Как Петрович из Одессы дворец Амина брал
жүктеу/скачать 1.13 Mb.
|
|
Вообразил себя царьком И полирнул всё коньячком.
Потом к нему «дружка» прислали – Того халькиста – Сарвари. Пускай зальют свои печали: Они ж почти что главари Для нового переворота, Который русская пехота И, разумеется, спецназ В Афгане сбацают зараз. И возгордились проституты Своею значимостью вмиг, Коль в результате их интриг Огонь взгорал у новой смуты. Телодвижений никаких: И так всё сделают за них.
«Да, сволочь Сарвари, конечно, Но нынче сволочь он своя. Потом когда-нибудь навечно Спровадим в дальние края, – Блуждали мысли у Кармаля. – Покамест нужно, не скандаля, Его в союзники привлечь, Об остальном – позднее речь!» И Сарвари подумал тоже: «Бабрак – подонок и урод, Потом ему предъявим счёт!» Да, были так они похожи, Считай что братья-близнецы: По мне, так оба – подлецы.
Документ ЦК КПСС: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» ОСОБАЯ ПАПКА Проявляя тревогу за судьбы революции и за независимость страны, чутко реагируя на усиление антиаминовских настроений в Афганистане, находившиеся в эмиграции Кармаль Бабрак и Асадулла Сарвари взяли курс на объединение всех антиаминовских групп, находившихся в стране и за рубежом. При этом учитывалось, что находившаяся в подполье группа «Парчам» под руководством нелегального ЦК провела значительную работу по сплочению всех здоровых сил, включая сторонников Тараки из бывшей группы «Хальк». Были устранены существовавшие разногласия и ликвидирован имевший место в прошлом раскол в НДПА. Хальковцы (в лице Сарвари) и парчамисты (в лице Бабрака) объявили об окончательном объединении партии. Бабрак был избран руководителем нового партийного центра, а Сарвари – его заместителем <...> Ю. Андропов, А. Громыко, Д. Устинов, Б. Пономарёв 31 декабря 1979 г. № 2519-А
Одесса-мама… Тихо что-то: Ученья кончились давно, Утихомирилась пехота И всё ей стало – всё равно. А где же наш орёл Петрович? К нему зашёл друг Рабинович, Сидят и мудро пьют вино: «Ученье Марксово верно?..» За жизнь они вели беседу, Дружок сказал: «Вот в Израль, Как эту засосу бутыль, Так потихоньку и поеду: Там рай земной, как говорят, А что у вас? – почти штрафбат». ХХХ То проходила как бы п р о б а: Всё мерил Рабинович роль Предателя и русофоба, Коль собирался на гастроль По воле нашенской разведки В страну, что основали предки Его маман, его папан, Понятно дело – не Афган. Шалтай-болтай дон Рабинович – Так звался этот нелегал (Сейчас Моссада генерал). Потом Шабтай фон Калманович12 Помчался по его стопам, Да залетел немного там.
– Что ж, далее ругай Советы, – Петрович типа вёл допрос. – Какие подлые наветы Ты вслух ещё не произнёс? «Сейчас в стране социализма Избыток антисемитизма. Нам перекрыл дыханье спазм: Виною – развитой маразм, Что занял часть шестую суши», – Сказал довольный краснобай. Ему Петрович: «Продолжай. Не то мои слыхали уши». – Вот было дело на врачей, Андропов Юра, хоть еврей*XLI…
– Ну, всё! Мой друг, на том концовка: Моссаду тот расскажешь миф. Не то «Че-Ка» решит – издёвка Весь этот наш факультатив. Пусть будут все они здоровы, В делах и с бабами – фартовы, Ведь явно слушают сейчас, Как происходит мастер-класс. …Петрович тут берёт гитару, Хоть никаких не ведал нот, Приятным голосом поёт Из древнего репертуару Куплеты про кадетский быт – Текст оных мною не забыт…
(очень жалобная)IV В гарнизонах, вдали от столицы, Я скитался с мальчишеских лет, Но с родными пришлось мне проститься, Коль зачислили в братство кадет. В СВУ я с парнями сдружился, Хоть жаль детства, ведь здесь кабала. Ах, зачем я на свет появился? Мать, зачем ты меня родила? Я упорно гранит грыз науки, А меня грыз вовсю старшина. Я сбивал на трапециях руки, Чтобы мною гордилась страна. Так с армейской муштрою я сжился: Нам здесь редкой была похвала. Ах, зачем я на свет появился? Мать, зачем ты меня родила? Я с друзьями прошёл плац-парады, С ними вместе бывал в лагерях. В самоволках патрульных засады Обходил я, не ведая страх. Тут в девчонку однажды влюбился, Хоть и в клетке держали орла. Ах, зачем я на свет появился? Мать, зачем ты меня родила? Взводный наш офицер-воспитатель Нас уставом давно доконал, Но ещё подведём знаменатель: Скоро наш выпускной будет бал. Так с военной судьбой я смирился, Постигая азы ремесла: Для того я на свет появился, Для того мать меня родила. …Для того я на свет появился, Для того мать меня родила. XХХIII Да, понагнал тоски зелёной Василь Петрович в этот раз, Хотя обычно он перчёный Предпочитал вести рассказ Про то, как весело в кадетах, Гудел в свободы буйной час, По полной выжимая газ. Вдруг в мыле весь влетел посыльный И к Першину: «Табэ пакэт!» Секунда – и джигита нет, Остался лишь зело обильный Несвежий запах от сапог, Точней сказать, немытых ног.
Вздохнул Петрович, чертыхнулся, Ведь сразу понял, дело в чём. И Рабинович поперхнулся, Хоть был здесь вовсе ни при чём. В конверте с красной полосою (Что значило – «Готовность к бою!») Приказ был строг: «На караул! Чтоб завтра, <мать твою...>, в Кабул Ты вылетел спецрейсом срочно: Иль сразу голову долой, Иль скоро будешь ты Герой. Посмертно – обещаю точно!» Кто ту маляву накатал? Да тот же самый генерал.
Недолги сборы у солдата, Да тут обычай есть такой: Пускай с деньгами скудновато, Но стол товарищам накрой, Воздай им должное за дружбу, За честь тащить совместно службу И осуши с вином бокал – Такой несложный ритуал. Петрович как знаток традиций Народу выкатил кабак, Сказав, мол, едет брать… рейхстаг, Что посчитали небылицей. О чём заметил кто-то: «Ша! Вот эта шутка хороша».
Спокойно, мудро шла беседа, За тостом тост рождался сам, И в продолжение банкета К столу призвать решили дам. Петрович возразил на это, Сказав, как Чацкий: «Ждёт карета… Увы, друзья, потехе – час, Мы баб в другой покличем раз. Не поминайте лихом, братцы: Призвал меня опять спецназ. Хранить я в сердце буду вас. Ну а теперь хочу признаться, Что я для ваших милых рыл Стихи с музкой сочинил…» Песня про соловушкуV Ой, да невесел нынче соловушка, Будто песни былые не в счёт: Закручинилась буйна головушка – Подлый враг на Расею идёт. Припев: Пой, соловушка! Не впервой Бой принять за край родной. Пой, соловушка! Пред бедой Будем сильными с тобой.
Ухожу я на праведный бой. Провожая в дороженьку дальнюю, Песнь отважных, соловушка, спой. Припев. Пусть пролью за свободу всю кровушку, Упаду бездыханно на рожь. Но и ты, мой дружочек соловушка, Коль неволя, совсем не поёшь. Припев. Только будет ещё небо ясное – Так бодри, друже, песнею Русь: Распогодится время ненастное И с победой домой я вернусь. Припев. …Пой, соловушка! Пред бедой Будем сильными с тобой. ХХХVII
Откуда фраза? – не пойму… Что вам сказать ещё о встрече, Коль сам тогда зашёл в корчму? Ах да – не встреча, а прощанье, Хотя звучало: «До свиданья!», За здравье пили через раз И говорили много фраз Пустых, банальных, но приятных. А в ж... <стельку> пьяный тамада Чудил, хохмил, как никогда, Всё прибавляя непечатных, Бодрящих слух, скабрезных слов: В полку он звался – Филосф. ХХХVIII Присутствовал на той вечре Ещё один оригинал – Наш замполит, что в полной мере За весь базар ответ держал: Так повелось, идёт гулянка Без комиссара – это пьянка, Когда он есть – то культпоход, И преспокойно пил народ, А крайним кто – так известно. Коль был с него особый спрос За части всей политморсосXLII*, Хоть замполит наш, если честно, Первейший был кавалергард – Любитель баб, вина и карт.
А всякий профи в этой сфере, Понятно дело – чуть брюзга. Подпил и на седьмом фужере В швейцаре разглядел врага, О чём сказал прилюдно спьяну: «Что вырядили обезьяну? Гражданским нужно дать в пятак!» В начале обошлось без драк: Прощён мундир был «камергерский» Тому биндюжнику. Вина В знак примирения сполна Налили всем, позднее – зверский Разлива местного коньяк. Поехал по чуть-чуть крышак.
Вовсю шумел этап братанья – Этап восторгов и соплей – Ни тени чинопочитанья: Кто тут патриций, кто плебей Представить было невозможно. Что дальше?.. Братцы, осторожно: Тут подошёл этап второй, Коль проще – чистый мордобой. Кто, <блин...>, не спрятался – простите, Предупреждаю сразу вас, Что подступил Помпеи час, Когда нет места волоките: Невинных больше бьют всегда, Виновных – только иногда. ХLI
Взыграла музыка мажорно, Чтоб удальцов приободрить. Тут кто-то выкрикнул задорно: «Гвардейцы, лбуховXLIII* не бить!» Да это мелкие проделки. Вот закипел «кулачный» бой, Где можно вдарить и ногой. Без правил продолжалась драка: Что под рукою, тем и бей! Пора уж было звать врачей, Но шла на недругов атака, Где наша верх почти брала – Хватало малого числа. ХLII Вот приструнили мужичонку, Что к нам зайти пытался в тыл: Удар короткий прям в мошонку – И звонко он заголосил. Конечно, это диковато, Ведь основного агрегата Могли лишить в момент бойца, Ему разбивши… <часть лица>. Он стал подпрыгивать на пятках (Сие полезно, говорят), Попятился к столу назад И тихо при своих манатках Свинтил зараз из кабака – В больницу прям, наверняка.
Смотрели дико иностранцы На этот небольшой дебош, Но Глазго, Гамбурга посланцы – Те вовсе не кривили рож, Внахалку задирали ставки. И заявил тут для затравки Какой-то оборзевший Ганс: «На офицеров – точный шанс!» Два к одному поставил Джонни На штатских – это против нас, Курнул на радостях «Пегас» И оказался в отрубоне: Со знаком какчества табак, Да – жидковат у них моряк!
Пришёлся этот спор дурацкий Всем нашенским не по нутру, Вмиг залепил парнишка штатский Прям в морду Гансу – челюсть: «Хру!» И успокоилась надолго Пустая вражья балаболка, Его приятели – молчок: Подняли белый вмиг флажок. А дальше снова меж собою Продлили мы ударам счёт, А хлипкий иностранный сброд Бочком слинял от мордобою. И вывод с этого простой: Не в драке коль – вали домой.
Сие узрел я мимоходом, Коль было там полно делов: Своим увлёкшись личным счётом, Вовсю мутузил «пиджаков». О подвигах своих не буду: Где побывал, они повсюду. Но где же главный наш герой? Постойте, граждане, ой-ёй – Заговорившись на немного, Я пропустил прелестный хук: Да тут закуришь вмиг бамбук, Когда удар схлопочешь в око. А где Петрович? – <хрен…> поймёшь: Такое здесь… ядрёна вошь! ХLVI
Чуток процесс остановили – Задумались богатыри, Мол, далее махаться или Потребно позвонить «03»: У штатских сильные потери. Уже витало в атмосфере Предчувствие, что им – <трындец…>, Да тут какой-то удалец В торец заехал замполиту – На точку пятую тот сел И оказался не у дел, Вмиг уподобясь инвалиду. Как оклемался комиссар, Заметил: «Неплохой удар». ХLVII Продолжилось за этим дело По усмиренью наглецов, Гвардейцы напирали смело На тех гражданских стервецов, Что, к чести, отбивались рьяно. Их бабы завизжали пьяно, Как шпковXLIV* поредел рядок: Мы их зажали в уголок И стали <тузить…> методично, Не поскупясь на тумаки, Чтоб поумнели «пиджаки», – Те отбивались хаотично. Пехоты славные сыны Организацией сильны!
И, накрываясь медным тазом, Не уповая на «02», Шпана умнела прямо разом, Вмиг трансформируясь в дрова. Но Филосфу вилкой в тело (В то место, чем оно сидело) Успел всандалить морячок, Которому в момент должок Вернули так же по-простецки. И в тот почти победный час Сюда явился Фортинбрас*XLV – Майор милиции советской. Чтоб урезонить молодцов, Привёл он дюжину бойцов.
Немая сцена продолжалась Недолго, ведь, не тратя слов, Вновь горстка храбрых побраталась – Понятно, супротив ментов. Кто третий в драке, тот обычно Сам подставляется прилично: Пришли они почти с добром, Да еле выбрались живьём. Особо жалко мне майора, Что схлопотал нежданно в глаз. Исчез его задор зараз От столь великого позора, Но понял он «благую» весть: Дерутся двое – не <хрен…> лезть.
Отлаяла давно собака: На пенсии не страшен зверь. С чего тогда случилась драка? Так разве вспомнит кто теперь? Да это, в общем-то, неважно, А также то, чудил кто бражно Иль кто в осадок выпал там: Судить о том – совсем не вам. Пускай без видимой причины Повздорил невзначай народ – То в жизни мелкий эпизод. Но для чего нужны мужчины? На то они, наверно, есть, Чтоб тратить жизнь, не тратя честь.
А впрочем, ладно – ша об этом!, Уж заболтал изрядно вас. С кабацким кончено сюжетом, Коль не о том сегодня сказ. Ушёл Петрович по-английски, Свой покидая порт приписки, Мне на прощание шепнул: «Бывай! Спецрейс мой на Кабул…» Но я тогда не въехал сразу: К а г у л, БендерыXLVI* – всё одно, Коль в мозг ударило вино. Позднее вспомнил эту фразу, Как услыхал: «Под Новый год В К а б у л е был переворот!»
Ещё секунда!.. Извините – Случился в памяти провал. Забыл сказать о реквизите, Что мне Петрович передал: Как младшему в строю гусару Он даровал свою гитару, Пакет присутствовал при ней, Где было много новостей. Сейчас найду всё барахлишко. Да вот оно. А где очки?.. Гвардеец в них по-шутовски, Наверно, выглядит. Да, слишком Судьба помяла – не беда: То были славные года!
Вы так не сможете, ребята, Эх, жидковат сейчас народ. Ну ладно, слушайте солдата Про семьдесят девятый год: Нашлись хоть эти окуляры И прочие аксессуары – Табак и «Zippo» – всё пучком. Теперь пакет. Что было в нём? Три вещи. Прежде на прощанье Давал Петрович мне совет: «Займись музкою, кадет!*XLVII» А во-вторых, сие посланье Хранило песни черновик, Его я вывел в чистовик… На Ближних Мельницах (Песня гвардейская пацифистская)VI
С утра гремит учебная война, А где-то там, на кладбище еврейском, Там всё спокойненько, там тишина. Припев: Зачем нам пушки? Зачем нам танки? Нас девки любят на Молдаванке. Мы штурмом тот возьмём редут, Гусары денег не берут13, Гуляют от рубля и выше. Вдруг по Одессе слух промчал ужасный: Нам приказали ехать на юга, Окончен бал весёлой жизни праздной, Когда метёт свинцовая пурга. Припев. Прощальный пир в «Аркадии»XLVIII* гарсону Закажем вмиг, а дальше: «Ать-два-ать!», Так теперь медаль за оборону14 Одессы-мамы нам не получать. Припев. На Ближних Мельницах в полку гвардейском Афганская объявлена война, А где-то там, на кладбище еврейском, По-прежнему сплошная тишина. Пусть лучше б там, на кладбище совейском, По Брежневу стояла тишина. Припев. …Мы штурмом тот возьмём редут, Гусары денег не берут, Гуляют от рубля и выше.
А в-третьих, что? – оно известно: Там был ещё один прикол. Я расскажу об этом честно, Когда приму, <блин...>, валидол. ...Итак, в пакете, вам знакомом, Что мне, прощаясь с отчим домом, Василий Першин передал, Имелся кой-какой журнал. Его Петрович самиздатом (Тираж – один лишь экземпляр, Зато каков репертуар!) Сварганил полуфабрикатом, Препоручив его прочесть, Мол, у меня понятье есть. LV Но как я был обескуражен, Когда однажды не спеша, Несильно будучи загашен, Открыл журнал, а тама – «Ша!» В тетрадке той обыкновенной Записан был рассказ нетленный, Который я прочёл не раз, И вам узреть его сейчас, Наверное, вполне уместно. Хотя не знаю: век – не тот, И так всё задом наперёд, И всем ли это интересно? Но, чтоб Петровича понять, Вы полистайте ту тетрадь… Размышления о графе Воронцове, его супруге и коллежском секретаре А.С. Пушкине1 Повесть о достойном человеке
Полу-мудрец, полу-невежда, Полу-подлец, но есть надежда, Что будет полным наконец. А. С. Пушкин (1824 г.)2
Век девятнадцатый. Начало. Гром пушек, а не пышных фраз: Россия снова воевала, Ступивши грозно на Кавказ. Ведомый доблестным примером, Граф Воронцов стал офицером Преображенского полка3 И, не гнушаясь бивака, Уехал от брегов столицы Как патриот и волонтёр4 Туда, где орудийный хор Бодрил Отечества границы: Когда военная страда, Есть место подвигу всегда.
Поручик тот и лейб-гвардеец Ходил отчаянно на брань В строю пехотном, как армеец, Брал штурмом замок Эривань. У крепости Гянджа, на юге, В бою не позабыв о друге, Под пуль персидских перезвон Спас лично раненого он. В Гумре сражался, на Араксе – За что ему Георгий дан, Владимир, Анна, капитан – Гвардейский чин5 – всё не по таксе, Среди картечи злобных вьюг. К сведению читателя Из реляции Императору Всероссийскому Александру I Не могу не рекомендовать особенно находящегося при мне за бригад-майора, не сменяющегося, лейб-гвардии Преображенского полка поручика графа Воронцова, который деятельностью и попечительностью своей заменял мою дряхлость, большою мне служит помощью и достоин быть сравнен с его сверстниками. О сём дерзаю всеподданнейше представить, зная священные правила справедливости Вашего Императорского Величества, по строгости коих служба сего молодого офицера, обещающего много для пользы службы, заслуживает, всеконечно, всемилостивейшего Вашего Императорского Величества внимания к одобрению его <...> Главнокомандующий русскими войсками в Грузии генерал от инфантерии князь П. Д. ЦициановXLIX* 1804 г.
А дальше вйны с Бонапартом, Где граф сражался Воронцов, Вступая в дело с авангардом В когорте славной храбрецов. При шпаге и в мундире русском Он был под Фридландом, Пултуском, Под Гомелем, Гутштадтом был. В Гейльсберге, не жалея сил, Рубился доблестно, отважно; Без компромиссов и торгов Бил в Померании6 врагов. При этом, что особо важно, Грех был бы даже той порой Сказать о нём: «П о л у - г е р о й»7. IV Вот и полковник. В этом чине Он взял турецкий Базарджик, И – в генералы по причине, Что побеждать давно привык. Шумлу берёт и под Батином Клин вражий вышибает клином, Под Плевной, Рущуком, Ловгой И Силтовом8 вступает в бой; Ведёт усатых гренадеров Повеселить наш русский штык – К победам славным напрямик, Приободряет офицеров И нижних доблестных чинов – Отчаянных сорвиголов. V Чуть отдохнул. В сраженьях снова. Сентябрь. Одиннадцатый год. Кутузов кличет Воронцова И… – за Дунай ему в поход. С ним шесть пехотных батальонов, Семнадцать храбрых эскадронов И девятнадцать пушек с ним, Граф, как всегда, неустрашим: В Груи9 форсирует он реку, Заходит басурманам в тыл, Где в пух и прах осман разбил, Взяв сербов под свою опеку. За пролитую вражью кровь Был графу дан Георгий вновь10. К сведению читателя В Экспедицию секретных дел при военном министре Российской империи11 Донесение от 23 декабря 1810 г. Наполеон уже принял решение о войне против России, но пока что выигрывает время из-за неудовлетворительного положения его дел в Испании и Португалии <...> Военный агент в Париже полковник А. И. Чернышёв VI «Гроза двенадцатого года» Явилась, бедствия суля, Как испытанье для народа: «Вставай, вся русская земля!» День приближая Бородинский, Наш Воронцов за Шевардинский12 Редут*L отчаянно стоял, Хоть бушевал картечи шквал. А рядом храбрый полк Одесский Дивизии двадцать седьмой Тогда сражался под Москвой, И потому есть повод веский, жүктеу/скачать 1.13 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|