Книга первая Москва · «Логос» · 2002 пролегомены p65 Розов Н. С

и в меньшем числе. То, что позже, будучи уже политически объеди­ненными, жители долины сражались против внешних врагов, впол­не вписывается в картину, соответствующую теории стесненности. Итак, вновь кажущаяся аномалия лишь подтверждает теорию. Кар-нейро достигает такого результата через критику интерпретации фак­тов, показывая, что возможна и даже более вероятна иная интерпре­тация, в точности адекватная теории. Карнейро утверждает, что так же обстоят дела и с иными аномалиями (долины Нила, Оаксака).

Заканчивает статью Карнейро вновь четко сформулированной методологической рефлексией.

Я не считаю себя допматичным и непреклонным в теоретических воп­росах, касающихся образования государств (state formation), но я дол­жен сказать, что со времени первого предложения теории стеснен­ности я не обнаружил ни одного основания для сужения ее сферы приложения или для сглаживания ее острых углов. Это не означает, что я сопротивлялся каким-либо модификациям теории. В самом деле, я сам ее модифицировал, во-первых, включив факторы социальной стесненности и концентрации ресурсов, а недавно полностью пере­оценив роль концентрации ресурсов, урезав значение этого фактора в одном месте и расширив в другом. Но я продолжаю верить, что теория стесненности, вместе со своими вспомогательными гипотезами, объяс­няет более полно известные случаи образования государств, чем лю­бая другая [Carneiro, 1987].

Заметим, что Карнейро не настаивает на непременной истин­ности теории стесненности, но опять в полном соответствии с ме­тодологией Лакатоса лишь утверждает превосходство этой теории со всеми ее модификациями (т.е. фактически целой исследователь­ской программы) в объяснении известных фактов по сравнению с конкурентными теориями (исследовательскими программами).

Для всех теоретиков характерны благожелательные оценки соб­ственных результатов, а есть ли какие-либо объективные эксперт­ные сравнительные оценки теорий происхождения государства? Обратимся к авторитету Стивена Сандерсона, автора многих извес­тных книг и учебников по социальной эволюции, макросоциоло­гии, историческим трансформациям, знатока огромного простран­ства современной англо-американской литературы по указанной тематике. В своей книге с характерным названием «Социальные трансформации: Общая теория исторического развития» Сандер-сон посвящает целую главу разбору различных теорий и подходов к

4.2. Происхожление госу4арства: реконструкция...

проблеме происхождения государства [Sanderson, 1995, р. 53-94]. Фактически он выделяет пять научно-исследовательских программ, конкурирующих между собой в данной проблематике:

• 
  миросистемные теории торговли и экономического обмена,
  объясняющие возникновение государств из необходимости упоря­
  дочения этих отношений [Rathje, 1971,1972; Wright, Johnson, 1975;
  Blantonet. al., 1981; Feinman, 1991];
  
• 
  марксистские теории классового происхождения государства
  [Энгельс, 1884; Fried, 1967, 1978];
  
• 
  теории популяционного давления (в чистом виде [Kirch, 1984],
  в связке с иными факторами [Dumond, 1972; Santley, 1980; Cohen,
  1981; Johnson, Earle, 1987]);
  
• 
  ирригационные (или гидравлические) теории происхождения
  государства из администрирования масштабных оросительных про­
  ектов (восходят к [Wittfogel, 1957; Steward, 1949; Sanderson, 1972;
  Harris, 1977];
  
• 
  теория стесненности [Carneiro, 1961, 1970, 1987, 1988; Chagnon,
  1983; Kirch, 1984, 1988].
  

Нет сомнения, что развитие исследовательской программы и сама теория стесненности являются одним из наиболее сильных и убедительных результатов теоретической истории за последние де­сятилетия. Это ставит работу Карнейро в положение образца для подражания. Разумеется, речь идет не об антропологической конк­ретике и не о самом содержании теории, но об общем подходе, ме­тодах и процедурах, которые могут и должны быть отвлечены от исследования Карнейро для использования их при решении иных проблем теоретической истории. Именно для этого служит прове­денная выше реконструкция логических схем рассуждений.

Сформулируем следующие итоги анализа данной исследователь­ской программы, которые можно назвать уроками Карнейро.

4.2.10.1. Урок теоретического самоопределения. Реструктуриза­ция теоретического поля (начальный анализ и критика имеющихся

22g Глава 4. ОПЫТ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ: ПРИМЕРЫ YClTElllHblX ИССЛЕДОВАНИЙ

взглядов, концепций и теорий, относящихся к проблеме) должна иметь целью выбор исследовательской программы, к ядру которой запрещено применять правило modus tollens (см. 4.2.1.1). Посред­ством критики конкурирующих теорий в рамках выбранной про­граммы (см. 4.2.1.2) следует выявить главную лакуну в объяснении и сосредоточиться на ней, отвлекаясь от множества прочих мелких проблем и сложностей (у Карнейро это был тезис о том, что война необходима, но не достаточна для появления государства, и поста­новка главного вопроса: что же достаточно?).

4.2.10.2. Урок поиска ключевой идеи. Прежде всего нужно полу­
чить новую принципиальную основу теории, ключевую идею. Для
этого крайне эффективным является подбор двух групп ярких по­
зитивных (есть объясняемое явление) и ярких негативных (нет
объясняемого явления) случаев с последующим применением объе­
диненного метода сходства и различия. Следует иметь в виду, что
искомый признак может быть дан не непосредственно, но лишь в
виде устойчивого комплекса или конфигурации значений извест­
ных признаков. Поэтому главную роль в данном случае играют спо­
собность к видению новой нетривиальной целостности и способ­
ность к порождению соответствующего понятия и термина.

До Карнейро все знали о том, что на Земле есть горы, пустыни, моря, различия в ресурсном богатстве территорий. Но именно Кар­нейро сумел увидеть устойчивый комплекс признаков, характерный для наиболее ярких позитивных случаев автохтонного появления государств: сочетание жестких географических границ с изобилием ресурсов внутри этих границ и отсутствием их непосредственно сна­ружи границ. Так и появилось понятие стесненности, ставшее клю­чевой идеей всей теории.

3. 
   Урок отложенной критики. Нельзя спешить в фальси­
   фицировании и отбрасывании еще юной теории. Нужно быть гото­
   вым к модификации исходных понятий и относиться к аномалиям,
   как к нормальным препятствиям, служащим для развития и укреп­
   ления теории (см. 4.2.7). Фактически здесь успех развития теории
   Карнейро убедительно склоняет чашу весов к методологии Лакато-
   са, критиковавшего Поппера как раз за поспешность применения
   императива фальсификации.
   
4. 
   Урок обобщения объяснений. Лакатосовский импера­
   тив прогрессивного сдвига проблем является не отвлеченной игрой
   методологического ума, но эффективной нормой, выполнение ко-
   

торой ведет к успешному развитию теории и всей исследовательс­кой программы. Соответственно при объяснении каждой аномалии «особыми условиями» необходимо обобщать объяснение таким об­разом, чтобы оно превращалось из гипотезы ad hoc в гипотезу, по­зволяющую объяснять и предсказывать новые факты за пределами аномального случая. При этом также нужно быть готовым к воз­можному появлению новых понятий как продуктов обобщения ча­стного объяснения аномального случая (см. 4.2.7—4.2.8).

5. 
   Урок антипационных предсказаний. Когда теория явля­
   ется уже достаточно зрелой, т. е. прошедшей многократную и раз­
   нообразную эмпирическую проверку, «центр тяжести» доверия сме­
   щается к ней от эмпирических аномалий. Аномалия нередко ока­
   зывается псевдоаномалией, появившейся в результате недостатка
   данных или их неверной интерпретации. Свидетельств в пользу те­
   ории нет не потому, что их нет вообще, а потому, что они еще не
   найдены. Зато теория может подсказать, где и как их искать, более
   того, уверенность в теории должна служить основанием для пред­
   сказаний антипационного типа о том, что такие данные (археоло­
   гические свидетельства или архивные документы) будут найдены в
   будущем (см. случай с крито-минойской аномалией, см. 4.2.8.2). На
   кон ставится авторитет теории, авторитет автора предсказания, но
   игра стоит свеч, поскольку при положительном результате теорию
   ожидает триумф (точное соответствие лакатосовскому критерию
   прогрессивного сдвига проблем), а отрицательный результат будет
   серьезным стимулом для пересмотра положений соответственно
   дальнейшего развития самой теории.
   
6. 
   Урок логической критики псевдоаномалий. Как было ска­
   зано выше (см. 4.2.10.5), кажущиеся аномалии возникают нередко
   вследствие некорректной интерпретации эмпирических данных.
   Данные могут сравниваться не с самой теорией, но только с эмпи­
   рическими гипотезами, полученными как результат применения по­
   ложений теории к конкретному случаю. Обычно самое слабое зве­
   но - это именно логический ход от теории к эмпирической гипоте­
   зе. Критики теории нередко его скрывают, но зато выпячивают яркое
   противоречие между тем, что ожидалось бы по эмпирической гипо­
   тезе, и тем, что фактически имеется. Карнейро показал и хладнок­
   ровное мужество, и точность логического анализа при дезавуиро­
   вании таких псевдоаномалий (см. случаи с государственностью в
   Уруке и крепостями в Перу, см. 4.2.8.4).
   

Итак, имеется убедительная и многократно подтвержденная тео­рия происхождения государства. Дальнейшая всемирная история -это во многом история самих государств, а во всем остальном — ис­тория того, что в большой степени зависело от судьбы государств. Как и почему государства заканчивают свое существование? В арсе­нале теоретической истории имеется достаточно сильный ответ и на данный вопрос — это одна из наиболее авторитетных теорий соци­альных революций, автором которой является профессор Гарвардс­кого университета Т. Скочпол.

Одним из наиболее признанных достижений социально-исто­рических наук последних десятилетий является исследование со­циальных революций Т. Скочпол [Skocpol, 1979, 1994]. Ее книга «Государства и социальные революции» (1979) не только вызвала большой резонанс в научном мире, внимание в политических кру­гах (к примеру, именно к Скочпол как к главному аналитику обра­тились для осмысления причин революции в Иране), но также ини­циировала десятки серьезных исследований революций и револю­ционных движений самого разного рода в странах Европы, Азии, Африки, Южной Америки. Другими словами, книга Скочпол по­ложила начало развертыванию крупной исследовательской програм­мы, послужила для нее теоретической и методической основой, ко­торая заслуживает пристального внимания с точки зрения разра­ботки метода теоретической истории.

В самом начале книги Скочпол дает явное определение цент­ральному предмету исследования.

Социальные революции суть быстрые базовые превращения (transformations) государственных и классовых структур общества; они

сопровождаются и частично производятся через классовые восстания снизу (class-based revolts)» [Skocpol, 1979, p. 4].

Скочпол подчеркивает, что социальные революции — это ком­плексный феномен, под который подпадают считанные историчес­кие случаи, она также четко отличает социальные революции от просто мятежей и восстаний (нет структурных изменений государ­ства), от политических революций (нет превращений социальных структур) и от индустриализации (нет быстрых политико-структур­ных изменений). Далее Скочпол ставит в общем виде проблему объяснения социальных революций и сразу приступает к критике имеющихся теорий и концепций. Одновременно идет процесс тео­ретического самоопределения, т.е. становления собственной иссле­довательской программы. Скочпол не рассматривает каждую тео­рию и концепцию в отдельности, она формирует из них «главные типы социально-научных теорий» [Ibid., р. 7—12], т.е. научные ис­следовательские программы в терминах Лакатоса. Ею выделены следующие типы теорий:

• 
  марксистские (К. Маркс, В. Ленин, Н. Бухарин, Л. Троцкий,
  Мао Цзедун, Г. Лукач, А. Грамши, Л. Альтуссер);
  
• 
  агрегатно-психологические (Дж. Гешвендер, Г. Экштайн,
  Д. Шварц, Дж. Дэвис, Т. Гурр);
  
• 
  консенсуса систем ценностей (Т. Парсонс, Ф. Уоллэйс,
  Н. Смелсер, Э. Тирякян, Ч. Джонсон);
  
• 
  политического конфликта (А. Обершелл, В. Оверхольт, Д. Рас­
  сел, Ч. Тилли).
  

лубленного сравнительно-исторического анализа нескольких от­дельных случаев революций. Во-вторых, Скочпол, отвергнув агре-гатно-психологические теории (как некаузальные) и ценностно-консенсусные (как опровергнутые фактами - прежде всего стабиль­ностью режима апартеида в Южной Африке при скандальном отсутствии там в 1970-е гг. какого-либо ценностного консенсуса), соглашается с некоторыми элементами марксистской программы и программы политического конфликта, намереваясь их модифици­ровать и синтезировать [Skocpol, 1979, р. 13]. В-третьих, Скочпол явно формулирует три основных компонента «твердого ядра» соб­ственной программы, называя их «главными принципами анализа» [Ibid., р. 14].

Принцип «структурной перспективы» означает, что причины со­циальных революций лежат не в целенаправленной деятельности, интересах, эмоциях, идеях, иных психологических и идеологичес­ких явлениях, а в структурных изменениях социальной системы общества [Ibid., р. 14-18]. Здесь Скочпол поддерживает марксистс­кую программу, противостоя сразу трем остальным альтернативным программам (см. выше).

Принцип «международного и всемирно-исторического контек­ста» означает, что при анализе социальных революций необхо­димо учитывать международное, прежде всего военно-политичес­кое положение страны [Ibid., р. 24]. Скочпол противостоит всем выделенным четырем программам как «интранациональным», подчеркивая важность «интернациональной» (международной) парадигмы, характерной, к примеру, для миросистемного (И. Валлерстайн, К. Чейз-Данн, Т. Холл и др.) и геополитичес­кого (Р. Коллинз) подходов. Отнюдь не случайно, что Скочпол -одна из наиболее часто цитируемых авторов в работах, развива­ющих эти парадигмы.

Принцип «потенциальной автономии государства» означает, что государство является не только и не столько «инструментом гос­подствующего класса собственников средств производства» (марк­сизм) или «функцией» ценностного согласия/несогласия в обще­стве, или «ареной» политических конфликтов, массовых психоло­гических процессов (остальные три парадигмы революций), но самостоятельной силой не только с собственными организацией-

ными и силовыми структурами, но и собственными интересами, не сводимыми к интересам каких-либо иных групп или общества в це­лом [Ibid., р. 24-33]. Государство противостоит не только остальной части общества, но и другим государствам на международной арене (см. предыдущий принцип). В данном случае Скочпол привлекает классические понятия М. Вебера «идеальный тип» и «легитимность». Опора на Вебера вновь роднит подход Скочпол с теорией Коллинза (см. 4.4, [Коллинз, 2000]). Рассмотрим теперь основные вехи класси­ческой работы Т. Скочпол с методической точки зрения.

Скочпол начинает с детального обоснования выбора сравнива­емых случаев: революции 1789—1794 гг. во Франции, революции 1917 г. в России и революции 1911-1949 гг. в Китае. Главными чер­тами сходства являются аграрный характер так называемых старых режимов, их традиционность и автохтонность (в том смысле, что государственность во всех трех случаях не была недавним колони­альным привнесением), «позитивность» случаев, т. е. успешность всех трех революций (не возврат к старому, а установление некоего нового режима), «столкновение старых режимов» с экономически более развитыми военными соперниками. Во всех трех случаях ре­зультатом революций стали централизованные, бюрократические национальные государства с вовлечением масс и ростом потенциа­ла великой державы на международной арене. Препятствия этих из­менений ассоциировались с дореволюционными позициями выс­шего класса землевладельцев, который был либо полностью устра­нен, либо существенно потеснен.

Эти и другие структурные сходства позволили Скочпол преодо­леть как марксистские, так и цивилизационно-культурологические предубеждения против рядоположения указанных социальных ре­волюций. Действительно, в марксизме французская «буржуазная» революция противопоставлялась «пролетарским» революциям в России и Китае. Французскую революцию полагалось сравнивать с английской революцией. Последнее созвучно и культурологичес­кому подходу, согласно которому «европейские революции - это Одно, а неевропейские — совсем другое». Поэтому китайскую рево­люцию традиционно полагалось сопоставлять только с другими на­ционально-освободительными революциями «третьего мира». В от­вет на это Скочпол убедительно показывает, что существенных

^{Глава 4}· ^ОПЫТ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ: ПРИМЕРЫ УСПЕШНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

структурных сходств между французской и китайской революциями, равно как и принципиальных различий между французской и англий­ской революциями, между китайской революцией и национально-ос­вободительными движениями бывших колоний гораздо больше, чем принято считать на основе априорных схем, как марксистской, так и цивилизационно-культурологической [Skocpol, p. 40—42].

В эпиграф главы с таким названием Т. Скочпол выносит знаме­нитый афоризм В.И. Ленина: «Для наступления революции обыч­но бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется еще, чтобы «верхи не могли» жить по-старому».

Марксизм ставит во главу угла кризиса государственной «над­стройки» противоречие в «базисе» между устаревшими производ­ственными отношениями и новым уровнем развития производи­тельных сил. Лучше всего этот взгляд выражен в чеканной форму­лировке Маркса:

На известной ступени своего развития материальные производитель­ные силы общества приходят в противоречие с существующими произ­водственными отношениями или, что является только юридическим выражением последних, —с отношениями собственности, внутри ко­торых они до сих пор развивались. Из форм развития производитель­ных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции [Маркс, с. 7].

Т. Скочпол в соответствии со своими принципами потенциаль­ной автономии государства и международной перспективы суще­ственно смещает направление поиска причинных истоков. Она со­глашается, что старые классовые структуры, особенно касающиеся собственности по отношению к важнейшим ресурсам (а в аграрных обществах — это земля), становятся препятствием и помехой, но уже

не «новому уровню развития производительных сил», как у Марк­са, а потребностям дать ответ на вызовы международной, точнее, геополитической ситуации.

Пойманные в перекрестных давлениях между внутренними классо­выми структурами и международными затруднениями, автократии и их централизованные администрации и .армии разбиваются на части, открывая путь для социально-революционных трансформаций, пере­довой частью которых являются восстания снизу [Skocpol, 1979, р. 47].

В соответствии с индуктивным методом сходства Скочпол представляет единый принципиальный механизм кризиса «верхов» в старых режимах Франции, Китая и России. Марксистский прин­цип классового конфликта сохраняется. Также неизменным остает­ся представление о том, что главным препятствием на пути социаль­ного развития, которое было смыто последующими социальными революциями, был класс крупных землевладельцев. Новшество ка­сается второй стороны конфликта и самой его сути. С точки зрения марксизма главным оппонентом в классовом конфликте был во всех случаях поднимающийся новый общественный класс - буржуазия для буржуазных революций и пролетариат — для пролетарских. Скочпол совершенно иначе видит расстановку сил.

Для раскрытия существа этой драмы Скочпол выделяет важные специфические черты имперского государства. Во всех трех случа­ях оно было протобюрократическим. Только верхние этажи были построены по функциональному принципу и более или менее обес-