Часть III. Признание: ключ к осознанию своей значимости

Как мы поняли из второй части этой книги, принятие имеет наиважнейшее значение, потому что, во-первых, нам необходимо знать, что наше сущест вование имеет значение. Сразу же за принятием сле дует признание, т.е. осознание того, что имеет значение и то, что мы делаем. И дело не просто в том, что мы хотим, чтобы нас похвалили, как бы ни была важна похвала. Признание имеет отношение к осоз нанию своей значительности; когда человек чувствует, что и он, и его дела действительно важны еще для кого-то кроме него самого. Вот почему так важно, чтобы родители ценили то, что делают их дети, не делая при этом достижение каких-то успехов основой их жизни. Следующие две главы будут посвящены тому, как пройти по этой тонкой границе, и вы узнаете:

•       почему признание должно быть основано на при нятии

•       как поступать так, чтобы, высоко ценя ваших детей, не сделать достижение успехов самоцелью в их жизни

•       какие ошибки делают многие родители, полагая, что все делают как надо

•       почему один человек из трех, для кого достижение успеха стало основой жизни, становится перфек-ционистом, т.е. человеком во всем стремящимся к совершенству

•       секрет того, как заставить признание работать в вашем доме на ежедневной основе

•       каковы признаки перфекционизма и как следует к ним относиться

•       как вместо перфекционизма воспитывать высокие моральные качества

•       какова сила маленького слова "нет"

•       как соревнование может превратиться в погоню за достижением результатов ради результатов и формированию убеждения, что "победить – это все"

•       как научиться соревноваться с кем-то, а не против кого-то и использовать соревнование для того, чтобы совершить то лучшее, на что вы способны.

Тот факт, что уже в колледже я пришел ко Христу, во многом помог мне освободиться от неу веренности в себе, однако мой первоначальный опыт в христианских группах и церквах свидетельствовал о том, что Христос, хотя и любящий, очень строг в вопросах греха. Если христианин хочет угодить Богу, он должен ненавидеть грех так же сильно, как это делает Бог, и прожить свою жизнь в соответствии с этим.

После того, как я женился на Дотти и у нас появились дети, я, на основании своего раннего христианского опыта, решил, что работа родителя состоит в том, чтобы удержать детей от греха. Я сказал себе: "Если я откажусь от розги и испорчу своих детей, то это не понравится Богу". Я не применял насилия – вовсе нет, – но в эти первые годы своего отцовства я был тем, кого дети называют "сущий зануда". Я всегда очень быстро набрасывался на них, если они делали ошибки, но не уделял достаточно времени тому, чтобы похвалить их, когда они делали все как надо. Казалось, мой общий подход к родительским обязанностям заключался в том, чтобы всегда быть рядом, но только для того, чтобы поймать детей на чем-то плохом или, по крайней мере, попытаться остановить их, прежде чем они сделают что-то не так. Я думал, что именно в этом заключается абсолютная обязанность (нет, серь езная ответственность!): исправлять практически все, что они делали.

 

Скорый на критику – медленный на похвалу

Мое отношение ярко проявлялось в моих поступках. Представим, например, такую ситуацию: я в своем кабинете пишу книгу; слова буквально сами льются из-под моего пера, и тут входит Дотти и говорит:

"Дорогой, Син только что принес домой табель, в котором одни отличные оценки".

"Это прекрасно, догорая, – отвечал я. – Но я как раз посредине главы. Я поговорю с ним об этом за обедом".

А за обедом я мог вспомнить, что надо поговорить с ним об этом, а мог и не вспомнить. Суть в том, что когда Син (или кто-то из детей) делал что-то достойное похвалы, я вовсе не обязательно сразу же спешил выразить им мою гордость и одобрение. Но предположим, что Дотти сказала, как ей при ходилось иногда делать:

"Дорогой, Син только что стукнул Кэти за то, что она заходила в его комнату".

"Что он сделал? Сейчас же пришли его ко мне. Я хочу поговорить с ним"

Известие о том, что мой сын ударил свою младшую сестру, вызывало совершенно иную реакцию. Внезапно моя глава переставала быть столь уж важной. Проблема не могла подождать до обеда. Я должен был разобраться с ней сейчас же, ибо было необходимо поправить сына и убедиться в том, что он наказан как следует.

Я мог бы приводить бесчисленное количество при меров того, как проявлялся этот синдром и в отно шении Келли, и в отношении Кэти (Помните, на нашей сцене еще не появилась Хитер!). Но я не понимал, что учу своих детей тому, чего вовсе не хотел им преподать: "Самый быстрый способ добиться внимания отца – это сделать что-нибудь не так, как надо".

Сегодня, когда я имею возможность беседовать с молодыми людьми по всей стране, по моим подсчетам 15 из 20 ребят говорят о том, что именно так все и происходит в их доме. Они гораздо быстрее обращали на себя внимание своих родителей, если делали что-то неправильно.

Недавно по радио я слушал передачу "Внимание семье". В этот день доктор Джеймс Добсон пригласил для разговора четырех женщин, каждая из которых начала заниматься сексом еще будучи подростком. Теперь, когда им совсем недавно исполнилось по 20 лет, они испытывали эмоциональные последствия этого поступка. Насколько я припоминаю эту передачу, трое из них особо отметили, что "быстрее всего я могла привлечь внимание моего отца, сделав что-нибудь не так".

Я не знаю, как долго еще я продолжал бы неправильно подходить к своим родительским обязан ностям. Просто было слишком легко поймать моих детей на том, что они что-то делают неправильно. Кроме того, это давало мне шанс быть диктатором по праву и верить в то, что как родитель я "вполне справляюсь".

Сиюминутный менеджер приходит на помощь

Где-то примерно в 1984 году, когда Келли было 10, Сину 8, а Кэти четыре года, Бог заговорил со мной через одну книгу. Нет, это была не Библия. Вместо этого один друг рассказал мне о тоненькой, маленькой книжице "Сиюминутный менеджер"¹, которая уже год назад вышла из печати.

Написанная Кеннетом Бланшаром и Синклером Джонсоном, эта книга представляет собой аллегорию, в которой в краткой и динамичной форме рассказы вается о том, как менеджер любой типичной компании или корпорации может помочь ее сотрудникам наметить нужные цели, а затем помочь им в достижении этих целей с помощью быстрой похвалы, а не только правильных замечаний. По мнению авторов такой не медленно реагирующий менеджер работает среди людей, стараясь застигнуть их тогда, когда они делают что-то правильно. И когда это ему удается, он тут же высказывает им свое одобрение и поощряет их усилия.

Мне не нужно было дочитывать книгу до конца, чтобы понять, что к чему. Сама по себе эта книга вовсе не о том, как быть родителем, однако из нее я узнал нечто такое, что мне, как родителю, было отчаянно необходимо знать. Вместо того, чтобы считать, что в первую очередь мой родительский долг состоит в том, чтобы поймать своих детей на ошибках и удостовериться, что ошибки эти исправлены, я обрел новое понимание того, как я связан со своими детьми. Мой новый девиз стал таким:

Забавно, как одна маленькая фраза может изменить концепцию или жизненный принцип. Меня убедили в том, что надо безоговорочно принять моих детей, но теперь я боролся за то, чтобы научиться ценить их по достоинству. Не то чтобы я никогда не хвалил их за то, что они делали; дело было просто в том, что хвалил я их уже послетого, как мог с уве ренностью сказать, что исправил все то, что они сделали неправильно. И, конечно, поскольку все дети делают ошибки, было просто легче легкого поймать их на том, что они поступают неправильно. Добавьте к этому еще и интуитивную способность детей быстро понять, что проще всего привлечь мое внимание, сделав что-то не так, и вы поймете, что передо мной стояла серьезная проблема. Моя родительская шизофрения испарилась. С одной стороны я старался понять своих детей, а с другой – наказать за плохие поступки. Так что и не удивительно, что я частенько ощущал себя немного шизофреником! Но все изменилось, когда я полностью сменил акценты. Вместо того, чтобы кон центрироваться на том, что они делали неправильно, я начал делать сознательные усилия для того, чтобы присматриваться и увидеть то, что они делали пра вильно. Моей новой целью стало найти в каждом из детей по крайней мере два качества, которые я мог бы оценить по достоинству, а потом с уверенностью сказать каждому ребенку что-то хорошее о том, что я увидел.

Я не уверен в том, что мои дети заметили какую-либо "внезапную разницу", но я-то заметил. Целиком изменилось мое представление о роли роди телей. Я мог заглянуть и увидеть, что Кэти делает уроки, а потом задержаться на минуту, чтобы сказать: "Дорогая, мне очень приятно видеть, что ты так усердно занимаешься". Увидев, как Син выносит мусор, я мог остановиться и сказать: "Син, спасибо за то, что вспомнил о мусоре". Я видел как маленькая Кэти собирает свои игрушки и говорил: "Кэти, лапушка, папе ужасно нравится, как ты заботишься о своих игрушках".

И вот что еще я начал делать – старался улучить момент, когда все дети собирались где-нибудь на одной общей территории – например, в гостиной – и, окруженный ими, проводил как бы "сеанс оценки". В этом случае я совсем не обязательно говорил что-то вслух, но сознательно останавливался минуты на три, чтобы спросить себя: "Что в своих детях ты можешь оценить по до стоинству, если перестанешь думать об этом именно сейчас?" А потом я старался мысленно перечислить 15 или 20 качеств, которые ценил во всех четверых. Это означало, что нужно было определить примерно 4 или 5 качеств на каждого ребенка, но мне всегда удавалось проделать это в пределах тех трех минут, которые я установил для себя.

Это маленькое упражнение помогало мне вспомнить о том, как я должен быть благодарен за своих детей, и поощряло на то, чтобы вовремя говорить им слова одобрения. Вы видите, дело не в том, что вы не сумеете найти в ваших детях чего-то, что можно было бы оценить по достоинству; речь идет о том, как запрограммировать самого себя на то, чтобы сказать детям о том, что вы видите, честно похвалить их за их усилия.

Мне приходится разговаривать с родителями, чьи понятия о воспитательной роли схожи с теми, что были и у меня, и они отвечают: "Хорошо, предполагается, что ребенок просто должен делать некоторые вещи. Почему нужно хвалить его за что-то такое ординарное, как вынос мусора?" Вот мой ответ: "А почему бы и нет? Как вы чувствуете себя, когда вас хвалят за вашу работу?" Всем нравится слышать, как начальник говорит: "Я ценю то, как вы провернули эту сделку". Каждому нравится, когда приготовишь вкусный обед, да так, чтобы вся семья сказала: "Это было здорово. Вкуснее ничего и приготовить нельзя!"

Изучая Писание, я очень часто находил в нем примеры признания. Когда Иоанн Креститель крестил Иисуса, Отец Его Небесный выразил Свое признание, сказав: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мтф.3:17)". Если уж Отец Небесный уделил время тому, чтобы признать Своего Сына перед лицом всего мира, то я могу уделить время тому, чтобы выразить признание моим детям дома и на людях.

Апостол Павел всегда выражал признание тем своим духовным детям, которых он приобрел в основанных им церквах. Во многих случаях он особо выделял отдельных людей, чтобы ободрить их. Например, Павел написал Тимофею, чтобы сказать о том, что постоянно вспоминает его в своих молитвах и очень хочет увидеть его, потому что искренняя вера Тимофея исполнила его радости (2 Тим. 1:3-5). Если Павел мог уделить время тому, чтобы вы разить признание своим ученикам, то и я могу уделить время тому, чтобы по достоинству оценить своих учеников – тех детей, которых Бог дал мне, чтобы воспитывать и кормить.

В некотором роде Павел был первым "сиюминутным менеджером". Хотя он был сторонником очень строгой дисциплины, особенно когда речь заходила о церкви Коринфа, он особо обращал внимание на то, чтобы повсюду видеть, как верующие христиане делают что-то хорошее. Павел без колебаний хвалил и ободрял их.

 

Мы все еще учимся

Чтобы научиться так подходить к людям, надо понять, что все мы любим искренние комплименты. К несчастью, многие люди вырастают, так и не получив достаточно поддержки и похвалы. Они по степенно начинают подозрительно относиться к комп лиментам, полагая, что те возможно неискренни. Я вижу подобное в моей собственной семье. Даже сегодня, через 6 или 7 лет после того, как изменился мой подход к проблеме, мои дети все еще не всегда верят мне. Иногда бывает забавно остановить кого-то из них и сказать:

"Мне надо поговорить с тобой".

"Что-то не так?"

"Нет. Я просто хотел сказать о том, какую от личную работу ты сделал".

И все-таки Келли, и особенно Син, могут доставить мне много неприятных минут, когда я хвалю их, а они отвечают что-нибудь вроде: "А, не надо, папа. Чего ты добиваешься на этот раз?" Но я только улыбаюсь и продолжаю выражать им свою признательность – с энтузиазмом и даже не сколько шумновато, – потому что я знаю, что они нуждаются в этом и – могу с уверенностью сказать – им это нравится!

Я так понимаю, что все мы учимся. Я учусь с моей стороны, а они – со своей. Но я заметил, что чем больше я ловлю их на том, что они что-то делают правильно и хвалю их за это, тем меньше мне приходится критиковать и наказывать их за ка кие-то проступки. Похвала становится побудительной причиной нужного поведения и факты говорят о том, что мне приходится наказывать их гораздо меньше, чем раньше.

Например, я постоянно ругал Келли за то, что она разбрасывает свою одежду по всей комнате. Я решил отказаться от привычной схемы, попытаться поймать ее в тот момент, когда она уберет одежду в шкаф, и похвалить за это. Я постоянно увещевал Хитер не сжимать так сильно своего котенка. Я решил начать хвалить ее в тех случаях, когда она обращалась с котенком нежно. Это тоже сработало, и я уверен, что особенно мне благодарен котенок!

 

С признанием надо обращаться осторожно

Сказав все то, что я сказал о признании, я должен сказать и слово предупреждения. Если только ваши дети не уверены абсолютно в том, что вы безоговорочно принимаете их, похвала и признание могут стать средствами манипулирования. Ребенок мо жет сделать исполнение обязанностей самоцелью, раз мышляя примерно так: "Если я хорошо сделаю работу... если получу пятерки... тогда мои родителя будут ценить меня".

Когда человек делает достижение успеха основой своего существования, у него неизбежно возникает чувство вины. Я часто спрашиваю у родителей, чув ствовали ли они себя когда-нибудь виноватыми, если им что-то не удавалось сделать. Почти все отвечали утвердительно. "Почему? – спрашиваю я. – Какое отношение это имеет к нравственному поведению?" Они понимают, что именно я имею в виду. Когда нам что-то не удается сделать, мы действительно ощущаем не столько вину, сколько стыд. И это чувство стыда приводит к тому, что мы просто не хотим принять самих себя. Это происходит из-за того, что в действительности наша жизнь построена на постоянном исполнении каких-либо обязанностей. Имен но это и происходило со мной: я рос, всегда стараясь выполнить задачу, всегда стараясь получить одобрение других людей – то одобрение, которого я не получал от моего отца.

Вот почему я из кожи вон лезу, чтобы сначала сделать своих детей признанными, а потом уж высоко ценимыми. Например, двое моих старших детей – Келли и Син – всегда были отличниками. Когда они приносят свои табели, я стараюсь с каждым из них в отдельности поговорить о том, чего они достигли. Эти беседы стали чем-то вроде ритуала, в котором я всегда внушаю им уверенность в том, что хотя я, конечно, ценю то, что они получают отличные отметки, я хочу, чтобы они всегда знали: "даже если вы и не получите высших оценок, я все равно буду любить вас". Недавно, когда я начал произносить перед Сином свою речь, он буквально потряс меня, сказав:

"Я знаю, папа. Если даже за всю свою жизнь я не получу ни одной хорошей оценки, ты все равно будешь любить меня."

"Это так", – ответил я.

И тогда Син улыбнулся и сказал, хитро поблескивая глазами:

"Но разве ты не рад, что я отлично учусь?"

Должен признать, что он меня поймал, но я и не возражал. Во Второзаконии 10 Господь Бог сказал детям Израилевым, что Он дает им заповеди для их собственного блага (стих 13). И именно так я и хочу воспитывать своих детей: делая для них то, что для меня нелегко, но что всегда послужит для их собственного блага и развития.

"Да, – сказал я Сину, – Я рад, что ты по лучаешь все высшие оценки, потому что ты студент-отличник. Если ты получишь тройку или четверку, я расстроюсь, и мне придется принять определенные меры для того, чтобы помочь тебе улучшить оценки. Если ты способен отлично учиться, а я позволю тебе получать тройки и четверки, значит я не делаю для тебя всего, что могу".

С Кэти все было иначе. Мы с Дотти не нажимали на нее, не заставляли получать только отлично, потому что она скорее средняя ученица. Как же мы узнаем о том, насколько различны способности наших детей? Мы наблюдаем за ними, работаем вместе с ними и поощряем их. Мы всегда хорошо представляем, над чем они работают в школе и как они с этим справляются.

Мы также разговариваем с их учителями. Дотти и я, мы всегда старались, чтобы у нас были отличные отношения с учителями наших детей. Мы всегда ценили их вклад, а они ценили нашу заинтересованность. Учителя наших детей знают, что мы заинтересованы, и что они могут сказать нам правду.

Я хочу, чтобы Син и Келли поняли, что если я допущу, чтобы во время учебы в средней школе они получали мало или вовсе не получали отличных оценок, то я подведу их, и они будут расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь. То же самое относится и к Кэти. Если мы не поможем ей получать те отметки, на которые она способна, мы также подведем и ее.
Предоставьте им свободу добиваться

Конечно, надо признать, что граница здесь очень тонкая. Но лучше всего, чтобы не нарушить ее, начать с принятия, а затем перейти к признанию. Сделайте так, чтобы ваши дети почувствовали себя в безопасности, почувствовали, что их любят, почув ствовали свою значимость, чтобы ваши дети знали, что у них есть право на ошибку. Тогда им будет легче расслабиться и полностью реализовать свой по тенциал. Получают ли они отметки в школе, участвуют ли в спортивных соревнованиях или занимаются любой другой работой, они делают это, ощущая, что они чего-то стоят, а не предпринимают отчаянные усилия для того, чтобы добиться одобрения. Мне всегда нра вится говорить следующее:

Иногда меня спрашивают, не может ли подобная высокая оценка усилий ребенка оказаться еще одним условием, которое подтолкнет его к тому, чтобы сделать исполнение своих обязанностей основой жизни. Конечно, это вполне возможно, но для меня наилучшей мерой предосторожности против этого заключается в том, чтобы постоянно трудиться над тем, чтобы принять, а затем по достоинству оценить детей. Неважно, как долго я этим занимаюсь, я никогда не стану "экс пертом". Я всегда должен буду работать над тем, чтобы быть признательным и чутким отцом.

 

Я все еще борюсь со старыми привычками

Со старыми привычками трудно расстаться, и если я расслаблюсь хоть на минуту, то снова окажусь там, где начал, высматривая, что же мои дети сделали не так, вместо того, чтобы замечать их хорошие поступки. Попытки что-то изменить – это работа на всю жизнь, и я до сегодняшнего дня борюсь с подходом к воспитанию "Гневом Господним". Каждый раз, когда мои дети плохо ведут себя, мой первый и естественный порыв – обрушиться, на них. Не важно, какие усилия я прикладываю, привычная реакция вскипает во мне.

Всегда существуют три барьера, которые я должен преодолеть. Один из них я уже упомянул – это старые привычки. Если я не сконцентрируюсь на том, чтобы не торопиться и принять моих ребят, оценив их по достоинству, то я этого и не сделаю. Я знаю, насколько это значимо. Я знаю, как это важно, но если я не буду ежедневно помнить об этом, я упущу возможность и вскоре вовсе не буду этого делать. Второй барьер состоит в том, что сатана дейст вительно "ходит как рыкающий лев" (1 Пет.5:8), и одним из самых действенных его орудий является рационализм. Я могу сказать себе: "Мой отец был алкоголиком. Он никогда не тратил время на то, чтобы принять и оценить меня, а я вырос нормальным человеком". Однако, это будет всего лишь предлогом, чтобы увильнуть от исполнения моих родительских обязан ностей. Кроме того, мои дети растут в культурном окружении, совершенно отличном от того, которое знал я. Перед моими детьми стоят такие проблемы, которые даже и не существовали, когда я был в их возрасте. Они нуждаются во всей той помощи, которую только могут получить. И так как я никогда не переставал сосредотачи ваться на том, чтобы принять и по достоинству оценить моих детей, они точно знают, что именно я имею в виду, когда побуждаю их "сделать все, что в их силах". Я стараюсь подготовить их к жизни в том мире, где существует очень сильная конкуренция. Как предста вители человеческой расы мы все постоянно соревну емся. В следующей главе Дик поведет беседу о по ложительных и отрицательных способах соревнования, и о том, как помочь вашему ребенку добиваться совершенства и не попасть в ловушку перфекционизма.

 

Для обдумывания, обсуждения и практического применения

1.    Заключается ли ваш подход к воспитанию глав ным образом в том, чтобы "поймать их на чем-то, что они делают неправильно", или же "на чем-то, что они делают как надо"? А что бы сказали ваши дети?

3.    Прочитав эту главу, скажите, почему же похвала обладает такой силой? Что общего имеет похвала с тем, чтобы быть хорошим родителем?

4.    Почему родителям следует с осторожностью поль зоваться признанием? Что может случиться, если они не заложат надежного фундамента признания, вселив в детей уверенность, что принимают их?

5.    Возьмите в библиотеке, или купите книгу "Си юминутный менеджер" и прочтите несколько раз. Крат ко запишите почерпнутые оттуда идеи полезные для лучшего исполнения родительских обязанностей.

6.    Дополнительные примеры того, как выражается признание в Библии, вы можете найти в Рим. 1:8; Еф.1:15-16; Кол.1:3-4; 1 Фес.1:2-3; 2 Фес.2:3-4; Флп.1:4-7. Какова та главная идея, которая прослеживается во всех выражениях признания со стороны Павла? Что вы можете узнать такого, что помогло бы вам в выражении признания по отношению к вашим детям?

7.    Если у вас не вошло в привычку открыто выражать одобрение тому, что ваш ребенок делает

8.    Став экспертом в области признания, попробуйте применить на практике идею Джоша о "сеансе оценки". Очень удобный случай – когда вся семья собирается за обедом.

В главе 7 Джош упомянул о том, что существует опасность, что вы заставите ребенка строить свою жизнь на основе стремления к успеху. Мне хотелось бы, в развитие этой мысли, особо остановиться на одной проблеме, с которой я сталкивался на протя жении многих лет. И называется эта особенная про блема – перфекционизм, или жажда совершенства ради совершенства. Она очень часто всплывала на поверхность, когда я консультировал детей и взрослых, которые чувствовали, что они должны хорошо проявить себя для того, чтобы их приняли.

Давайте рассмотрим типичный случай перфекционизма на примере женщины, которую я назову Барбара. Она пришла ко мне не консультацию, потому что ее врач не смог найти у нее никакого физического недуга, несмотря на то, что она постоянно испытывала депрессию и усталость. Когда Барбара рассказала о своем распорядке дня, я смог понять, почему такое с ней происходит. Барбара работала не полный рабочий день в модном магазине – потому что ей это нравилось, а не потому что она нуждалась в деньгах. Она играла ведущую роль в организации "Родители-учителя", была активным членом персонала воскресной школы ее при хода, где она преподавала в течение последних 7 лет в подготовительном отделении. Барбара также пела в церковном хоре и каждое лето была добровольцем-воспитателем в летнем лагере библейской школы.

Пока мы разговаривали, я узнал, что она очень гордится своим единственным ребенком. Ее дочь была отличницей в учебе, ведущим игроком волейбольной команды своей школы, и "совершенно не создавала проблем дома". Действительно, Дженнифер часто по могала Барбаре готовить обед и делала очень много работы по дому.

"Я не знаю, что бы я делала без Дженнифер, – вздохнула Барбара. – Она потрясающий ребенок. Мы с Джимом так гордимся ей".

"Расскажите мне побольше о Дженнифер," – пред ложил я.

В течение следующих 15 минут Барбара в ярких выражениях рассказывала о Дженнифер. Ее дочь была кандидатом на произнесение выпускной прощальной речи от класса, и уже планировала, что станет таким же кандидатом и на следующий год.

"Но она вовсе не книжный червь, – уверила меня Барбара. – Она любит спорт и действительно конкурентноспособна. А ее тренер по волейболу уверяет, что она будет играть за университетскую команду. Все что ей надо еще сделать, так это научиться немного лучше владеть собой. Она не любит упускать мяч и не переносит, когда ее команда проигрывает".

"Откуда же, по вашему мнению, она получила эту соревновательную жилку?" – спросил я вслух.

"Ну, Джим и я, мы всегда делаем упор на то, чтобы выдать все лучшее, на что мы способны, – ответила Барбара. – Я сама всегда была очень сильна в играх. Джим даже говорит, что боится играть со мной в "Слова", потому что я всегда устраиваю ему разгром".

"Вы упомянули о том, что у Дженнифер бывают приступы гнева. С ней это часто?"

Лицо Барбары несколько омрачилось, и она отве тила: "Ну, если быть честной, то у Дженнифер все-таки есть небольшая проблема. Я пытаюсь заставить ее немного притормозить, но она продолжает гнать вовсю. Кроме своих уроков и спорта, она член трех или четырех клубов и президент одного из них. А теперь она хочет еще больше времени уделять работе няней, чтобы заработать карманные деньги на одежду. Она иногда немного резка со мной, но это и не удиви тельно, учитывая все то давление, которое она сама на себя оказывает".

Я могу продолжать рассказ о моей беседе с Бар барой, ведь она на самом деле собирательный образ многих женщин, которых я консультировал за все эти годы. Но мне кажется, что вы поняли, в чем дело. К несчастью, это очевидно для всех, но не для Барбары. Налицо явные признаки: Барбара – перфекционист, и она учит свою дочь тому, как стать такой же. Основой их существования стало достижение успеха, и прежде чем я смог бы помочь Барбаре понять, почему она так устала, я должен был бы выяснить, почему же она так сильно давит на себя. Дальше я должен был бы продолжить и помочь Барбаре увидеть, что Дженнифер идет по ее стопам. Она учится у своей матери всегда откусывать немного больше, чем может проглотить. Очевидно, что жизнь Дженнифер проходит под лозунгом "все или ничего". Она всегда должна получать отличные оценки, она всегда должна угождать родителям, и она всегда должна побеждать в волейбольных матчах. Для Дженнифер победить – это все, закончить второй – недостаточно, получить четверку – немыс лимо. Каждый день своей жизни Дженнифер пытается соревноваться против всего мира. Она быстро катится вслед за своей мамой вниз по наклонной жизни, посвященной только достижению успеха.

 

Неуловимая сила надежды

Существует множество неуловимых способов, как заставить ребенка сделать достижение успеха основой его жизни. В первую очередь родители возлагают на детей всяческого рода надежды. Иногда родители хотят, чтобы их дети совершили что-то, чего не совершили они сами: например, играли бы в футбол за уни верситетскую команду, получили лучшую работу или стали более образованными, чем они. Родители часто хотят снова прожить свою жизнь в детях, подвергая их тем самым ужасному давлению, и только для того, чтобы дети проявляли себя именно так, как этого от них ожидают папа и мама. Добавьте к этому еще и то, чего в школе ждут от них учителя и сверстники, и давление станет просто невыносимым.

Для детей, растущих в христианских домах, самая трудная задача зачастую исходит от церкви. Я бесе довал со многими детьми-христианами, которые выросли с четким представлением о том, что они просто обязаны быть совершенными. Поскольку достижение полного совершенства нереально, единственным для них выходом в данной ситуации было носить духовную маску, особенно в обществе взрослых. Дети иногда могли быть самими собой с друзьями, но с родителями, учителями воскресной школы они научились соблюдать "правила игры". Ирония судьбы в том, что сегодня в церквах очень много людей, для которых перфекционизм стал целью, а Библия снова и снова рассказывает нам историю о людях, которые вовсе не были совершенными, людях, которые порой самым жалким образом терпели поражения.

Моей жене Шарлотте и мне выпало счастье работать в качестве советников на конгрессе Ассоциации про поведников Билли Грэма в Амстердаме в 1983 и 1986 годах. Ужасно, но мы снова и снова слышали одни и те же жалобы. Проповедники и пасторы, работающие в странах третьего мира, постоянно говорили нам: "У нас нет никого, к кому можно было бы обратиться. Мы не можем обратиться ни к руководству наших миссий, ни к нашим старейшинам или светским руководителям, мы не можем обратиться к нашим людям – ведь предполагается, что именно мы должны быть теми, на кого они равняются. У нас нет никого, с кем мы могли бы разделить наши проблемы".

Если ваши дети еще малы, может быть лучше остановиться прямо сейчас и подумать о том, какие надежды вы возлагаете на них. Родители часто гордятся тем, что ждут от детей только самого лучшего. Старая пословица гласит: "Если много ждешь, надейся". Но что-то требовать от ребенка – это одно, а ожидать от него слишком многого – значит заключать его в порочный круг, заставлять жить в мире, где исполнение обязанностей стало основой самого существования. Не которые психологи полагают, что когда такое проис ходит, то один из трех детей становится перфекционистом. Иногда мы так называем кого-то в качестве похвалы. Но правда заключается в том, что склонность во всем добиваться совершенства – это слишком тяж кий груз, чтобы тащить его всю жизнь. Это может привести к умственному расстройству, анорексии, булемии и даже к самоубийству.

Мышление перфекционистов сводится к лозунгу "все или ничего". Они должны быть совершенными, меньше их не устраивает. Подобный подход часто приводит к тому, что они попадают в ловушку и начинают думать, что нет ничего такого, чего они не могли бы совершить. Слово "нет", кажется, вовсе отсутствует в их словаре и, как правило, они откусывают гораздо больше, чем могут проглотить.

Другая типичная характеристика перфекциониста за ключается в том, что он обычно бывает подавлен общей перспективой. Захватив больший кусок, чем можно проглотить, и испытывая жажду делать все как можно безупречнее – без каких-либо ошибок или изъянов – перфекционисты смотрят на жизненный путь и видят невероятные препятствия. Они начинают недоумевать, каким же образом они могли вляпаться во все это и как смогут хоть когда-нибудь все это сделать. А, может быть, они даже и не будут пытаться что-то сделать, потому что испугаются неудачи.

Когда перфекционисты видят перед собой все эти препятствия, они часто отступают и начинают медлить. Вечно медлящий человек – зачастую перфекционист, который откладывает что-то на потом, чувствуя, что у него нет времени на то, чтобы сделать дело по-настоящему хорошо. Вполне очевидно, что чем дольше перфекционист медлит, тем хуже все становится, но в самом конце он всегда может выпутаться, сказав: "Если бы только у меня было больше времени, тогда я сделал бы нечто гораздо более приемлемое". Но реальная проблема заключается в том, что он боится неудачи и отторжения. А это ведет к другой отличительной черте: любое начинание перфекционисту очень трудно довести до конца. Он постоянно стремится сделать все как можно лучше и никогда не бывает удовлетворен.

Как мы можем видеть на примере Дженнифер, перфекционист обычно выходит из себя, когда дела идут не так как надо. Такие люди не относятся терпеливо ни к себе, ни к другим. Перфекционисты не могут понять, почему другие не придерживаются таких высоких стандартов, как они сами. А еще перфекционисты частенько прибегают к со слагательному наклонению: "мне бы следовало позабо титься об этом" или "я бы должен сказать это".

Перфекционисты склонны обижаться на самих себя, когда они терпят неудачу или делают ошибки. Неудача (причем любая неудача) просто неприемлема. Перфекционисты постоянно пытаются приложить еще больше стараний так, чтобы "суметь сделать луч ше" в следующий раз. Однако, это только вовлекает их в следующий виток борьбы за "все или ничего". Они намечают новые невыполнимые цели, а затем чувствуют себя подавленными, когда по-настоящему не могут выполнить их все".

Как мы видели в случае с Барбарой, перфекционист может "сгореть дотла", пытаясь проскочить через мно жество колец сразу. Они могут захотеть на некоторое время отступить или перестать интересоваться начатым делом, потому что боятся потерпеть неудачу.

 

Боятся ли ваши дети потерпеть неудачу?

Жизнь, построенная на стремлении к достижению совершенства, заставляет многих людей бояться поражений. Учатся ли ваши дети хоть немного рисковать в жизни, или же они учатся тому, что лучше делать все потихоньку?

Рассмотрим некоторые примеры типичных "героев". Все они были хорошо знакомы с неудачами.

•       Томас Эдисон сотни раз терпел неудачи, прежде чем изобрел лампочку.

•       Бейб Рут, один из величайших спортивных героев всех времен, принес своей команде 60 очков – рекорд, продержавшийся в течение десятилетий, прежде чем его побил Роджер Мэрис.² Однако, в том же году Рут установил еще один рекорд – по пропущенным мячам.

•       Авраам Линкольн, прежде чем стал президентом Соединенных Штатов, и в политической и в личной жизни много раз терпел провалы.

Такие имена, как Альберт Эйнштейн, Уинстон Черчилль и Бенджамен Франклин, также вызывают в нашем сознании образ героя. Однако, каждого из них в то или иное время выгоняли с работы. Есть нечто общее у всех этих героев: готовность к риску, к тому, чтобы самому измениться и даже к тому, чтобы потерпеть неудачу на пути к достижению того, что по их убеждению, является стоящим или правильным.

Какой пример вы подаете вашим детям, если они захотят измениться? Я говорю не о вопросах морали, а о том, чтобы стать другим и дать себе свободу рискнуть, искать, узнавать, открывать. Существует действительная разница между тем, что бы дать детям право на неудачу, и тем, чтобы требовать от них во всем добиваться совершенства, что только свяжет их по рукам и ногам. С одной стороны они учатся действовать с осторожностью и не рисковать. Они никогда не выдвинут никаких ори гинальных идей. А с другой стороны, они жаждут совершенства – но совершенства регламентированного и организованного.

Каждый человек проходит через процесс, называ емый жизнью. Мы идем по ней, но никогда не приходим, потому что жизнь – это путешествие, а не место назначения. По мере того, как мы продвигаемся, большинство из нас стремится осуществить что-либо. У нас есть цели. Мы ориентированы на достижение результатов. Цели и определение целей стали большим делом за последние годы. По всей стране корпорации проводят семинары и занятия для того, чтобы помочь своим служащим намечать и добиваться исполнения наме ченных целей.

А как же цели ребенка? Какие именно цели намечает ваш ребенок в результате вашего примера, вашего руководства, ваших ожиданий? Очень хорошо иметь какие-то цели и очень хорошо хотеть добиться результатов, но если цели и результаты достигаются за счет наслаждения, испытываемого от самого процесса, тогда вы упустили свою жизнь. Мы все должны быть исполнены энтузиазма по поводу самого жизненного процесса и научиться передавать нашим детям этот энтузиазм, а не наши крайне завышенные ожидания.

 

Научите их соревноваться с кем-то, а не против кого-то

Частично процесс одобрения вашего ребенка затра гивает и область соревнования. По мнению специалиста по детскому развитию Эрика Эриксона один из этапов, через который проходит каждый ребенок, начинается тогда, когда он "уходит из дома", чтобы броситься с головой в новую школьную жизнь. Когда ребенок поступает в детский сад и начальную школу, он вступает в стадию развития, которую называют усер дие.³ Впервые он выходит прямо в мир, где царит соревнование, где очень важным становится то, что он производит. Именно теперь родителям необходимо поощрять и укреплять его уверенность в себе, пока­зывая, что они ценят то, что делает ребенок, но свое одобрение всегда основывая на том, чтобы при нимать ребенка таким, каков он есть.

Когда ребенок вступает на эту стадию развития, лучше научить его, что он соревнуетсяс людьми, а не против них. К несчастью типичная школьная система устроена так, чтобы научить детей соревноваться друг против друга. Столько-то получают пятерки, столько-то – четверки, столько-то – тройки и двой ки, а столько-то должны отсеяться. В спорте ребенок рано узнает, что в счет идет только победа. И не будет преувеличением сказать, что для детей с ти пичным школьным опытом соревнование против яв ляется образом жизни. Однако, беда в том, что суть соревнования против заключается в том, что это всегда ситуация, где третьего не дано. Когда бы вы ни играли в эту игру, вы никогда не сможете исключить ваше пора жение. И в каком-то смысле это означает, что все в этом пропитанном соревнованием мире – ваши враги.

С другой стороны, соревноваться с кем-то – это игра по совершенно иным правилам. Ваш оппонент не является вашим врагом в той же степени, как он или она является вашим союзником. Он становится тем, кто помогает вам в максимальной степени про явить ваши способности. Кто бы ни разорвал первым финишную ленточку – это неважно. Соревноваться – вот что действительно имеет значение; соревноваться для того, чтобы извлечь из себя то самое лучшее, на что вы способны. Я понимаю, что философия "соревнования с кем-то" звучит наивно, и что в этом реальном мире, где человек человеку волк; над ней обычно смеются. Но даже если и так, все равно есть множество людей, которые "соревновались с" и стали победителями.
Почему фильм "Огненные колесницы" стал победителем

Фильм "Огненные колесницы", получивший приз Академии, изображает резкий контраст между прин ципом "соревнования с" и "соревнования против" в истории двух талантливых бегунов: Гарольда Абрахамса, сына литовского еврея, и Эрика Лиддла, чья семья серьезно занималась миссионерской работой. Оба они завоевали честь представлять Великобратанию на олим пийских играх 1924 года в Париже. Однако их психологический подход к этим соревнованиям был совершенно различным. Борясь против того, что, как ему казалось, было проявлением антисемитизма со стороны его соучеников по Кембриджу, Гарольд Абрахамс борется за самоут верждение, соревнуясь против всех, кто только попадает в его поле зрения. Мышление типа "победа – это все" укоренилось в нем так сильно, что он постоянно взвинчивает себя и, в конце концов, нанимает соб ственного тренера, который тренирует его (в глубо чайшем секрете) к олимпийским соревнованиям. В какой-то момент Абрахаме формулирует свою философию "Я против всего мира", сказав: "Я бегу не для того, чтобы потерпеть поражение; если я не могу победить, то я не побегу. Я бегу, чтобы победить".

Тем временем Эрик Лиддл также готовится к Играм. Он сталкивается с недовольством и разочаро ванием своей сестры Дженни, которая считает, что занятия бегом уведут его от служения Господу. Лиддл пытается объяснить, что, конечно же, он не со бирается оставлять миссионерскую работу, но сначала должен принять участие в соревнованиях в Париже – не для собственной славы, а во имя Бога. "Бог сделал меня быстрым, – сказал он Джен ни. – Когда я бегу, я чувствую Его благодать. Победить – значит воздать Ему хвалу".

Абрахамс выиграл золотую медаль в беге на сто метров, а Лиддл отказался участвовать в этом виде соревнований, потому что квалификационный забег дол жен был состояться в воскресенье. Для Лиддла это означало нарушение его твердого убеждения в том, что следует соблюдать День Субботний. Один из членов команды отказался от участия в забеге на 400 метров, дав Лиддлу возможность бежать вместо него. В этом виде состязания Лиддл завоевал золотую медаль.

Однако по окончании игр Абрахамс, казалось, мало радовался своим достижениям. Мы получили ключ к пониманию того, почему он не смог наслаждаться своей победой, в тех словах, которые он произнес перед забегом. Он сказал: "Я всегда в погоне и даже не знаю, за чем охочусь". Как раз перед забегом в раздевалке он признался:

 "Я познал страх поражения. Теперь я почти боюсь победить".

Со своей стороны Эрик Лиддл радовался победе. Когда один товарищ по команде спросил его, что он чувствует, отказавшись бежать стометровку в воскре сенье, он ответил: "У меня есть сожаления, но нет сомнений".

Лиддл надолго уехал миссионером в Китай, где часто бегал по проселочным дорогам или катался на велосипеде, проезжая многие мили, ради простого удо вольствия сделать это. В 1940 году его арестовали японские оккупанты, и незадолго до конца II мировой войны он умер в концлагере. В своей жизни Эрик Лиддл соревновался с, а не против. Его эпитафией могли бы стать те слова, которые кто-то сказал о нем в славные дни его Олимпийского триумфа: "Он бежит во имя Господа, и мир отступил в изумлении".

Когда родители смогут внушить своим детям, что прежде всего надо делать то лучшее, на что ты способен, они помогут освободить их от мышления типа "третьего не дано". Они помогут своим детям уловить тонкую, но весьма существенную разницу между тем, чтобы соревноваться с кем-то, а не против кого-то.Вот почему так важно ценить усилия ваших детей больше, чем список их побед. Когда ваши дети знают, что они более важны, чем любой результат на табло или в табеле, они смогут расслабиться, чувствуя себя надежно защищенными, сво бодно совершить то лучшее, на что они способны, зная, что могут достичь успеха или потерпеть пора жение, и это не составит никакой разницы в том, что касается вашего одобрения.

 

Наши волейбольные "чемпионы" так никогда и не выиграли ни одного матча

В прошлом году средняя школа Джулиан, в которой учится 200 ребят, впервые участвовала в соревнованиях по волейболу с другими школами. Они стартовали крайне неудачно: с "играющими" тренерами и составленным на скорую руку расписанием. В результате они должны были сыграть только один матч на своей площадке, а все остальные – на чужих, против гораздо более крупных школ, где были более опытные игроки.

Наши подростки-сыновья Джонатан и Тимми были членами команды, а мы с Шарлоттой, также как и еще некоторые родители, не пропускали ни одного матча. Мы повсюду ездили за ними, болея до хрипоты, а наши ребята – команда класса 1-А, матч за матчем проигрывали более сильным противникам класса 3-А. К концу сезона они не выиграли ни одного матча. Они выиграли только несколько игр, но победу в матче приносит выигрыш в трех играх, а им так никогда и не удалось до конца удержать эту победу. Но для нас это было неважно. Мы приветствовали Джонатана и Тимми, как если бы они были чемпионами мирового класса. Потому что для нас они такими и были. Их послужной список не имел значения. Они выложились до конца. Они никогда не жаловались или дурно говорили о ком-нибудь, и никогда не опускали голову от стыда. Мы приветствовали их так, как если бы они были чемпионами – ведь мы всегда так делали, еще с тех пор, как они были маленькими мальчиками.

Каждый диплом, каждый приз или отличие, который они получали, сразу же находил свое место на стене в коридоре рядом с их спальнями. Не важно, что именно это было, каждая из наград находила там свое место, утверждая Джонатана и Тимми, как че­ловеческие существа. Мы всегда утверждали то, что они делали, не забывая утверждать то, кто они есть. Эта стена коридора стала как бы заявлением со стороны родителей, в котором говорится: "Мы гордимся вами и тем, что вы сделали".

Как вы, может быть, помните, Тимоти и Джо натан – это наша вторая семья, которая появилась более чем через 15 лет после первых четырех наших детей. Но и со старшими детьми мы старались по ступать также. Дик, Дейв и Джефф в школе и колледже были выдающимися спортсменами – бегунами на длинные дистанции, и мой офис был похож на музей спортивных наград, потому что все верхние полки книжных стеллажей были установлены их при зами. Когда люди входили туда, они сразу понимали, что я горжусь достижениями моих детей. Но случайный посетитель мог и не понять, что я очень горжусь своими мальчиками, как людьми. Им вовсе не нужно было снова и снова чего-то добиваться и побеждать, чтобы получить мое одобрение. Я могу еще добавить, что моя единственная дочь Кимми сама по себе награда. Она единственная папочкина "маленькая прин цесса", даже несмотря на то, что теперь это уже зрелая и прекрасная "царская дочь" и мать троих детей (см. Притчи 31:29).

Я также долго и очень упорно работал над тем, чтобы они понимали разницу между детским соперничеством и детской завистью. Первое вполне естест венно. Я считаю, что это и есть основа для сорев нования друг с другом. Но второе ведет к тому, что люди начинают соревноваться друг против друга. Один ребенок старается унизить другого для того, чтобы самому выглядеть лучше. Дети могут начать играть в игру "я хороший, а ты – плохой", а это самый худший вид соревнования.

Когда мы усыновили Тимми, то очень беспокоились о том, как отреагирует на него Джонатан. Наш самый младший до него ребенок был на 16 лет старше Джонатана, который во многих отношениях был как бы единственным ребенком, поскольку его старшие братья и сестра уже покинули дом. Он был "крон принцем", и мы беспокоились о том, что он начнет ревновать к любому, кто вторгнется в его владения. Но тревоги наши оказались беспочвенными. Да, между Тимми и Джонатаном существует оп ределенное детское соперничество, но отнюдь не за висть. Мы с Шарлоттой твердо верим, что этим мы обязаны влиянию двух образцов – их братьев Дейва и Джеффа. Я не знаю больше никого, кто проявлял бы больше ободрения и одобрения в своих отношениях друг с другом. Хотя они и соревновались в некоторых видах спорта, но были первейшими примерами того, как надосоревноваться с, а не против.

У Джонатана и Тимми также была "легенда" об их старшем брате Дике, который уже тогда жил и работал в Африке. Бог использовал его для того, чтобы осуществить целую программу по борьбе с голодом в Мали, одном из наиболее затронутых этим бедствием государств в Африке.

В тех областях деятельности, где Бог одарил наших детей талантами, я всегда побуждал их к достижению выдающегося мастерства, но не совершенства ради со вершенства. Когда вы стремитесь достичь совершенства, делая все то лучшее, на что вы только способны, вы можете проиграть и все-таки остаться победителем. Я не согласен с Винче Ломбарди. На самом деле я совершенно уверен, что победить – это еще далеко не все.
Он побил мировой рекорд и пришел вторым

Несколько лет тому назад Стив Скотт, первый бегун на милю в Америке, участвовал в больших международных соревнованиях в Сан-Диего. Вечером Стив побил рекорд в беге на милю для закрытых помещений, но все-таки пришел вторым, потому что Эмин Коглен пробежал еще быстрее. Некоторое время спустя один репортер брал интервью у Стива и задал ему неизбежный вопрос: "Что вы чувствуете после того, как так здорово бежали и пришли вторым?" Я никогда не забуду ответ Стива. Насколько я припоминаю его слова, он сказал: "Я достиг той цели, которую наметил, но цель Эмина была выше, и он своего добился. Однако и я все-таки достиг своей цели, и поэтому я удовлет ворен". Стиву Скотту не понравилось то, что он проиграл Эмину Коглену, но он все-таки сумел уйти удовлет­воренным, ибо знал, что достиг своего предела. Да, ему хотелось бы прийти первым и установить мировой рекорд, но ему не нужно было ни перед кем оп равдываться за то, что он сделал, потому что он отдал все.

Подобное отношение со стороны Стива Скотта – еще один пример соревнования с, а не против. Когда только возможно, не давите и дайте понять вашему ребенку, что ему вовсе не нужно соревноваться против кого-то. Научите его соревноваться с, быть готовым к сотрудничеству и быть сострадательным. Я считаю, что самым великим свершением в жизни является воспитание характера, а ключевой частью характера – умение сострадать другим. Не важно, каким бы бле стящим и совершенным ни был человек, но если он не научился сострадать другим людям, его жизнь не удалась. Помните об этом:

Вы не можете быть сострадательным, когда хватаете других за горло

Наряду со всем вышеизложенным я хочу, чтобы мои дети поняли, что им нужно испытывать сострадание и к себе самим. Перфекционист не может испытывать сострадание к себе. Он ведет себя к достижению все более и более высоких целей, всегда недовольный тем, что делает, потому что этого всегда недостаточно. Перфекционист не может принять сам себя.

Вот почему оценка ребенка всегда должна проходить в рамках вашего принятия этого ребенка. Только когда он чувствует, что его принимают, он может стать независимой, испытывающей доверие личностью, свободной в принятии своих решений, свободной при­нять ваше одобрение за то, чем оно является на самом деле – знак вашей любви и утверждения, а не нечто вроде платы за то, что он был "достаточно хорошим".

 

Когда Тимми наконец почувствовал себя принятым

В шестой главе я рассказал историю о том, как из корейского приюта мы взяли в свою семью Тимми. Тогда ему было пять лет. Когда Тимми прибыл в Соединенные Штаты и стал частью нашей семьи, то сразу же начал стараться заслужить наше одобрение, совершая хорошие поступки. Он никак не мог сделать достаточно, для того чтобы понравиться нам. Он был послушен до подобострастия. Даже несмотря на то, что Тимми не говорил по-английски, а мы по-корейски, было ясно, что он очень хочет понравиться нам. Сначала я объяснял его поведение тем, что именно этому он научился в своей собственной культуре – восточная традиция послушания взрослым. Но через несколько недель стало совершенно ясно, какова была истинная мотивация Тимми.

В Центре Джулиан, где я был директором, должна была состояться междуна родная студенческая конференция, и я узнал, что там будет одна девушка из Кореи. "Какая возможность, – подумал я. – Вот кто-то, с кем Тимми сможет поговорить. Он здесь уже четыре недели и ни с кем не говорит на своем родном языке". Я взял Тимми с собой в Центр и разыскал юную кореянку. Она была милым, дружелюбным человеком с потрясающей улыбкой, но когда она что-то сказала Тимми по-корейски, он повернулся к ней спиной, обхватил мои ноги и прижался ко мне, весь дрожа. Я взял его на руки, поцеловал, а он ухватил меня за бороду и все время повторял: "Папа, папа, папа..." Я извинился перед девушкой, сказав, что просто не имею представления, что же с ним произошло, и уж без сомнения это была не ее вина. Потом я догадался, в чем дело. Когда я привел Тимми и познакомил его с корейской девушкой, а она заговорила с ним по-корейски, его логика пятилетнего малыша подсказала ему: "Они хотят отослать меня обратно... Мне придется поехать обратно в Корею".

Вскоре после этого Шарлотта, Тимми и я на выходные поехали в Сан-Франциско. Мы отправились в "Причал рыбака", и Тимми здорово повеселился. Потом мы решили, что хорошо будет сесть на фу никулер и подняться в Чайна-Таун. И снова я подумал, Тимми будет рад съесть какое-нибудь восточное блюдо и побывать в таком месте, которое напомнит ему о Корее". И снова я ошибся. Когда мы добрались до Чай на-Таун, Тимми просто замкнулся в себе. Мы зашли в пару магазинов, сделали некоторые покупки, а потом пообедали в ресторане, и за все это время он не сказал ни слова. Наконец мы вышли из ресторана, снова сели на фуникулер и вернулись в "Причал рыбака". Неожиданно, как по мановению волшебной палочки, Тимми повеселел и весь остаток дня был просто счастлив.

Потом, когда мы с Шарлоттой обсуждали этот случай, мы решили, что дело было совсем не в том, что "они собираются отослать меня обратно в Корею". Должно быть возникло воспоминание о какой-то его беде. А еще огромное желание идентифицировать себя с нами и всегда нам нравиться. Так продолжалось еще много недель, а потом пришел день, который я называю "поворотным".

Мы сидели за завтраком, и я попросил Тимми что-то сделать. Кажется, что-то весьма невинное, вроде "поторопись с завтраком" или "Тимми, тебе уже пора в школу". Но вместо того, чтобы вскочить и повиноваться мне, как он это обычно делал, Тимми заколебался. На его лице не было открытого неповиновения, но весь его вид говорил: "Мне надо это обдумать". Я взглянул на Шарлотту, чтобы увидеть, поняла ли она значение ответа Тимми. Ее глаза сказали мне, что она все поняла. Тимми сделал один гигантский шаг к тому, чтобы стать независимой личностью, которая может принимать собственные решения. Этим крошечным актом "вызова" Тимми дал нам понять, что теперь в нашем доме он чувствовал себя в достаточной безопасности для того, чтобы повиноваться нам, когда его просили что-то сделать, не потому, что это была некая роботоподобная реакция, вызванная страхом, но потому, что он знал, что мы любим его, и он может сам решать, когда нужно слушаться.

С тех пор Тимми окончательно вошел в нашу семью. По правде говоря, он преподал мне важный урок относительно того, что такое по-настоящему отож дествление. В пятом классе, изучая Американскую революцию, Тимми поднял руку и сказал учителю, что у него был пра-пра-прадедушка, который подписал Декларацию Независимости. Когда я рассказываю эту историю, большинство моих слушателей смеется, потому что люди не верят, что хоть один желтолиций подписал Декларацию Независимости. Однако Тимми постиг ис тину, которую до сих пор не понимают многие хри стиане. Он идентифицировал себя с семьей Дей прошлых, нынешних и грядущих поколений, ставшей и его семьей через усыновление, точно также как мы идентифицируем себя со Христом – в прошлом, на­стоящем и будущем – через наше собственное усы новление в Царстве Божьем.

В том, что вы принимаете и признаете своего ребенка, есть то, что я называю первичным и вто ричным. Первична всегда личность, а ее свершения всегда вторичны. Во-первых, вы всегда имеете дело с самим ребенком, принимая его и тем самым давая ему ощущение безопасности и собственной значимости. И только затем вы имеете дело с поступками ребенка, осуществляя признание, которое дает ребенку возмож ность почувствовать себя значительным. Когда бы вы ни выражали свое одобрение тому, что делает ребенок, оно всегда должно быть основано на вашем принятии самой личности ребенка.

Сегодня Тимми 16 лет, и вы, может быть, захотите узнать, как его дела. Он не совершенен. У него есть свои проблемы и иногда он нуждается в дисципли нарном воздействии – как и любой нормальный под росток. Однако интересно отметить, что он просто феноменальный помощник в нашем доме. Он любит готовить. Он моет посуду. Он помогает потому, что хочет помочь, а не потому, что должен. Это согревает мое сердце, так как я знаю, что Тимми делает это не ради того, чтобы заслужить чье-то одобрение. Он знает, что он принят и, исходя из этого, отвечает свободно, понимая, что у него есть право на неудачу. Он уверен в том, что мы ценим его за то, кто он есть, а не за то, что он делает.

 

Для обдумывания, обсуждения и практического применения

1.    Какие ожидания возлагали на вас ваши родители, когда вы были ребенком? Какие ожидания вы возла гаете на ваших детей?

2.    Является ли перфекционизм проблемой для вас и ваших детей? Просмотрите основные отличительные признаки перфекционизма. Находите ли вы какие-либо из них в вашей жизни или в жизни вашего ребенка? Например, часто ли вы говорите себе "я должен бы"? Если кто-то из вашей семьи выказывают признаки подобного поведения, постарайтесь указать друг другу на них и помогите друг другу измениться.

3.      Поговорите с вашим супругом и честно спросите себя: "Делаем ли мы хоть что-то, чтобы заставить наших детей жить в зависимости от того, что и как они делают?” Иными словами, чувствуют ли ваши дети, что они должны проявлять себя для того, чтобы заслужить ваше одобрение? Или же они твердо знают, что вы принимаете их вне зависимости от того, как они проявляют себя? Если вы не уверены в ответе, поговорите с вашими детьми, чтобы узнать их истинные чувства.

4.      Есть ли у ваших детей право на ошибку? Что бы ответили они сами, если бы знали, что могут говорить честно?

5.      Почему "соревноваться с кем-то" лучше, чем "соревноваться против кого-то"? Практичен ли подход Дика к соревнованию? Как вы можете помочь вашему ребенку научиться соревноваться с другими для того, чтобы проявить свои самые лучшие качества?

6.      Какой из нижеследующих ответов лучше всего подходит к вашей семье. Закончите предложение "Для нас победа – это...":

A.  Все.

Б.   Не имеет значения.

B.   Достойная цель.

7.   В этой главе утверждается: "Вы не можете быть сострадательными, когда вцепляетесь кому-то в глотку". Согласны вы или нет? Поговорите с вашим супругом о том, что означает быть сострадательным человеком.