Книга предназначена всем, интересующимся историей духовной культуры, исследованиями на исторические и лите­ратурные темы, символикой

Естественно: герметикой числ Валерий Брюсов владел почти, как посвященный... Познакомимся с фрагментом стихо­творения 1917 года "Пирамиды":

Обратимся к наиболее авторитетному свидетельству: "Среди толкований о пирамидах усмотрите одно, которое предуказывает три Мира. Вершина - Мир Огненный, где все еди­но; середина помещения - Мир Тонкий, где естества уже разде­лены; и низ - Мир Плотный. Мир Плотный так разделяет ес­тества, что даже трудно представить, как они сольются на огненной вершине. Но пирамида строилась для вершины. Основа­ние ее полагалось только для сведения со всех сторон гармонично и совершенно. Пусть каждый подумает сколько раз точка вер­шины поместится в основании?' ["Мир Огненный", ч. III, 519}.

Итак, точка вершины кульминирует всю конструкцию пирамиды и олицетворяет Наивысший Божественный Мир -генератор Всеединства бесконечного.

Символ Единства: Точка - Единица, Бог - Абсолют. Эту Точку - Единицу организуют 4 пересекающиеся ребра 4-х тре­угольных гранен пирамиды. (Тройка и Четверка - производи­тели Священных числ: 3 + 4 = 7; 3 х 4 = 12)

Клятва пифагорейцев "из Тетрады - Декада" означала, что в конечном счете Четыре эманируют Единицу:

1 +2 + 3 + 4= 10. Цифровой корень Десяти равен Еди­нице: 10? 1+0=1.

Традиционный натуральный ряд числ в единицы до "и так далее" - демонстрирует дурную бесконечность Эзотерика учит:

Эволюция свершается от Единицы (Бога) до (Бога).

Человек несет в себе драгоценный дар - бессмертную искру Духа Божьего - эту самую, Вечную при всех модификациях, Единицу. Его задача не погасить искру, а донести до Алтаря Вечного Пламени.

Символизм в понимании, не привязанном к определен­ной художественной школе, а в понимании наиболее широком, всеохватном, общекосмическом, как утверждение символа гла­венствующим в образной и абстрактной информатике, такой символизм был задолго до появления его в специфической форме западноевропейской или российской интерпретации. Являющиеся генофондом Культуры народов земного шара - мифы, легенды, предания и сказки - в корневых основах - символистичны. Мы привыкли подходить к ним скорее как к литературному развлечению, забаве, занимательным пустякам и проходим мимо ненавязчивого иносказательного кода, не учи­тывая, что символ может быть не только наглядным (экзотеричным), но и зашифрованным (эзотеричным)...

Распространенный враг иносказательного смысла - бук­вальное понимание текста. Вот элементарный прием: атеист возражает:

"Бог создал человека по образу и подобию своему. По­чему же в людях так мало добра?!"

Но "образ и подобие" не есть дубликат. Огонек свечи - подобие солнца. Однако далеко не солнце!

Фабула сказки наивна. И это бросается в глаза. Остают­ся в стороне: более или менее достоверное историческое проис­хождение и - главное - всевременная всеобщая народная муд­рость.

Существует превратное представление, что символизм начала XX в. на Руси, подобно другим художническим направ­лениям, пройдя стадии роста, расцвета и увядания, сошел со сцены искусства, уступив место более молодым модным ново­образованиям, какими были, например, акмеизм, футуризм, имажинизм, конструктивизм... Для символистов, в узком смыс­ле этого термина, такая трактовка применима. Но в широком понимании символизм в литературе (и в искусстве вообще) жи­вет после "юридической" кончины, претерпев закономерные модификации, сопутствующие этически-эстетическому процес­су развития искусства; живет потому, что выжил даже в лице его прямых противников!

Вождь акмеизма, бросивший перчатку символистам, по­эт Николай Гумилев, не приемля специфической туманной дымки недосказанности последних, привнес в поэзию веще­ственную конкретность и четкую определенность, но в твор­честве оставался самым заядлым романтиком, таким же, как Александр Блок, Андрей Белый и Константин Бальмонт, толь­ко более откровенным и агрессивным.

Осипу Мандельштаму, несмотря на прокламированный разрыв с предшественниками, символическое мироощущение было не чуждо, а первой леди акмеизма - Анне Ахматовой -органически присуще.

Если молодой Мандельштам по-своему повторил завет Тютчева - "Ни о чем не нужно говорить, ничему не следует учить", то Гумилев в зените творческой зрелости от лица бро­дячего дервиша возвестил индийскую мудрость в символисти­ческом духе:

Что стоит признание Анны Ахматовой на склоне лет:

В лексиконе противников символизма такое сочетание слов невозможно. Футуристы вытеснили изысканно-многозначно-загадочную фразеологию "заумью" и вызываю­ще площадной речью. Никаких почтительностей к прежде священному!

Маяковский заключает "Облако в штанах" бесцеремон­ным обращением:
Эй, вы!

Небо!

Снимите шляпу!

Я иду!

Глухо.

Вселенная спит,
Положив на лапу

С клещами звезд огромное ухо.

Вселенная не реагирует на вопль-вызов человека: спит, не слышит. А это в принципе неверно.

Марина Цветаева глубже постигла взаимопроникновен­ность человеческого и Всеобщего:

Мир обернулся сплошною ушною

Раковиною: сосущей звуки,

Раковиною - сплошной душою

(Час, когда в души идешь - как в руки!)

Это ли не символизм самой высокой пробы?! О том же, но предельно лаконично, формула Хлебникова:

Вот так Маяковский - Цветаева - Хлебников перекли­каются: "огромное ухо", "ушная раковина", "раковина мировая".

Можно сделать вполне обоснованный вывод: чем значи­тельнее творческая индивидуальность, тем больше в произведе­ниях поэта открытого или скрытого символизма.

Информатика во второй половине XX века монополизи­ровала сознание человечества: информатика общественной жизни; информатика научных открытий; информатика поли­тических процессов; информатика стихийных бедствий; ин­форматика экологических угроз; информатика прогностиче­ских вероятностей... Вся эта информатика рационалистическо­го плана и потому ограниченного значения.

Без учета символистической информатики, диктуемой не разумом (рассудком), а интуицией, человечество блуждает в по­темках, натыкаясь на тупики или балансируя над пропастью...

Лишь символистическая информатика, устанавли­вающая связь между самым близким и наиболее далеким, спо­собна вывести род людской на Беспредельный простор Многомирья и объяснить Высочайшее предназначение человека...

Мудрость - это осознанная и принятая к руководству символика, а с ее помощью - обретенная библейская Лестница Иакова, поднимающая Дух человеческий к Небу.

Технологический космизм полезен, но никакой самый успешный полет несопоставим с Восхождением Светлосимволическим!

Превосходная двойная формула:
Символизм - космичен; космизм - символичен.
Истинная Нить Ариадны, которая помогла Тезею выйти из непроходимого лабиринта, была символической нитью, идентичной мистериальному компасу Посвящения.

Символизм - мост между земным миром и Миром Над­земным.

Символика повсеместна, но для воспитанного современ­ной цивилизацией среднеэталонного человека - неуместна...
"Поэзия прекрасна ароматом", -

Сказал один поэт.

"Начхал я на нее! Я в рифму ору матом!"

Сказал другой в ответ.
Гиперболическое огрубление общественного сознания -еще один враг Символа, Красоты, Знамени Культуры, высоко поднятого Рерихами более чем полвека тому назад.

Знак Орифламмы на Знамени Мира - символ и эмблема вечности Духа, подверженного всем земным бурям и потрясе­ниям, но никогда не поверженного!

Биография человечества испещрена темными и крова­выми пятнами, смутными периодами и эпидемическими психо­зами, но непреходящая символика языческого и христианского креста, пятиконечной пифагорейской звезды, кадуцея Мерку­рия, симметричного завитка двух Начал Инь и Ян, Чаши либо Камня Грааля и Трех в Одном Орифламмы (три располо­женные треугольником диска в кольце), подобно немеркнуще­му маяку, из века в век направляла ладьи бесстрашных искате­лей Истины к заветной гавани. Правда, не всем посчастливи­лось бросить якорь...

Символы всемогущи, как Боги, которые не во всем все­могущи. В Индии риши, достигшие максимальной святости, приобретали власть над Богами.

Боги Эллады заслуженно ушли в прошлое, ибо были подчинены Року.

Когда Пифагор утверждал: числа правят миром, подра­зумевал - проявленным миром.

Вычислить можно конкретную загадку.

Мировую Тайну вычислить нельзя.10

В цикле стихотворений "Мальчику" Николай Констан­тинович Рерих советует:

Но врагов и друзей не считай!
Примечания
1 Прототипами Пушкинского пророка были пророки Библейские. Но Древний Египет в первой половине XIX веха еще не свои тайны. В найденном впоследствии "Сказании о Сатин-? говорится, что произнесший заклинание сокровенной книги Бога Tота (Гермеса Трисмегиста), "поймет язык птиц в небесах и ползучих, тварей земных, увидит рыб из бездонных глубин, ибо чудесная сила поднимет над ним воды...". "Сказание" гораздо древнее Ветхого Завета. О прямой преемственности говорить нельзя. Но как это похоже на преображение избранника Шестикрылого Серафима:

И внял я неба содроганье, И гад морских подводный ход,

И горних ангелов полет, И дольней лозы прозябанье.

Для озарения посредством контакта с Высшим Разумом нет ни пространства, ни времени.

2 Установочная статья "Энциклопедии" об идеологии истории начинается с безапелляционного утверждения: "История - это изло­жение фактов, приведенных в качестве истинных, в противополож­ность басне, которая является изложением фактов ложных".

Это нелепое противопоставление (басня не излагает ложные факты, а в гротескной форме типизирует фактические ситуации, по­добно сказке) как нельзя более характеризует прямолинейно-тупое по сути (несмотря на острый интеллект и на внешнюю логичность) мыш­ление энциклопедистов - "просветителей"... Воители против одрях­левшей церковной догматики и схоластики, они на прокрустовом ло­же "очевидного" и "правдоподобного", препарировав свидетельства Геродота, Плутарха, Светония и других древних исследователей, так переписали историю, что в ней не осталось места ничему "аномальному", "чудесному" и внеземному...

Отрицательный беспредел объявил вымыслом наблюдавшиеся многими лицами небесные знамения, вещие сны, мудрость оракулов, провиденциальные линии судеб и прочие "сверхъестественности" вплоть до необычных по самоотверженности поступков героев и свя­тых. Так Вольтер (автор статьи об истории), замалчивая подвиг Муция Сцеволы, сжегшего руку на огне факела для доказательства стой­кости римлян, не верит в отступление царя Порсены от осажденного Рима из-за "какого-то фанатика"...

Скептицизм, даже ни на чем не основанный, непереубедим!

3 Среди крупнейших поэтов Средневековья, великих духовид­цев и эстетов, необходимо выделить французского и немецкого авторов эзотерических поэм о рыцаре Грааля, Парсифале - Кретьена де Труа и Вольфрама фон Эшенбаха, а также Гильома де Лориса, создавшего в стихах символически-аллегорический "Роман о Розе" - (все - XIII в.). Бессмертна по возвышенной красоте "Легенда о жонглере Богоматери".

4 Каждый из названных романтиков - целый мир, по-своему оригинальный и прекрасный, отличный от других миров. В первую очередь это относится к Вильяму Блейку, построившему в поэзии соб­ственную, удивительно причудливую теологию и мифологию, наде­ленную им сотворенным терминологическим антуражем. (Предтеча Александра Грина и Даниила Андреева!) Его метафизический мир, при всей неоспоримой фантасмагоричности превосходил в реальности наглядный, но куцый мир рационалистов-энциклопедистов.

Живей, Вольтер! Смелей, Руссо! Насмешники! Для ваших глаз

Бушуй бумажная гроза! Несть в нашей Библии чудес!

Вернется по ветру песок, Придумал атом Демокрит,

Что нам швыряется в глаза. Ньютон разъял на части свет...

Песчинка каждая - алмаз, Песчаный смерч Науки спит,

Когда в ней блещет луч небес... Когда мы слушаем Завет.
Несколько слов о трех славных российских богатырях: Пушки­не, Лермонтове и Тютчеве.

По заведенному литературоведческому трафарету байрониче­ский романтизм Пушкина (поэмы "Бахчисарайский фонтан", "Братья-разбойники", "Цыгане") относится к грехам его молодости... От Бай­рона Пушкин в процессе творческого становления действительно ушел. Но ушел ли от романтизма?

Возьмем лирику зрелого Пушкина: 1826 г. - "Пророк"; 1827 г. - "Три ключа", "Талисман", "Ангел"; 1928 г. - "Утопленник"; 1829г. - "Легенда", "Приметы"; 1830 г. - "Бесы", "Заклинание", "Гусар"; 1836 г. - "Отцы пустынники и жены непорочны"...

Истинным мистицизмом пронизана повесть "Пиковая дама". Младший современник и продолжатель Пушкина Лермонтов в поэме "Демон" проникновенно и торжественно развивает тему, кратко намеченную в стихотворении Пушкина "Ангел"; в одноименном сти­хотворении варьирует его "Пророка"...

Как-то мимо внимания любителей поэзии и поклонников кос­мизма прошло замечательное стихотворение Лермонтова, своего рода манифест человека не только Земли, но Вселенной: "Мой дом". Уместно напомнить здесь о нем:
Мой дом везде, где есть небесный свод,

Где только слышны звуки песен,

Все, в чем есть искра жизни, в нем живет.

Но для поэта он не тесен.

До самых звезд он кровлей досягает,

И от одной стены к другой -

Далекий путь, который измеряет

Жилец не взором, но душой.

Есть чувство правды в сердце человека,

Святое вечности зерно:

Пространство без границ, теченье века

Объемлет в краткий миг оно.

И Всемогущим мой прекрасный дом

Для чувства этого построен, -

И осужден страдать я долго в нем,

И в нем лишь буду я спокоен.

О, Достоевскиймо бегущие тучи!

Ночь смотрится, как Тютчев...
Да. Тютчев это ночь. Но чарующая звездная ночь, приоб­щающая душу человека к невыразимой Тайне Единства Всеобъемлю­щего Бытия.

Поэт чувствовал эзотерическую невыразимость Тайны и лучше всего выразил это в стихотворении "Silentium" ("Молчание").

Футурнст-будетлянин Хлебников, номинальный антагонист и романтизма, и символизма, по сути творчества его был и романтиком! и символистом.

5. Цитаты из книги "Луи Ламберт" (1832 г.), свидетельствующие о посвященности Бальзака, не нуждаются в комментариях: "Невозможно, - говорил он, - сомневаться в приоритете священных книг народов Азии над нашим священным писанием".

"Антропогония Библии является только генеалогией человече­ского роя, вылетевшего из улья, который повис на горных склонах Тибета, между вершинами Гималаев и Кавказа."

"Сведенборг выбирает из магизма, браманизма, буддизма и христианского мистицизма то, что в этих четырех религиях есть об­щего, реального, божественного, и придает этим доктринам, так ска­зать, математическое доказательство."

"Зороастр, Моисей, Будда, Конфуций, Иисус Христос, Сведен­борг - руководствуются одними принципами и ставят себе одну цель" ["Луи Ламберт"].

6. "100" согласуется с Божественной Троичностью. В комбинаторике "100" в сумме трех возможных перестановок цифр ("100", "010", "001") дает "111", т.е. Три Единицы, Божественное Триединство.

7. Поэма Блока "Двенадцать", как "Медный всадник" Пушкина, многоплановое лирико-эпическое произведение. Поразительно оно парадоксальной достоверностью завершающего аккорда сюжета: Блок, как свидетельствует его дневник, в самом деле слышал погре­бальный гул крушения старого мира. И в самом деле сквозь метель в Петербурге видел Иисуса Христа!..

В наши годы образ Христа кристаллизовался в идеал Учителя все­прощения и благой кротости. Но Христос объективно был бунтарем про­тив обреченной на вырождение господствующей идеологии. Он пропове­довал: "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; т мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее..." [Мф. 10,34-35].

Вот такого воинствующего Христа поставил поэт во главе красногвардейцев!

8. Эзотерический символизм Волошина особенно выразителен в цикле стихов 1923 г. "Путями Каина", состоящем из семичастных поэм, одни названия которых красноречиво рассказывают об устремлении ав­тора к сакрально-высокому, как то: "Огонь", "Магия", "Меч", "Космос"...

Первая часть "Космоса" - поэтическое изложение космогонии в духе гнозиса:

Созвездьями мерцавшее чело,

- Над хаосом поднявшись,

Отразилось

Обратной тенью в безднах нижних вод...

...Адам был миром,

Мир же был Адам.

Он мыслил небом,

Думал облаками,

Он глиной плотствовал,

Камнями костенел,

Зверел страстями,

Он видел Солнцем,

Грезил сны Луной,

Гудел планетами,

Дышал ветрами.

И было все –

Вверху, как и внизу, -

Исполненно высоких

соответствий.
В последних двух стихах - буквальная формула Гермеса Трисмегиста.
9. В тех же "Путевых письмах" восхищает сбывшееся через несколько десятков лет предсказание поэта: "Но я знаю, что недалеко время, когда красочная радуга угаданий, возникнув над погибшей Атлантидой, соединит в одну картину Майские развалины, Египет­ские пирамиды, Индуистские храмы и Океанийские легенды. Наше детское летоисчисление уступит место иному масштабу, временным рубежам, настолько же превышающим наши мерила, насколько полет кондора превышает перепархивание домашних птиц..."

Этот универсальный историко-теологический философский синтез, начатый в XIX в. Е.П.Блаватской ("Тайная Доктрина"), был завершен в XX в. Е.И.Рерих ("Живая Этика").

10. Пифагорейское число

Его совсем на нет свело Порабощение расчета. Над ним вовсю глумится зло, Лишая крыльев для полета.

Число правдиво и светло. Оно не подлежит злословью. Ведь вся Вселенная - число, Но исчислимое Любовью.
ФИЛОСОФИЯ ТАЙНОВЕДЕНИЯ РЕРИХОВ
Мудрость (София) построим, свой дом на семи столбах.

Е.П.Блаватская
Шумерец, халдей, египтянин, семит —

Представители древних наций —

Видели в числах ТРЕХ и СЕМИ,

А также в их комбинациях,

Математические значения,

Магические и священные.

_________
Семья СЕМИ не может расколоться.

Где пирамиды тяжкие пуды,

Семирамиды легкие сады,

Где высота Родосского Колосса,

Где храма Артемиды красота,

Мавзола памятник, Маяк Александрийский,

На троне громовержец Олимпийский,

Где СЕМЬ чудес, СЕМЬ мудрецов

(У каждого во лбу СЕМЬ пядей...)

Но всех не перечислить образцов

На необъятном СЕМИЦВЕТИЯ параде!

_________
Влекут загадок лабиринты,

Но стать не просто тайноведом.

В себе сначала разберись ты:

Готов ли к бедам и победам?!
Явноведение и тайноведение

Культура на Земле формировалась двумя видами миропознания:

- экзотерическим, основанным на очевидном, т.е. на реа­лиях мира Земного - плотного;

- эзотерическим, ориентированным на сокровенное, т.е. на реалии мира Надземного - Тонкого и Огненного.

Эзотерическое знание можно назвать Тайноведением, потому что его кредо: "Мир держится на Тайне". Именно Тай­на гарантирует сохранность Мира, ибо в нем действуют силы как созидательные, так и разрушительные.

Эзотерическое знание можно назвать Учением Света. Главное обоснование - наличие Света, обеспечивающего гар­монию Вселенной, и Тьмы - оплота Хаоса.

В отличие от экзотеризма, культивирующего знание как панацею от всех бед, эзотеризм утверждает, что знание - обоюдоострое оружие. В руках Света оно - сияние Божествен­ной Истины; в руках Тьмы - адское пламя преисподней.
Мистерии — источники тайноведения
Чтобы знание принадлежало достойным, в древности производился испытательный отбор в форме мистериальных посвящений. Посвященными становились высоконравствен­ные, с дисциплинированной волен, духовно целеустремленные кандидаты.

Все великие Учителя человечества, Учения которых ста­ли мировыми религиями или значительно повлияли на эволю­цию сознания, были светочами Тайноведения, но в замутнен­ном переложении эпигонов буква, примявшая экзотерическое начертание, вытеснила эзотерический дух вдохновенных От­кровений.

Откровения Учителей человечества, по причине необхо­димости сбережения Тайны, были избранно доступными, что достигалось сочетанием общепонятной речи с языком симво­лов, эмблем, чисел, аллегорий, ассоциаций, парадоксальных афоризмов, притч. Не случайно ни Будда, ни Пифагор, ни Христос не оставили письменных трудов, которыми могли бы злоупотребить профаны и служители тьмы.

История Учения Света на Земле была драматичной. Подъем Тайноведения в древности сменился борьбой догмати­зированного христианства с Античным Тайноведением в Средние века и упадком эзотеризма, отрицаемого рационали­стическим мышлением совместно с позитивистской наукой.