствии поздравить августейшую благодетельницу свою с восшествием её на престол. Вот его письмо:

«Монархиня! Всевышний Творец, устраивающий судьбу царств и народов, не оставляющий благодатию своею Россию, любезное отечество наше, обновил сердца наши новым восторгом и радостию. Мы, к неизречённому утешению нашему, зрим теперь и на чуждом нам троне высокую и Августейшую отрасль благополучно царствующего над нами дома. Как Россиянин, как верноподданный Монарху моему, Августейшему брату Вашего Королевского Величества, как осыпанный благоволением вашим, Монархиня, осмеливаюсь принести Вашему Величеству всеподданнейшее поздравление со вступлением Августейшего супруга Вашего, Его Королевского Величества на родительский престол. Да про­длит Творец Вышний вожделеннейшие годы ко счастию Вюртембергского народа, скипетру Вашему вручённого, и к утешению Россиян, гордящихся Августейшею особою Вашею и славящих имя Ваше по незабвенным на веки добродетелям и благостям Вашего Величества».

Сие поздравление удостоено было следующего благоволительного ответа из Штутгарда от 1-13 марта 1817 года: «Граф Матвей Иванович! за все прекрасные и усерднейшие поздравления ваши свидетельствую вам Мою признательность. Чувствования мои к толь храброму и заслуженному вождю, каковы Вы, никогда не изменятся; почему и прошу Вас быть уверену в том отличном и непременном уважении, с ка­ковым пребываю Вам всегда доброжелательная.

Наконец, получено было третье, столь же приятное для графа Матвея Ивановича известие - это о путешествии по России и на Дон его императорского высочества, государя великого князя Михаила Павловича. Граф со всей деятельностью занялся приготовлением к достойной его высочества встрече.

Между тем имел ещё и уже в последний раз душевное удовольствие праздновать 30 августа торжественный день тезоименитства государя императора. Церемониал, в сей день ежегодно в главном городе области донских казаков совершаемый, есть самый тот же, какой совершается и в первый день января, кроме избрания есаулов. Не повторяя описания оного, довольно упомянуть только то, что, невзирая на расстройство сил своих, граф Матвей Иванович в целый день сей, столь драгоценный его сердцу, оживлял собой всех и каждого; казалось при закате жизни своей он желал истощиться в средствах - показать непритворную свою благодарность российскому лучезарному солнцу, которого свет в продолжение целых двадцати лет с таким блеском на нём отражался. Всеобщее веселье дня сего сопровождено было и самым благотворением. По приглашению графа Матвея Ивановича новочеркасское торговое сословие пожертвовало в пользу бедных шесть тысяч рублей.

Через две недели после сего торжества, именно, 14 сентября, великий князь Михаил Павлович, въехав в землю донских казаков, прибыл в первую станицу, именуемую Казанской. Тут ожидал уже высокого и знаменитого гостя с приветствием от лица всего Войска Донского генерал-майор Власов 3-й, который и сопровождал его высочество, с кавалькадой, из сорока верховых казаков состоящей, до следующей Россошинской станицы, где находился для встречи генерал-майор Дячкин.

На сей станции великий князь изволил иметь 15-го числа ночлег и на другой день отправился в сопровождении упомянутых генералов к городу Новочеркасску. В каждой станице и станциях, через которые проезжал его высочество, почетные старики и станичные атаманы имели счастье подносить хлеб-соль. Повсюду развевались знамёна и появлялись взору высокого путешественника ряды храбрых казаков, провозглашавших радостное «ура!».

Наконец, 16 сентября, около шести часов вечера жители Новочеркасска узрели вожделенное приближение знаменитого путешественника. Граф Матвей Иванович, хотя весьма слабый здоровьем, ожидал, однако ж, его высочество у городских ворот, окружённый многочисленной свитой. Приближаясь к городу, великий князь заметил, что для встречи его поставлены казачьи полки, и потому пожелал въехать в город верхом.

Три гонца, один за другим прискакали к графу с просьбой от имени его высочества, чтобы он поспешил выслать к нему верховую лошадь. Хотя заводные лошади были в готовности, но граф, однако ж, отвечал посланным: «Как мне это сделать? Из пушек вдарят, народ радостный закричит, а лошадь может испугаться, да и шарахнуться, особенно на мосту. Каково тогда мне будет! Да и что мы все будем! Как явлюсь я к матушке, Царице Моей, великой благодетельнице? Конечно, Его Высочеству по летам своим и по свойству своему ко всему военному, угодно помолодцевать: это нам радостно и являет его к нам милость; но нам надо его беречь. Нет! Лучше я подвергнусь гневу его, а не дам лошади, и не дам». И действительно лошади не выслали.

Его высочество, не доезжая до города пяти вёрст, встречен был генерал-майором Грековым 18-м, который имел под начальством своим полковника Харитонова, подполковника графа Платова и всех тех штаб- и обер-офицеров, которые по распоряжению господина войскового атамана выехали к тому месту на конях. Таким образом, собравшаяся во многом числе конница при первом появлении знаменитого гостя выстроилась рядами и отдала приличную его императорскому высочеству честь. Потом, разделившись на два отряда, сопровождала высокого посетителя до самых стен города, у которых, паки выстроившись, примкнула к рядам пеших казаков, расставленных тут со станичными своими знаками под начальством генерал-майора Иловайского 4-го и генерал-майоров Грекова 5-го и Грекова 9-го. В сие время расположенная на высотах города донская артиллерия, звон колоколов при церквах и громогласное «ура!» возвестили самый въезд высокого гостя.

У городских каменных ворот, построенных на высоте, откуда начинается строение города, войсковой атаман со всем генералитетом и почётными стариками встретил великого князя. Едва его императорское высочество увидел приближающегося графа Платова, как и вышел из коляски, обнял, поцеловал его и изъявил всему собранию своё удовольствие. Граф изъяснил его высочеству причины отказа в лошади и поднёс рапорт о благосостоянии вверенного ему края, которого, однако ж, его высочество не принял. Уважение и благосклонность к герою восхитили сердца донцов. Когда уже переехали через мост, его высочество изволил сесть на лошадь и в сопровождении всего генералитета отправился верхом прямо к временному Вознесенскому собору.

Собственную свиту его высочества составляли следующие достопочтенные особы: генерал-лейтенант И. Ф. Паскевич, генерал-майор А. X. Бенкендорф, А. П. Алединский, кавалер его высочества, статский советник П. А. Глинка и доктор П. С. Михайловский.

Народ толпился вслед за высоким путешественником; пушечные выстрелы и восклицания не переставали в течение нескольких часов. Весь город был освещён; у городских ворот, в которые въезжал его высочество, и перед домом, где изволил остановиться, горели прозрачные картины.

У собора встречен был его высочество духовенством с крестами и святой водой. Новочеркасский кафедральный протоиерей Иаков Мерхелев произнёс его высочеству приличное приветствие. После слушания благодарственного молебствия его высочество в сопровождении господина войскового атамана, генералитета и толпившегося вокруг народа изволил отправиться к приготовленному для него дому генерал-лейтенанта Иловайского 5-го, у которого граф Матвей Иванович представил его высочеству выставленные знамёна и регалии, и серебряный ковчег с высочайшими грамотами. Граф, при всей слабости своей, так твёрдо и обстоятельно со всеми историческими подробностями пересказывал его высочеству о каждом знамени, регалии и грамоте: за что и при каком именно случае всемилостивейше оные пожалованы Войску, что нельзя было тому довольно надивиться. После вступления его высочества в зал всё дворянство Войска Донского в лице депутатов своих поднесло хлеб-соль.

На другой день, то есть 17 сентября, граф Платов в восемь часов утра представлял его высочеству весь генералитет и всех штаб-офицеров, которые все удостоены были особыми знаками благосклонности и приветствия высокого гостя.

В девять часов того утра его высочество в сопровождении атамана и всего дворянства изволил отправиться в собор для слушания божественной литургии, после окончания которой обозревал дом войсковой канцелярии и войсковой экспедиции. Потом изволил отправиться за город, чтобы видеть манёвры, производимые донской конной артиллерией под начальством генерал-лейтенанта Карпова 2-го, которыми его высочество был совершенно доволен. При сём случае Атаманский полк, имея перед собой казаков других донских полков, производил шармицель, или примерные сшибки, принимая последних за неприятеля, ведущего атаку. Тут же высокий путешественник изволил смотреть обряды калмыцкого богослужения, отправляемые их духовными, именуемыми гелюнами, гецюлями и манджиками, при совершении которых играли они на свойственной им музыке.

(На землях Войска Донского кочуют до трёх тысяч калмыцких кибиток. Калмыки сии, как известно, народ грубый и необузданный, но будучи причислены к Войску Донскому, употребляются с великой пользой в полках оного. Они большие наездники и имеют необыкновенную ловкость в приучении к верховой езде самых диких и злых лошадей и в смотрении за табунами, которые они сами водят в значительном количестве. Штаб-офицер Войска Донского назначается им в пристава, к которому, а через него и к войсковому атаману, имеют они неограниченное повиновение и послушание.

В бытность его высочества в Новочеркасске был приставом над калмыками подполковник Греков, который необыкновенным добродушием своим и обхождением умел столько привязать их к себе, что они в приверженности своей к нему не видали пределов, и он мог из них без малейшего вынуждения всё полезное для службы производить. Граф Матвей Иванович, хорошо и подробно зная свойства и все душевные склонности каждого донского чиновника, никогда не ошибался в выборе им начальника.)

Оттуда великий князь изволил отправиться для осмотра производившейся в Новочеркасске постройки каменного обширного собора, модель которого также была представлена его высочеству. Удостоены также воззрения его высочества войсковая гимназия, военный госпиталь и тюремный замок.

В три часа пополудни дворянство Войска Донского имело счастье угостить его высочество обеденным столом, при начале которого спет был войсковыми певчими составленный для радостнейшего случая сего следующий хор:

В донских пределах глас душевный

Быстрее молнии летит:

«Сердца все наши восхищенны –

Дон тихий Михаила зрит!»

Ликуют все сердца и души,

Царя российского здесь брат!

Похвал и лести он не любит,

Похвал не смеем составлять;

Он по делам в сердцах жить будет,

И сердцу сладко восклицать:

«Да здравствует царевич наш –

Любимец душ и друг сердец!»

Ликуйте! Здесь, здесь сын Марии,

Он здесь и с восхищением зрит,

Как сонм дворянства, - щит России,

К царю усердием горит.

Ликуют все сердца и души,

Царя российского здесь брат!

Толпись народ у колесницы

Царевича благодарить,

Стекайтесь сиры и вдовицы:

Он учит нас добро любить.

Ликуют все сердца и души,

Царя российского здесь брат!

В вечер того незабвенного дня дворянство давало бал, который удостоился посещения его высочества и участия в оном. Бал был открыт польским с приличным для оного хором. Город в тот вечер был также прекрасно освещен!

18-го числа в шесть часов утра его высочество изволил оставить Новочеркасск. Самый выезд его высочества возвещён был пушечными выстрелами, звоном колоколов и громогласным «ура!» от жителей, из которых многие сопутствовали его высочеству до самого Старочеркасска, желая насладиться лицезрением его и запечатлеть в сердцах образ знаменитого посетителя. Его высочество изволил ехать до самого Старочеркасска (что составит около двадцати вёрст) верхом в сопровождении войскового атамана, генералитета и Атаманского полка. Дорога сия лежит вдоль по берегу реки Аксая, над которой построены мызы тамошних помещиков.

В трёх верстах от нового города, на самом берегу реки Аксай, находится мыза графа Матвея Ивановича, в которой он обыкновенно жил. Желая встретить знаменитого путешественника у сельского своего жилища, граф поспешил туда наперёд. Когда великий князь подъехал, граф стоял уже в виде хозяина перед крыльцом, держа в руках блюдо с хлебом и со­лью. Возле него с обеих сторон стояли сын его, подполковник, и родной внук, сын старшего его сына, в цвете лет своих скончавшегося, которые также держали блюда с плодами из собственного их сада. Увидя сию семейственную картину, великий князь поспешно соскочил с лошади и принял подносимую хлеб-соль с душевной признательностью. Сын и внук героя удостоились от знаменитого путешественника благосклонного приветствия. Обозрев скромное жилище графа, великий князь пустился в дальнейший путь.

В Старом городе его высочество обозревал всё достойное внимания, потом благоволил завтракать в доме генералов Иловайских. Сим завтраком распоряжался и угощал старший брат хозяев дома сего, опытный, тонкостью ума и дальновидностью обогащённый генерал-майор Алексей Васильевич Иловайский 3-й.

После завтрака великий гость поплыл на шлюпке графа Платова Доном в Ростов, напутствуемый благожеланиями всех восхищённых им жителей. Генерал-майор Луковкин заблаговременно отправлен был для сопровождения его высочества по пути к Таганрогу. Граф Матвей Иванович сопутствовал знаменитому путеше­ственнику до Азова, где его высочество с особенным вниманием осматривал древние укрепления, сокрушённые победоносной рукой бессмертного своего предка Петра Великого.

Таким образом, встретив и проводив своего гостя, граф Матвей Иванович не преминул принести за сие посещение особенной верноподданнической своей благодарности государю императору и государыне императрице Марии Фёдоровне.

Описывая здесь все подробности, относящиеся к пребыванию его высочества в донских пределах, как очевидец, имевший счастье удостоиться высокого и навеки запечатленного в сердце моём благоволения его императорского высочества, имел я в виду две главные цели: изобразить преданнейшие чувствования героя, моего благодетеля, ко всему августейшему высочайшему дому, и возобновить в памяти донских воинов сие столь торжественное для них событие. Счастливым почту себя, если успею в оных. На берегах тихого Дона дорожат напоминаниями: там все достопамятные происшествия делаются общественным и семействен­ным преданием. Сии предания соединяют потомков с предками. Донцы, давнишние сыны России, со времени Задонского побоища, участвовали во всех подвигах славы и чести, прославивших Россию, а для сынов России всего дороже воззрение, слово и присутствие венценосцев. О пребывании высокого путешественника отцы будут пересказывать детям, и сии повествования перейдут в отдаленнейшее потомство. Пусть напоминания и предания семейственные оживляют всегда сердца донцов! Отечественный дом есть первое училище, где юные питомцы одушевляются верой, верностью и рвением к славе.