Как Петрович из Одессы дворец Амина брал
жүктеу/скачать 1.13 Mb.
|
|
Зараз прервав абсурдный спор, – А ну за мною в темпе вальса, Чтоб не мололи всякий вздор: Как посмотрю, у нас маньяки Проявятся ещё до драки. Того, кто будет дурку гнать, В бой не пущу, <ядрёна…> мать!» – Да мы ведь только пошутили!.. – Взмолились перед ним бойцы. Герой наш выдал: «Шельмецы!» И далее в одесском стиле Проговорил: «Чтоб я так жил…» – Грехи как будто отпустил.
Потом Петрович с молодцами Пробрался в парк, где под шумок Занялся грустными делами – Оставил не один пенёк. Хоть не был в партии «зелёных», Да уважал герой наш оных. Но глупым был бы здесь протест, Как и отчаяния жест, Коль такова его задача: «Для штурма лестницы нужны, К утру готовы быть должны!» Тогда деревья, чуть не плача, Срубил Петрович под заказ И лестницы сварганил враз.
Наверно, скажут: «Что за страсти, Когда вот-вот начнётся бой?» Вы правы, правда, лишь отчасти, Коль примечал и за собой Подобные метаморфозы – Некстати вспомнятся берёзы, То вдруг в сознании всплывёт Мурлыкающий старый кот. Да, странная сентиментальность, Пугающая доброта, Когда вот-вот и – п у с т о т а. Что это: русская ментальность Иль психика так ставит блок Пред тем, как нажимать курок?..
А вы что думали, солдату На пузе нужно тельник рвать? Известны место, время, дата, С чего же горе горевать?.. Он жизнь прожил для той минуты, Не собираясь от простуды В своей постели стариком Скончаться как-то вечерком. Вот и сейчас всё по привычке Живёт боец текущим днём. Да, завтра будет под огнём, Но помирать в кровавой стычке Не собирается спецназ, Коль получил иной приказ.
Велись приготовленья в замке… Там действовал наш нелегал18, Ему означенные рамки Он пунктуально соблюдал, Мол, повар лишь – простой трудяга, Кастрюль начальник и дуршлага, Предельно преданный властям, Им всем: «Валейкюм Ассалям!» Он приготовил склянку яда, Чтоб им заправить плов-сапси: «А ну, ребята, выку… с – И вы уже в преддверье ада!» Позднее КГБ приврал19: «Пурген свалил их наповал…» LII
В тот вечер думалось о многом. Петрович тоже размышлял: «Наверно, скоро перед Богом Предстану я на трибунал. Не ожидал, что всё так рано Закончится в горах Афгана. Но коль назначено – вперёд! А может, всё же повезёт? Тьфу – чертовщина! Наважденье. Чего тут к дьяволу гадать? Пойду, прилягу на кровать». Прилёг. Уснул. Да тут виденья К нему явились в эту ночь – Ни отогнать, ни превозмочь… Сон-песня Петровича в ночь перед штурмом Тадж-БекаХIII Случилось всё это зимою: Декабрь был ужасно кровав. Я в полк не вернулся из бою, Сознанье от ран потеряв. Товарищи были убиты, Остался в живых я один. Потом налетели бандиты Средь горных коварных теснин. Пытали меня басурманы, Но я на допросах молчал, Хоть сильно старались душманы* Приблизить жестокий финал. Терпел до конца и не сдался На радость коварных врагов: Им дерзко в глаза рассмеялся, Мол, к лютой развязке готов. Потом по пустыням Афгана,
Бежал я из вражьего стана, Презревши опасность и страх. Пробился к своим лишь к рассвету, За ночьку как лунь поседел, И зраз был призван к ответу – К чекистам в особый отдел.
Как Родину ты предавал. Нам лучше прям сразу покайся: Иначе сдадим в трибунал!» А что тут ответствовать, право? К невинным… суров наш закон. И всё ж комитетчикам слава! – Ведь это был просто мой сон. …И всё ж комитетчикам слава! – Такой мне привиделся сон. Информация к размышлению Документ Политбюро ЦК КПСС: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» ОСОБАЯ ПАПКА 26 декабря 1979 г. (на даче – присутствовали тт. Брежнев Л. И., Устинов Д. Ф., Громыко А. А., Андропов Ю. В., Черненко К. У.) о ходе выполнения постановления ЦК КПСС № П 176/125 от 12/ХII-79 г. доложили тт. Устинов, Громыко и Андропов. Тов. Брежнев Л. И. высказал ряд пожеланий, одобрив при этом план действий*, намеченный товарищами на ближайшее время. Признано целесообразным, что в таком же составе и направлении доложенного плана действовать Комиссии Политбюро ЦК, тщательно продумывая каждый шаг своих действий. По вопросам, которые необходимо принимать решения, своевременно вносить в ЦК КПСС. К. Черненко 27/ХII-79 г.
Команда «Шторм!» и всё... Глава пятая Малькольм: Утешьте всех: мы выступаем. Десять тысяч войска нам Англией даны. Вильям Шекспир «Макбет» I Афганистан. Кабул-столица. Двадцать седьмое декабря – Особо важная страница У нашего календаря. Позднее столько раз икнётся, Когда она перевернётся, Стирая судьбы, имена. Не скажут после, что война В тот день в Афгане разразилась: Она и вправду раньше шла, Да только с этого числа Всевышнего терпенье, милость Всё реже в наш являлись дом, А впрочем, это всё потом.
В «мусбате», «Громе» и «Зените» Готовы все к отмашке: «Фас!» Полковник, только прикажите, Всех в лоскуты порвёт спецназ. Василь Васильевич Колесник, Что для начальства не прелестник, А для солдат – отец родной, Ждёт лишь команды: «На убой!» За подчинённых он в ответе, За них погибнуть – не вопрос. Тут кто-то «Батя!» произнёс. Полковник обернулся: «Дети…» – Нет, в слух он это не сказал, Сказал иное: «Ждать сигнал!» III
Дождались далее Гуськова. Приехал генерал в «мусбат» – Без предисловий: «Всё готово?» Представил вмиг ему доклад Майор Холбаев, мол, тирану Осталось жить согласно плану Всего-то несколько часов: Дадим сегодня им… Дроздов. «Скворцов» присовокупил фразу: – Здесь точку ставит К о м и т е т: Амин – его приоритет, Терпеть нам незачем проказу! – «Удачи!» – пожелал Гуськов, Он более не тратил слов. IV Поздней Колесник со Швецовым (Вы помните, что это Швец), Чуть угостившись чаем, пловом, Прошлись по ротам наконец. Взглянули разом на горушку – Там, будто бы беря на мушку, Стоял, смотря в бинокль, Джандад: Наверно, что-то понял гад. Нашёлся здесь Петрович быстро, И со Швецом Олегом враз К афганцам укатил УАЗ, Где два «заслуженных артиста» Экспромтом разыграли роль, Мол, просим к нам на хлеб да соль.
Но, даже не моргнувши глазом, Что было ясно наперёд, Комбриг ответствовал отказом: – Продолжу я учений ход! – Однако Швец давил Джандада, Мол, будет полною досада, Коль справит День рожденья он Без тех друзей, что – миль пардон! – Сейчас в советниках комбрига. Джандад подумал и сказал: «Бери <весь этот…> персонал!» Успехом кончилась интрига: В машине рассадив спецов, Дал газу Першин – был таков.
СССР. Москва-столица. Имели мудрого провидца, Чтоб мог узреть в кромешной мгле Событий будущих итоги! Но Кремль, увы, пророки, боги Оставили давным-давно: «Ученье Марсово верно!» День «Д». В ЦК идёт гаданье. Хоть на уме держал «Атас»: «Авось, – генсек изрёк не раз, Потом сказал, как завещанье, Причмокнув громко, р е з ю м е: Сегодня я ни бэ, ни мэ…»
А впрочем, были в аппарате И люди здравые вполне. Они молчали, ибо в штате Шутов, <блин...>, не было. Стране Тогда так дурней не хватало, Хотя в СССР немало Начальства было с медным лбом, И всюду слышалось – «бом-бом»! Сейчас в РФ такого нету… (Хоть обещал не сильно врать – Тут занесло, ядрёна мать!) Но, коль за чистую монету Вы приняли сей ложный факт, Составьте о дефекте акт. VIII Конечно, шут – совсем иное: Он – и мудрец, и острослов. Он лечит общество больное, Он – правдолюб на сто пудов. Шуты при королях великих В отличье от вельмож безликих Решали судьбы государств, А при дворах одряхших царств, Где кривду правдою считали, Их в грош не ставили, а зря! У нас-то тоже с Октября Они находятся в опале. Простите эти мне слова: Вернёмся к теме – Кремль, Москва…
Предвосхищая инциденты, По пунктам «А», «Б», «В», «Г», «Д» В ЦК строчили документы Послам советским и т. д. В них содержались указанья, Премудрые обоснованья – Как, почему, зачем, когда В Афган войска вошли тогда. Что надо говорить об этом, И про Амина, мол, подлец Казнён в Кабуле наконец Отнюдь не нашим Комитетом: Афганский доблестный народ Ему за всё представил счёт. Х – А коль случится не по плану?.. «Тогда объявим, что Москва Как верный друг Афганистану Желает, чтобы тот глава Здесь дальше правил справедливо. И посочувствуем учтиво, Что заговор его врагов Вовлёк и наших м… <чудаков>, Которых струганём – для вида. Амин смолчит – наверняка, Ведь наши там стоят войска». – Готовьте ноты текст для МИДа Как подстраховки вариант: Его гарантом – наш десант!
Документ ЦК КПСС: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» ОСОБАЯ ПАПКА Выписка из протокола № 177 заседания Политбюро ЦК КПСС от 27 декабря 1979 года «О наших шагах в связи с развитием обстановки вокруг Афганистана» 1. Утвердить проект указаний совпослам в Берлине, Варшаве, Будапеште, Праге, Софии, Гаване, Улан-Баторе, Ханое (приложение № 1). 2. Утвердить проект указаний всем совпослам в связи с развитием обстановки вокруг Афганистана (приложение № 2). 3. Утвердить проект указаний совпредставителю в Нью-Йорке (приложение № 3). 4. Утвердить проект сообщения ТАСС (приложение № 4). 5. Утвердить приветственную телеграмму Председателю революционного совета, Генеральному секретарю ЦК Народно-демократической партии Афганистана, премьер-министру Демократической Республики Афганистан т. Кармалю Бабраку (приложение № 5). 6. Утвердить предложения о пропагандистском обеспечении нашей акции в отношении Афганистана (приложение № 6). 7. Утвердить текст письма ЦК партийным организациям КПСС (приложение № 7). 8. Утвердить текст письма ЦК КПСС коммунистическим и рабочим партиям несоциалистических стран (приложение № 8). Секретарь ЦК Л. Брежнев № П 177/151 ХI Афганистан. Кабул-столица. Двадцать седьмое декабря… Смеркается. Бледнеют лица. Команда: «Шторм!» И всё – «Уря!» К дворцу пошли две мехколонны, Расстрельные минуя зоны, Но на войне, как на войне – Бьют пули гулко по броне. Огонь открыли наши «Шилки»1, Секут они со всех стволов Узоры непечатных слов. Трясутся у врага поджилки: Не может он понять никак – Тадж-Бек штурмуют, как рейхстаг! ХII Вот ленточка из бэтээров, Там Турсункулов2 – лейтенант – Везёт в машинах «флибустьеров», Заполнивших брони десант. Вмиг спешились, и не до споров – Погиб старлей-чекист Суворов3 И БТР его горит, Как будто ветхий реквизит. Враз принял на себя команду Поддубный4 и повёл бойцов По склону вверх, ведь был готов Давно к любому варианту: На волю вышел злобный джинн – В сознанье вбит инстинктов клин. ХIII
Вот сердце ёкнуло немного, Остановившись на чуть-чуть, Переключилось у чертога, Погнав ещё сильнее в путь По венам кровь с адреналином, Как будто чистым героином Затмило напрочь мысли нить: «Ой-ёй! А как же дальше быть?» Мозг уловил инстинкта волю, А тело ощутило дрожь, Тепло, жару… И невтерпёж Ждать, как твою решают долю: – Отныне я – свирепый зверь, И всё решаю сам теперь! ХIV Спешат доставить наш спецназ, Чтоб передать привет Амину – Большой привет в последний раз. Вот замерла одна машина: Подбита – ясная причина; Её с горы сбивают вниз И продолжают свой круиз К назначенной спецгруппам цели. Шарипов5 – старший лейтенант – Пускай сегодня дебютант, Но мчит удало к цитадели ГБ и ГРУ бойцов – На всё готовых удальцов.
И начали пред входом схватку: Пройдя свинцовую метель, Машины вышли на площадку, Столь неприступную досель. И спешился спецназ мгновенно, Пошёл в атаку дерзновенно. Но и охрана начеку, Уже готова к пикнику, Даёт отпор остервенело. Кувылин6, Зудин7… – с них «налог» – Граната рвётся возле ног И совершает злое дело: Кувылин – ранен тяжело, А Зудину – не повезло…
А ранее, ещё до «Шторма», Случился в замке инцидент: Отведало начальство корма, Что приготовил наш агент. Как и намечено в программе, Скрутило многих за столами. Шум-гам. И в госпиталь быстрей – Советских вызывать врачей: «Они ж из Питера – светила!» Подсуетились доктора – Изъяли главного бугра, Считай, что прямо из могилы. Два медика… Один из них Поздней погибнет от своих8.
До штурма также замкомбата Мурад Сахатов9 – капитан – Повёл спецгруппу для захвата Двух танков у дворца. Капкан Захлопнуться был должен сразу, Однако здесь пришлось спецназу Увидеть экипажей сбор И встретить огневой отпор. Погиб в горячей стычке Волков10, Что капитаном «Грома» был. Стал оживать афганский тыл – Таиться нету больше толков: По-тихому не обошлось. Тогда-то всё и началось. ХVIII
Пронзили небо две ракеты, Ракеты красного огня, Что, как уставшие кометы, Упали оземь. Западня Захлопнулась со страшной силой, Тем самым ставя пред могилой Бойцов передовой волны: «Здесь вам не к тёще на блины!» А в замке – паника, тревога: – Кто нападает?.. – «Кто посмел Нас отвлекать от важных дел?» – Бунтовщиков накажем строго! – «Постой-ка, чёрт меня возьми, Тут шурави – пропали мы!» ХIХ К дворцу пробились. Всё по плану, Хоть и полно неразберих. «Броском вперёд!» – и влёт охрану, И многих нет уже в живых. Летят в ответ из вражьей хаты, Разя штурмующих, гранаты. Бьют пулемёты из окон, Неся спецназовцам урон. Ещё пытаются по связи Подмогу вызвать ко дворцу, Но связь молчит. А по крыльцу Летят в прострации, в экстазе Разгорячённые бойцы: Они сейчас – не мудрецы…
про откровения атакиХIV Дыхание опасности Во мне почуял зверь, Всё остальное – частности, Коль в ад открыта дверь. Мгновенье – нет усталости: Вперёд и победить! Эх! Не дожить до старости, А может быть, дожить? Но думы и сомнения – Всё это на потом, Во мраке откровения Инстинкты бьют кнутом: Уместны в дикой ярости И шпага, и стилет, Нет совести, нет жалости И правды тоже нет. Все навыки и знания По бросовой цене – Позывы подсознания Беснуются во мне. За точкою кипения Всё будто бы в бреду: «Не ждите снисхождения, Как я его не жду!» Скрежещут междометия, Ненормативный рёв, И рвётся сквозь столетия Звериный предков зов. Он требует: «С добычею Расправиться пора!» А дальше по обычаю – Протяжное: «Ура!» …А дальше по обычаю – «Ура! Ура! Ура-а-а!» ХХ Петрович здесь же, в цитадели, Идёт отчаянно вперёд. Вот узел связи – «Неужели?» – Гранаты он пускает в ход. Взрыв открывает настежь двери: Хватило тола в полной мере, Чтоб превратить мгновенно в хлам Всё то, что находилось там. Пошёл тротила запах резкий, Гарь стала разъедать глаза, И по щеке стекла слеза: Явился будто повод веский, Чтоб кой над чем зараз всплакнуть. Слезу смахнул – и дальше в путь.
Тут засадил из-за колонны Гвардеец очередь в проём, Но, видно, кончились патроны, Притих. Петрович наш броском К нему метнулся. Вот он рядом И бьёт охранника прикладом, И жмёт на спусковой крючок. Ему в ответ – глухой щелчок: Пуст магазин у автомата, Чему его противник рад. Глаза в глаза враги глядят, А вот обнялись, как два брата, Упали на пол. Сзади взрыв! Очухался герой наш: «Жив?»
Лежал гвардеец бездыханно, Весь приняв на себя удар. Петрович зашатался пьяно, Хоть не пирушка, а кошмар Витал почти что в апогее, Коль всё быстрее и быстрее Он обороты набирал, Чем приближал лихой финал. Герой наш сильно был контужен: Тошнило, в голове дурман, И пред глазами плыл туман. Себе внушая: «Ну же, ну же, Вставай, солдат, иди вперёд!» – Он вновь пошёл на… эшафот.
С Тадж-Беком рядом – цепь горушек, Там нынче наши снайпера. Работы много у «кукушек»: Идёт жестокая игра. Металлом плюнули винтовки, К Аллаху выписав путёвки, И пауза – не канитель: В прицел заходит снова цель. Сегодня целей этих много: Работай только – не филонь, Взял в перекрестье и огонь. «Всё кончится, попросим Бога Списать кровавые грехи, А нынче – отдавай долги».
Бой продолжается в Тадж-Беке: Гранаты в комнаты летят, Вновь полнятся из крови реки, Вновь глотки изрыгают мат. Здесь третья рота из «мусбата», Взвод первой роты плюс ребята Из «Грома» и «Зенита» здесь – Сбивают у гвардейцев спесь. «Стреляй! Руби! Мочи! Рви гадов!» – Спецназ идёт – неудержим, Как Судный день неотвратим – Краса войны, а не парадов. Захвачен первый им этаж – Вошли ребята в полный раж.
На подступах к Тадж-Беку тоже Идёт недетская игра: Зашевелились там, похоже, Бойцы бригады ДРА. А рядышком с десятком храбрых Берёт зенитчиков за жабры Милейший подполковник Швец: «Усё! Урвався мий тэрпец. А нука-сь, хлопцы, руки в гору! Кинчайте швыдче бунтовать!» По-русски далее про… мать Мол, будь любезен – помолчи Иль будут лишними врачи.
«Вперёд! Вперёд без перекуру!» – Повёл на заданный объект Старлей Востротин десантуру, Бодря Дар-уль-Аман проспект. Пусть у Валерия лишь рота И гибнуть что-то неохота, Афганский бьёт он батальон – Всё происходит словно сон. Вот захватили в плен комбата, Пусть он к такому не привык, Но русский понял вмиг язык, Когда десантные ребята Намяли трошечки бока, Хотя и жалко мужика.
Пускай варяжский гневный Один Кровавых требует побед, Но, продвигаясь в бой, Востротин Осознаёт, что злобы нет: Ему бы выполнить задачу И сохранить людей впридачу Своих, чужих… – Не всё ль равно? Всё происходит, как в кино: Повсюду тени. Рёв моторов. Пронзают воздух трассера. Вдруг ясно слышится: «Ура!» – Сегодня мы за прокуроров, А завтра нам Господь судьёй: Все ходим под одной звездой.
Солдат, конечно, не философ: Девятой роты два бойца Убиты11. Нет дурных вопросов: «Вперёд, гвардейцы, до конца!» А параллельно для охвата Две роты двинулись «мусбата», Назначен каждой – батальон, Чтоб не посмел чирикнуть он. Так всю афганскую бригаду И приструнили – по частям: Кто вякать стал, тот вышел в хлам, Другие предпочли пощаду. Ну а пока в разгаре бой – «Во здравье и за упокой!..»
Без пригласительных билетов, За эшелоном эшелон, Пришла к афганцам власть Советов: Не въехал в тему? – Миль пардон. Как на учебном полигоне, Идёт в кабульском гарнизоне То ль отработка марш-броска, То ль съёмка жуть-боевика: Подходят БМД к воротам, Снимают здешние посты – «Верь, наши помыслы чисты!» Не спится, впрочем, «гугеннотам»: Что эта ночь готовит им – Пока живым, пока живым?
Несладко в странах мусульманских Советникам СССР, И здесь они, в частях афганских, Являли доблести пример, Когда учили подсоветных Не на паркетах кабинетных – В горах, пустынях ремеслу, Не набиваясь на хвалу. И приходило к ним признанье, Крепился дружеский союз, Куда не зван подлец и трус. Но не о том повествованье: «У нас идёт переворот, И вы, советники, вперёд!»
У них по-разному всё было… Сумели многих убедить: – Идёт в Афган такая сила, Что лучше придержать бы прыть – «Зачем вам лезть на баррикады? Мы – не политики, солдаты!» – Держи-ка, братец, валидол, Закончен будет произвол, Как сменятся в Кабуле власти. Всё хорошо! – «Да как же так, – Им возражали, – если враг На наши напирает части?» – Да нет, ребята, то не враг, Ведь это наши, мать растак!
В Генштабе всё недолго длится: Коварный план – короткий бой. Нам кровь пролить – воды напиться, Сомненья – сущий геморрой. Страны Советов делегаты В ГШ явились и мандаты Вручили: «Доверяйте нам!» Якуб12 их лично принял, сам – Гостеприимен и радушен (Наверно, так же генерал Свои улыбки расточал, Когда был Тараки задушен); Теперь его настал черёд – Попал бедняга в переплёт.
жүктеу/скачать 1.13 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|