Книга католического священника Мавро Орбини «Славянское царство»
жүктеу/скачать 2.26 Mb.
|
| В 1483 году турецкий султан Баязид (Paiasit Turco) руками своего санджак[бея] Гази-бека (Hesibeg) изгнал Владислава и Влатко, сыновей [Стефана] Косачи. Последние укрылись в Рагузе и получили от Синьории немалую помощь.
В 1512 году флорентийский гонфалоньер Пьетро (Pietro) Содерини бежал в Рагузу, и, несмотря на неоднократные требования папы Юлия 11, не был выдан Рагузинским сенатом. Через шесть лет после этого, когда турецким султаном Баязидом был убит Иван Црноевич, господарь (Dиса) Черногории, его брат Джурадж нашел убежище в Рагузе, куда позднее прибыл и его дядя Стефан. Опасаясь, что рагузинцы выдадут их Турку, они хотели тайно бежать из Рагузы, но им это не удалось; однако затем они к большой своей радости смогли уехать. Недавно, в 1570 году, стараниями рагузинцев была спасена венецианская галера под названием « Трона», спасавшаяся от галер преследовавшего ее турецкого капитана Каракозы (Caracosa). Рагузинцы впустили ее в гавань, а потом с помощью большой денежной суммы задобрили Каракозу, который, как пишет Пьетро Биццари (11), вначале грозил разрушить за это все их государство до основания. Наконец, в 1575 году, когда турецкий султан хотел вернуть из плена санджак[ беев] и других вельмож, оказавшихся после разгрома [турецкого] флота в руках испанцев, которые, в свою очередь, также хотели вызволить из рук турок шестьдесят знатных мужей из числа христиан, попавших в плен при захвате Ла-голетты (Goletta), в числе которых был и миланец Габрио Сербеллони (Gabrio Cerbelone), то обе стороны договорились (не найдя другого места, где можно было бы с таким удобством и безопасностью исполнить это достойное дело) прибыть в назначенное время именно в этот город, «надежную гавань». Вышеупомянутые пленники были доставлены в зал Большого совета и в присутствии ректора Юния Бобальевича, уважаемого и опытного в государственных делах мужа, обрели желанную свободу, за что каждый из них не переставал восхвалять упомянутый священный сенат. На основании сказанного всякий может убедиться в том, что Рагуза всегда была убежищем несчастных, для спасения которых зачастую ставила под угрозу свое собственное благополучие. В этом проявилось величие духа рагузинцев, которое находило себе выражение и в других деяниях, создающих славу тому или иному городу. Как легко убедиться, и в прошлом, и в настоящем, как только они начинали заниматься военным ремеслом или словесностью (каковые рода деятельности и доставляют по большей части славу городам), то достигали в этом удивительных успехов. Умолчав о многих знаменитых рагузинских военачальниках, я расскажу лишь о некоторых из них. Первым стяжал себе великую славу Вита Бобальевич, который в 887 году командовал частью флота нарентинцев, когда последними был разгромлен венецианский флот и убит дож Пьетро Кандиано. Именно благодаря его своевременному подходу нарентинцы смогли одержать столь славную победу над противником. После были Михайло и Никола Бобальевичи. Первый в 1160 году разбил в сражении при Требиньи короля Борича (Barich), именовавшегося тогда баном Боснии, и избавил свою родину от многих притеснений. Второй разбил Неманю, господаря (Dиса) Рашки. После них был Марин Рестич (di Resti), который по приказу сената Paгузы на нескольких галерах изгнал гарнизон, который воевода Хрвое держал на Хваре, Браче, Корчуле и Висе. После них стяжали славу себе и своей родине Матвей и Марин Джорджичи: Матвей ¬ в войнах между генуэзцами и венецианцами, а Марин ¬ в походе, который он вместе с упомянутым Матвеем предпринял против корсаров герцога Анжуйского. Матвей и Иван Лукаревичи также обессмертили свое имя и стяжали своей родине величайшую славу. Император и король Венгрии Сигизмунд за выдающиеся военные заслуги сделал Матвея баном Далмации и Хорватии. Как пишет Бонфини (III декада, 4-я книга), он вместе с епископом Тиносским (Tinense), Генрихом Марцеллином, сыном Воеводы (Voieuoda), и Владиславом Палоцием (Palocio), самыми знатными вельможами королевства, был послан венгерскими магнатами, чтобы сопроводить в Венгрию польского короля Владислава, брата Казимира. Иван, брат Матвея, был избран приором Враны (Vurana) и, руководя обороной Биограда (Belgradi) от турок, как пишет Бонфини, обессмертил свое имя. Нельзя обойти молчанием и Вольцо Бьяджевича Бобальевича, который во время войны рагузинцев с боснийским королем Остоей был послан сенатом с пятью галерами для нанесения ущерба неприятелю, у которого он сжег Нарентский Торг со всеми окружающими селениями и воздал ему достойное отмщение. Наконец, уже в наши дни славу себе и своей родине стяжал мой дядя Симон Флори (Flori), который провел тридцать шесть лет во Французском королевстве на службе у тамошних королей. Он имел такой успех в военных делах, что герцог Алансона почти всегда держал его при себе, а французские короли Генрих и его брат Карл удостоили его немалого числа почетных Haгpaд. Знаменитый поэт Дидак Пирр так написал о нем в одном из своих произведении: Et miles intrepidus, е dux inuictus in armis Venit аЬ antiqua Florius lliria, llius egregiam virtutem, fortia facta Experta est duris Gallia temporibus. в бою неустрашим, победоносный вождь, Из древней прибыл Флориус Иллирии. и Галлия в суровую годину Нашла поддержку в мужестве его. Не испытывала Рагуза недостатка и в тех, кто своей ученостью стяжал ей великую славу. Среди них кардинал Иоанн Стоик, искушенный во всех науках, о котором Мюнстер при описании Базилеи говорит следующее: «Есть в Базилее могила кардинала Иоанна Теолога из Рагузы, который в своем известном завещании оставил нам все те рукописные греческие книги, которыми мы теперь располагаем». Жили там также превосходный поэт Илия Цриевич (Elia Ceruino) и красноречивый оратор Иван Гучетич (Gianno Gozzio), о которых упоминает Сабеллико (Х эннеада, 8-я книга). Минорит Джурадж Бениньо (Giorgio Benigno), весьма ученый муж, опубликовал несколько своих трудов по богословию. Превосходный латинский поэт Яков Бунич (Giacomo di Вопа) создал прекрасную поэму о жизни Господа нашего. Матвей Бобальевич, человек столь редкого дарования, что его невозможно переоценить ¬ помимо глубоких познаний в других науках, был редким знатоком греческого языка и перевел с него на латынь все труды святого Василия в том изящном стиле, который особо ценится знатоками. Этот перевод хранится ныне в библиотеке бенедиктинского монастыря Св. Якова, находяшегося близ Рагузы. Савин Глухой из уже упомянутого рода Бобальевичей, прекрасный поэт, писавший по-итальянски и, в большей степени, по-славянски, выпустил несколько своих произведении на итальянском языке. Доминиканец Климент Раньина, знаток Священного Писания, опубликовал несколько изъяснительных бесед (Omilie), высоко оцененных учеными мужами. Из того же рода до сих пор здравствующий Доминик Раньина, рыцарь [Ордена] Святого Стефана и поэт, знаменитый своими итальянскими стихами не меньше, чем славянскими. Никола Витович Гучетич (Gozi), муж высочайшей образованности, написал и выпустил в свет ряд произведений, написанных как на [благородной] латыни, так и вульгарном тосканском наречии. Я не стану больше утомлять читателя перечислением, так как слишком много времени потребуется, чтобы упомянуть всех живших в Рагузе ученых мужей. Территория Рагузы (по общему мнению) простирается в виде узкой полосы примерно на сто тридцать пять миль в длину и среди прочего включает в себя немало важный город Стон. Поблизости расположено несколько более или менее значительных островов, принадлежащих Рагузе, а именно Ластово (Lagusta), Млет (Meleda), Шипан (Giupana), Лопуд (Isola di mezzo) и Колочеп (Calamota). Остров Ластово удален от Рагузы примерно на сто миль, а его окружность составляет примерно пятьдесят миль. Остров изобилует всеми плодами земли, а именно вином, маслом, зерном и всеми сортами фруктов, на нем живут суровые и крепкие мужчины и столь же крепкие и работящие женщины. Упомянутый остров рагузинцы купили у жупана Стефана, ставшего позднее королем Рашки и получившего прозвище Храпало (Crapalo). С ним рагузинцы постоянно поддерживали тесные дружественные отношения, о чем будет сказано далее в его жизнеописании. По этой причине жители Ластово до [1]308 года находились под властью Рагузы. В указанном году, когда королем Рашки был Урош, отец императора Рашки Стефана, некие вельможи этого королевства обвинили рагузинцев перед упомянутым королем в том, что они незаконно купили остров, принадлежащий королевству Рашки. По этой причине Урош незамедлительно отправил рагузинцам предписание оставить упомянутый остров его попечению, поскольку он намерен признать его своей собственностью. Рагузинцы ответили отказом, заявив, что владеют островом на законном основании, купив его у короля Храпало, его прежнего законного владельца. Ответ рагузинцев привел Уроша в ярость, и он стал втайне подстрекать островитян на бунт, обещая им освобождение от уплаты податей и прочие льготы наряду с защитой от любого врага. Островитяне, недолго думая, приняли предложения рашан (Rassiani) и отложились от рагузинцев. Узнав об этом, последние стали незамедлительно снаряжать флот и собирать войско, чтобы вернуть себе упомянутый остров. Урош, узнав об этом, велел им отказаться от этого предприятия, грозя послать [войска] для разорения всех их владений. По этой причине рагузинцы, выбрав из двух зол меньшее, решили ничего не предпринимать. Однако вскоре они заключили союз с упомянутым королем, и он отказался в их пользу от всех прав на Ластово, препоручив его жителей заботе сената Рагузы. Островитяне, обманутые рашанами, с общего согласия отправили в Рагузу послов, прося простить за совершенную ими вынужденную ошибку и вновь принять в качестве верных и покорных подданных, обещая впредь всегда оставаться таковыми по отношению к Рагузинской республике. Последняя милостиво приняла упомянутое посольство островитян и не только подтвердила прежние привилегии, но и некоторые из них расширила. Остров Млет, называвшийся в древности Мелита (Melita) или Мелигена (Melligene), имеет около тридцати миль в длину и шестьдесят в окружности и находится примерно в тридцати милях от Рагузы. Некогда этот остров, как повествует Аппиан Александрийский в «Событиях в Иллирии», был с большим трудом завоеван Цезарем Августом. Поскольку островитяне промышляли морским разбоем, он приказал казнить всю безбородую молодежь, а остальных ¬ продать с торгов. На этом острове производится много вина, в основном красного и весьма крепкого, зерна же родится недостаточно. На южной стороне на острове находится озеро с морской водой. Его длина составляет примерно две мили, ширина - чуть меньше мили, а в окружности оно составляет семь миль. Есть в нем и пролив, через который поступает морская вода, но такой узкий, что по нему с трудом могут входить в озеро даже небольшие лодки. Если бы жители заперли этот пролив с помощью больших цепей, то был бы закрыт проход даже для упомянутых небольших лодок. Это прекрасное озеро со всех сторон окружено дикими соснами, дубами и другими деревьями, которые стоят так близко к воде, что не только дают тень в летнюю пору для гуляющих по берегу, но и зачастую на их зеленых ветвях, склоненных к воде, находили прикрепившихся устриц. В упомянутом озере водятся всевозможные морские моллюски и много рыбы, особенно дорады, сибаса (Varolo) и окуня (triglia), причем упомянутые рыбы по своим размерам превосходят тех, что ловятся в других местах. В одном из заливов упомянутого озера возвышается невысокая скала, на которой было основано почтенное аббатство и монастырь [ордена] Святого Бенедикта, который является главным [монастырем] конгрегации упомянутого монашеского ордена, называемой по имени этого острова Млетской (Melitense). Там я принял монашеский чин. Среди членов упомянутой конгрегации почти во все времена было немало высокообразованных мужей, и в их числе дон Макар Бобальевич (о. Macore de ВоЬаН), который, помимо духа пророчества, обретенного в награду за святость, был еще и глубоким знатоком Священного Писания. Вслед за ним там жили Хризостом Кальвино, избранный архиепископом Рагузы, знаток еврейского, греческого и латинского языков; Василий Градич (di Gradi), ставший епископом Стона; дон Джамбатиста Джорджич, в настоящее время аббат и предстоятель упомянутой конгрегации; дон Бенедикт Менчетич и дон Корнелий Франциск, оба глубоко образованные мужи и знатоки множества языков; дон Мавро Ветранич, превосходный поэт, пишущий на славянском языке; дон Евсевий Кабога, автор написанных на латыни летописей Рагузы и жизнеописаний ее архиепископов. Не успев опубликовать свои труды при жизни, он оставил их монсеньору Хризостому Раньине, который ныне является епископом Стона, а прежде был монахом упомянyтой Млетской конгрегации. В упомянутое озеро иногда заплывают тюлени (Orsi marini) и наносят большой урон поголовью рыб. Когда же они хотят вернуться в море, то в проливе, через который они должны проплыть, ставят большие сети, куда они попадаются и оказывают отчаянное сопротивление нападающим на них рыбакам. Пока же они находятся в озере, они часто выходят на берег и без всякой опаски позволяют себя разглядывать, показывая определенными жестами, что понимают все, что им говорят. Поскольку я сам никогда ничего подобного не видел, то не мог поверить, что рыба может понимать человеческую речь. Однако, когда я находился в Италии, в Пезаро, я на собственном опыте убедился в том, что это действительно так. В 1599 году близ Гаэты был пойман один из упомянутых тюленей, которых называют также морскими телятами, и его в течение нескольких месяцев возили по многим городам Италии в большом ящике, где была подстелена солома. Когда его хотели показать публике, то вынимали из ящика, где он был заперт на ночь, и клали в большой ушат с водой. Затем, называя его по имени Мартином, его вынимали из воды, и он полз по земле, извиваясь, и по команде поворачивался то на спину, то на живот, то на один бок, то на другой. Когда его просили дать лапу, он протягивал вперед переднюю конечность, похожую на гусиную лапу. Когда его спрашивали, не голоден ли он, он тут же открывал рот и, стуча зубами, всем своим видом выражал согласие, не сводя глаз с хозяина. Когда же хозяин делал вид, что хочет ударить его палкой, которую держал в руке, тот незамедлительно издавал звук, напоминавший восклицание разгневанного человека, и делал вид, что хочет укусить хозяина. Когда ему приказывали вернуться туда, откуда его вынули, он направлялся к ушату и, поднявшись подобно ужу, сам бросался в воду. Одним словом, это было удивительное зрелище, видеть, как рыба подобного вида понимала то, что ей говорили, и исполняла все команды. Тюлень, котopoгo я видел в Пезаро, был гораздо меньше тех, что иногда вылавливают в Млетском озере. Близ упомянутого озера, в весьма живописном месте под названием Дворцовая гавань (Porto Palazzo), находящемся на морском побережье, еще и теперь видны развалины дворца, построенного некогда Агесилаем Киликийским, сосланным сюда императором Севером. Когда император после победы над Песценнием проходил по Киликии, встретить его вышли все властители (Baroni) упомянутой страны, за исключением Агесилая. По этой причине он был отправлен в ссылку на Млет, где пребывал вплоть до того времени, когда после Севера власть в империи перешла к Антонину. Оппиан, сын Агесилая, находившийся в ссылке вместе с отцом, написал героическим стихом прекрасный трактат о рыбной ловле и преподнес его Антонину, за что удостоился от императора позволения для отца вернуться на родину. Вскоре после возвращения Агесилая в Киликию его дворец был разрушен сарацинами. Со временем остров оказался во власти у хумских государей, и в 1151 году воевода Рашки Деса подарил его монахам упомянутого аббатства, препоручив его заботам и особому покровительству Синьории Рагузы. Таким образом, нет ныне ни одного уроженца острова, кто не был бы подданным упомянутых монахов. Но, поскольку «тот, кто неволен, тот вечно недоволен», островитяне не раз без весомой причины восставали против своих хозяев и наносили им ощутимый урон. Из того, что я видел на Млете, ¬две вещи стоят упоминания. Во-первых, все местные жители переговариваются при помощи свиста и, находясь на значительном расстоянии, понимают друг друга не хуже тех, кто выражается при помощи слов. Вторая вещь меня просто поразила. В 1410 году на xyтope Бабинополье упомянутого острова у одной женщины был единственный сын по имени Шурмал, котopoгo она нежно любила. Сын, возмужав, женился и ушел от матери. Однажды поздним вечером она пришла к его дому, но тот запер двери, чтобы она не могла в¬ойти. Тогда бедная старушка-мать стала умолять пустить ее в дом и делала это все настойчивее, видя приближение грозы. Однако ее слова не вызвали в безжалостном сердце сына никакого сострадания к собственной матери. Поняв это, она стала призывать на их голову гнев Божий и, среди прочего, сказала: «Как вы теперь не принимаете меня в вашем доме, так с Божьего позволения ни земля, ни море не примет ваших костей». И что вы думаете? Когда безжалостный сын скончался и был похоронен перед церковью Святого Панкратия, то на следующее yтpo был найден выброшенным из могилы, поскольку земля не хотела его принять, и так повторилось два последующих дня. Тогда его бросили в море, которое в ту пору было совершенно спокойным, но, как только приняло проклятое тело, начало волноваться и почти в то же мгновение выбросило его на скалы, где его кости так вросли в камень, что даже с помощью большого топора их с трудом можно отодрать, что я неоднократно пытался сделать. Остров Шипан протянулся с запада на восток примерно на четыре мили, окружность его составляет примерно десять миль. Некоторые считают, что именно его Плиний называет Сипарис (Siparis). Это один из самых благородных островов, которыми владеет сенат Рагузы, как по своей живописности, так и по изобилию вин, которые на ней производятся. [Лопуд], срединный остров, называется так потому, что расположен между двумя другими ¬ Колочепом и Шипаном. В окружности он составляет примерно десять миль. На острове чудесный воздух и [редкое] среди соленых вод изобилие запасов пресной воды. Самая красивая часть острова, которая является наиболее заселенной и украшена садами, дворцами и гаванью, обращена на запад. Однако удобные строения, прелестные сады и усеянные виноградниками холмы встречаются на острове повсюду. В 1538 году остров оказал дружественный прием двенадцати галерам папы Павла III под командованием патриарха Аквилеи, дворянина из рода Гримани (Casa Grimana), однако был безбожно и жестоко разграблен людьми с упомянутых галер. Остров Колочеп по своей величине уступает Лопуду, он не так плодороден и менее населен, однако на нем делают хорошие вина. Жители упомянутых трех островов зарабатывают себе на жизнь, в основном нанимаясь в судовые команды. По этой причине часто случается, что там мало мужчин, но много весьма красивых добропорядочных женщин. Нередко мужья, уходя в море, оставляют их без всякой помощи на десять и более лет, однако женщины, работая денно и нощно, своим ручным трудом сами себя обеспечивают и славятся редкой добропорядочностью. Упомянутые три острова служат отправным пунктом для тех больших кораблей, которые бороздят ныне моря Италии и Испании. Рагуза насчитывает их не менее сотни, не считая множества галеонов и других маломерных судов. По причине большого числа моряков, занятых на упомянутых судах, рагузинцы не могут выставить ныне более пяти или шести тысяч наземного войска. Тем не менее, все их корабли, собранные вместе, составляют один из самых многочисленных и мощных флотов, имеющихся ныне в чьем-либо распоряжении в Средиземном море. Упомянутая мощь обеспечивается как размером судов и многочисленностью установленной на них артиллерии, так и в значительно большей степени отвагой моряков, которую они не раз проявляли в борьбе с турками и другими корсарами. При нападении последних они сражаются так отчаянно, что враг не может овладеть кораблем, пока хоть один из них остается в живых. Во время боя они бросаются на врага подобно разъяренным львам, призывая друг друга помнить о том, что они рагузинцы, которые никогда не отдадут свою жизнь, не воздав достойной мести врагу. Примеров этого я не стану тут приводить, поскольку почти всем они известны, и окончу на этом свой рассказ об истории Рагузы, все свершения и достижения которой любопытный читатель сможет найти в летописях paгузинскоrо дворянина Якова Петровича Лукаревича, которые (я полагаю) он в скором времени выпустит в свет. ПРЕДИСЛОВИЕ ДОНА МАВРО ОРБИНИ Многие утверждают, что автор нижеследующей «Истории королей Далмации» был уроженцем Диоклеи, которая была митрополией Красной Хорватии и чьи развалины можно увидеть ныне у Лабеатского болота, то есть Скадарского озера, и называют его, поэтому Диоклейцем (Docleate). Другие придерживаются мнения, что он родился в городе, называемом славянами Дукля (Dugla), который возник на развалинах Диоклеи и впоследствии получил то же самое имя. Я же полагаю, что автор не был уроженцем ни первой, ни второй Диоклеи. То, что он не был родом из первой, следует из того, что он сам пишет в нижеследующем «Предисловии», а именно, что к нему обратились с просьбой священнослужители Диоклейской церкви. В то время [упомянутая церковь] лежала в руинах, поскольку Самуил Болгарин или (по мнению других) его сын Радомир, которого греческие историки называют Гавриилом-Романом, сжег ее около 1000 года, а упомянутый автор (как следует из описываемых им событий) в 1179 году был еще среди живых. Ясно поэтому, что он имеет в виду вторую Диоклею. Однако и она не была местом его рождения, поскольку далее в своем «Предисловии» он пишет, что с упомянутой просьбой к нему обратилась также и молодежь из его города. Этими словами он ясно дает понять, что вовсе не Диоклея была его родиной. По моему мнению, автор был родом из Бара (Antiuari), который также в значительной степени вырос на развалинах первой Диоклеи, да и расположен не так далеко от нее. Упомянутая «История» первоначально была написана им по-славянски и славянскими письменами, а затем по настоянию некоторых особ переведена им на латынь. В своем труде он дает краткое описание происхождения и истории славянских королей, правивших в Далмации и других соседних землях Иллирика с 495 года от Рождества Христова по 1161-й, когда Радослав, последний из рода упомянутых королей, был лишен власти сыном Уроша Десой. ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ЕГО «ИСТОРИИ КОРОЛЕЙ ДАЛМАЦИИ» Когда вы, любезные братья мои во Христе и достопочтенные священнослужители святого престола церкви Диоклейского архиепископства, а наряду с ними множество зрелых мужей и главным образом молодежи нашего города, которая любит не только слушать и читать, но и (как ей свойственно) предаваться военным утехам, обратились ко мне с просьбой о переводе со славянского письма на латинское книжечки о готах, называемой латинянами «Regnum Slavorum», в которой описаны все их войны и деяния, то я, преодолевая старческую немощь, решил удовлетворить вашу просьбу сам, побуждаемый к этому и любовью к своим собратьям. Я не хотел бы, однако, чтобы кто-нибудь из читателей подумал, что я написал что-то сверх того, что узнал из книг и рассказов (не баснословных, а основанных на истинных событиях) наших отцов и дедов. ИСТОРИЯ КОРОЛЕЙ ДАЛМАЦИИ И ДРУГИХ СОСЕДНИХ ЗЕМЕЛЬ ИЛЛИРИКА С 495 ГОДА ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА ПО 1161 ГОД В то время, когда скипетр Константинопольской империи был в руках у Анастасия, запятнавшего себя и многих других евтихианской ересью, в Риме управлял делами Церкви папа Геласий, а в Италии вершили подвиг великого благочестия преблаженные Герман, епископ Капуи, Сабин, епископ Канузы (Carusa), и на горе Кассино святой Бенедикт, из северных пределов вышли готы, свирепый и неукротимый народ, которым управляли три вождя, бывшие братьями и сыновьями короля Свевлада Брус (Brus), Тотий (Totio) и Остроил (Ostroillo). Брус, старший из братьев, унаследовал власть после смерти отца, и поэтому Тотий и Остроил, стремясь стяжать славу, с позволения своего брата собрали могучую рать и оставили родные пределы. Придя в Венгрию, они покорили ее и затем вторглись в Темплану (Templana). Тогда король Далмации, пребывавший в Салоне, послал гонцов с посланиями к королю Истрии, дабы тот собрал все свое воинство и выступил вместе с ним против упомянутых готов. Исполнив это, они стали лагерем невдалеке от неприятеля. Пока рати стояли друг против друга, с одной и другой стороны выходили воины и устраивали между собой поединки, но на восьмой день произошла битва, которая длилась с третьего часа дня до самого вечера. В конце концов, готы одержали победу, и произошло это не без всевышнего попустительства: хотя далматы и их союзники сражались и упорно и доблестно, но, несмотря на это, уступили противнику. Король Истрии пал в бою, а король Далмации, дважды раненный, едва сумев спастись бегством, вернулся с горсткой своих людей в Салону. Посему Тотий и Остроил разделили между собой свое немалое войско. Тотий с одной его частью отправился в Истрию, а потом оттуда в Италию, где в течение некоторого времени вел опустошительные воины и полностью разрушил несколько захваченных им городов. Затем он напал на Сицилийское королевство и вскоре после этого скончался, как некогда ему было предречено рабом Божьим святым Бенедиктом. Его брат Остроил вторгся в провинцию Иллирик и, не встретив никакого сопротивления, захватил всю Далмацию со всеми ее приморскими городами. Осев, в конце концов, в Превалитане, он отправил оттуда своего сына Свевлада с большой ратью на север покорять остальные земли Иллирика. Константинопольский император, узнав, что Остроил остался с небольшим отрядом в Превалитане, послал сильное войско, чтобы напасть на него врасплох. Остроил, муж великой отваги, вышел [против упомянутого войска] с горсткой своих воинов и, приняв бой, погиб, воины же его спаслись бегством. Посему войско императора с большими трофеями вернулось домой. Свевлад, узнав о смерти отца, ускоренным маршем вернулся в Боснию, надеясь застать войско императора и отомстить за смерть родителя. Не встретив там никого, он занял отцовский престол, и у него родился сын по имени Селимир (Selimir). Владения Свевлада простирались от Винодола (Valdevino) до Аполлонии (Pelonia, о Pelouiata), от моря ¬ до самого Севера. Он причинил немалый вред христианам, жившим в приморских городах, и на двенадцатом году своего правления оставил этот мир. жүктеу/скачать 2.26 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|