Книга рассчитана на широкий круг читателей

Мнение о туалах-грузинах, таким образом, могло возникнуть лишь в виде реализации национал-экстремистских политико-идеологических установок грузино-осетинского конфликта конца ХХ – начала XXI вв.

Следует отметить, что имеются достаточно веские основания для вывода о том, что аланы приняли участие в этногенезе не только современных осетин, но и ряда других северо-кавказских народов. Высказывались также мнения о том, что термин «алан» покрывал собой не только этнически близкие народы (племена), но и иные племена, представителей других языковых групп. Возможно, в какой-то мере это и было в действительности, но мы согласны с авторами, придерживающимися мнения преобладающей этнической единосвязности Алании.

После татаро-монгольского катастрофического по силе удара Алания перестала существовать, как независимое самостоятельное государство, а этноним «алан» перестал бытовать. В истории южных алан-асов-осов-осетин начался принципиально новый, наиболее сложный и противоречивый этап взаимоотношений с их давним историческим соседом – грузинами (иберийцами, картлийцами-картвелами). Взаимоотношения эти отслеживаются, начиная с появления письменной традиции в регионе. По утверждению одного из выдающихся русских учёных конца XIX – начала XX вв., академика Петербургской АН (с 1911 г.) В. Ф. Миллера, «мы по отношению к оссам можем сделать заключение, что грузины помнили о своих соседях оссах с тех самых пор, как начали помнить самих себя, так как оссы в предании о Фарнавазе тесно связаны с началом национального сознания грузин»⁹⁷.

Дей ствительно, по грузинской исторической традиции, получившей фиксацию у Леонтия Мровели (историк XI в.), грузино-осетинские взаимоотношения начинаются вместе с появлением грузинской государственности. В своей «Жизни картлийских царей» («Картлис цховреба», дословно «Жизнь Картли (Иберии, Иверии)») он начинает повествование с этнарха Картлоса, сына Таршиса, сына Иафета, сына Ноя. История первого царя Картли Фарнаваза излагается в связи с нашествием легендарного завоевателя Александра Македонского в Закавказье: «Местные племена привели Александра в изумление своим образом жизни, и он истребил их, пощадив лишь потомков Картлоса»⁹⁸. Леонти Мровели писал следующее: «Александр (…) и нашёл он всех картлийцев злейшими из всех племён и родов, ибо, прелюбодействуя, не блюли они родства при вступлении в брак, съедали всякую тварь, поедали прах, как звери бессловесные, и об образе действий их нет слов. (…) Дался диву Александр, ибо никакое из племён не творило /ничего/ подобного»⁹⁹.

Известный учёный-кавказовед, профессор М. М. Блиев объясняет мизантропию грузинских тавадов-князей «проявлением подсознательного исторического инстинкта, сохранившегося с того самого времени, когда «грузины съедали трупы мёртвых»»¹⁰⁰, приводя в подтверждение свидетельства Д. Багратиони. Трудно обвинить и Л. Мровели, и Д. Багратиони в отсутствии «грузинского патриотизма», или в ангажированности в пользу осетин, абхазов и других соседних народов. Нам, однако, представляются сомнительными и дефиниции типа «подсознательного исторического инстинкта».

По Мровели, Фарнаваз, представитель знати города Мцхета (ныне пригород Тбилиси), поднял грузин на борьбу против завоевателя страны Азона и обратился за помощью к осетинскому царю, а также заключил союз с Эгрисским (Западная Грузия) эриставом (правителем) Куджи. Союзники победили и добились независимости, Фарнаваз стал первым царём, объединившим Картли и Эгриси. Одну сестру он выдал замуж за царя овсов, другую – за Куджи. Наследником престола стал его сын Саурмаг. Когда против Саурмага подготовили дворцовый переворот, он бежал, позвал на помощь царя овсов-осов – своего двоюродного брата, и разгромил заговорщиков¹⁰¹. Исследователи давно уже провели анализ этих и многих других имён картлийских царей и высших представителей знати. Так, алано-осетинское происхождение имени Куджи нашло подтверждение в работе М. К. Андроникашвили¹⁰². Легко читается на осетинском имя Саурмаг – saw+arm – «смуглорукий»¹⁰³, дословно «чёрная рука». Известная Армазская билингва (1 – 2 вв.)¹⁰⁴ сообщает имена Зевах, Иодманган, Хсефарнуг, которые соответственно без затруднений читаются на осетинском как «ленивый», «тщедушный» (в дигорском диалекте осетинского языка), «наделённый фарном». Скифо-сарматскими являются также имена Артаг, Картам, Асфагур, Ресмаг, Сгадаг и др.¹⁰⁵

Касаясь этих этимологий, выдающийся грузинский учёный, академик Г. С. Ахвледиани подчёркивал, что они «правильно растолкованы (…) как осетинские (аланские)»; он делает вывод, что картвельские и овские племена длительно жили общей жизнью, тесно взаимодействуя с последних веков до нашей эры, а взаимоотношения картвельского и овского-осского-осетинского языков можно назвать «скорее взаимопроникновением, граничащим с двуязычием, нежели взаимовлиянием»¹⁰⁶. Здесь необходимо отметить, что выдающийся грузинский учёный относил начало тесного взаимодействия картвельских и осетинских племён до последних веков до н. э. – на это указывал проведённый им филологический анализ, требовавший вывода о гораздо более длительных языковых контактах, чем непосредственно алано-грузинские. Выход здесь естественным образом находится в обращении к скифо-сармато-грузинским (картвельским) отношениям, простирающимся к началу VII в. до н. э.¹⁰⁷ Вместе с тем, признавая, что древняя антропонимия грузин действительно носит следы сарматского влияния¹⁰⁸, грузинский историк Г. В. Цулая считает необходимым предупредить: «Но сарматские имена некоторых грузинских правителей отнюдь не свидетельствуют об их чужеродном происхождении»¹⁰⁹. Следует, однако, отдать должное научной добросовестности данного автора: комментируя имя «Картам» (внук правителя Эгриси Куджи), он указывает, что в его основе «(варианты Карзан, Кардзам) лежит искажённое скифо-аланское слово карзан – «жестокий», «безжалостный»¹¹⁰. Таким образом, западногрузинский ономастический материал свидетельствует о непрерывной аланской традиции в социальных верхах древней Лазики-Эгриси»¹¹¹ (государственное образование предков грузин. – Авт.).

В этой связи интересной представляется этимология имени знаменитого грузинского царя Вахтанга Горгасала. Имя «напоминает нартовское wærxtænæg (…) - «имеющий волчье тело»»¹¹², при этом в грузинской летописи Х в. он сравнивается с нартом – по осетинской мифологии представителем легендарного народа героев и полубогов. Когда греки захватили Эгриси, Вахтанг бежал в Осетию, и затем, «выступив из Осети, десницею своею отнял у греков границу свою…»¹¹³.

К аланскому кругу имён относятся имена Радамист, Аспаурук, имя двух царей Кахетии XI – XII вв. Ахсартан – от осетинского «æхсар» - «сила, отвага, доблесть», являющееся фонетически близким именам героев нартовского эпоса осетин Ахсар и Ахсартаг.

Наконец, слово «фарн», входящее в ряд древнегрузинских имён, является по сей день живым словом осетинского языка, означающим «общеиранское полурелигиозное понятие (…); будучи дериватом «неба-солнца», оно обозначало всё то благое, источником чего древние мыслили небо-солнце: «небесная благодать», «благополучие», «преуспевание», «благопристойность», «мир», «тишина». Восходит к иранскому *hvarnah- (от hvar- «солнце»); персидскому farr «блеск», «великолепие», «пышность»)¹¹⁴. Иными словами, по мнению выдающегося грузинского историка, академика Г. А. Меликишвили, сомневаться в факте распространения имён этого облика среди представителей картлийской знати нельзя¹¹⁵.

Повествование о Вахтанге Горгасале позволяет нам ввести в анализ важный исторический материал. В его жизнеописании указывается, что «в пору, когда Вахтангу исполнилось десять лет, явились бесчисленные войска овсов и полонили от берегов Куры до Хунани, разорили просторы, да заняли укреплённые города, за исключением Каспи. Город же Каспи захватили и сокрушили, увели сестру Вахтанга Мирандухт – девочку трёх лет (…) затем вернулись в Овсети победителями»¹¹⁶. Картли тогда находилась под властью персов, распространялось огнепоклонство, всё новые земли захватывали греки, но пятнадцатилетний (как об этом пишет летописец) Вахтанг, став царём, в своей речи перед вельможами основной пафос патриота посвящает борьбе с овсами, резюмируя: «И невмоготу мне более насмешки овсов, но в надежде и уповании на бога и единосущную троицу беспредельную и предваряемые крестом пречистым, данным знаменем и оружием уповающим на него, отомстим овсам. Будь эти /беды/ навязаны нам царём Персии или царём Греции, мы бы их претерпели. Но тяготит нас поругание овсов, и лучше нам умереть, нежели терпеть его»¹¹⁷. Подготовив большой поход на Осетию и собрав для этого все наличные силы, призвав всех союзников, Вахтанг напал на осетин; описывается его поединок с Овсом Бакатаром и победа Вахтанга, затем битва и поражение осетин. «Цари овсетские бежали и скрылись в крепостях Кавказа (…). Просили овсы в обмен за сестру Вахтанга тридцать тысяч овсов (…). Вахтанг выдал им тридцать тысяч пленников в обмен за свою сестру и вернул её себе. (…) Помимо уже обмененных, оставалось ещё пленных овсов в количестве шестисот тысяч (…)»¹¹⁸. Такова грузинская версия этих событий, происходивших во второй половине V в. н. э.

Есть и осетинская версия. Она изложена в исследовании Е. Г. Пчелиной «Местность Уаллагир и шесть колен рода Ос-Багатара»¹¹⁹. «После этой работы, - писал в предисловии заведующий историческим отделом ОСНИИ профессор Б. В. Скитский¹²⁰, - Алагирское ущелье представляется не как застывшая общественная окаменелость, а как общество, имеющее свою историю, к тому же историю значительную в общей осетинской жизни. Это объясняет, между прочим, тот факт, что из Алагира вышел род крупных владельцев в другие ущелья, что из Алагира вышли те фамилии, которые подняли инициативу поступления в сношения с Россией. Даже более, после этой работы, вообще в начало исторического существования Осетии нужно будет ставить Алагирское, а не другие ущелья».

«Местность Уаллагир является родиной рода Осибагатара из племени иратта (множественная форма от самоназвания осетин «ир». – Авт.), мифический предводитель которого «Ир-бараг» (в буквальном переводе с осетинского «Ир» - «Осетия» и «барæг» - «всадник». – Авт.). «Ир-всадник» имел длиннокрылого коня, знал птичий язык и победил полчища свирепых «Кундзыхов» - «Собакоротых»»¹²¹. До иров-иронов в Уаллагире («Верхний Ир», «Главенствующий над Иром») жили племена великанов – гумиры и уаиги, враждовавшие между собой и ведущие дикий образ жизни. Затем там появились царциата – племя людей обычного телосложения, но гораздо умнее великанов, которых они одолели. Царциата были многочисленны и имели крупные поселения, но в одночасье вымерли все до единого – как считается, от губительной эпидемии. «Царциата, - указывает Е. Г. Пчелина, - вероятно, могут быть сближены с народами керкетов греческих и церцетов римских авторов»¹²². Важно отметить, что память о погибшем народе царциата хорошо сохранилась в памяти осетинского народа. Многие старожилы-осетины даже указывают на большое кладбище – место их погребения. У осетин о внезапных потерях, особенно больших – например, имущества, скота, денег и т. д. – до сих пор говорят: «Царциати исæфт фæккоддонцæ» (по дигорски), или «Царциаты сæфт фæкодтой» (по иронски), т. е. «Пропали как царциата». К этому добавим, что известный русский исследователь Г. Ф. Чурсин в своих записях фамильных преданий южных осетин также отмечает это обстоятельство: «После гибели царциата (…) страна их опустела, и всё кругом заросло лесом. Около V-го или VI-го века христианской эры осетины, теснимые на Северном Кавказе соседями и страдавшие от малоземелья, начинают переходить на южный склон Главного хребта, занимая опустевшие после гибели царциата местности. В числе первых переселилась в район нынешнего сел. Эдис фамилия Бегизовых»¹²³.

Затем после «каких-то людей» в Уаллагире появились и люди, «ищущие руду», которые принадлежали уже к племени иратта, т. е. осетин. Первоначально они поселились на плато с левой стороны Урсдонского ущелья Северной Осетии (благо поблизости были найдены рудные выходы), где в одной из пещер жил предводитель пришельцев по имени Шах (Ашах, Ашахмат – поныне бытующее мужское имя у осетин), у него родился брат Олладжир (Уаллагир – Верхняя (Верховная) Осетия, в смысле главенствующий над Иром, т. е. Осетией), а его сыном был Осбагатар.

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает осетинское сказание об Осбагатаре. Когда он «вырос и стал предводителем военной родовой дружины, то он напал на «владельца чёрного леса» Харвада»¹²⁴. В сноске Е. Г. Пчелина поясняет, что имя Харвад означает «сестры брат» (по осетински «хойы æрвад», «хо-`рвад») .О нём в Алагирском ущелье Северной Осетии сохранилась поговорка «Одно твое ухо – человечье, другое – собачье». По этому поводу Е. Г. Пчелина делала предположение:««Собачье ухо» Харвада, несомненно, как-то связано с прозвищем Вахтанга «Горгасал», что означает «волкоголовый»»¹²⁵.

Осетинское сказание о Харваде указывает на то, что он «свой физический недостаток скрывал, так как мог жить только до тех пор, пока об этом никто не догадывался. Осбагатар похитил у Харвада юную дочь «Ахсин» - «Владетельницу», привёз её в Урсдонское ущелье и поместил в одной из пещер крепости Уаллаг фидар.

Узнав о похищении дочери, Харвад, встав во главе своего войска, погнался за похитителем. Придя в Уаллагир с юга, через Касарское ущелье, и дойдя до устья Урсдонского ущелья, Харвад остановился тут на левом берегу Урсдона, в местности, носящей название «Бахтыкард», и стал ожидать ночи, чтобы идти вглубь ущелья. Подошедшего неприятеля увидел дозорный ущелья, по имени Рыхды, который со своим сыном Иоане поднял тревогу. Дозорные были схвачены Харвадом и казнены, но сигнал тревоги «фæдис» был услышан, и вооружённые воины урсдонцев бросились вниз по ущелью навстречу Харваду. Произошла битва, в которой всё войско Харвада было уничтожено. Живым остался только Харвад, но не пережив своего несчастья, он показал урсдонцам своё собачье ухо и умер. Ахсин оплакала гибель Харвада и его войска. Она похоронила их в местности «Лабарта» («Оползень»), которая до сих пор носит название «Харвады Уалмардта», т. е. кладбище Харвада»¹²⁶.

В сказании далее говорится о том, что «после гибели отца Ахсин смирилась и стала женой Осбагатара. Она оказалась «дасны» - «знающей», т. е. ведуньей (…). Осетинское сказание об Осбагатаре и коленах, происшедших от него, может быть сближено (эпизод битвы Харвада) с грузинским летописным известием об единоборстве царя Вахтанга Горгасала. Но каждый из этих источников приписывает победу себе, а поражение противнику»¹²⁷.

Известный учёный-историк Г. В. Цулая отмечает, что прямых свидетельств о взаимоотношениях картлийских правителей с аланами-овсами нет в древнегрузинских текстах, что само по себе заслуживает отдельного анализа. Почему эта важнейшая тема не освещена грузинскими летописцами-историками? Он отмечает также «чистую идеализацию и прямое преувеличение (…) заслуг Вахтанга Горгасала»¹²⁸. Действительно, утверждение о том, что Вахтанг Горгасал «создал Овские врата», неверны, ибо Дарьяльские ворота («Овские врата») известны задолго до этого картлийского правителя, а о «подчинении» Вахтангом осетин данный грузинский исследователь высказывается осторожно, указывая не на завоевание Вахтангом овсов, а на приведение их в подданство, с выводом, что «имевшее место усиление позиций Картли в районах, примыкающих к Северному Кавказу, в период правления Вахтанга Горгасала проходило, надо думать, преимущественно дипломатическим путём»¹²⁹. Одновременно Г. В. Цулая признаёт, что к выделенным Г. А. Меликишвили периодам гегемонии на Северном Кавказе разных народов «текст «Жизнь Вахтанга Горгасала» позволяет к этому добавить ещё один пласт – гегемонию на Северном Кавказе овсов-алан»¹³⁰. По нашему мнению, имели место не подданнические отношения овсов «в районах, примыкающих к Северному Кавказу» (за этой изящной формулировкой, очевидно, скрывается нежелание именовать Южную Осетию таковой), а приблизительно равновесные взаимоотношения, испытывающие колебания в зависимости от текущей политической конъюнктуры и различных эпифеноменов.

Грузинский исследователь, и не только он один, отмечает также известные и бросающиеся в глаза слабости и особенности приписываемой Леонти Мровелию хроники: это и хронологические несуразицы, труднообъяснимое армянофильство (для XI в., при уже сформировавшихся конфессиональных расхождениях, немыслимый анахронизм), использование мифологических сюжетов как описаний действительных событий прошлого, плохо освещённые социальные отношения, порой автор сбивается на стиль богатырского эпоса, и т. д., - и в связи с этим призывает относиться к этому источнику с большой осторожностью. Здесь уместно привести саркастический комментарий одного из ведущих и признанных отечественных учёных-иранистов В. И. Абаева по поводу публикации грузинского историка Л. Тухашвили «Сколько же нам лет?»¹³¹: «По утверждению автора, грузинскому государству 6 000 лет (…). Таков научный уровень новейшей фашизированной грузинской историографии. (…) Перейдём от высосанных из пальца «патриотических» фантазий к реальной истории. Обращаемся к лучшим историческим атласам – немецким, французским, английским. Что же мы в них находим? До Х века нашей эры – никаких намёков на грузинское царство. Античные авторы знают в этом регионе племена иберов и колхов. О языке иберов ничего не известно. Колхида, судя по тому, что приплывшие из Греции аргонавты общались с её жителями без помощи переводчиков, была древней греческой колонией. В соседстве с иберами и колхами известна скифская (сакская) область Сакасена (из «сака-шайана», «обиталище саков»). О ней впервые упоминает Страбон. Грузинское царство появляется на картах только с XI века под названием Georgisch Reich, Royaume de Georgie, Georgian Kindom. До Х века если и было какое-то грузиноязычное «царство», то оно не имело никакого политического веса и значения даже в масштабах Закавказья. (…) «Грузинская хроника» в своей начальной части представляет пёструю смесь фантастики с реальностью. Там фигурирует множество «царей». Но странное дело: ни один из них не носит грузинского имени. (…) Всё это установлено самими грузинскими историками, в том числе выдающимся учёным Иваном Александровичем Джавахишвили. От Джавахишвили – к Тухашвили! Какая позорная деградация!»¹³². К этим словам В. И. Абаева трудно что-либо добавить, но ещё труднее ему возразить, тем более аргументированно.

Кроме того, по словам Г. В. Цулая, «особый интерес представляет так называемый древнеармянский перевод КЦ («Картлис цховреба». – Авт.) (…) Одна из рукописей этого перевода – самая древняя из всех известных до сих пор списков»¹³³. Найден был древнеармянский текст в 1839 г. историком И. Иоселиани (его название «Патмутюн Врац», т. е. «История Картли»). В 1953 г. он был исследован в капитальной работе И. В. Абуладзе¹³⁴. Для нас интересен отрывок, посвящённый возникновению Осетии: «И нашли хазирки другие ворота, которые зовут Дариалай (Дарьял. – Авт.), и умножились набеги на Торгомосов и сделали их также данниками. Первых пленников из армян и картлийцев венценосец Хазрац выдал своему сыну Уовбосу и некоторую часть Ковкаса (Кавказа. – Авт.) от реки Гамека до окончания горы на западе, и застроил Уовбос со своим родом землю, которая называется Овсэт (Осетия. – Авт.)»¹³⁵. Известно, что под нашествием хазар имеются в виду скифо-сарматские походы второй половины 1 тысячелетия до н. э.¹³⁶. В грузинской версии: «В первый же свой поход хазарский царь перевалил горы Кавказа и полонил народы, о чём выше писано мною. Был у него сын по имени Уобос, которому дал пленников Самхити и Картли. Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы (осетины. – Авт.). Это и есть Овсети (Осетия. – Авт.), что была частью / удела / Кавкаса»¹³⁷.

Е. Г. Пчелина в своём исследовании перечисляет шесть колен Ос-Багатара: «По осетинскому сказанию у Осбагатара в Урсдонском ущелье в пещере далгомалагат родилось от главной жены, грузинской царевны Ахсин четыре сына: Цараз, Кушаг, Сидам и Агуз, и от наложницы номылус один сын Тидла. Кроме того, от Кушага родился сын, любимый внук Осбагатара и Ахсин Цахил»¹³⁸. «Шесть колен, из которых пять: Царазонта, Кушагонта, Цъахилта, Сидамонта и Тидлата говорят на иронском диалекте осетинского языка и до сих пор в основном живут в пределах Уаллагира. (…) Шестое колено этого рода «Агузата» говорит на туальском говоре иронского диалекта и занимает земли на северном склоне Кавказа: в бассейне реки Терек, в верховьях реки Ардон в Нарском ущелье, и на южном склоне Кавказа в бассейне реки Куры и в верховьях Большой Лиахвы в Рокском ущелье»¹³⁹. От среднего сына Цахила (имя которого в предании не сохранилось) родились несколько сыновей, в том числе Дзуга, потомство которого поселилось в Заронд Урсдоне (Древний или Старый Урсдон; отметим также, что «Урс-дон» в точном переводе с осетинского языка означает «Белая вода», «Беловодье») по левую сторону речки. Е. Г. Пчелина отмечает, что род Дзугаевых главенствовал в ущелье и имел исключительное право возносить моления в главном святилище Мигъдау.

Фамильное предание Дзугаевых сохранило эпизод переселения одного из них – Абела (осетинское произношение библейского имени Авель) – на юг Осетии-Иристона. Он поселился в горном селении Дзомаг, где уже жили несколько осетинских фамилий. Абел имел одного сына по имени Гоби¹⁴⁰ («Глухонемой», в данном контексте – «Безмолвствующий»). У Гоби было много детей, и шестым поколением этой ветви Дзугаевых является один из авторов данной работы. Таким образом, югоосетинские Дзугаевы с точки зрения современной антропологии представляют собой типичный линидж. Мы приводим это свидетельство для того, чтобы подчеркнуть значимость информации, устойчиво транслирующейся из поколения в поколение и позволяющей делать достаточно достоверные выводы о реальном положении вещей в ту или иную эпоху – поверяемую, конечно, методами современного исторического анализа и познания. Так, южная ветвь фамилии Дзугаевых сохранила память о проживании в давние времена в осетинском селении Дзомаг армян. Место их жительства там так и называлось – Сомехгом (Армянское ущелье). Будучи в подростковом возрасте, один из авторов данной работы часто бывал в Дзомаг (ныне уже опустевшее село Дзауского района Республики Южная Осетия), и видел надгробные камни на армянских могилах с надписями армянскими буквами. Сейчас они уже не видны, но при желании вполне могут быть найдены и исследованы. В первоначальном родовом селе Дзугаевых – Урсдоне Северной Осетии – рядом с ними несколько поколений жили Дзуттаговы, евреи («дзуттаг» - «еврей»). Ниже в Уаллагире, в Архонском ущелье, в древности жили и греки, там также сохранилось их кладбище.