Казахстанский журнал международного права

Особое место в деятельности ООН занимают именно вопросы, связанные с обеспечением и защитой прав человека и, как известно, именно под эгидой ООН разрабатывались и были приняты подробно рассмотренные выше ВДПЧ и Международные пакты о правах человека. Таким образом, большое значение имеет деятельность ООН по оказанию гуманитарной помощи.

Непосредственно важную и значительную роль в деле обеспечения и защиты детей, вовлеченных в вооруженные конфликты, играет Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ).

Большую работу осуществляет ЮНИСЕФ в сфере защиты прав детей, вовлеченных в вооруженные конфликты в качестве комбатантов. Так, сегодня именно Детский фонд ЮНИСЕФ, к примеру, добивается того, чтобы правительство Чад освободило из тюрьмы более 80 детей-солдат, которые одновременно являются как жертвами, так и преступниками [2]. Эти дети сражались на стороне мятежников, совершили в ходе боев тягчайшие преступления и попали в плен к правительственным силам.

В мае мятежный Союз сил сопротивления попытался организовать атаку в Восточном Чаде, но был вынужден отступить под давлением правительственных войск. После поражения в сражении за город Ам-Дам в плен попали более 200 мятежников, и почти половину из них составляли именно дети-солдаты.

Поскольку в 2007 году правительство Чад подписало договоры, касающиеся защиты детей и запрещающие их вербовку в солдаты, фонду ЮНИСЕФ работать в Чаде легче, чем в других странах Африки. По сообщению представителей фонда, после сражения за Ам-Дам местные власти помогли им войти в контакт с большинством попавших в плен детей-солдат.

В соседнем Судане детей вербуют в солдаты представители всех участвующих в конфликте сторон. А во многих государствах к попавшим в плен детям-солдатам относятся не как к детям, а как к мятежникам, выступившим с оружием в руках.

По данным опубликованного в прошлом году отчета о положении детей-солдат, власти Индии и Израиля били и пытали арестованных несовершеннолетних из антиправительственных сил, совершенно игнорируя защищающие детей правила и законы. А в Демократической Респуб­лике Конго детей-солдат даже приговаривали к смертной казни [2].

Не секрет, что дети-солдаты являются эффективным и дешевым оружием асимметричной войны. Их легко вербовать, дешево содержать, а сам процесс вербовки часто ограничивается их похищением из родного дома. Дети хорошо исполняют приказы и быстро обучаются самым зверским методам ведения борьбы. В некоторых локальных войнах дети-солдаты составляли до четверти боевого контингента.

Например, в 1991–2002 годах во время гражданской войны в Сьерра-Леоне дети-солдаты печально прославились своими зверствами и насилием над гражданским населением. Чаще всего они совершали свои страшные «подвиги» в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. А недавно признавшая поражение от правительственных войск Шри-Ланки группировка «Тигры освобождения Тамил-Илама» часто использовала детей в качестве террористов-смертников [2].

Ни чем не лучше ситуация с детьми-солдатами в Афганистане и на это также обращает особое внимание ЮНИСЕФ. Так, общеизвестно, что первого солдата НАТО в Афганистане убил 14-летний афганский мальчишка. Предполагается, что «Талибан» использует примерно 8000 несовершеннолетних боевиков. Это порождает отдельную проб­лему, поскольку для западного солдата психологически трудно решить, что делать, когда он попадает под огонь ребенка.

В этой связи ЮНИСЕФ совместно с Миссией ООН в Афганистане в 2004 году осуществил программу по демобилизации 5 тыс. афганских детей- солдат. Демобилизация была проведена в рамках кампании по реинтеграции в мирную жизнь молодых людей, пострадавших от войны. В декабре 2003 года ее осуществление уже началось в северо-восточных районах страны. Были сформированы местные комитеты по содействию демобилизации в провинциях Бадахшан, Баглан, Бамиан, Кундуз и Таклар.

Есть вполне достоверные сведения, представленные Детским фондом ООН о наличии кое-где 10-12-летних солдат, причем и мальчиков, и девочек. За последнее десятилетие в различных горячих точках мира погибли 2 млн. детей, еще 6 млн. – получили серьезные ранения или стали инвалидами. Среди убитых и искалеченных – не менее полумиллиона малолетних "воинов". По данным Фонда, они и сегодня задействованы в боевых операциях в Колумбии, Шри-Ланке, Турции, Чечне [3].

Однако, по сведениям ЮНИСЕФ самое тяжелое положение складывается в странах Центральной и Западной Африки: там каждый десятый ребенок является членом той или иной вооруженной группировки. Сегодня только в Демократической Республике Конго более половины личного состава всех военных формирований (30 тыс. человек) – несовершеннолетние. Именно такие "бойцы" в начале августа прошлого года в Монровии, столице Либерии, штурмовали городской порт, занятый повстанцами. Чуть ранее в Бурунди отряд, в котором было больше сотни юных солдат, атаковал столицу страны, и почти 50 из них погибли или получили ранения.

В обстановке смуты, охватившей Уганду, центральными фигурами в захлестнувшем страну вихре убийств и насилия были именно дети, получившие от взрослых лидеров оружие. Восемнадцатилетнее противостояние "Армии сопротивления Бога" и правительства, заставило 1,6 млн. угандийцев (половина из них дети) искать спасения в лагерях беженцев от непрекращающихся нападений и убийств. Нападения на незащищенные гражданские объекты продолжаются, и совершаются они совсем "зелеными" боевиками, которые намного моложе своих жертв.

Наиболее тревожным аспектом междоусобицы в Уганде является тот факт, что это – война детей против детей: почти 70% головорезов "Армии сопротивления Бога" – подростки, некоторым из них всего по восемь лет. Они захватываются в ходе набегов на беззащитные деревни, подвергаются изуверскому обращению, а затем их заставляют совершать бесчинства по отношению к таким же похищенным, как они, даже собственным братьям и сестрам. Тех, кто пытается бежать, убивают. С начала мятежа в 1980-х годах подобная участь ожидала около 30 тыс. детей. Причем эта цифра стремительно растет: только за последние 18 месяцев было похищено 10 тыс. мальчиков и девочек: их превратили затем в солдат, носильщиков или "жен" мятежников.

Сегодня бывшие дети-солдаты объединили свои усилия с ЮНИСЕФ и Управлением Специального представителя Генерального секретаря ООН по вопросу о положении детей и по вооруженным конфликтам для создания новой группы, призванной придать гласности проблемы детей и молодых людей, пострадавших от насилия. Согласно оценкам, четверть миллиона детей во всем мире незаконно призваны в ряды вооруженных формирований для участия в кровопролитных конфликтах, а потому «Сеть молодых людей, пострадавших от войны» - основанная пятью бывшими детьми-солдатами, которые на собственном опыте пережили войну – призвана помочь детям, чья жизнь оказалась разрушенной в результате военных действий [4, с. 118].

В заключение необходимо отметить следующие выводы и предложения. Мы полагаем необходимым в качестве общей политики включать вопросы защиты детей в мандаты, программы подготовки и доклады международных миссий по поддержанию мира. Необходимо, на наш взгляд, также создать должности и включить в состав миссий советников по вопросам защиты детей.

В своей резолюции 1460 (2003) Совет Безопасности ООН предусмотрел систематическое включение в страновые доклады разделов, посвященных детям. К сожалению, этот призыв еще не в полной мере учтен и внедрен в действие странами, которые больше всего озабочены проблемой детей-жертв вооруженных конфликтов.

Если интересы детей не учтены на самых ранних этапах миростроительства, то во многих случаях в рамках программ постконфликтного восстановления и реабилитации им уделяется недостаточное внимание и на их цели выделяются ограниченные ресурсы. В этой связи полагаем необходимым включение вопросов, затрагивающих детей, в повестку дня мирных переговоров.

В качестве уголовно-наказуемых в уголовном законодательстве государств, включая и Республику Казахстан, необходимо определить следующие деяния: вербовка детей и использование их в качестве солдат; причинение детям увечий и убийство детей; сексуальное насилие в отношении детей; незаконная эксплуатация природных ресурсов в период вооруженных конфликтов; отказ в доступе к детям, находящимся в тяжелых условиях, особенно среди перемещенных, и в оказании им элементарной помощи; и похищение детей в период вооруженного конфликта.

Казахстан, как и многие другие государства, связывает с ООН надежды на обеспечение стабильности и формирование справедливого мирового порядка. Это тем более актуально сейчас, когда процессы глобализации охватывают практически все сферы жизнедеятельности и повышают взаимозависимость как отдельных проблем, ранее казавшихся внутренними, так и целых регионов, разделенных порой тысячами километров [4, с.124].

Несомненно, что сегодня все важнейшие международные проблемы в таких ключевых областях, как мир и безопасность, устойчивое развитие, разоружение, нераспространение оружия массового уничтожения, борьба с международным терроризмом и экстремизмом, незаконным оборотом наркотиков и организованной преступностью, развитие, а также соблюдение прав человека и, непосредственно, прав детей, как в мирное, так и военное время, должны решаться только в рамках международного права под эгидой ООН.
Список литературы:

1. Олег Старовойтов Защита детей в период вооруженных конфликтов Белорусский журнал международного права и международных отношений 1999 — № 3. http://evolutio.info/content/view/304/50

2. Стасистические данные по миру. http://rus.postimees.ee/?id=127114

3.Красногорский М. Дети-солдаты: вчера и сегодня // http://www.rusk.ru/vst.php?idar=420873

4. Жайлау Ж. «Қарулы қақтығыстар кезіндегі балаларды қорғаудың халықаралық-құқықтық аспектілері» Дисс. … канд. Юрид. Наук: 12.00.10 – Алматы, 2010.-130с.
Түйіндеме

Берілген мақалада қарулы қақтығыстар кезінде бала құқықтарын қорғау саласындағы БҰҰ қызметінің мазмұны мен рөліне арналған сауалдар қарастырылған. БҰҰ мамандарылған мекемелерінің аталмаш саладағы қызметтері талданып, статистикалық мәліметтер берілген.

УДК: 347.963.(574)

Идеология правового государства, воспринятая постсоветскими государствами со времени обретения ими государственной независимости поставила перед ними сложнейшую задачу выработки и внедрения механизмов ее воплощения. Одной из первейших задач, стоявших перед такими государствами стала задача перевода всех общественных отношений в режим правовых. Это касалось и частных и общественных (коллективных) и отношений в сфере власти и управления. Однако такая задача сама по себе являлась невероятно сложной. Это касалось не только перестроечного исторического периода 90-х, но и остается весьма актуальной по сей день. В настоящий период, когда пройдены многочисленные этапы правовых реформ и проделана огромная работа в целях укрепления государственности, остается комплекс проблем, решение которых требует особых усилий политического и организационно-правового характера.

Особые трудности привнесла смена экономического порядка. Вживление рыночных отношений потребовало от государства консолидированного участия всех правоохранительных структур для сохранения правового режима его функционирования. Несколько лет потребовалось для определения правовых механизмов для реформирования институтов власти. Факты коррупции, участия в политике ради выгоды и других корыстных интересов остаются до сих пор.

Повышение эффективности борьбы с массовыми правонарушениями потребовало от государства криминализации новых составов преступлений. Были реконструированы целые системы правоохранительных органов. Создавались новые органы, взаимодействующие и в режиме международного сотрудничества, призванные обеспечить правопорядок в стране. Была реформирована вся система действующего законодательства и выработаны новые правовые концепции.

Однако, развитие правоотношений в правовом государстве требуют применения все больших усилий с учетом совершенствования самих таких механизмов, а соответственно и повышения требований к результатам их воздействия на объект. В данной связи, на наш взгляд, когда это возможно, следует искать некие «резервы», а не пытаться всякий раз создавать новые и новые конструкции. Ярким примером в данном случае, является деятельность органов прокуратуры. Данный институт, по нашему мнению, нуждается в более глубоком осмыслении, так как на сегодняшний день именно прокуратура имеет наиболее высокий потенциал развития среди иных органов правоохранительной системы.

В Республике Казахстан правовой статус прокуратуры установлен в Основном законе страны. В ст. 83 Конституции [1], в частности установлено, что: «Прокуратура от имени государства осуществляет высший надзор за точным и единообразным применением законов, указов Президента Республики Казахстан и иных нормативных правовых актов на территории Республики, за законностью оперативно-розыскной деятельности, дознания и следствия, административного и исполнительного производства, принимает меры по выявлению и устранению любых нарушений законности, а также опротестовывает законы и другие правовые акты, противоречащие Конституции и законам Республики. Прокуратура представляет интересы государства в суде, а также в случаях, порядке и в пределах, установленных законом, осуществляет уголовное преследование» (ч.1 ст.83).

Помимо этого Конституция выделяет прокуратуру как централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному Прокурору Республики, а также подчеркивает независимость прокуратуры от других государственных органов и должностных лиц (ч.2 ст.83), а также личную неприкосновенность Генерального прокурора (ч.3 ст.83).

В отношении компетенции, организации и порядка деятельности прокуратуры, Конституция содержит отсылку к отраслевому специализированному законодательству РК, в частности к Закону о Прокуратуре Республики Казахстан [2].

Из текста норм Основного закона, а также Закона о Прокуратуре Республики Казахстан, можно определить долю высочайшей социальной и отчасти политической ответственности, возложенной на органы прокуратуры. Очевидно, что компетенция прокуратуры выходит за рамки компетенции правоохранительного органа в том значении, в котором мы привыкли воспринимать правоохранительную систему. Прежде всего, как силовую, применяющую меры принуждения к правонарушителям.

Главным отличительной и универсальной социально-правовой характеристикой прокуратура, по нашему мнению, является его компетенция в обеспечении конституционной законности. Это выявление, оценка и устранение любых нарушений законности, в том числе и в самом правотворчестве. Таким образом, прокурорский надзор охватывает не только сферу применения и правореализации, но и сферу и правотворчества, в которую вовлечено множество органов государственной власти. Добавим также, что прокурорский надзор распространяется и на область государственного контроля. Это деятельность за исполнением законов всеми контролирующими органами, которая, по мнению отдельных авторов должна иметь приоритетный характер и осуществляться независимо от наличия конкретных материалов и данных о нарушениях закона в деятельности этих органов [3,с.14].

Главной целью прокурорской деятельности является надзор за соответствием нормативных актов, а, следовательно и актов правоприменения, нормам Конституции и законов Республики Казахстан. Объектом прокурорского надзора являются все сферы общественных отношений: частные, общественные, управленческие, государственные. Своей деятельностью современная прокуратура Республики Казахстан стремится обеспечить верховенство закона, единство и укрепление законности, защиту прав граждан и законных интересов общества и государства.

И.Ж.Бахтыбаев отмечает, что «..прокуратура вносит свой вклад в обеспечение конститу­ционной законности присущими только ей правовыми средствами и по соответствую­щим правовым (процессуальным) процедурам, что и отличает ее от иных органов (Кон­ституционный Совет, суды и др.), непосредственно задействованных в укреплении конституционной законности»[4,с.182].

Выполнение такой ответственной задачи требует от государства надлежащей организации и четкой отрегулированности прокурорской деятельности. Поэтому такую широту полномочий государство обеспечивает посредством делегирования власти органам прокуратуры для реализации ее компетенции. Таким образом, прокуратура – это централизованная система органов государственной власти, обладающая признаками самостоятельности, независимости и автономности. В механизме правового регулирования он функционирует во взаимодействии с другими государственно-правовыми и организационными формами и одновременно отличается от них по ряду показателей.

Теоретико-правовой анализ позволяет также выявить и множественные функции, осуществляемые прокуратурой, ее исключительные признаки. Прокуратуре свойственен особый порядок формирования ее деятельности, выявляются особенности юрисдикционных средств и последствий надзорной деятельности, соотносимость и взаимодействие надзора с организационно-правовой системой в целом.

Универсальность прокуратуры проявляется также в том, что ее надзорной деятельностью охватываются сферы деятельности, урегулированные нормами различных отраслей права: конституционного, административного, уголовно - и гражданско-процессуального, уголовно-исполнительного, трудового и т.д. «Оригинальность прокурорского надзора, справедливо отмечает В.П. Беляев, - состоит в том, что он как бы постоянно подключен к отраслевым механизмам правового регулирования» [5,с.37].

Объем властных полномочий прокуратуры тоже универсален. На властный характер прокурорского надзора обращается внимание в литературе с обоснованной характеристикой специфики прокурорской власти при разноплановости властных полномочий прокурора [6,с.75].

Именно поэтому мнения исследователей либо расходятся в отношении непосредственности участия прокуроров в разрешении дел, либо сводятся к многофункциональности, что, на наш взгляд, упрощает подход к проблеме. Так, например, весьма характерным является высказывание о том, что «прокурор не подменяет поднадзорные органы в организационно-распорядительной, оперативно-хозяйственной деятельности, он лишь требует от них соблюдения законности» [7,с.36].

Однако, тесная связь прокуратуры с разрешением юридических дел все же есть. «Своеобразие прокурорской надзорной деятельности как раз и заключается в том, что, с одной стороны, прокуроры постоянно рассматривают и разрешают конкретные юридические дела, а с другой - прокуратура не может быть причислена к органам правоприменения хотя бы потому, что осуществляет за ними надзор» - пишет В. П. Беляев [5,с.37]. Трудно, на наш взгляд отрицать тот факт, что «ежедневная деятельность прокуроров так или иначе связана с разрешением конкретных юридических дел, будь то жалоба гражданина на невыплату заработной платы либо заявление о привлечении правонарушителя к уголовной ответственности» [5.с.37]. Отметим, что прокурорский надзор является процессуальной деятельностью по выявлению фактических обстоятельств дела (правонарушения) и восстановлению нарушенных прав.

При этом уникальность прокурорского надзора и его отличие от иной контрольно-ревизионной деятельности государства заключается в том, что она не ограничивается процессуальной формой. Отличительным признаком прокурорского надзора является специфическая особенность правоприменительной деятельности - применение прокурорской власти в связи с нарушением закона или, точнее, правонарушением, что, по мнению В. Д. Ломовского, является материальным элементом в сфере прокурорского надзора [8,с.52-53]. Под материальным прокурорско-надзорным правоотношением автор понимает такое правоотношение, при котором у прокурора существует обязанность установить правонарушение и право требовать его устранения. У правонарушителя, в свою очередь, имеется обязанность устранить допущенное нарушение имеющимися для этого законными средствами, а также право требовать от прокурора, чтобы он, применяя правовые средства прокурорского надзора, действовал только посредством законных средств и методов.

Двойственную сущность прокурорского надзора отмечает Ю. В. Ким, который пишет, что «Прокуратура реализует правоприменительные функции наряду с другими органами, осуществляющими правоприменение. При этом специфика деятельности прокуратуры определяется тем, что она, имея юрисдикционный характер, сориентирована на правоприменительную деятельность других государственных органов, встроена в нее и вместе с тем как бы «стоит» над нею» [9,с.25].

Уникальность статуса прокуратуры подчеркивается еще и тем, что в силу публичного характера прокурорского надзора права прокурора во многих случаях являются и его обязанностью. «В общем виде содержание данных отношений, - отмечает М. Н. Маршунов. - образует права прокурора на предупреждение правонарушений, их выявление и пресечение и принятие мер на устранение их последствий и привлечение виновных, с одной стороны, и обязанность соответствующих органов и лиц выполнять требования прокурора - с другой. Вместе с тем соответствующие органы, организации, лица имеют право (а в ряде случаев несут обязанность) обратиться к прокурору с заявлением о совершенном или готовящемся правонарушении, которое прокурор обязан рассмотреть и довести результат до заявителя» [10,с.36-37] .

В своей деятельности прокурор использует данные им законом средства (от предостережения, представления, протеста до возбуждения производства об административном правонарушении или уголовного дела) в зависимости от степени социальной опасности правонарушения, а также в зависимости от вида отношений, в которых участвует прокурор, в каких отраслях надзора он действует. Это дает основания некоторым авторам разделять методы прокурорского надзора на: методы убеждения и принуждения. Однако, всякий раз обращения прокурора имеют властный характер, а методы осуществления надзора обусловливаются методами государственной власти.

Вышесказанное позволяет сделать вывод, согласно которому прокурорский надзор - форма государственной власти, осуществляемая в целях гарантированности обеспечения верховенства закона, единства и укрепления законности, защиты прав и свобод человека и гражданина.

В свою очередь, надзор за исполнением законов и уголовное преследование являются двумя формами осуществления прокурорской власти, которые существуют самостоятельно, имеют свои задачи, цели, содержание и предмет правового регулирования [11,с.34-40].

Интерес к теме прокурорского надзора возрастает из-за того, что в теории права до настоящего времени не исследовались в достаточной степени те специфические признаки, которые отличают прокурорско-надзорную власть от других видов государственно-властной деятельности. Поэтому исследуя специфику прокурорского надзора, как одной из форм государственно-властной деятельности, возникает ряд предположений о наличии в отечественной государственно-правовой системе еще одной ветви власти, обладающей всеми необходимыми ее признаками.

Некоторые авторы определяют прокуратуру не как орган власти, а как инструмент системы «сдержек и противовесов» в механизме разделения властей [12,с.84-85].

Однако на сегодняшний день полномочия прокуратуры не относятся в своей совокупности, к известным видам государственной власти: исполнительной, законодательной и судебной. Непосредственно прокурорско-надзорная деятельность и уголовное преследование, осуществляемое прокуратурой, признаются формами выражения прокурорской власти. «Иначе получается, - пишет Н. В. Мельников,- что прокуратура, обладая всеми признаками и правомочиями власти, на самом деле властью не является, но является системой сдерживания разделенных властей» [13]. Инструментом сдерживания, здесь выступает высший надзор органов прокуратуры, обеспечивающий конституционную законность в государстве, как высшую ценность правового государства. Исключительность прокуратуры заключается в делегировании ей государством властных полномочий при осуществлении исключительной функции - высшего надзора как правовой формы юридической деятельности управомоченного субъекта, выражающаяся в совершении юридически значимых действий по разрешению в строгом соответствии с предписаниями закона конкретных юридических дел на поднадзорных объектах в целях обеспечения режима законности и правопорядка.

Разделение же властей на законодательную, исполнительную и судебную – это аксиома, зафиксированная в демократических Конституциях и не подлежащая конструктивному изменению в целях торжества демократии. Однако, по нашему мнению, феномен прокурорского надзора нуждается в глубоком осмыслении для повышения эффективности деятельности органов прокуратуры. Повышение социально-правовой роли прокуратуры в Республике Казахстан должно способствовать распространению единообразного надзора за высшими органами власти, включая Президента, что немаловажно для реализации системы разделения властей и взаимодействию их по принципу сдержек и противовесов.

Тем не менее, В данном контексте одной из первых задач законодателя является, на наш взгляд, выделение прокуратуры из раздела VII «Суды и правосудие» в отдельный раздел Конституции, что подчеркнет и выделит специальный социально-правовой статус прокуратуры и ее роль в обеспечении конституционной законности в Республике Казахстан.