ЗАПАДНЫЕ ВЛИЯНИЯ В МОСКОВСКОЙ РУСИ

5.6. ЗАПАДНЫЕ ВЛИЯНИЯ В МОСКОВСКОЙ РУСИ

 Европейцы на Московской Руси . Московское государство никогда не развивалась изолированно. Возникнув в глухом северо-восточном углу Древней Руси, Владимирское княжество стало одним из её ведущих центров, по культуре не уступавшим Киевскому и Новгородскому княжествам. Монгольское нашествие разорило Северо-Восточную Русь в меньшей мере, чем Южную Русь. Став вассалами ордынских ханов, северо-восточные княжества сумели избежать включения в состав Великого княжества Литовского. Началось формирование великорусского этноса и его объединение вокруг Московского Великого княжества. Этногенез и построение государственности у великороссов осуществлялись за счёт саморазвития, но немалую роль имели внешние влияния: Юга — православных византийцев и южных славян, Запада — католической Европы и Востока — Великой степи, где культура кочевников подпала под влияние ислама.

Ведущая роль Византии в религиозной и культурной жизни Руси была утрачена в XIII в. В 1204 г. крестоносцы взяли Константинополь и установили на развалинах Византии Латинскую империю, где правили французские рыцари, и хотя в 1261 г. греки отбили Константинополь, влияние Византии никогда не достигало прежнего уровня. В XIV—XV вв. северо-восточные княжества, в первую очередь Московское княжество (Великое княжество с 1363 г.) — данники Улуса Джучи (Золотой Орды), — много заимствовали от ордынцев в военной и государственной организации. Западная технология доходит в Северо-Восточную Русь опосредованно, вместе с новгородскими купцами. Известны поставки немцами пушек: тверскому князю (1389) и московскому великому князю (1393 и 1410).

Западное влияние в жизни Московского государства резко возрастает при Иване III (1462—1505). В 1472 г. Иван III женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, выросшей в Италии. По её совету в Москву стали приглашать итальянских зодчих и мастеров пушечного дела. Десятки фрягов²⁶¹ работали в России конца XV - первой трети XVI столетия. Они перестроили, по сути, создали, известный нам Московский Кремль, возводили церкви, участвовали в строительстве каменных крепостей. Влияние итальянского Ренессанса заметно в русской церковной и светской архитектуре вплоть до конца XVII в. Важное значение в контактах с Западом имело присоединение Иваном III Новгорода (1486), в результате чего у Московского государства появилась граница с Ливонией и Швецией. Новое соседство привело к войнам с Ливонией (1480-1481, 1501-1503) и Швецией (1495-1497). В 1493 г. Иван III заключил союз с датским королем против шведов, и Московское государство стало частью европейской политики.

Вопреки расхожим штампам, Иван IV Васильевич, прозванный Грозным, не был ненавистником Запада. Он живо интересовался европейской жизнью и при любой возможности стремился установить взаимовыгодные отношения с европейскими странами. В 1553 г. корабль Ричарда Ченслора, искавшего морской путь в Индию, вошел в Белое море и бросил якорь у стен Николо-Корельского монастыря. Получив весть о прибытии англичан, царь Иван распорядился пригласить капитана в Москву и обеспечить ему все удобства в пути. Ченслор был принят царем и получил от него письмо к королю Эдуарду с предложением дружить и торговать. Письмо это вдохновило англичан создать «Московскую торговую компанию». В 1556 г. в Англию был отправлен первый русский посол Осип Ненеин. В 1557 г. он вернулся домой, доставив «мастеров многих, дохторов, злату и сребру искателей и делателей, и иных многих мастеров». С тех пор англичане торговали с Россией, а царь Иван состоял в дружеской переписке с королевой Елизаветой и даже предлагал выйти за него замуж.

Вслед за англичанами торговый путь в Белое море освоили голландцы. 150 лет через Новохолмогоры (с 1613 г. - Архангельск) поступали товары из Европы и приезжали нанятые на государеву службу «знатцы»: «иушкарники», «искатели злату и серебру», «мастера хитрые», «изуграфы²⁶², и науках наученные». Все же морской путь, вокруг Скандинавии и Мурмана, был слишком долгий и закрывался зимой из-за штормов и льда. Несравненно короче был балтийский путь, но его замком запирал Ливонский орден. Ливонцы извлекали выгоды от транзита товаров, но не пропускали в Москву стратегическое сырье, оружие и специалистов. В 1554 г. они задержали 123 «мастеровых людей», нанятых Грозным. Иван Грозный поначалу рассчитывал склонить ливонцев на уступки, но, ничего не добившись, отправил войско в Ливонию (1558).

За время Ливонской войны, длившейся 25 лет, тысячи ливонцев были выведены в Россию. Большинство были эстонские и латышские крестьяне, но немало набралось и немецкоязычных горожан. Иван Грозный очень надеялся найти среди них мастеров. Он повелел доставлять к нему всех умельцев и «знатцев». Пленных селили в Москве и других городах. В Москве их сначала поселили в слободе Наливки, где жили иноземцы, служившие ещё Василию III. В 1571 г. Наливки вместе с Москвой сожгли татары крымского хана Девлет-Гирея. После пожара ливонцев (всего около четырех тысяч) поселили на правом берегу Яузы; там возникла Немецкая слобода и были построены две протестантские кирхи. В 1578 г. Иван Грозный, недовольный злоупотреблениями ливонцев льготным правом выделывать и продавать спиртное, подверг Немецкую слободу разорению, но вскоре смягчился и разрешил слободу восстановить.

При Фёдоре Иоанновиче и при царе Борисе в Россию въехало много иноземцев из Центральной и Северной Европы: в народе их звали немцами. Годунов всячески им покровительствовал: он поселил в Москве ливонских купцов и дал деньги на торговлю, нанимал немецких мастеров и солдат, завел наемное войско. Годунов не решился ввести в стране европейское образование, но послал несколько молодых дворян учиться в Европу. При Лжедмитрии I начался решительный поворот в сторону Европы. Царь окружил себя поляками, одевался по-польски, завел при дворе польские обычаи, советовал боярам съездить поучиться за границу. Торговые люди могли теперь свободно выезжать за границу, а иноземцы въезжать в Россию. Женитьба ««Дмитрия» на польке Марине Мнишек дала возможность боярам осуществить давно намеченный план убийства опасного своей новизной царя.

Русское правительство хлопотало о приезде в страну иноземных служилых и торговых людей. Иноземные офицеры и солдаты стали постоянной частью русской армии. Царь Михаил Фёдорович привечал иноземцев: при нем состояли доктора, аптекари, окулист, алхимист, часовых и органных дел мастера. Лекарей иногда посылали для лечения ратных людей. Царь хотел пригласить на службу Лдама Олеария, о котором ему было ведомо, что он «гораздо научон и навычен астрономии, и географии и небесного бегу и землемерию и иным многим надобным мастерствам и мудростям, а нам, великому государю, нашему царскому величеству, мастер годен». Царь сам интересовался географией и велел сделать объяснение к составленной при Годунове карте Московского государства. Расположенность к европейцам не мешала Михаилу Фёдоровичу держаться традиций. При нем сохранялся ритуал целования царской руки послами — католиками и протестантами (мусульман такой чести не удостаивали), после чего царь мыл руки в стоявшем рядом рукомойнике. Послы оскорблялись, но терпели.

Не всем нравился наплыв иноземцев. Особенно были недовольны купцы. Начиная с 1627 г. они подают челобитные царю, жалуясь на подрыв торговли со стороны англичан и других немцев, получивших грамоты для беспошлинной торговли. В 1632 г. псковичи просили государя запретить немцам торговать в Пскове, но их просьбу не уважили. При Михаиле Фёдоровиче русские купцы так и не смогли добиться отмены жалованных грамот иноземцам. Кроме купцов, выражали недовольство священники: они считали, что невозбранное поселение немцев в городской черте вредит религиозности прихожан. По их настоянию немцам запретили покупать и брать в заклад дворы и велели сломать кирки, которые они завели близ русских церквей. Вместо этого в Москве им было отведено особое место под кирку. Живя в России, европейцы сохраняли свое вероисповедание и вступали в браки между собой. С русскими заключали брак лишь те, кто принял православную веру.

Обычно европейцы крестились добровольно, но иногда их пытались обратить в православие принуждением. Такой случай произошел с женихом царской дочери под конец царствования Михаила Фёдоровича. Русские цари всегда были не прочь породниться с королевскими домами Европы, но мешала вера. Иван Грозный нашел выход, повелев племяннице, Марии Старицкой, венчаться по православному обычаю, а жениху, датскому принцу Магнусу — по лютеранской вере. На тех же условиях датский принц Иоганн согласился венчаться на дочке Годунова Ксении; свадьбе помешала внезапная смерть жениха. Михаил Фёдорович также искал жениха для 13-летней дочери Ирины в Датском королевстве. В1640 г. царю сообщили, что третий сын короля Вальдемар (Волмер) ещё ни с кем не помолвлен и для женитьбы годен:

«Королевич Волмер лет двадцати, волосом рус, ростом не мал, собою тонок, глаза серые, хорош, пригож лицом, здоров и разумен, умеет по-латыни, по-французски, по-итальянски, знает немецкий верхний язык, искусен в воинском деле».

Михаил Фёдорович загорелся и весною следующего года отправил в Данию послов с предложением брака Вальдемара с Ириною. Король Христиан IV отнесся к предложению благосклонно, а принц сказал, что поступит, как велит отец. На самом деле Вальдемар ехать не хотел. Московия представлялась датчанам дикой страной и внушала страх. Придворные говорили: «Как это королевичу ехать в Москву, к диким людям, там ему быть навеки в холопстве, и что обещают, того не исполнят». Со своей стороны, русский посол, датчанин Пётр Марселиус, уверял, что все будет хорошо: «Если вам будет дурно, то и мне будет дурно же, моя голова будет в ответе». — «А какая мне будет польза в твоей голове, когда мне дурно будет?» — отвечал королевич. Отец-король выдвинул условия, на которых отпустит сына: 1) в вере принцу неволи не чинить, и дать место для кирхи, 2) зависеть он будет только от царя, 3) удел, назначенный ему тестем, станет наследственным, 4) если доходов с удела будет мало, дополнить содержание денежным пособием. Царь на всё дал согласие.

Вальдемар прибыл в Москву в январе 1644 г. и был торжественно принят. Царь его обласкал и одарил подарками. Во время обеда он сидел по правую руку царя, а царевич Алексей — по левую. Царица прислала свадебные полотенца. Все шло к свадьбе, но в феврале царь прислал сказать принцу, чтобы перед венчанием он принял веру по греческому закону. Вальдемар переменить веру отказался. Он ссылался на договор, уверял, что не приехал бы, если бы знал, что пойдет речь о вере, и если царское величество не изволит дело делать по договору, то пусть отпустит его назад с честью. Михаил Фёдорович призвал принца к себе и сам просил принять православие. Принц отвечал: «Я кровь свою готов пролить за тебя, но веры не переменю», и просил отпустить к отцу. Царь же говорил о любви к принцу и просил соединиться с ним верою, а без того браком с царевной сочетаться нельзя. Домой же отпустить «непригоже и нечестно, не соверша доброго дела».

Шесть длинных месяцев принца Вальдемара склоняли к перемене веры. Бояре говорили: «Может, он думает, что царевна Ирина не хороша лицом; так был бы покоен, будет доволен её красотою, также пусть не думает, что царевна Ирина, подобно другим женщинам московским, любит напиваться допьяна; она девица умная и скромная, во всю жизнь свою ни разу не была пьяна». Невесту жених никогда не видел; он продолжал просить разрешения уехать, но получал отказ. Чтобы принц не убежал, за ним стали надзирать. Ночью, 9 мая, Вальдемар со своими людьми сделали попытку к бегству, но их остановили стрельцы у Тверских ворот. Произошла стычка: принц был избит палками, одного из его дворян взяли в плен. Все же Вальдемар отбил дворянина и в ходе драки заколол стрельца. Обо всем донесли Михаилу. Царь огорчился, но мер не принял. Уговоры и религиозные диспуты продолжились. При этом царь обращался с принцем ласково, приглашал к столу, устраивал для него охоты.

13 июля 1645 г. скончался Михаил Фёдорович; на престол вступил Алексей Михайлович. Новый царь ещё раз попытался склонить Вальдемара принять православие и столь же безуспешно, как отец. Тогда Алексей отказал принцу в руке его сестры Ирины и в августе 1645 г. отпустил домой. С дороги Вальдемар послал царю благодарственную грамоту за то, что отпустил его с честью. После смерти Христиана IV Вальдемар участвовал в борьбе за королевский престол и, проиграв, бежал в Швецию. Позже он участвовал во вторжении шведов в Польшу и был убит в одном из сражений. Что касается Ирины Михайловны, то она так никогда и не вышла замуж.
Иноземцы при Алексее Михайловиче . Новый царь, Алексей Михайлович, в отличие от отца, получил образование, но образование старомосковское: он великолепно разбирался в церковном богослужении и не знал ни одного иностранного языка. Веяния Запада не обошли его стороной: у царевича были немецкие игрушки и детские латы, в его библиотеке было несколько книг, отпечатанных в Литве, в том числе космография. Воспитатель царевича, Борис Иванович Морозов, почитал европейские нравы и учёность: он заказывал мальчику немецкие наряды и гравюры для обучения. Московское начало все же преобладало, и молодой царь (его венчали на царство в 16 лет) явил себя государем глубоко религиозным и почитающим русский уклад жизни, но не чурающимся иноземных премудростей, если они полезны или занятны. В Алексее Михайловиче русских и иноземцев привлекали его обаяние и характер — открытый, добродушный, незлопамятный. Он превращал недругов в доброжелателей и даже поклонников. Алексей так расстался с Вальдемаром, что озлобленный принц прислал благодарственное письмо, а датчане из посольства восхищались дружеским обращением царя.

Тем не менее именно Алексей Михайлович отменил многие льготы иноземцам и ввел ограничения на их жительство. Русские купцы не раз просили отменить льготы иноземным торговцам. В 1646 г. более ста пятидесяти купцов подали коллективную челобитную об отмене привилегий для английских купцов. На Земском съезде 1648—1649 гг. купцы повторили прошение, и правительство откликнулось. В июне 1649 г. был подписан царский указ, выдворявший английских купцов из России. В указе даётся объяснение, что запрет вызван жалобами русских купцов, которые из-за английской торговли на русских рынках «обедняли». Кроме того, англичане не поставляли товаров для царского двора. Наконец, англичан обвиняли в том, что они «всею землею учинили большое злое дело, государя своего Карлуса короля убили до смерти». В России разрешили остаться лишь англичанам, состоящим на царской службе.

Если купцы боялись конкуренции иноземцев, то духовенство опасалось, что общение с немцами может поколебать русских людей в православии. Ещё в 1620-е гг. но настоянию патриарха Филарета иноверцам запретили носить русские костюмы и иметь православных слуг. Патриарх также не желал, чтобы кирхи стояли вблизи церквей. В 1643 г., по челобитной священников, царь Михаил запретил иноземцам покупать в Москве дворы (дома). При Алексее Михайловиче были введены новые ограничения. В Уложении 1649 г. содержится запрет «для «некрещёных иноземцев... держати у себя во дворах в работе... русских людей», поскольку «православным христианам от иноверцев чинится теснота и осквернение, и многие без покояния и отцов духовных помирают». В Москве запрещается продавать немцам дворы и строить кирхи. «А на которых немецких дворах поставлены немецкие кирки, и те кирки сломать, и вперед в Китае, и в Белом, и в Земляном городе на немецких дворах киркам не быть, а быть им за городом за Земляным от церквей Божьих в дальних местах».

В 1652 г. иноземцам повторно запретили носить русское платье и выселили из Москвы. Основанием послужила жалоба патриарха Никона, что, проезжая по Москве и раздавая благословение, он по ошибке благословил иноземцев, одетых в русское платье. Осквернённый патриарх потребовал у государя выселить поганых иноверцев из Москвы. Царь издал указ об отводе земли под новую Немецкую свободу на месте старой Немецкой слободы. Как пишет Олеарий: «Был отдан строгий приказ — кто из немцев хочет перекреститься по русскому обряду, пусть остается жить в городе, но кто отказывается поступить так, тот обязан в течение короткого времени вместе с жилищем своим выбраться из города за Покровские ворота на Кокуй». Кукуем (Кокуем) назывался ручей, протекавший по нынешним улицам Нижняя Красносельская и Елоховская и впадавший в приток Яузы, Чечёру. Немцы стали там селиться и поселение прозвали Кукуем. В 1665 г. Немецкая слобода насчитывала 204 дома. К концу XVII в. это был немецкий городок с чистыми прямыми улицами и опрятными домами; в нем жили люди почти из всех стран Европы. Кукуй привлекал русских — здесь проводил отрочество и юность царевич Пётр. В немалой мере он был воспитан Кукуем.

Уступив требованиям купечества и церковников, Алексей Михайлович тем не менее продолжил курс на привлечение иноземцев: он нанимал их на военную и гражданскую службу, щедро вознаграждал, некоторых приближал и доверял важные поручения. Особенно много иноземцев поступило на военную службу в период Русско-польской войны 1654—1667 гг. В 60-е гг. на московской службе состояли 4 иноземных генерала, более 100 полковников и множество офицеров. В одном 1661 г. в Россию въехали из Польши полковник Кравфурд с 30 офицерами (в их числе майор Патрик Гордон, будущий генерал и друг Петра); из Германии полковник Шейн с двумя офицерами, 39 капралами и рейтарами, из Любека ротмистр Шульц с 17 рейтарами; из Дании полковник фон Эгерат и подполковник Страбел с 136 офицерами и рейтарами; из Англии подполковник Дикенсен с товарищами; из Аусбурга четыре полковника, 12 ротмистров, 9 капитанов, 18 поручиков, 15 прапорщиков, лекари, гранатчики и сотня капралов и рейтар²⁶³. В обиход входят слова: солдат, капрал, майор, рейтар, драгун, гусар и т.д.

Привлечение иноземцев на офицерские должности продолжилось и после смерти Алексея Михайловича. Царь Фёдор Алексеевич и вслед за ним царевна Софья Алексеевна предоставляли служилым немцам льготы. 38 полков пехоты и 25 рейтарских полков находились под командой почти исключительно немецких военачальников. Алексей Михайлович, а затем его дети всячески поддерживали иноземцев, открывающих в России промыслы: владельцы железоплавильных заводов, мануфактур и рудников могли рассчитывать на царскую милость и нередко получали для своего дела сотни крепостных крестьян. Несмотря на стеснительность порядков Московского государства, Россия привлекала внимание европейцев как место, где можно нажить состояние и где жизнь достаточно спокойна и безопасна. Кроме Кукуя, немцы жили в Новгороде, Пскове, Переславле и в Белгороде, т.е. в местах дислокации русских войск. Общее число немцев, проживающих в России, достигло при Алексее Михайловиче 18—20 тыс. человек.

В России также жили европейцы, принявшие православие. Они считались русскими, женились на русских, но сохраняли европейские знания и вкусы и передавали их детям. Некоторые крещёные иноземцы получили известность. Таков Дмитрий Андреевич Францбеков (Фаренсбах), выехавший на русскую службу из Ливонии в 1613 г. Вместе с братом Иваном он крестился в православие и был возведён в московское дворянство. Дмитрий Андреевич служил воеводой в Якутске и деятельно расширял российские владения. В 1649 г. он финансировал поход Ерофея Хабарова, покорившего Амурские земли. Не меньше известны отец и сын Виниусы. Отец, Андрей Денисович, въехавший из Голландии в 1632 г., основал железоделательные и оружейные заводы близ Тулы; успешный купец крестился в православие и женился на русской. Сын, Андрей Андреевич, с детства говоривший по-голландски и по-русски (и выучивший латынь), служил в Посольском приказе, был возведен во дворянство, получил чин думного дьяка, в 1675—1693 гг. возглавлял Почтовое ведомство, а затем Аптекарский приказ. Особо следует сказать о полковнике Афанасии Ивановиче Бейтоне (фон Бейтоне). В 1686—1687 гг. он возглавил героическую оборону Албазина от маньчжурских войск.
Польское влияние в первой половине XVII в. Немцы, т.е. протестанты Северной и Западной Европы, были не единственными европейцами, оказавшими влияние на русских в XVII веке. Рядом была Речь Посполитая, где преобладала польская культура, на славянскую основу которой наложились страстный католицизм, латинская образованность, Магдебургское право горожан и мифологический «сарматизм», выводивший шляхту от воинственных сарматов. Московские бояре восхищались блеском польского рыцарства, и был момент, когда они призвали на престол королевича Владислава. Письма бояр 1610—1611 гг. изобилуют польскими словами и оборотами. Но обман Сигизмунда, предложившего себя вместо сына, и сожжение поляками Москвы развеяли иллюзии о равноправном диалоге. Избрание царем Михаила Романова поставило крест на планах о польском королевиче на русском престоле. Началось отторжение от всего польского, продлившееся до Русско-польской войны 1653—1667 гт. Однако и в этот период польское влияние проникало в Россию с помощью западнорусских печатников и духовенства.

В первые десятилетия XVII в. в России появляются религиозные и школьные книги «литовской» печати (украинских и белорусских типографий). Книги эти пользовались спросом, что вызвало опасение у патриарха Филарета. В 1627 г. вышел царский указ, «чтоб торговые и иные никакие люди в Киеве и в иных порубежных городех никаких книг литовские печати, также и письменных литовских книг, не покупали» и с собой не привозили, а литовских людей с книгам велено «ворочать за рубеж», потому что «в Московском государстве всяких книг много московские печати». В 1628 г. патриарх велел изъять «литовские» книги не только в церквах и монастырях и заменить московскими, но и у частных лиц изъять. Последнее указывает на любовь к чтению среди мирян.

Настороженность московского духовенства к собратьям из Западной Руси не помешала обратиться к их учености в 40-е гт. В 1648 г. в Москве была издана «Грамматика» Милетия Смотрицкого. В 1649—1650 гг. в Москву приехали из Киевской академии и из Печерской лавры учёные монахи: Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий. Они переводили Библию с греческого языка на славянский, составляли и переводили учебники, сборники по географии и космографии, лексиконы²⁶⁴. Епифаний перевел географию, «Книгу врачевскую анатомию», «Гражданство и обучение нравов детских». Сатановский перевел сборник греческих и латинских писателей «О граде царском», содержащий разнообразные сведения от богословия и философии до зоологии, минералогии и медицины. Переводы пользовались спросом у московских читателей.
Польское влияние в России во второй половине XVII в. Русско-польская война 1653—1667 гг. расширила влияние польской культуры на Московское государство. Это на первый взгляд странное следствие войны имело основания. Во-первых, война, в целом удачная для России, изгладила позор былых поражений и удовлетворила чувство мести за опустошение Смутного времени. Теперь русские могли пойти на возобновление нормальных отношений с поляками. Во-вторых, царь и бояре, не говоря о десятках тысяч служилых людей, ознакомились с Речью Посполитой. В 1654 г. Алексей Михайлович возглавил поход русской армии, завершившийся в 1655 г. покорением Великого княжества Литовского. Многое в обустройстве жизни магнатов и шляхты пришлось царю и его воинам по вкусу. В-третьих, за 15 лет военных действий десятки тысяч жителей Литовского княжества (в большинстве своем белорусов) были сведены в Московское государство. Значительную часть из них составляли горожане, взятые для заселения опустошенных чумой городов. Уходили с русскими и православные шляхтичи, присягнувшие царю Алексею. Тогда в Россию въехало немало образованных людей. Одним из них был «белорусец» Симеон Полоцкий.

Симеон Полоцкий, в миру Самуил Петровский-Ситнянович, получил православное и католическое образование: он закончил Киевско-Могилянскую коллегию и Виленскую иезуитскую коллегию. Всю жизнь оставался тайным униатом, членом Базилианского ордена. В 1656 г. принял иночество и стал преподавателем в Полоцкой братской школе²⁶⁵. Когда в Полоцк прибыл Алексей Михайлович, Симеон приветствовал его стихами своего сочинения. В 1660 г. он едет в Москву, читает стихи перед царским семейством и просится на царскую службу. В 1663 г. Симеон переселяется в Москву. Он работает переводчиком, учит латыни молодых подьячих, пишет трактат против старообрядцев. С 1667 г. Симеон служит воспитателем в царской семье и придворным поэтом — сочиняет к праздникам силлабические²⁶⁶ вирши²⁶⁷.

Для царских детей он написал сборник стихов «Вертоград многоцветный». Вирши «Вертограда» носят нравоучительный характер. Симеон пишет, что правитель должен знать о положении народа: «Како гражданство преблаго бывает, || Гражданствующим [правителям] знати подобает», и относиться к подданным по отечески: «Тако начальник должен есть творити — || Бремя подданных креиостно носити, || Не презирати, не за псы имети, || Паче любити, яко своя дети». К слову сказать, русские и иноземцы видели такого государя в Алексее Михайловиче. Для придворного театра Полоцкий написал комедии в стихах — «О Навуходоносоре царе» и «О блудном сыне». По поручению царя Фёдора Симеон пишет «Академическую привилею» — проект академии для преподавания «наук гражданских и духовных» (1980). Этот проект предвосхитил создание Славяно-греко-латинской академии (1687).
Западнорусское и московское духовенство . Московские патриархи в XVII в. выступали против западной учёности. Допускалась, а при Никоне приветствовалась ученость греческая, но и к грекам полного доверия не было, поскольку многие из них прониклись западным духом. Настороженно относились и к приезжим западнорусским богословам. Первое поколение «киевских старцев» — Славинецкий, Сатановский и Птицкий, — ещё не было западническим. Киевляне переводили с греческого и латыни, преподавали в созданной Ф.М. Ртищевым школе в Андреевском монастыре и не вмешивались в московское богословие. Больше того, Епифаний Славинецкий относился к «силлогисмам латинским» с осуждением и вступил по этому поводу в диспут с Симеоном Полоцким. В отличие от предшественников Полоцкий находился под сильнейшим влиянием католицизма. Его сборники проповедей (1682—1683) представляют переработку католических авторов. Переводил он исключительно с латинского и польского. По латинским книгам Симеон составлял и учебники.

В 1673 г. происходит диспут между Полоцким и Славинецким в присутствии патриарха. Предметом «разглагольствования» был вопрос о времени преложения Святых Даров на литургии. Диспут продолжили и после смерти Полоцкого (1680). Вместо него выступал Сильвестр Медведев, против — инок Евфомий и вновь прибывшие греки, братья Лихуды. Их поддерживал патриарх Иоаким. Повод для диспута был лишь зацепкой, а, по сути, речь шла о влиянии, латинском или греческом, в Московском Патриархате. Стороны обменивались резкими памфлетами, но поддержка патриарха всё решила: латинская группа была побеждена и осуждена на соборе 1690 г. Позиция Иоакима определила и направленность открытой в Москве в 1687 г. Эллино-греческой академии — первого высшего учебного заведения России.

Во главе академии были поставлены греки — Иоанникий и Софроний Лихуды, проповедники греческого языка и культуры. С 1694 г. преподавание вели их русские ученики. Резкие перемены произошли в 1701 г., когда Пётр I назначил протектором академии митрополита Стефана Яворского, выпускника Киевской коллегии.

Царь приказал протектору «завесть в академии учения латинские». Эллино-греческую академию переименовали в Славяно-латинскую. В обновленной академии главное место занял латинский язык. Историк православия Георгий Флоровский пишет: «Москва борется с наступающим из Киева латинофильством. Но нечего было противопоставить из своих залежавшихся и перепутанных запасов. Призываемые греки оказывались мало надежными, при всей их эрудиции... И побеждает Киев».

В окружении царя Алексея появились европейски образованные люди: «ближний боярин» Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, свободно говоривший на польском и латыни, просветитель Фёдор Михайлович Ртищев, библиофил и меценат Артамон Сергеевич Матвеев, женатый на шотландке Мэри Гамильтон. Из детей царя Алексея Фёдор знал три языка, был поклонник поэзии, музыки и математики, при его дворе брили бороды и носили польскую одежду; Софья прекрасно писала и сочиняла стихи и переводила Мольера для придворного театра. Её «галант», князь Василий Васильевич Голицын, считался образованнейшим человеком России. Европейская культура проникает и в среду приказных. Сильвестр Медведев, ученик Полоцкого и советник Софьи Алексеевны, был из подьячих. Авраамий Фирсов, переведший «Псалтырь» с польского на русский (1683), служил дьяком в Посольском приказе.

Своеобразное явление представляет «московское барокко». Этот архитектурный стиль последних десятилетий XVII в. не является заимствованием европейского барокко, хотя испытал его влияние. Происхождением он связан с московской архитектурой раннего Ренессанса, привнесенной итальянскими мастерами в начале XVI в. «Московское барокко» породили два обстоятельства: 1. Запрет Никоном строительства шатровых храмов (1653); 2. Проникновение барокко, поначалу — в виде украинского барокко. Запрет патриарха привел к тому, что шатры стали маскировать главками. Появляются храмы, украшенные множеством глав, прикрывающих шатёр. Особое внимание теперь обращают на наружное украшение церквей. Храмы возводят из красного кирпича и белого камня. Используют изразцы, красочные узоры на стенах, резные белокаменные наличники. «Дивным узорочьем» называли современники радостное убранство церквей. Влияние барокко сказалось в симметричной композиции с элементами ордера²⁶⁹. При построении Сухаревой башни в Москве (1692—1695, 1698—1701, арх. М.И. Чоглоков) были прямые заимствования: подобно западным ратушам, башня была увенчана башенкой с часами. «Московское барокко» воспринималось иностранцами и россиянами как русский национальный стиль.

Заметно западное влияние в живописи. Европейские послы привозили в подарок царю изображения монархов, русские посланники заказывали портреты в Варшаве, Париже и Венеции. У просвещённых бояр (Артамона Матвеева, Василия Голицына) в палатах висели «персоны» заморских государей. В Москве работали европейские художники-портретисты. Поляк Стефан Лопуцкий писал «с живства» (с натуры) портрет Алексея Михайловича, а голландец Даниил Вухтерс — патриарха Никона. У иностранцев появляются русские ученики — один из них, Иван Безмин, за свое искусство был даже записан в московские дворяне. В 1680-е гг. в Оружейной палате Московского Кремля, кроме иконописной мастерской, организуется «живописная», где под руководством Безмина работало более двух десятков мастеров. В основном они писали парсуны, сочетавшие иконописные традиции с приемами европейской портретной живописи.

Европейское живописное искусство проникает в иконопись. Иконы «фряжского письма» прилюдно уничтожались патриархом Никоном (1655), но после его смещения (1658) приемы «фряжского письма» вновь появляются в работах мастеров иконописной мастерской Оружейной палаты. Выдающимся иконописцем, сочетавшим старый и новый стили иконописи, был Симон Фёдорович Ушаков (1626—1686). Он сохранял основы византийско-русских иконописных канонов, но стал вводить элементы перспективы и особое внимание уделял светотеневой лепке формы, достигая мягкости переходов и объемности изображения. Ушаков расписывал фрески, писал парсуны и миниатюры, рисовал гравюры, и везде старое сочетается с новым. Традиции Ушакова продолжали ученики «ушаковской» школы иконописи.

Под западным влиянием появился придворный театр. Алексей Михайлович задумал устроить театр ещё в 1660 г. и поручил англичанину Гебдону выслать в Москву «мастеров комедию делать». Но театр состоялся лишь в 1672 г.: его открытие приурочили к празднованию рождения царевича Петра. Труппа (60 человек) была набрана постановщиком, пастором Иоганном Грегори, из жителей Немецкой слободы. Сначала спектакли шли на немецком языке, но вскоре немцев заменили русскими, набранными из детей посадских и подьячих и отправленных к Грегори «для учения комедийного действа». Женщин не было: женские роли исполняли мужчины. В 1675 г. Грегори умер и его заменили другим кукуйцем, а с конца 1675 г. — киевлянином Степаном Чижинским. В театре ставили пьесы на библейские сюжеты; позже появились светские пьесы — «Темир-Аксаково действо» («Комедия о Тамерлане и Баязете») и «Комедия о Бахусе с Венусом». Репертуар восходит к европейскому народному театру первой половины XVII в. В 1673 г. впервые был поставлен балет. После смерти Алексея Михайловича в 1676 г. под влиянием патриарха Иоакима театр закрыли.

Тот же Алексей Михайлович преследовал народный театр бродячих скоморохов с их героем Петрушкой. Указом 1648 г. царь запретил выступления скоморохов. Двойственность отношения к театральным действам отражает двойственность отношения московских властей к культуре вообще. Это касается образования, где шла борьба великорусского и западнорусского духовенства, живописи, где подвергли уничтожению иконы «фряжского письма», гуманности — царь Фёдор и царевна Софья смягчали наказания преступников и ужесточали преследование старообрядцев. Двойственность проявлялась и в общении русских с европейцами. Иноземцев зазывали в Россию, их нанимали, награждали и продвигали, но они не могли жениться на русских, жить рядом с русскими и носить русское платье. Выезд русских людей за рубеж был крайне затруднен. Подьячий Григорий Котошихин, сбежавший из России в Швецию, видит причину в том, что русские, «узнав тамошних государств веры и обычаи, и волность благую, начали б свою веру отменить, и приставать к иным, и о возвращении к домом своим и к сродичам... и не мыслили». Он пишет, что за границу выезжают не иначе как с разрешения властей и оставив заложников:

«И о поезде московских людей, кроме тех, которые посылаются по указу царскому и для торговли с проезжими, ни для каких дел ехати никому не поволено. А хотя торговые люди ездят для торговли в иные государства, ж по них но знатных нарочитых людях собирают поручные записи, за крепкими поруками, что им с товарами своими и с животами в иных государствах не остатися, а возвратитися назад совсем. А который бы человек, князь или боярин... сына, или брата своего, послал... в иное государство без ведомости, не бив челом государю, и такому б человеку за такое дело поставлено было в измену, и вотчины, и поместья, и животы взяты б были на царя; и ежели б кто сам поехал, а после его осталися сродственники, и их пытали, не ведали ли они мысли сродственника своего, ...не напроваживаючи ль каких воинских людей на московское государство...»

В XVII в. московские люди, от царя и придворных до купцов, охотно, даже жадно, заимствовали у «немцев» предметы роскоши, досуга и быта. Цари получали в подарки от иноземных послов и торговых людей певчих и говорящих заморских птиц — канареек, попугаев. Из дворца они попадали в боярские палаты, а затем в купеческие дома. В конце XVII столетия канареек и других заморских птиц можно было купить в Охотном ряду, но ещё по дорогой цене. Царь и бояре полюбили иноземные кареты. Бояре дарили кареты царю. Богдан Матвеевич Хитрово подарил Алексею Михайловичу «полукарету», Артамон Сергеевич Матвеев царю же — «карету чёрную немецкую на дуге, стекла хрустальные, а верх раскрывается на-двое», царевичу Фёдору — карету бархатную, около кареты письмо живописное. Кроме картин и портретов, в боярских домах на стенах висели большие зеркала и часы. В доме боярина или торгового «гостя» не редкостью стало встретить вместо простых липовых или дубовых столов и скамей столы «немецкие» и «польские» из эбенового или индийского дерева на львиных или простых, «отводных» ногах, «золотые немецкие» кресла и стулья.

В обиходе не только бояр, но простонародья появились «фряжские листы» — эстампы, гравированные на меди или дереве. Эстампы также были известны под названием «потешных немецких печатных листов»; ими торговали в Москве в Овощном ряду. Забавляясь этими листами, дети и взрослые получали представления о естественной истории (сведения о природе и употреблении её произведений в жизни человека), географии, космографии, всеобщей истории. «Фряжские листы» привозили из Европы, но в конце XVII в. их печать наладили в Москве, в «верхней», т.е. придворной, типографии. Появляются географические карты, писанные по тогдашнему обычаю с изображением городов, людей, животных, гор, лесов.

Не все новшества были благом. Задолго до Петра в Московском государстве стало распространяться курение табака. Табак появился вместе с иноземцами ещё при Иване Грозном. При Михаиле Фёдоровиче курение запрещают: табак сжигают, курильщиков и продавцов подвергают штрафам и телесным наказаниям. Особенно ожесточились после Московского пожара 1634 г., причиной которого посчитали курение. Был издан царский указ, гласивший: «чтоб нигде русские люди и иноземцы всякие табаку у себя не держали и не пили и табаком не торговали». За ослушание полагалась смертная казнь, на практике заменявшаяся «урезанием» носа. В 1646 г. правительство Алексея Михайловича взяло продажу табака в монополию. Однако вскоре были восстановлены жестокие меры против «богомерзкого зелья». В гл. 25 Соборного уложения (1649) подтвержден запрет Михаила Фёдоровича на курение табака. Там, в частности, сказано: «А которые стрелцы и гулящие и всякие люди с табаком будут в приводе двожды, или трожды, и тех людей пытать и не одинова, и бита кнутом на козле, или по торгом, а за многие приводы у таких людей пороти ноздри и носы резати, а после пыток и наказанья ссылати в далние городы, где государь укажет». В 1697 г. Пётр I именным указом разрешил продажу табака.
Поверхностность вестернизации Московского государства . Европейское влияние в Московском государстве достигло в XVII в. невиданных доселе масштабов, но было во многом поверхностным и касалось заимствования внешних достижений цивилизации, а не методов познания окружающего мира. В России внедрялись новые технологии: изготовление кремневых ружей, книгопечатание, производство стекла и бумаги, но не было механизмов научно-технического прогресса, а такие механизмы предоставляла только передовая (для того времени) наука. В Московском государстве отсутствовали такие науки, как физика, химия, геология (горное дело); математика и картография были на примитивном уровне; не было медицины и фармацевтики. Русской молодежи требовалось естественнонаучное и инженерное обучение, а немногие учащиеся могли получить лишь религиозно-схоластическое образование в Эллино-греческой академии. Тем не менее широкая, пусть поверхностная, вестернизация Московского государства в XVII в. была необходимым фундаментом для несравненно более радикальной вестернизации, проведенной Петром I.

5.7. ПЕТРОВСКАЯ ВЕСТЕРНИЗАЦИЯ РОССИИ

 Поворот к Западу Петра I. О петровской вестернизации России писали историки, философы, писатели и поэты. Прославляли и проклинали. Шутливо, но метко обрисовал начало переделки Петром русских в европейцев А. К. Толстой в поэме « История государства Российского от Гостомысла до Тимашова» (1869):

Вы сгинете вконец;

Но у меня есть палка,

И я вам всем отец!

Не далее как к святкам

Я вам порядок дам!»

И тотчас за порядком

Уехал в Амстердам.

Вернувшися оттуда,

Он гладко нас обрил,

А к святкам, так что чудо,

В голландцев нарядил.

Указ 1701 г. о венгерском платье уже не поминает: «Всяких чинов людям носить платье немецкое, верхнее — саксонское и французское, а исподнее — камзолы и штаны, и сапоги, и башмаки, и шапки — немецкие, и ездить на немецких седлах; а женскому полу всех чинов носить платье, и шапки, и контуши, а исподние бостроги, и юбки, и башмаки — немецкие ж; а русского платья отнюдь не носить и на русских седлах не ездить. С ослушников брать пошлину в воротах, с пеших по 40 копеек, с конных по 2 рубля с человека». В 1705 г. Пётр предоставил подданным на выбор или отказаться от бороды, или платить ежегодную пошлину: гостям и гостиной сотне — по 100 руб.; придворным, приказным, служилым, и купцам второй статьи — по 60 руб.; купцам третьей статьи, посадским и прочим — по 30. Заплатившим выдавали медные знаки. Крестьяне при въезде в город и выезде из города платили у ворот по 2 деньги. Старообрядцев Пётр обязал платить, как богатых гостей, по 100 руб. с бороды. Военным, солдатам и офицерам, выбора не было: они были обязаны бриться и носить форму европейского образца.

Изменилось положение женщин. В 1698 г. царь приказал, чтобы жены и дочки дворян и горожан наряду с мужчинами участвовали в увеселениях. Надо сказать, что женщины оказались менее консервативны, чем мужчины, охотно надели немецкие платья и стали учиться танцам. Пётр отменил обычай совершать браки по воле родителей без участия детей: теперь при венчании священник спрашивал согласие у жениха и невесты. В 1718 г. был издан указ «об ассамблеях», учрежденных для начала в Петербурге. Согласно предписаниям Петра, хозяин дома, где устраивалась ассамблея, должен был заранее «письмом или знаком объявить», что всякому вольно прийти как мужского, так женского пола. Допускали чиновных людей, офицеров, дворян, купцов, начальных мастеровых людей, а также их жен и детей. Ассамблеи были не просто балами, но местом общения, где порой решались важные дела.
Реформы образования и культуры . С 1 января 1700 г. в России был введён календарь с летоисчислением от рождения Христа, а не от Сотворения мира и с началом года 1 января, а не 1 сентября. В том же году был издан указ о создании в Москве первых аптек. В 1701 г. вышли указы, воспрещавшие падать на колени при виде государя и снимать шапки, проходя мимо дворца. В 1702 г. была основана астрономическая обсерватория в Сухаревой башне и в том же году стала выходить первая русская газета «Ведомости». В 1708 г. Пётр ввёл гражданский шрифт вместо кирилловского полуустава. Учебную и научную литературу сначала печатали в Амстердаме, а затем в типографиях в Москве и Петербурге. В Петербурге Пётр открыл первый музей — Кунсткамеру; посещение музея было бесплатным, а посетителей угощали водкой, вином и кофе. В музей допускали всех, кроме крестьян.

Особое место заняло распространение светского образования, с приглашением иностранных учителей. В 1698 г. в Москве была основана Пушкарская школа под началом генерала А. А. Вейде. В 1701 г. открылась школа «математических и навигацких наук». Руководил школой английский профессор Фарварсон. Позже в Навигацкой школе преподавал Л.Ф. Магницкий, автор учебника «Арифметика, сиречь наука числительная...». В 1701 г. в Москве открыли артиллерийскую школу, состоящую из трех школ: высшей из них была инженерная школа. В 1703 г. пастор Глюк открыл гимназию. В 1706 г. вышел указ Петра об организации Московского «гофшпиталя». В указе говорилось: «А у того лечения быть доктору Николаю Бидлоо, да двум лекарям Андрею Репкену, а другому, кто прислан будет; да из иноземцев и из русских из всяких чинов людей набрать для аптекарской науки 50 человек». С 1707 г. госпиталь стал принимать больных; при нем открыли медико-хирургическую школу.

С основанием Санкт-Петербурга (1703) центром европейского влияния становится новая столица: Петербург с самого начала строят как европейский город, с домами европейского стиля и с каналами, как в Голландии. Появляются и учебные заведения. В Петербурге были учреждены Морская академия (1715), инженерная и артиллерийские школы (1719), школы переводчиков при коллегиях с публичной библиотекой. Школы появились в других местах России. На Урале в 1721 г. были открыты горнозаводские школы; на верфях Воронежа, Петербурга, Ревеля, Кронштадта открыли школы корабельных мастеров. Шведские пленные устроили школу в Тобольске. К 1722 г. в России было 42 новых школы. Пётр состоял в переписке с немецким философом Готфридом Лейбницем и под его влиянием одобрил план создания в Петербурге Академии наук. Указом от 28 января 1724 г.

Пётр повелел учинить Академию и Университет. Открытие Академии состоялось уже после смерти Петра.

Особое внимание Пётр уделял образованию и воспитанию дворянства. Царь не только обязал дворян нести «государеву службу» в армии либо по гражданской части, но завел учебную службу: дворянские недоросли с 10 до 15 лет должны были учиться «грамоте, цифири и геометрии», а затем идти служить. Без справки о «выучке» дворянину не давали «венечной памяти», т.е. не разрешали жениться. В 1717 г. «повелением Царского Величества» была издана книга «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению». Это был перевод с немецкого правил о том, как молодому дворянину держать себя в обществе. На первом плане находятся наставления о чистоте, манерах и вежливости обхождения. Не следовало «быть подобным деревенскому мужику». Младой отрок должен быть обучен языкам, конной езде, танцам, фехтованию; должен быть скромен, красноречив и начитан. Книга соответствовала европейским представлениям о воспитанном молодом дворянине. В России она была популярна и выдержала три издания.

5.8. О ДОПЕТРОВСКОЙ И ПЕТРОВСКОЙ ВЕСТЕРНИЗАЦИЯХ

 Допетровская вестернизация. Допетровская Россия широко заимствовала у европейцев технологии, особенно в области металлургии и производства оружия, а также знания и навыки, необходимые в организации полков нового строя и других государевых служб. Носителями технологий и умений были «немцы» — западные европейцы, тысячами въезжавшие в Россию. Они оседали в городах, больше всего на Кукуе, и хотя их заставляли жить отдельно, как «поганых», с ними проникал западный миропорядок. Наряду с лютеранами в России жили обрусевшие немцы, принявшие православие. Среди кукуйцев и обрусевших немцев молодой Пётр нашел ближайших друзей и помощников. Русские немцы сыграли важнейшую роль в Петровской реформе.

Кроме потребления «немецких» знаний и умений, Московское государство XVII в. подверглось западнорусскому влиянию в сфере гуманитарной и духовной. Это влияние не отторгалось как иноверное и иноземное, поскольку носителями его были православные люди русского языка, но под православной и западнорусской (малорусской, белорусской) оболочкой сохранялась униатская или католическая польская сущность. Западнорусское влияние было особенно успешно в сфере гуманитарного образования московской аристократии и среди молодёжи столичного духовенства. Члены царской семьи и бояре полюбили польские моды, читали польские книга и заводили польскую мебель, а книжники спорили, какой должна быть Духовная академия — Эллино-греческой или Славяно-латинской. Россия потихоньку разворачивалась в сторону Польши и в дальней перспективе — Рима. В 80-е гг. XVII в. в Москве начала действовать миссия ордена иезуитов, пользовавшаяся покровительством князя Василия Голицына.
Особенности петровской вестернизации . Приход к власти Петра I резко изменил масштабы и характер вестернизации. Пётр желал извлечь из Европы всё — не просто технологии и умения, но сами способы их получения: европейское образование и науку. Он приглашал в Россию тысячи иноземцев, уравнял их с русскими и нередко оказывал им предпочтение. Никто теперь не принуждал иностранцев жить отдельно от русских. Указом 1721 г. Пётр допустил смешанные браки православных с католиками и протестантами (с условием воспитывать детей в православии). Привилегии, данные иноземцам (например, более высокие оклады при равном чине), их начальство над русскими, появившаяся заносчивость вызывали сильнейшее раздражение населения: пошли слухи, что царя подменили на немца или что царь — Антихрист. Пётр с большой жестокостью подавлял недовольных, но он сам не допускал преобладания иноземцев на высших командных должностях.

Ключевский передает предание о его словах: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом». По мнению историка, «сближение с Европой было в глазах Петра только средством для достижения цели, а не самой целью». «Чего же хотел он добиться этим средством?» — спрашивает Ключевский. И заключает: «Техника военная, народно-хозяйственная, финансовая, административная и техническое знание — вот обширная область, в которой работать и учить русских работе призывал Пётр западного европейца. Он хотел не заимствовать с Запада готовые плоды тамошней техники, а усвоить её, пересадить в Россию самые производства с их главным рычагом — техническим знанием». В этих словах — сущность вестернизации Петра и её главное отличие от допетровской вестернизации. Пётр заимствовал из Европы не только технологии и умения, но механизмы научно-технического прогресса — школы, мастерские, училища, гимназии и Академию наук.

Пётр заимствовал технологии и знания из протестантских стран — Англии, Голландии, Дании, Пруссии, Швеции. Он также посылал молодежь учиться в католические Францию и Венецию, но не в Речь Посполитую. Полонизация верхних слоев российского общества сменилась германизацией — сам Пётр знал немецкий и голландский. При нём в русский язык проникло более трех тысяч немецких слов, связанных с военным и морским делом, техникой, ремеслом и административным управлением. В 1716 г. вышел указ Петра об обязательном обучении чиновников немецкому языку. Западнорусское культурное влияние всё же сохранилось и даже усилилось в области богословия и обучения семинаристов. Пётр предпочитал образованное украинское духовенство московскому, но речь не могла идти о проникновении католицизма: церковь стала частью государственного аппарата и беспрекословно выполняла указания царя. Иезуиты были изгнаны из Москвы ещё в начале правления Петра I (1689).
Культурные реформы Петра I. Реформы Петра, восхваляемые в XVIII в. и начале XIX в., в дальнейшем подверглись критике, продолжающейся по сей день. Немалая её часть относится к вестернизации. Её считают неудачной по следующим причинам: 1) было прервано развитие уникальной цивилизации и культуры; 2) формы западной жизни мало подходят географии и климату России и характеру русского народа; 3) произошел раскол русского народа на два субэтноса — дворян и простонародье, различающиеся по культуре, самосознанию и даже по языку, что в конечном итоге привело к гибели династии Романовых и большевистской революции. В подобной критике есть доля истины, но ещё больше преувеличений. Пётр не погубил русскую цивилизацию: такой задачи он не ставил, да и не смог бы осуществить. Русская цивилизация, как самостоятельная ветвь православной византийской цивилизации, развивалась на протяжении всей русской истории. О ней писали не только отечественные авторы, но западные историки, занимавшиеся мировыми цивилизациями, — О. Шпенглер, А. Тойнби, Ф. Бегби, Р. Коулборн, Т. Риха, С. Хантингтон.

Другое дело, что Пётр нанес удар по самобытной русской культуре, в первую очередь по оригинальной архитектуре XVII в. Вместо нарядных церквей и зданий в стиле «московского барокко», не имевших аналогов в мире, появились простые постройки «петровского барокко», следовавшие шведским, немецким и голландским образцам. Остановилось развитие деревянного зодчества, достигшего вершин в церквах Кижского погоста (XVIII в.). Были прерваны византийско-русские традиции иконописи: в новых иконах образы пишутся по принципу «живоподобия». Старая культура стала восприниматься как нечто отсталое, предназначенное для низших слоев общества. Время, однако, показало, что удар, нанесённый Петром (и перешедшим на его сторону дворянством) по старой русской культуре, не был смертельным — слишком ёмкой оказалась сила русской цивилизации. Уже во второй трети XIX в. в искусстве и быте стали модны допетровские черты, а на рубеже XIX—XX вв. на основании синтеза старомосковских традиций и европейского модерна произошел культурный взрыв, давший миру «неорусский стиль» в живописи и архитектуре и балетные постановки С.П. Дягилева по мотивам русских сказок.

Карамзин и вслед за ним славянофилы обвинили Петра в чрезмерности вестернизации, т.е. в том, что ему следовало заимствовать из Европы науки, технологии и образование, но сохранить старомосковские обычаи и уклад жизни. На самом деле Пётр провёл неполную вестернизацию России, ограничившись приданием европейского облика дворянству, чиновникам и зажиточным горожанам. При этом он не требовал, чтобы они думали и вели себя как европейцы (за исключением государевых предписаний). Гибрид получился не слишком удачным — XVIII в. знаменит доселе невиданным измывательством помещиков над крепостными и мздоимством чиновников, далеко превзошедших подьячих Московской Руси. Люди, по-европейски образованные и знакомые с идеями гуманизма, стали заметны в российском обществе лишь в конце XVIII в. По-настоящему русская европейская культура сложилась в XIX столетии.

Увлечение Петра внешними атрибутами европейской культуры — немецким платьем, париками, бритьем бород, курением табака, танцами, каменными домами с широкими окнами, рытьём каналов, — часто высмеивают как подражательство, достойное ребёнка и варвара и неподходящее для российского климата. Можно согласиться, что узкие окна, длиннополая одежда, шапки и рукавицы, сапоги и валенки лучше соответствуют русской зиме, чем окна-двери²⁷⁰, башмаки с чулками, плащи и перчатки. Но была другая, основательная причина, почему Пётр был прав, заимствуя внешние стороны быта европейцев. Пётр стремился ввести Россию в Европу в качестве участника европейской большой политики. Для подобной роли у страны были силы и средства, но требовалось признание русских европейцами, а длиннобородых людей в меховых шапках и кафтанах с длинными рукавами никто за европейцев не считал. Как не считали европейцами турок, несмотря на всю мощь Османской империи. И Пётр, вернувшись из Европы, велел дворянам сбрить бороды и одеться в голландцев.

Можно согласиться с критиками Петра, что его вестернизация привела к культурному расколу народа. Онемеченные, а позже офранцуженные дворяне избегали говорить по-русски. Спустя 100 лет Чацкий в пьесе А.С. Грибоедова «Горе от ума» (1824) сетует о подражательстве дворянства:
Ах! если рождены мы всё перенимать,

Хоть у китайцев бы нам несколько занять

Премудрого у них незнанья иноземцев;

Воскреснем ли когда от чужевластья мод?

Чтоб умный, бодрый наш народ

Хотя по языку нас не считал за немцев.

Культурный раскол в России длился почти 200 лет. К концу XIX в. он заметно сгладился — расширилась зона образованных сословий. Европейскую культуру освоили не только дворяне, но выросшие числом разночинцы, лица духовного звания, значительная часть купечества и кадровые заводские рабочие (особенно в Петербурге и Москве). В начале XX в. социальное неблагополучие в России лишь в малой мере определялось культурным и религиозным расколами. Больше значили последствия освобождения крестьян — ведь после отмены крепостного права лучшие земли остались у помещиков. Но и здесь положение менялось: помещики разорялись и продавали землю. На передний план выступили новые, неизвестные в допетровские и петровские времена факторы — рост революционной интеллигенции, желание буржуазии избавиться от самодержавия и формирование организованного рабочего класса.

Не имеет отношения к борьбе с европейской культурой «сожжённая библиотека в усадьбе»²⁷¹ — разорение барских имений, прокатившееся широкой волной по безначальной России 1917 г. В поэме «Хорошо» Владимир Маяковский рисует сцену: «Чем хуже моя Нина? || Барыни сами! || Тащь в хату пианино, || Граммофон с часами!» Крестьян толкнули на грабеж дворянских гнёзд вседозволенность, зависть и жадность. Сваливать погромы помещичьих усадеб, и тем более Октябрьскую революцию, на борьбу с дворянской культурой — дело нестоящее.

Культура Московской Руси не была убита Петром I, а существовала в народе параллельно с западной дворянской культурой; потом же с ней слилась, породив великую русскую культуру XIX — начала XX в. Эту культуру не смогли истребить даже большевики в первое десятилетие после Октябрьской революции. Отзвуки старой Руси и сегодня можно найти под слоем коммерции и гламура.

5.9. НАСЛЕДИЕ МОСКОВСКОЙ РУСИ

Москва златоглавая, звон колоколов.

Царь-пушка державная, аромат пирогов...
Создатели этой песни, любимой русскими людьми, неизвестны. Её исполняли в эмигрантских ресторанах Парижа в 1920-е—1930-е гг. В песне — тоска по дореволюционной Москве; в первых строфах — суть старой Москвы, её архетип. Золотые купола, перезвон колоколов, Царь-пушка, горячие пироги — всё это Московская Русь! Выжившая, вопреки казням и реформам Петра, просветительству Екатерины II и западничеству Александра I. Возрождение началось во второй четверти XIX в. «Сказка о царе Салтане» Александра Пушкина (1832) и гениальный «Конёк-Горбунок» Петра Ершова (1834) открывают путь в сказочное царство — Московскую Русь. В архитектуре появился «псевдорусский стиль», достигший расцвета в творчестве А.К. Тона (храм Христа Спасителя, 1839—1883; Большой Кремлевский дворец, 1838—1849; Оружейная палата, 1851). Славянофилы, а затем почвенники верили в самобытный исторический путь России. Об особом русском пути писали Н.Я. Данилевский и Ф.М. Достоевский.

Московская Русь ожила на полотнах художников; на сцене шли оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя» (1836), Н.А. Римского-Корсакова «Псковитянка» (1872) и «Царская невеста» (1899), «Борис Годунов» (1874), М.П. Мусоргского «Хованщина» (1883). В моду среди дворян вновь вошли бороды. А. К. Толстой, не без иронии, рисует облик юных аристократов начала 1870-х гг.:

Он в мурмолке²⁷² червлёной,

Каменьем корзно²⁷³ шито,

Тесьмою золочёной

Вкрест голени обвиты;

Она же, молодая,

Вся в ткани серебристой;

Звенят на ней, сверкая,

Граненые мониста,

Блестит венец наборный,

А хвост её понявы²⁷⁴,

Шурша фатой узорной,

Метет за нею травы.

Допетровский дух возродился при Александре III, первом бородатом царе со времен Алексея Михайловича. Государь желал быть не европейским монархом, а русским царём. Народные корни он видел в Московской Руси. В армии отказались от касок с гербами, киверов, узких прусских мундиров и обтягивающих штанов. Форма стала проще, удобнее и ближе к русской одежде. Теперь носили просторные мундиры, шаровары, заправленные в сапоги; папахи одели не только казаки, но и в Сибирских войсках; в парадной форме ввели барашковую шапку с суконным дном, напоминающую древнюю боярку. В ««псевдорусском стиле» в Москве строят Городскую думу, ныне, — музей Ленина (1890—1892, арх. Д.Н. Чичагов), Верхние торговые ряды — ГУМ (1890—1893, арх. А.Н. Померанцев), Исторический музей (1874—1883, арх. В.О. Шервуд). Художники В.И. Суриков, И.Е. Репин, А.И. Корзухин, В.Г. Перов пишут картины о допетровской Руси.

Николай II, как и отец, поощрял всё русское. В его царствование оформляется «неорусский стиль», отличающийся от «псевдорусского» переходом от копирования к стилизации старомосковского и древнерусского искусства. Начало было положено в Абрамцеве, где художники кружка С.И. Мамонтова построили и расписали церковь Спаса Нерукотворного (1881—1882). В Москве в новорусском стиле были построены: Ярославский вокзал (1902—1904, арх. Ф.О. Шехтель), Саввинское подворье на Тверской (1905—1907, арх. И.С. Кузнецов), церковь Поморского согласия (1907—1908, арх. И.Е. Бондаренко), Казанский вокзал (1908—1912, 1913—1940, арх. А.В. Щусев).

Из художников «неорусский стиль» заметен в творчестве В.М. Васнецова, М.А. Врубеля, А.Я. Головина, К.А. Коровина, СВ. Милютина, М.В. Нестерова, В.Д. и Е.Д. Поленовых, Н.К. Рериха. К старомосковской росписи Палеха и Хохломы добавились мастерские Абрамцева и Талашкина. Сергей Соломко рисует изящных бояр и боярышень, похожих на золотую молодёжь из компании Феликса Юсупова, любившую рядиться в одежды XVII в. Иван Билибин создает иллюстрации к сказкам и былинам. Билибин восхищался старомосковскими церквами, палатами, теремами из красного кирпича с резными колонками, увитыми виноградной лозой, и крышами, раскрашенными «в шахмат» (как шахматная доска). Старомосковская красота расцветает в его декорациях и костюмах к опере Н.А. Римского-Корсакова «Золотой петушок» (1909). В «неорусском стиле» оформлены декорации и костюмы в балетах «Жар-птица» (1910, худ. А.Я. Головин и Л.Н. Бакст) и «Петрушка» (1911, худ. А.Н. Бенуа и С.Ю. Судейкин), поставленных Сергеем Дягилевым на музыку Игоря Стравинского.

Возрождение старомосковских традиций было сметено Октябрьской революцией. Большевики нанесли страшные удары по традиционной Руси: 1) разгромили Русскую церковь и 2) деклассировали крестьянство. К1939 г. в СССР работали всего 100 церквей из 60 тыс. церквей и 1000 монастырей в дореволюционной России. Сотни тысяч священников и монахов были репрессированы. В годы войны преследования прекратились; было воссоздано Патриаршество (1943). О судьбах советского крестьянства написана объёмистая литература. Описано раскулачивание, загон в колхозы и ссылка крестьян. Меньше рассказано о бегстве крестьян в города и изменении психологии оставшихся в деревне. Необходимая стране индустриализация была достигнута за счёт исчезновения крестьянства. Последствия видны сегодня. Крестьяне есть питательный слой этноса — гумус, хранитель его биологической силы и традиций.

При всей трагичности последствий Октябрьской революции безнравственно отрицать достижения СССР — это достижения наших родителей и дедов. Тем более что русскую культуру удалось не только сохранить, но приумножить. В исторической науке, несмотря на окаянные 20-е гг., сохранилась преемственность поколений. Россию XVII в. продолжали изучать. Институт истории АН СССР выпустил девятитомную «Историю СССР» (1953—1958). В шестом томе рассмотрена Россия XVII в. Из художественных произведений о России XVII в. выделяются романы Алексея Чапыгина — «Разин Степан» (1927) и «Гулящие люди» (1937). О стиле Чапыгина Горький писал: «шелками вытканный "Разин Степан" Чапыгина». В послевоенные годы были опубликованы романы Степана Злобина «Остров Буян» (1948) и «Степан Разин» (1951).

В постсоветской России так и не сложилась оригинальная идеология, а культура страны пущена на самотёк. За неимением лучшего, власти остановились на эклектике из идеологии царской России и западных демократий. Из уваровской триады: Православие, Самодержавие, Народность приняли Православие и, с большими купюрами, Народность. Урезанная Народность включает избранную историю и «аромат пирогов» (фольклор). Избранная история — это Россия Петра I, Екатерины II и Александра II — монархов сильных, но «просвещённых». О Московской Руси вспоминают 4 ноября в День народного единства.

Влияние искусства Московской Руси сегодня можно найти в эклектике, известной как «московская» или «лужковская» архитектура, когда дома украшают башенками и балясинами²⁷⁵. В башенках с шатровыми шпилями усматривают черты русского зодчества. Пестрые росписи фронтонов иногда похожи на «предивное узорочье». Удачи здесь редки; много чаще приходится наблюдать безвкусицу. Любят старомосковские красивости и владельцы кафе и ресторанов, разбросанных вдоль дорог необъятной России. В духе псевдорусского кича оформляют ярмарки, зоны отдыха, даже детские площадки.

Недавнее культурное событие позволяет внести нотку оптимизма в эпилог об опошленной Московской Руси. В сентябре 2011 г. на канале «Культура» прошёл телесериал «Раскол», снятый Николаем Досталем по сценарию Михаила Кураева. В 20 сериях была показана история раскола Русской православной церкви. Фильм не только о делах церковных, но и светских, а точнее, он о власти, её ответственности за судьбу народа. Фильм сделан с желанием правдиво показать русских людей XVII в., их быт и духовную жизнь, но он удивительно современен, причём современностью не надуманной — просто веками многое повторяется на Руси. Не все образы похожи на прототипы, так подлинный Алексей Михайлович был добр, вспыльчив и любил пошутить, а не стенал о бремени власти. И всё же «Раскол» — лучший исторический фильм, снятый в постсоветской России. Возможно, что он возродит интерес к великому, но забытому столетию российской истории.

жүктеу/скачать 5.21 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: