Книга католического священника Мавро Орбини «Славянское царство»
жүктеу/скачать 2.26 Mb.
|
| Плиний (III, 21) пишет, что в город Скардону обращались за правосудием япиды и четырнадцать городов либурнов. В 22-й главе он говорит, что в Салону за правосудием обращались поделенные на триста семьдесят две декурии далматы, на двадцать две декуны, на двести тридцать девять дитионы, на семьдесят девять мезы и на пятьдесят две сардиаты.
В город Нарон, как мы говорили со ссылкой на Марка Варрона, обращались за правосудием еще 89 городов. Владели они и многими островами, которых, как пишет Плиний (III, 26), в Адриатическом море более тысячи. Приняв во внимание все вышесказанное, а также многое другое, что писали о далматах древние, нельзя не согласиться с тем, что все написанное нами о славном далматском народе почти ничто по сравнению с тои силой, которой он некогда обладал. Дарданы, еще один народ Иллирика, слыли у древних писателей искусными воинами. Не раз они давали отпор римским войскам, которые под знаменами проконсула Г. Скрибония Куриона, как пишет п. Орозий (V), в течение трех лет сряду вели войну с упомянутыми дарданами. Огромный ущерб нанесли они и македонским царям, так как не раз вступали в жестокую схватку с Филиппом, его сыном Александром Великим, с Александром, сыном Пирра, и македонским царем Деметрием, которого, в конце концов, изгнали из его царства. Об этом сообщает Юстин в VII, (25,28) и в XXIX книгах. Вторгшись в Македонию при царе Антигоне, они предали ее разграблению и сражались с упомянутым Антигоном. Местожительство их находилось, согласно Лациусу, в области, называемой ныне Босния. Согласно Рафаэлю из Вольтерры и Куспиниану, они жили в тех землях, которыми теперь владеют сербы и рашане. как пишет Никола Стобей, у них было в обычае мыться не более трех раз в жизни: когда рождались, женились и умирали. Как пишет Страбон (VII), они очень любили музыку и играли на духовых и струнных инструментах. По соседству с ними жили мезийцы (Mesij), или (как их называют другие) мизийцы (Misij). Об их жестокости, неукротимости и заносчивости, как пишет Л. Флор (IV, 12), страшно даже сказать. Когда римский консул Марк Красс собирался сразиться с их войском, один из мезийских военачальников выехал из своего лагеря и спросил у римского войска: « Кто вы такие?» Ему последовал ответ: «Римляне - повелители народов». Тогда мезийцы прокричали в ответ: «Так будет, если одержите победу над нами». Мезийцы Иллирика делились на верхних и нижних. Верхняя Мезия, по Иоганну Леунклавию и Лациусу - это Сербия, по Куспиниану - Босния. Нижняя Мезия, по свидетельству Халкокондила, Лациуса и Куспиниана это Болгария, хотя Петанчич говорит, что это именно те земли, которые ныне называются Загорье. Иордан Алан называет две упомянутые Мезии Малой Скифией, в пределах которой (по мнению некоторых) находятся земли бессов и трибаллов. От бессов произошли боснийцы, о чем мы более подробно расскажем в трактате, посвященном Боснии. Трибаллы, превзойдя все другие народы, разбили македонского царя Филиппа. Действительно, после того как Филипп победил множество народов и, разбив войска своих соперников, покорил почти всю Грецию, одни трибаллы, как пишет Павел Орозий (III, 12, 13), смело встали у него на пути и, разбив в сражении, лишили всех трофеев, захваченных у разных народов. [А было это так.] Филипп отправился в поход на Византий, который был основан спартанским царем Павсанием, а затем расширен христианским императором Константином и назван по его имени Константинополем, но, несмотря на огромные усилия, не смог взять. Тогда, снарядив большой флот, он стал заниматься морским разбоем и захватил сто семьдесят судов, груженных разными товарами. После этого, отправившись в Херсонес, он захватил там множество городов и взял большую добычу. Выступив затем против скифов, он разбил их царя Атея (Etea), захватив двадцать тысяч скифских младенцев и женщин, а также великое множество скота, в том числе двадцать тысяч лошадей благороднейшей породы. Когда он со всей этой добычей возвращался в Македонию, на него напали трибаллы. В завязавшейся схватке Филипп был ранен в бедро, при этом железо, пройдя сквозь плоть, сразило наповал его коня. Увидев это, его подданные сочли его убитым и обратились в бегство, трибаллы же завладели всей добычей. Никогда после этого Филипп не дерзал нападать на трибаллов. Его сын Александр Великий, желая после смерти отца воздать им отмщение, встретил со стороны трибаллов мужественный отпор, за чем последовала жестокая и изнурительная война (см. «Registrum cronicarum», V, Возраст мира), произошедшая, согласно Герману Калеке, в 3624 году от сотворения мира. Посему Цезарь Август, помня о доблести, которая всегда была присуща иллирийцам как в войнах с Александром, так и в войнах с римлянами, сказал, что иллирийцы являются самым воинственным из всех народов. Как пишет об этом Аппиан Александрийский в «Событиях в Иллирии», однажды Цезарь Август, уже став властелином всего мира, выступая перед сенатом и упрекая в бездействии Марка Антония, воздал себе должное за покорение иллирийцев, самого воинственного из всех народов, от которого римляне не раз терпели поражения. Итак, Александр Великий, видя, что не сможет одолеть трибаллов, отступивших на остров Певка на Дунае, получив дары от их царя Сирма (Sirmio), заключил с ними мир. Местожительство трибаллов, как пишет Страбон, находилось во Фраки и от земель агрианов, живших между горами Родопа и Гем, до Дуная на расстоянии пятнадцати дней пути. С самого начала они страдали от внутренних усобиц, а затем были побеждены македонцами и римлянами. Плиний (VII, 2) при водит свидетельство Исигона о том, что среди трибаллов были люди, которые могли одним взглядом заворожить и убить тех, на кого они пристально смотрели, особенно если взгляд был исполнен ярости; причем наиболее опасны они были для подростков. По свидетельству некоторых авторов, трибаллы владели целым арсеналом средств, подобных этому. Александр, заключив с ними мир и испытав силу и военное искусство иллирийцев, во всех своих походах хотел иметь главной силой своего войска именно их, в частности пеонов и агрианов. Агрианы под предводительством своего царя Лангара (Lagaro) обуздали дерзость автариатов, вызвавших беспокойство у Александра. Последний, оказав Лангару великие почести и одарив самыми почетными дарами, обещал после своего возвращения в Пеллу выдать за него свою сестру. Кину. Однако смерть Лангара помешала свадьбе и повергла в большое уныние Александра, который в течение всей своей жизни чувствовал особую приязнь к агрианам. Их конница, как пишет Лаций в своем труде «О переселении народов» (11), оставила яркий след в истории. Александр применял ее во всех своих воинах в качестве основной поддержки македонской фаланги и, как свидетельствует Арриан из Никомедии (1), всегда держал ее при себе, ставя на левом крыле щитоносцев и самых смелых агриан. Они же послужили одной из главных причин разгрома и смерти персидского царя Дария и столь блистательной победы, которую Александр одержал над персами. Квинт Курций Руф (IV), рассказывая о битве Александра с Дарием и об опасности, которой он тогда подвергся, пишет: «При первом налете пало множество македонцев, большинство же бежало к Александру. Персы с оглушительным криком, который обычно издают победители, стали с яростью напирать на врага, смятого почти повсюду. Александр принялся упрекать и ободрять своих перепуганных воинов, пытаясь возобновить уже почти проигранную битву. Укрепив их дух, ОН вновь послал их на неприятеля. Строй персов на правом фланге весьма поредел, так как его оставили бактрийцы, устремившиеся в атаку на обоз. Поэтому Александр атаковал упомянутый поредевший строй и, производя большую резню, стал в него углубляться. Левый фланг персов в надежде окружить его стал с боем приближаться с тыла. Попавший в окружение Александр мог оказаться в большой беде, если бы не помощь агриан, которые, пришпорив своих коней, напали на окруживших царя и, заставив их развернуть строй, вынудили сражаться с ними. Оба строя были смяты. Враг находился и спереди и сзади от Александра. Тех, кто был перед Александром, теснила агрианская конница». Так пишет Квинт Курций. Аппиан Александрийский в «Событиях в Иллирии» называет агрианов прославленным народом Иллирика. Тит Ливий (V декада, 4-я книга) называет их неукротимыми в войнах. Благодаря их умению и доблести Александр овладел Ионией, Мореей, обеими Фриниями, Каппадокией, Пафлагонией, Лидией, Карией, Ликией, Памфилией и Финикией, покорил Египет с греческой Ливией, часть Аравии, Келисирию (Celosini), Месопотамию, Вавилонию (Balania), Сузы, персов, мидийцев, парфян и все земли, которые принадлежали Персидскому и Мидийскому царствам; а за Каспийскими воротами ¬ Кавказ и реку Тану Он распространил пределы своей империи до бактрийцев и гирканов и прогнал скифов в их леса. Наконец, с их помощью ОН покорил знаменитейшие реки Инд, Гидасп, Акесин и Гидраот. Посему нет ничего удивительного в том, что Александр даровал такому могучему иллирийскому народу ту привилегию, которую много веков спустя была обнаружена в одной из библиотек Константинополя. Вот ее содержание: «Мы, Александр, сын царя Македонии Филиппа, государь монархии, основатель греческой империи, сын великого Юпитера через Натабана возвещенный, властитель августов, брахманов и арабов, от восхода солнца до заката, от юга до севера, благородному роду славян и их языку ¬ благодать, мир и привет. От нас и наших преемников, которые наследуют Нам в управлении миром. За то, что вы служили нам верой и правдой, были храбры в бою, были нашими полководцами и стойкими воинами ¬ за это Мы даем вам и жалуем навечно всю область земли от Северо-востока до крайних пределов Италии на юге; и никто, кроме вас, не смеет там пребывать, жить или поселяться. Если же найдутся те, кто там обоснуется, да будут они вашими рабами, а дети их - рабами ваших детей. Дана в новом городе Александрии, который был основан нами на великой реке Нил, лета двенадцатого нашего правления. По согласию с Нами великого бога Юпитера, Марса, Плутона и богини Минервы. Свидетелями сего являются благородный Атлет, Наш казначей, и остальные одиннадцать государей, которых, если Мы умрем бездетными, оставляем наследниками Нашими и всей вселенной.» Эта привилегия была обнаружена, как мы уже сказали, много веков спустя неким Юлием Бальтасаром, императорским секретарем. Никого не должно смущать, что здесь звучит имя славонов. Как было сказано, [Аппиан] Александрийский в «Событиях в Иллирике» называет упомянутых агрианов прославленными, что у иллирийцев собственно и означает «славяне», или «славоны». Михайло Салонский, живший около 1010 года от Рождества господня и написавший историю иллирийцев, в конце своего труда упоминает о службе, которую иллирийцы несли в войске Александра, и говорит, что Александр воздал им великие почести. Город Агрия, что в Дакии, по мнению Бонфини (1 декада, 1-я книга), был основан упомянутыми агрианами, жившими, согласно Стефану Византийскому, между горами Гем и Родопа близ Македонии. Да и Македония всегда была местожительством славян и потомков Фираса (Tira), хотя некоторые придерживались мнения, что македонцев следует причислить к грекам. Против последнего мнения я сошлюсь на свидетельство Квинта Курция о том, что Александр Великий совершенно определенно отличал македонский язык от греческого. Отсюда можно заключить, что македонский язык не был понятен для всего войска Александра, так как добрая часть его состояла из греков. Действительно, Александр, обращаясь к Филоту, сыну Пармениона, которому надлежало высказаться о своем деле перед множеством народа, сказал: «Македонцы, о Филот, должны судить тебя. Я спрашиваю тебя, будешь ли ты говорить с ними на своем родном языке?» На что Филот ответил отказом, сославшись на то, что не будет понят большинством. Александр же упрекнул Филота, что тот ненавидит свой родной язык. Если бы упомянутые македонцы были греками, с какой стати Филот отказался бы говорить по-гречески перед греками? К тому же, если македонцы были греками, по причине изучения греческой словесности он не мог бы надлежащим образом воспользоваться никаким другим языком, кроме греческого, поскольку, как пишет Плиний (VII, 57), молчаливое согласие народов в первую очередь способствовало употреблению ионической грамоты. Таким образом, отличие родного языка македонцев от общепринятого языка, на котором, как мы можем предположить, говорило все войско Александра Великого, ясно указывает на то, что македонцев не следует причислять к грекам, поскольку (как мы говорили ранее) единство языка в древности доказывает единство рода. Так как при известном «смешении языков» во времена Нимврода македонцы не были наделены своим собственным языком (поскольку ни один из писателей не пишет об обратном), а из различия языка греков и македонцев мы более чем убедительно показали, что македонцы ¬ не греки, нам, опираясь на свидетельство Филиппо из Бергамо, необходимо признать, что македонцы всегда говорили на славянском языке, на котором они говорят и теперь. А что Вы скажете о Фукидиде, который, охватив Византий и Пеллы (Pola), большую часть Фракии и Мезии и, кроме этого, весь Иллирик, называет все эти обширнейшие земли Македонией? Как если бы он хотел этим сказать: «Я не считаю, что Фракия, Мезия и Иллирик должны отделяться от македонцев». Посему я не сомневаюсь, что фракийцы, мезийцы и иллирийцы соединены одной и той же связью с македонцами. Об этом свидетельствуют и титул Александра Великого, который называл себя царем македонцев и греков. Да и прирожденное различие в обычаях и образе жизни македонцев и греков не позволяет мне убедить себя в том, что люди единого происхождения могут быть настолько противоположны в обычаях. Как пишет Квинт Курций, когда афинянин Диоксипп должен был сойтись в поединке на мечах с македонцем Горратом, среди воинов Александра были и греки, которые сочувствовали Диоксиппу. Почему же, если македонцы - греки, греки так не сочувствовали македонцу Горрату, как сочувствовали греку Диоксиппу? Если же иногда, особенно среди варваров, говорят, что Александр Великий был грек, это происходит по следующей причине: греки издавна вели войны с восточными народами и были самым известным народом Европы, поэтому те и считали все западные народы греками подобно тому, как в наше время греки и турки со всеми другими народами Леванта полагают, что все народы католической веры являются франками. Еремей Русский в «Летописях Московии» открыто говорит, что русские, или московиты, говорили на одном языке с древними македонцами. Из македонского рода был царь Филипп, отец Александра Великого, который (по свидетельству Плутарха в жизнеописании Александра, Юстина (VIII), Сабеллико (IV эннеада, 3-я книга) и многих других), вынудил самые надменные города Греции подчиниться его законам и наложил ярмо рабства на Грецию, бывшую до той поры свободной, сравнявшись славой с самыми великими царями. Его сын Александр Великий, как написано в 1 книге Маккавеев (1), «достиг пределов земли, овладел трофеями множества воинств, и онемела земля перед ним». После Александра македонцы и их потомки, как свидетельствует Диодор Сицилийский (1), помимо других земель, в течение 276 лет властвовали над египтянами. Но вернемся к рассказу об иллирийцах. После смерти Александра Великого они несли военную службу и у других государей, но особенно у римлян, которые, зная по опыту, что в доблести они превосходят все другие народы, постарались заручиться их дружбой и пользовались их услугами в самые трудные времена и в самых опасных предприятиях. Аммиан Марцеллин, описывая во II книге войны, которые вели римляне, говорит: «Юлиан опасался также военных сил Востока, особенно когда до него дошло известие, что большое войско под началом комита Марциана, пройдя Фракию, находится на подходе к Суккам. Однако среди стольких бед он не падал духом, стягивая доблестные и закаленные в боях иллирийские войска». Когда Римскую империю терзала воинственная Германия, на охрану ее границ были поставлены два иллирийских легиона, каждый по шесть тысяч человек, прозванных «маттиобарбулами», и в течение длительного времени, как сообщает Вегеций (1, 17), они участвовали во всех войнах с большим успехом, так что Диоклетиан и Максимиан, став императорами, за их военные заслуги постановили присвоить одному из них имя юпитерова, а другому - геркулесова. И Цезарю Aвгycтy во время гражданских войн, и императору Валенту в его восточных походах ни один народ не оказал такой помощи, как иллирийцы. Сражались они и под началом Велизария в Италии с готами, где проявил исключительную храбрость и геройство Назар (Nazate), который, как пишет Прокопий ("Война с готами», (111», был начальником отряда иллирийцев. Среди последних особой известностью пользовалось воинское искусство далматов. Как говорит Бернардо Джустиниани (IV), имя их всегда пользовалось громкой славой. Когда римляне хотели обучить своих воинов и приучить их к тяготам войны, то, как сообщает Веллей (11), посылали их сражаться с далматами. Не раз испытав их доблесть и силу, а также преданность своему гocyдарю, римляне почти во всех самых важных воинах старались иметь в составе своих войск. По этой причине, как пишет Иосиф в «Иудейской войне» (11), римляне постоянно держали два далматских легиона на границах с Германией для защиты от нападений со стороны неукротимого [Германского] племени. И в сражении императора Клавдия с готами, численность которых достигала 350 тысяч, далматская конница, как пишет Требеллий в жизнеописании упомянутого императора, явила яркий пример своей великой доблести и воинского мастерства; при этом и сам Клавдий вел свой род от далматов. О том, насколько высоко ценили римляне их доблесть и преданность, прекрасно сказано у греческого писателя Зосима (У): «Когда Константин вел войну с императором Гонорием и Рим подвергся крайней опасности, государь решил призвать на защиту города легионы воинов-далматов, которые благодаря как своей отваге, так и телесной силе, стали основой всего римского войска». Так пишет Зосим. Не думаю, что найдется более похвальное суждение, чем это ¬ из всех народов Римской империи одним только далматам была доверена защита Рима, столицы империи. Поэтому никто не должен удивляться тому, что и сегодня иллирийцы находятся в таком почете у турецкого государя, и что из них он выбирает чуть ли не самых главных своих сановников и военачальников и держит в качестве личной гвардии почти двадцать тысяч янычар, выходцев из этого народа. На мой взгляд, сказанного достаточно, чтобы показать, что иллирийцы и, в частности, далматы во все времена ценились за свое военное искусство и пользовались громкой славой. О других деяниях этих народов любопытный читатель сможет узнать из латинских авторов у Тита Ливия, Веллея Патеркула, Секста Руфа, Светония Транквилла, Требеллия Поллиона, Флавия Вописка, Г. Плиния, Бьондо, Сабеллико, а из греческих ¬ у Полибия, Диона Никейского, Плутарха, Аппиана Александрийского, Страбона, Зосима, Георгия Кедрина, Никифора Каллиста, Зонары и Лаоника Халкокондила. У всех упомянутых авторов есть краткие упоминания о Далмации и других провинциях Иллирика. Относительно же того, на каком языке там [в Иллирике] говорили в древности, есть много мнений, причем некоторые полагают, что того языка, на котором сейчас говорят в Далмации и других провинциях Иллирика, в древние времена не было; и что язык этот был впервые введен в употребление около 606 года от Рождества Христова славянами, когда те захватили упомянутые земли, а до этого там говорили по-гречески или по-латыни. Я же придерживаюсь противоположного мнения и убежден, что в Иллирике всегда говорили на том же самом языке, на котором говорят и теперь, хотя он и подвергся некоторому искажению по причине нашествия готов и славян. В самом деле ¬ там, где исконные жители не были полностью истреблены, всегда оставался первоначальный язык, на котором издавна говорили в том месте, хотя и несколько искаженный, что доказывает пример Италии, где до сих пор сохранился древний язык латинов, хотя и испорченный из-за непрерывного наплыва в Италию различных иноземных народов. То же самое, по моему убеждению, произошло с далматами и остальными иллирийцами, которые при общении со славянами исказили свой древний язык. Именно это имеет в виду Бьондо, когда пишет, что они из двух языков создали третий. В самом деле ¬ нет никаких сведений о том, что исконные жители Далмации или Иллирика были когда-либо истреблены славянами или каким-то другим иноземным народом, который ввел в употребление тот язык, на котором там говорят ныне. Те же, кто утверждают, что в древности в Иллирике говорили по-гречески или по-латыни, совершенно не правы ¬ если бы это было так, то греческие и латинские писатели не называли бы иллирийцев варварами, что, как известно, они делали. Верно и то, что в некоторых приморских городах Далмации были римские колонии, где употребляли латинский язык. Однако почти все эти колонии были истреблены, когда туда пришли славяне, что произошло, как мы сказали выше, в 606 году от Рождества Господня. Есть еще одно доказательство того, что этот язык был в Далмации до того, как там появились славяне, а именно перевод Священного Писания на славянский язык, осуществленный для далматов святым Иеронимом, учителем Святой Матери Церкви. Об этом свидетельствует Бьондо, который в VII книге « Торжествующего Рима» пишет: «Святой Иероним нашел новые письмена, отличные от греческих и латинских, и перевел, пользуясь ими, для далматов Священное Писание на славянский язык; причем не только нашел эти новые письмена и сделал этот перевод, но и составил в переводе на упомянутый язык богослужение, которое используют католики и которое позднее нашими стараниями было конфирмовано Евгением IV». То же самое пишут Сабеллико (VII эннеада, 9-я книга) и Янош Туроци в «Венгерской хронике». Последний пишет, что во времена Венгерского короля Лайоша, сына [Карла] Мартелла, «славяне области Липна (dello stretto di Lipua), упрямый народ, приняли христианскую веру, и католические священники служили им мессу и совершали другие требы согласно переводу святого Иеронима, учителя Святой Матери Церкви». Согласно Герману Калеке и Иоганну Науклеру, Иероним выполнил упомянутый перевод за двести лет до того, как славяне захватили Далмацию. Поскольку, как мы убедились, святой Иероним перевел Священное Писание на упомянутый язык для далматов, нельзя отрицать, что этот язык был у них в употреблении до пришествия славян. Это доказывают также названия некоторых местностей в Иллирике, употреблявшиеся до прибытия славян ¬ например, Грапса и Коритта, которые можно встретить у Аблавия; Билазора, о которой упоминает Тит Ливий (V декада, 4-я книга): «Туда он послал Антигона, одного из своих придворных, с приказом отвести галльское войско в Билазору, место в землях пеонов». Все эти названия славянские: грапса означает «грабеж», Коритта ¬ «корыто», а Билазора ¬ «белая заря». Михайло Салонский устраняет в этом все сомнения, когда в своем трактате об Иллирике пишет: «Хотя было видно, что древний язык Далмации и Иллирика был тем же самым языком, что у готов и славян, тем не менее, понимали они друг друга с трудом, при этом между далматами и славянами разница была не столь велика, как между славянами и иллирийцами». От последних вели свое происхождение многие властители иноземных народов и знаменитые императоры. Те, кто хочет узнать об этом в подробностях, пусть прочтут труды Юлия Капитолина, Требеллия Поллиона, Флавия Вописка, Секста Аврелия Виктора, Евтропия, Павла Диякона и более поздних авторов жизнеописаний императоров, а именно Бьондо, Платины и Франческо Петрарки, который составил на итальянском языке сборник жизнеописаний пап и императоров; а также [труды] папы Пия, святого Антония (Antonino) и эквилийского епископа Петра, которых я решил назвать поименно, так как, повествуя о цезарях, они более других говорят о славянах. Так вот, [прочтя труды упомянутых авторов, они] убедятся, что родители Клавдия, носившего Когномен Флавий, его брата Квинтилла, а также Проба и Кара, по свидетельству Онезима и Цериллиана (как сообщает Флавий Вописк в жизнеописании Клавдия), были иллирийцами, хотя некоторые считают его [Кара] выходцем из Милана, другие ¬ из Нарбоны; и что он [Кар] со своими сыновьями цезарями Карином и Нумерианом, а также, как утверждает Петр Эквилийский в «Каталоге святых и их деяний» (жизнеописание святого Марцелла), Габиний и Диоклетиан со своим сыном Максимианом и внуком Максенцием, сыном Максимиана, были далматами; хотя Секст Аврелий, упомянувший о том, что Проб был далматом, утверждает, что Максимиан был родом из Паннонии. Известно, однако, что Иллирий, по свидетельству Аппиана Александрийского, был дедом Паннония, поэтому Максимиана с Максенцием следует причислить к славянам. Деций Август со своим сыном Децием Цезарем, а также Иовиниан, два Валентиниана, Валент, Грациан и Валентин были родом из Паннонии. жүктеу/скачать 2.26 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|