Книга первая Москва · «Логос» · 2002 пролегомены p65 Розов Н. С
Глава 5. НА ПУТИ К ОБОСНОВАННЫМ ПЕРИОДИЗАЦИЯМ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ
жүктеу/скачать 3.68 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 5.4. Понятийные конструкции и критерии построения периодизации л/гс
- 5.5. Стержневая периодизация всемирной истории: предварительные решения и версии
- 5.5.1.1. Формативный период.
- 5.5.1.2. Основной период первобытной эпохи.
- Глава 5. НА ПУТИ К ОБОСНОВАННЫМ ПЕРИОДИЗАЦИЯМ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ 5.5. Стержневая периодизация всемирной истории...
- 5.5.2. Эпоха (доминирования режимов и обществ^ варварства 5.5.2.1. Формативный период.
- Основной период эпохи варварства.
| Глава 5. НА ПУТИ К ОБОСНОВАННЫМ ПЕРИОДИЗАЦИЯМ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ
5.4.9. Периодизация и хронологический спор Следующая трудность состоит в датировании средних эпох человеческой истории. Действительно, до возникновения первых государств, в традиционные археологические периоды палеолита, мезолита и неолита, точные даты неизвестны, но они и не особенно нужны. Здесь оценки колеблются с размахом до 2-3 тысячелетий и более; такую «точность» вполне обеспечивают радиоуглеродный метод, сопоставление с геологическими эпохами и т.д. На другом конце временной оси (XVI-XVII вв.) есть общепринятая хронология и порядок датировок, которые никем не оспариваются. Все же датировки «средних» эпох, начиная с появления ранних государств в Египте и Шумере (традиционно ок. 3000 лет до н. э.) и до позднего средневековья (XIV-XV вв.), уже не могут считаться совершенно достоверными и имеющими достаточную научную обоснованность. Как читатель уже догадался, речь идет о давней критической традиции по отношению к принятой сегодня хронологии Скалиге-ра и Петавиуса. Серьезные, но до сих пор замалчиваемые в трудах профессиональных историков критические идеи и работы Исаака Ньютона [Newton, 1728],ле-Арсиллы, Жана Гардуина, Роберта Бал-дауфа, Теодора Моммзена, Эдвина Джонсона [Johnson, 1890], Николая Морозова [Морозов, 1924—1932] получили впечатляющее развитие в «новой хронологии» AT. Фоменко и Г. Носовского [Фоменко, 1993; Носовский и Фоменко, 1996, 1999]. Здесь изощренность мате-матико-статистических методов, детальность сопоставлений и множество неожиданных находок соседствуют с тезисами, которые не могут не производить впечатления скандальных и вызывающих: события Древней Греции, Рима, атакже описанные в Библии происходят в средневековье, в частности Христос родился в XI в. н.э. и его прототипом был Папа Гильдебранд; Новый Завет написан раньше многих книг Ветхого Завета, появлявшихся и редактировавшихся вплоть до XVII в.; Рим в Италии — ровесник Москвы, а Москва основана ок. 1380 г. на месте Куликовской битвы, где р. Непрядва — это р. Напрудная (Неглинка), а р. Дон - это Москва-река; Орда — это русско-татарское царство, а ига никакого не было; Иерусалим - это Рим, он же Вавилон, он же Троя, он же нынешний Стамбул; Новгород - это Ярославль на Волге, Иван Калита — это Батый, он же Папа Иннокентий III, он же Пресвитер Иоанн, он же Зевс; Дмитрий Донской -это хан Тахтамыш; Навуходоносор и Карл V (Габсбург) - отраже-
ния Ивана Грозного; правление самого Ивана Грозного — это правление не одного, а четырех царей и т.д. и т.п. К этому нужно добавить крайне смелые, нередко весьма уязвимые и не имеющие достаточной лингвистической и документальной обоснованности сближения слов из разных языков по звучанию, по согласным («без огласовок»), по написанию, с учетом разных алфавитов и способов чтения:
Глава 5. НА ПУТИ К ОБОСНОВАННЫМ ПЕРИОДИЗАЦИЯМ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ Смех и негодование — нормальная реакция тех, кто сталкивается с таким материалом первый раз. Лучше всего возникшую эмоциональную энергию употребить на знакомство с самими книгами А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, сравнить с тем, что пишут их критики, а потом уже составлять свое мнение. Чего делать не нужно точно, так это верить на слово и подчиняться историкам, упорно твердящим, что «к этому безобразию даже прикасаться не следует». Здесь не место обсуждать сложнейшие содержательные вопросы обоснованности традиционной хронологии и обоснованности ее критики. У меня в распоряжении нет ни достаточных данных, ни познавательных средств, ни доступа к ключевым архивным документам, чтобы с какой-либо уверенностью судить о правоте той или иной стороны. Пусть этим занимаются профессионалы в области хронологии. Учтем при этом, что заявляемая историками монополия на занятия хронологией не имеет оснований ни в методологии науки, ни в давности; ранее хронологией занимались именно математики (как, например, тот же Скалигер), да и сейчас совершенно ясно, что без серьезной астрономической и математической подготовки за вопросы хронологии вообще лучше не браться. Кто из наших историков такими знаниями владеет? А если есть такие, то почему молчат и не защитят аргументированно традиционную хронологию? При всей неясности вопроса достаточно очевидным является тот аспект конфликта, который относится скорее к социологии науки. С этой точки зрения ситуация выглядит следующим образом. Есть господствующая традиция, парадигма с практически полной монополией на основные профессиональные институты: изложение материала в учебниках средней и высшей школы, академические учреждения, профессиональные сообщества и журналы. Утрачена только монополия на издательскую деятельность, но предпринимаются попытки ее вернуть (таковы предложения акад. Якова в центральной прессе - запретить выпускать книги по новой хронологии под грифом научных изданий). В данной господствующей парадигме есть ядро — традиционная хронология, опровержение которой неминуемо поставило бы под вопрос научные репутации многих профессионалов-историков и их фундаментальных трудов. Далее, есть мятежная группа критиков данного ядра господствующей парадигмы, которые в течение почти трех десятков лет ведут большую скрупулезную работу, ставят вопросы, выдвигают гипотезы, но так и не могут пробиться в сферу институализированных 367 5.4. Понятийные конструкции и критерии построения периодизации профессиональных изданий и дискуссий. Кто прав, а кто ошибается — не вопрос для социологии науки. В этом аспекте важнее, как каждая сторона ведет себя в конфликте. В данном случае видим картину кристальной ясности. Критики традиционной хронологии выступают открыто, приводят массу старинных карт, репродукций документов и графического материала, детально описывают свои методы и способы рассуждения, готовы приводить аргументы и проводить совместные исследования и экспертизы документов, активно публикуют результаты своей работы, включая в них смелые и крайне уязвимые для критики положения и гипотезы (см. примеры выше). Защитники же традиционной хронологии крайне пассивны в проведении развернутой контраргументации, по большей части ссылаются на «общеизвестность», «очевидность» своей позиции, на «псевдонаучность», «шарлатанство» и «непрофессионализм» позиции оппонентов, предпочитают не обсуждать достоверность датировок базовых источников и свидетельств, опираются в своих хронологических суждениях большей частью не на документы и свидетельства, а на труды предшественников и «всем известные факты», не раскрывают в деталях свои способы датировки, при этом ведут исключительно жесткую политику в плане запретов и социального контроля, направленного на сохранение чистоты единомыслия в стане историков-профессионалов. Повторяющиеся из публикации в публикацию призывы (к властям?) «поставить заслон шарлатанам» — это еще не самое сильное оружие. Отзвук гораздо более мощной социальной практики автор этих строк неоднократно испытывал на себе. Практически каждый разговор с умным и критически мыслящим историком-профессионал ом (а с другими и начинать его не имело бы смысла) после исчерпания серии насмешек и аргументов, сводящихся к тому, что «это известно каждому школьнику», а «этого не может быть, потому что не может быть никогда», заканчивался как бы невзначай доверительным советом: «Только ничего про это не публикуй, имена их не приводи, а книги не цитируй, иначе никто серьезно относиться к твоим работам не будет». Можно себе представить, с какой силой такого рода увещевания действуют на молодых, посмевших усомниться в основах традиционной хронологии историков - перед ними маячит перспектива самого настоящего остракизма, реальная угроза быть выброшенными из профессионального сообщества со всеми вытекающими последствиями.
369
Как видит читатель, запрет здесь нарушен, хотя и не без понятного внутреннего напряжения. Для того чтобы коснуться в настоящей работе данной коллизии с хронологией, у меня есть три взаимосвязанные причины. Во-первых, пусть даже ценой «потери лица среди историков» я заявляю принципиальный протест против таких методов ведения борьбы, когда открытая научная интеллектуальная аргументация заменяется политическими попытками запретов, установления монополии на научные публикации, исключительно тенденциозной редакционной политикой в профессиональной периодике и жестким негласным социальным контролем в виде угроз подвергнуть инакомыслящих профессиональному остракизму. Во-вторых, обоснованная периодизация не может появиться без обоснованной хронологии. Мне неизвестно, верны или не верны главные критические аргументы И. Ньютона, H.A. Морозова, AT. Фоменко и Г.В. Носовского против традиционной хронологии. Но совершенно точно то, что традиционная «школьная» хронология Ска-лигера—Петавиуса поставлена под вопрос и не может считаться сегодня имеющей достаточную научную обоснованность, пока не будет представлено развернутого опровержения основных аргументов новой хронологии. Использование лишь традиционных датировок только продолжило бы устоявшуюся хронологическую традицию, словно сомнений в ней никаких нет. Однако до проведения широкой дискуссии считать новую хронологию А.Т. Фоменко вполне обоснованной и достоверной также нельзя. Предлагаемое решение — снабдить «средние» проблематичные эпохи всемирной истории двумя версиями датировок, иными словами, обострить конфликт с попыткой перевода его из сферы социально-репрессивной в сферу интеллектуальную, в режим нормальной научной дискуссии. В-третьих, отношение между обоснованиями хронологии и периодизации может в принципе усложниться. Естественно считать, что периодизация всегда основывается на уже известной хронологии, поскольку является лишь структурированием данной временной оси в последовательность периодов, разделенных границами. А что, если есть не одна, а две или более альтернативных хронологий? Тогда работа по построению и проверке обоснованности периодизации вполне сможет внести вклад и в спор между хронологиями. Кроме того, наиболее полезными в этой ситуации становятся не периодизации, жестко «привязанные» ктой или иной хронологии, но те, которые допускают возможность истинности противоречащих друг другу хронологий. Дело в том, что в любом споре главное — наличие какой-либо общей платформы, признаваемой обеими сторонами. Наряду с общенаучными принципами, такими как сомнение в источниках, необходимость независимых подтверждений, недопустимость замалчивания фактов, противоречащих сложившимся авторитетным представлениям, открытость к аномалиям и др., для «хронологического спора», который только должен развернуться в будущем, вполне может пригодиться «рабочая» периодизация, не зависящая от правоты той или иной стороны. 5.5. Стержневая периодизация всемирной истории: предварительные решения и версии 5.5.1. Эпоха (доминирования режимов и обществ} первобытности 5.5.1.1. Формативный период. Вопрос-критерий: в каком мировом регионе, какие сообщества, овладевшие одним или несколькими режимными элементами (факторами), характерными для первобытности (см. выше характеристики 1-й фазы), стали впервые доминировать, т.е. вытеснять, уничтожать, подчинять, служить образцами для подражания, по отношению к сообществам, лишенным таких режимов, что привело в дальнейшем к восполнению недостающих факторов доминирования, к экспансии этих новых сообществ-лидеров и распространению их режимов за пределы данного мирового региона? Версия-гипотеза. В Южной или Центральной Африке ок. 1 000 000 лет до н.э. разные виды гоминид (лишь от некоторых из них произошел впоследствии вид Homo sapiens) научаются использовать огонь для защиты от хищников и борьбы между собой. Гоминиды обитали и в других частях Афроевразии, но овладение огнем в Южной и Центральной Африке представляется закономерным, поскольку именно здесь, в саваннах, наблюдаются сезонные естественные пожары — основа для первоначального освоения огня (без специальных технологий его поддержания и способов разжигания). Итак, новые лидеры — гоминиды, активно владеющие огнем, систематически побеждающие и вытесняющие невладеющих. 370 Глава 5. НА ПУТИ К ОБОСНОВАННЫМ ПЕРИОДИЗАЦИЯМ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ 5.5. Стержневая периодизация всемирной истории... Огонь следует квалифицировать в биологических терминах - как новое средство межвидовой борьбы. С другой стороны, вытеснение иных видов и разновидностей с ресурсной территории — прямой прототип геополитического доминирования. Поэтому в социальной терминологии огонь является особым фактором геополитического господства, фактически оружием принципиально нового типа. Восполняющиеся факторы состоят прежде всего в новых чертах социальной организации, коммуникации и индивидуальной психики, необходимых для поддержания огня [Perles, 1977; Goudsblom, 1994]. Общая характеристика всех изменений: выход за пределы ситуации «здесь и сейчас», поскольку потребовалось сообщать, обозначать, регулярно выполнять некие действия с огнем, его защитой, запасами топлива и т. д., не сводимые к наличной ситуации. 5.5.1.2. Основной период первобытной эпохи. Вопрос-критерии: какое событие (ряд событий) следует считать переломным моментом, убедительной победой новых (первобытных, см. выше характеристики фазы 1) режимов над старыми, за чем последовали множественные цепи заимствований в наиболее развитых и населенных мировых регионах? Версия-гипотеза. Прорыв ок. 500 000 — 400 000 лет до н.э. «огневых культур» из Южной и Центральной Африки в Северную Африку и Ближний Восток, откуда все пути оказались открыты для распространения «огневых культур» в Евразии (в том числе заимствования соответствующих режимов другими разновидностями Homo sapiens - будущими расами). Новый лидер. Вид гоминид, научившихся наиболее эффективно поддерживать огонь и пользоваться им, в том числе в тех местах, где естественные пожары редки, а поддержание огня требует значительных усилий. Новые факторы геополитического доминирования. Наряду с активным владением огнем, вероятно, играли значительную роль новые способы военной организации, основанные на более изощренном языке, позволяющем обозначать и включать в деятельность элементы, выходящие за пределы ситуации «здесь и сейчас». Планирование и скоординированное ведение военных операций (набегов) с использованием огня — вот что, по всей вероятности, не оставило шансов на выживание всем видам и разновидностям гоминид, оказавшимся неспособными к заимствованию соответствующих культурных и психических режимов. Новые факторы геокультурного доминирования. По-видимому, речь должна идти как о более изощренной языковой коммуникации, появлении сакральных символов и норм, обеспечивающих дисциплину и подчинение вне ситуаций непосредственного общения, так и о гораздо лучшем ориентировании на местности (появлении «географической картины мира») в связи с расширяющейся практикой обозначений ландшафтных элементов (первые топонимы). Новые факторы геоэкономического доминирования. Кроме огня, резко расширившего разнообразие съедобных продуктов («меню»), следует упомянуть протоодежду (шкуры) и более совершенные, хранимые орудия труда — охоты, рыболовства и собирательства (как правило, каменные и костяные). Итак, по всей Евразии шел процесс «терроризирования огнем» [Washburn and Lancaster; цит. по: Goudsblom, 1994, p. 23] - вытеснения и в конечном счете уничтожения конкурирующих гоминид. Выжили только разновидности (расы), научившиеся не менее эффективно пользоваться огнем, военной и социальной организацией и соответствующим уровнем символического общения. Не сумевшие воспринять соответствующие образцы обрекались на гибель. Об этом можно судить с достоверностью, поскольку ни одного человеческого общества, не владеющего огнем, развитым языком, сложной и изменчивой социальной организацией с дисциплиной, выходящей за пределы «здесь и сейчас», хранимыми орудиями, в мире не обнаружено. Главный результат данного периода - появление ок. 40 000 лет до н.э. неоантропа, собственно вида-Homo sapiens с его монополией на указанные способности. Вызванные движением ледников климатические изменения потребовали новых способов добычи пропитания, с чем связано появление 20 000 - 15 000 лет до н.э., наряду с палеолитическими обществами, мезолитических (с разного рода ловушками для мелких животных, иглами, ручными дрелями, микролитами, топорами, копьеметалками, луком и стрелами, пращой, бумерангом, духовыми трубками, первыми зернотерками, мотыгами). Ясно, что эти технологические новации не могли не сопровождаться развитием социальной организации, символического общения и сознания, но принципиального скачка не зафиксировано. Мезолит не составил самостоятельную всемирно-историческую эпоху, поскольку не успел существенно вытеснить палеолитичес- 372 Глава 5. НА ПУТИ К ОБОСНОВАННЫМ ПЕРИОДИЗАЦИЯМ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ 5.5. Стержневая периодизация всемирной истории... 373
кие сообщества, не дал явственно новых социальных и культурных режимов, помимо непринципиального совершенствования технологий и соответствующих техноэкологических режимов. В то же время сами мезолитические общества вскоре стали жертвами вытеснения со стороны тех из них, которые вырвались на уровень неолита. Палеолит, мезолит и начальная стадия неолита (до появления бигменов и чифдомов) трактуются в данном случае как археологические (или техноэкологические) стадии, доминирование которых вкладывается в эпоху первобытных обществ. Ко времени господства мезолита (ок. 20 000 — 12 000 гг. до н.э.), видимо, следует отнести заселение Индонезии, Австралии, Северной, затем Южной Америки. С одной стороны, во всех обществах-реликтах есть прекрасное владение огнем, развитые языки, сложные системы культуры и социальной организации, с другой стороны, далеко не все общества владеют луками и стрелами (изобретение ок. 12 000 г. до н.э.), в Америке были неизвестны злаки Евразии - пшеница, ячмень, рожь, рис (обретения 12 000 -9000гг. до н.э.). В целом эпоха первобытности, с одной стороны, является частью биологической эволюции, в рамках которой новый вид благодаря своим очень эффективным социальным, ментальным и экстрасоматическим приспособлениям вытеснил своих соперников, уничтожив наиболее близкие к себе виды. С другой стороны, оставшись в некотором смысле наедине с самим собой, данный вид — человечество — во всех последующих трудностях стал делать ставку именно на эти свои способности (социальность, язык, сознание, культуру, технологию), что и составило содержание дальнейшей человеческой истории. Начало периода упадка. С 7000 по 5000 гг. до н.э. — начало вытеснения первобытных обществ и режимов «варварскими» обществами и режимами. Конец эпохи и переход к остаточному периоду, середина XIX в. н.э., когда на планете фактически уже не осталось крупных регионов, куда не проникли бы европейцы - представители индустриальных режимов и сквозных государств. С другой стороны, в связи с появлением первых работ по антропологии начинается переход от истребления, порабощения, вытеснения к толерантности, поддержке, а позже — к созданию особых благоприятных условий для остаточных первобытных сообществ. 5.5.2. Эпоха (доминирования режимов и обществ^ варварства 5.5.2.1. Формативный период. Вопрос-критерий: в каком миро вом регионе и какие сообщества, овладевшие одним или несколь кими режимными элементами (факторами), характерными для вар варства (см. выше характеристики 2-й фазы), впервые стали явно доминировать, т. е. вытеснять, уничтожать, подчинять, служить образцами для подражания, по отношению к сообществам, лишен ным таких режимов, что в дальнейшем привело к восполнению не достающих факторов доминирования, экспансии этих новых сооб ществ-лидеров и распространению их режимов за пределы данного мирового региона? Версия-гипотеза. Переломным моментом, вероятно, следует считать выбор некоторыми обществами оседлого образа ок. 9000 - 8000 гг. до н.э. жизни в тех местах «плодородного полумесяца» — Ближнего и Среднего Востока, возможно также долины Нила, где выжить в течение года можно было уже не за счет сочетания охоты-собирательства с земледелием (распространенная во многих мировых регионах практика начиная примерно с 12 000 гг. до н.э.), а только благодаря запасам собранного урожая и одомашненным животным. Речь должна идти, вероятно, о большом демографическом преимуществе земледельцев и скотоводов в сравнении с охотниками-собирателями, причем численность населения (и воинов!) в данном случае является геополитическим фактором. Именно оседлый образ жизни и новый режим питания вел к резкому росту населения. По-видимому, здесь также сказывалось более смелое и активное владение огнем среди земледельцев, которым зачастую приходилось освобождать место для пашни выжиганием, что оттесняло охотников-собирателей в леса. 5.5.2.2. Основной период эпохи варварства. Вопрос-критерий:
374 жүктеу/скачать 3.68 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|