Книга за год покорила сердца миллионов читателей, собрала огромное количество литературных премий, переводится на 36 языков и по ней уже снимается фильм

- Я...

- Ты здесь жила?

Барбес, недоверчиво обнюхивавший углы, успокоился и свернулся калачиком на матрасе.

- Я пошла...

- Эй...

- Почему?

- Потому что со мной произошло в точности то же самое... Я была на улице, и один человек привел меня сюда...

- Я надолго не останусь...

- Мне наплевать. Ничего не говори. В любом случае вы никогда не говорите правду...

- Я наблюдаюсь в Мармоттане...

- Конечно... Пока... Хороших снов...

9

Три дня спустя мадам Перейра торжественно выплыла из-за газовой занавески и

- Скажите-ка, мадемуазель...

Черт, недолго музыка играла. Да отвяжись ты... Вспомни рождественские пятьдесят

евро...

- Да-да, здравствуйте, мадемуазель...

Лицо консьержки пылало праведным гневом.

- Тот поросенок, он ваш друг?

- Я не понимаю, о ком вы...

- Мотоциклист.

- А... Да. - Камилла облегченно вздохнула. - Какая-то проблема?

- Не одна - пять! Этот мальчик начинает меня раздражать! Нет, вы только подумайте! Идемте, я вам покажу!

Камилла потащилась за ней во двор.

- Ну?

- Масляные пятна...

В сильную лупу на асфальте действительно можно было бы разглядеть пять черных

капелек...

- Механизмы - это очень красиво, но от них много грязи, передайте вашему другу,

чтобы перестал пачкать во дворе, моя собака не любит делать свои дела на газету, ясно?

Решив эту проблему, она смягчилась. Позволила себе прокомментировать погоду: "Очень здоровая температура! Хороша против микробов!" Высказалась на тему блестящих латунных ручек: "Красиво, что и говорить... Но чтобы их начистить!" Посетовала насчет собачьих какашек, налипающих на колеса сумок-тележек... Пожалела даму с шестого этажа: бедняжка только что потеряла мужа! Она совершенно успокоилась.

- Госпожа Перейра...

- Да?

- Не знаю, заметили вы или нет, но я приютила у себя на восьмом друга...

- Я имею в виду парня с собакой...

- Венсана?

- Ну...

- Он сам ко мне пришел вчера - Пикуш весь изгавкался из-за двери, ну, мы и

познакомили наших зверюшек... Знаете, как это у них бывает: обнюхают друг другу задницы и успокаиваются... Почему вы так странно на меня смотрите?

- С чего вы взяли, что у него СПИД?

- Иисус Милосердный, да он сам мне сказал! Мы с ним выпили портвейна... Кстати, не хотите стаканчик?

- Нет... нет... Спасибо...

- Я ему посочувствовала, не повезло бедняжке... Но сейчас ведь это научились хорошо лечить... Придумали новые лекарства...

Она так глубоко задумалась, что забыла о лифте. Что означает вся эта хренота? Почему тряпка не с тряпками, а салфетки не с салфетками?

Жизнь была проще, когда ей приходилось переваривать только собственные

булыжники... Не говори так, идиотка...

Ты права. Не буду.

- Что происходит?

- Что-что... Взгляни на мой свитер... - бушевал Франк. - Все эта гребаная машина! Черт, как я его любил... Посмотри! Нет, ты посмотри! Он стал совсем крошечным!

- Подожди, я отрежу рукава, и ты подаришь его консьержке для ее крысы...

- Давай, смейся. Новенький Ральф Лорен...

- Вот я и говорю - ей понравится! Хотя она и так тебя обожает...

- Да ну?

- Она только что сказала мне: "До чего гордый вид у вашего друга на его прекрасном мотоцикле!"

- Врешь!

- Чтоб я сдохла!

- Ладно, ладно, режь... Занесу по дороге...

Камилла кусала губы, чтобы не расхохотаться, и мастерила муфточку для Пикуша.

- Предупреждаю, счастливчик, тебе грозит поцелуй...

- Не пугай...

- Где Филу?

- Хочешь сказать Сирано? На занятиях, в театре...

- Правда?

- Видела бы ты его... Он снова переоделся в бог-его-знает-кого... Длинный плащ и все такое...

Они смеялись.

- Я тебя обожаю...

- Я тебя тоже...

Она отправилась готовить себе чай.

- Хочешь?

- Нет, спасибо... - Он покачал головой. - Мне пора. Скажи-ка...

- Что?

- Не хочешь проветриться?

- Когда ты в последний раз сбегала из Парижа?

- Вечность назад...

- В воскресенье забивают свинью, поедешь со мной? Уверен, тебе будет интересно... В смысле рисунков, понимаешь?

- Где состоится действо?

- У одних друзей, в Шер...

- Не знаю...

- Да ладно тебе! Поедем... На это правда стоит посмотреть... Однажды - очень скоро - все это исчезнет, как не бывало...

- Я подумаю.

- Вот-вот, подумай. Это твоя работа - думать. Где мой свитер?

- Вот... - Камилла показала ему изумительный бледно-зеленый чехол для шавки

консьержки.

- Черт... Ральф Лорен... Я сдохну от злости, клянусь тебе...

- Брось... Заимеешь двух верных друзей...

- Блин, да эта пучеглазая моська и так все время ссыт на мой мотоцикл!

- Не волнуйся, все будет хорошо, - фыркнула она, придерживая для него дверь... - Та, та, уферяю фас, у него ошен гортый вит на этом мотоцикле...

Камилла выключила чайник, взяла свой блокнот, уселась перед зеркалом и наконец-то рассмеялась. Как сумасшедшая. Как девчонка. Она воображала себе сцену: самодовольный простофиля небрежно стучится в дверь привратницкой, держа в руках серебряный поднос с фетровой муфточкой и парой собачьих башмачков... Господи! До чего же это здорово - смеяться! До чего здорово... Волосы у нее разлохматились, и она нарисовала свои вихры, и свои ямочки, и свою глупую ухмылку, и подписала: Камилла, январь 2004-го, а потом приняла душ и решила, что поедет с ним.

Она его должница...

Послание на мобильнике. Мать... О нет, только не сегодня... Чтобы стереть послание, нажмите на "звездочку". Хорошо. Нажмем.

Остаток дня она провела наедине с музыкой, своими сокровищами и коробкой акварели. Курила, ела, облизывала кунью кисточку, смеялась сама с собой и недовольно скривилась, поняв, что пора отправляться на работу.

"Ты хорошо расчистила площадку, - говорила она себе, направляясь к метро, - но

работа не окончена, так? Ты ведь не остановишься?"

Я делаю, что могу, делаю, что могу...

Действуй, тебе оказывают доверие.

Нет, нет, не нужно, от этого у меня начинается стресс.

Да ладно тебе... Давай поторопись. Ты сильно опаздываешь...

10

Филибер впал в отчаяние. Он как пришитый таскался за Франком по квартире и

- Это неразумно. Вы едете слишком поздно... Через час совсем стемнеет... Будет очень холодно... Нет, это полное безрассудство... Поезжайте за... завтра утром...

- Завтра утром забивают свинью.

- Ну чт... что за дикая идея! Ка... Камилла, - он ломал руки, - ос... останься со мной, я поведу тебя в Ча... в Чайный дворец...

- Да все будет в порядке, - рыкнул Франк, засовывая зубную щетку в носки, - мы же не на край света едем... Час дороги - и мы на месте...

- Бо... боже, нне... не говори так... Ты... ты снова пом... помчишься ка... как

безумный...

- Дане помчусь я...

- Помчишься, я те... я ттебя... знаю...

- Кончай, Филу! Я верну ее тебе невредимой, клянусь... Идешь, мисс?

- О... Я... Я...

- Ты - что?! - Франк вышел из себя.

- У меня... в целом мире... никого, кроме вас, нет... Наступила тишина.

- Приехали-приплыли... Поверить не могу... Вступают скрипки...

Камилла встала на цыпочки, чтобы поцеловать его.

- У меня тоже, кроме тебя, никого нет... Не волнуйся...

Франк вздохнул.

- Ну за какие грехи я попал в компанию с этими шутами гороховыми? Что за мелодраму вы мне тут устраиваете?! Мы не на войну отправляемся, черт побери! Нас не будет всего двое суток!

- Я привезу тебе хороший стейк, - пообещала Камилла, садясь в лифт.

Двери закрылись.

- Эй...

- Что?

- Неужели?

- Вот тебе и "неужели".

- А что тогда есть? Он закатил глаза.

11

У Орлеанских ворот он съехал на обочину и попросил ее слезть.

- Что?

- Уверен?

- Ну конечно, я уверен! Не будешь повторять мои движения, попадем в неприятности!

- Но... Я думала, что, отклоняясь в другую сторону, держу равновесие...

- Черт, Камилла... Не мне давать тебе урок физики, но дело тут в оси гравитации, понимаешь? Если наклоняться одновременно, лучше сцепление с асфальтом...

- Уверен?

- Да. Наклоняйся вместе со мной. И доверяй мне...

- Франк...

- Ну что еще? Боишься? Еще не поздно поехать на метро.

- Мне холодно.

- Уже?

- Да...

- Ладно.

- Что?

козырек ее шлема.

Ровно через сто метров она снова замерзла, на автомагистрали обледенела, а когда они въехали на двор фермы, не смогла разжать рук.

Он помог ей слезть и довел до двери.

- А, вот и ты... Что это ты нам привез?

- Несчастную девицу.

- Входите, да входите же, говорю!.. Жаннин! Это Франк с подружкой...

- Ах, бедняжка... - запричитала хозяйка. - Да что ты с ней такое сделал? Боже... Ну не кошмар ли, а? Она же вся синяя... Эй, подвиньтесь... Жан-Пьер! Подставь стул к камину!

Франк опустился перед ней на колени.

- Эй, нужно снять пальто... Она не реагировала.

- Подожди, я помогу... Ну-ка, давай сюда ноги... Он снял с нее ботинки и носки - три пары!

- Вот так... А теперь верх...

Она так одеревенела, что он ужасно намучился, выдергивая ее руки из рукавов... Ничего, ничего... Ах ты, маленькая моя сосулечка...

- Черт! Дайте же ей чего-нибудь горячего! - хором закричали присутствующие.

Она снова стала центром всеобщего внимания и притяжения.

Вопрос на миллион: как разморозить парижанку, не разбив ее на куски?

- У меня есть горячие почки! - громогласно объявила Жаннин.

В комнате повеяло паникой. Положение спас Франк.

- Нет-нет, я сам... У вас остался бульон? - спросил он, поднимая крышки на кастрюлях.

- Вчера варили курицу.

- То что надо... Я займусь... А вы пока налейте ей выпить.

Камилла лакала бульон, и на ее лицо возвращались краски.

- Тебе лучше?

Она благодарно кивнула.

- За что?

- Ты второй раз кормишь меня самым вкусным бульоном на свете...

- Не боись, во второй, но не в последний... Сядешь с нами за стол?

- А можно мне остаться у камина?

- Конечно! - закричали остальные, - Оставь ее в покое! Мы закоптим ее, как окорок!

Франк нехотя встал.

- Можешь пошевелить пальцами?

- Ну... да...

- Ты должна рисовать, поняла? Я буду для тебя готовить, а ты рисуй... Никогда не останавливайся, ясно?

- И сейчас?

- Я все-таки не садист... Не сейчас, а вообще, всегда... Она закрыла глаза.

- Идет.

И Камилла постепенно оттаяла. Когда она наконец присоединилась к сотрапезникам, ее щеки горели румянцем.

Она ничего не понимала в их разговоре и просто смотрела на их восхитительные рожи и улыбалась до ушей.

- Ну что... По последней - и спать! Завтра всем рано вставать, детки! Гастон прибудет к семи...

Все начали подниматься.

- Кто такой Гастон?

- Забойщик, - прошептал Франк, - увидишь завтра... Тот еще тип... Что-то с чем-то...

- Вот, это здесь... - сказала Жаннин. - Ванная напротив, и я положила на стол чистые полотенца. Нравится?

- Просто супер, - ответил Франк. - Блеск... Спасибо....

- Не выдумывай, малыш... При чем тут спасибо... Сам знаешь, мы ужасно рады тебя

видеть... А как Полетта?

Он наморщил нос.

- Ладно, не расстраивайся... - она сжала его руку. - Все наладится, вот увидишь...

- Вы бы ее не узнали, Жаннин.

- Не стоит об этом, я же сказала... Ты в отпуске, расслабься...

Когда хозяйка ушла, закрыв за собой дверь, Камилла заволновалась.

- Эй! Тут одна кровать!

- Естественно! Это деревня, а не гостиница "Ибис"!

- Ты им сказал, что мы парочка? - возмутилась Камилла.

- Вовсе нет! Сообщил, что приеду с подружкой, только и всего!

- Так, давай разберемся...

- В чем это мы будем разбираться? - он занервничал.

- Подружка - это девушка, с которой ты спишь. Господи, о чем я только думала!

- Ну ты и зануда...

Он сидел на кровати, пока она разбирала вещи.

- Это впервые...

- Что?

- Я впервые привожу сюда кого-то.

- Свинья тут ни при чем. Как и ты. Это...

- Ну что это?

Франк улегся поперек кровати и уставился в потолок.

- У Жаннин и Жан-Пьера был сын... Фредерик... Потрясающий парень... Мой кореш... Единственный друг, который былу меня в жизни... Мы вместе ходили в школу гостиничного хозяйства... Если бы не он, я бы ничему не научился... Не знаю, где бы я был сейчас, но... В общем... Он погиб десять лет назад... Автомобильная авария... Какой-то придурок не остановился на знак... Ну вот... Я, конечно, не Фред, но пытаюсь... Приезжаю каждый год... Свинья - предлог... Они смотрят на меня - и что видят? Воспоминания, слова, лицо их мальчика, каким оно было в двадцать лет. Жаннин, она все время до меня дотрагивается, тискает... Зачем, по-твоему? Да просто я - живое доказательство, что он все еще здесь... Уверен, она постелила нам свои лучшие простыни и сейчас стоит на верхней ступеньке лестницы, вцепившись в перила...

- Это его комната?

- Нет. Та комната закрыта...

- Так зачем же ты меня привез?

- Чтобы ты рисовала, и потом...

- Да?

Он фыркнул.

- А насчет спанья не волнуйся... Мы положим матрас на пол, а я посплю на сетке... Договорились, принцесса?

- Договорились.

- Смотрела "Шрек"? Мультик?

- Нет, а что?

- Ты похожа на принцессу Фиону... Только она покрепче, конечно...

- Конечно.

- Давай... Помоги мне. Эти деревенские матрасы весят тысячу тонн...

- Ты прав, - простонала она. - Чем он набит?

- Поколения усталых крестьян.

- Веселенький ответ...

- Ты не будешь раздеваться?

- Да я уже разделась... Я в пижаме, не видишь?

- Останешься в свитере и носках?

- Да.

- Конечно!

- Ты спишь? - спросила она через несколько минут.

- Нет.

- Ни о чем.

- О молодости?

- Может быть... Ни о чем.

- Тебе не хочется вспоминать свою молодость?

- Она мало что стоила...

- Почему?

- Черт! Если начну рассказывать, до утра не закончу...

- Франк...

- Да?

- Она старая... И осталась совсем одна... Всю жизнь бабушка спала в такой же широкой, как эта, кровати, на матрасе, набитом шерстью, с распятием в изголовье, а сейчас умирает в мерзкой клетке...

- Она в больнице?

- Нет, в доме престарелых...

- Камилла...

- Да?

-Да.

Слышишь дом? Трубы, полы, стены, шкафы, ходики, огонь в очаге, птицы, звери, ветер... Слышишь все это?

- Да.

- А она - нет. Больше нет... Ее комната выходит на стоянку, где круглые сутки горит свет, слушает металлический скрип тележек, разговоры санитарок и храп соседок... Их телевизоры орут всю ночь. И... И она подыхает...

- Ох, Камилла...

- Что?

- Лучше не спрашивай... Спи.

- Франк...

- Ну что еще?

- Где они, твои родители?

- Понятия не имею.

- То есть как это?

- У меня их нет.

- ...

машины... А моя мать... она...

- Что?

- Она была не слишком довольна, ну и...

- Ничего...

- Что - ничего?

- Она не хотела...

- Этого мужика?

- Нет - маленького мальчика.

- Тебя воспитала бабушка?

- Бабушка и дедушка...

- Он умер?

- Да.

- Камилла, заклинаю тебя, умолкни. Иначе потом тебе придется укачивать меня в своих объятиях...

- Я согласна. Давай. Я готова рискнуть...

- Лгунья.

- Так не видел?

- ...

Она услышала, как он перевернулся на другой бок.

- Я... До десяти лет я ничего о ней не слышал... На день рождения и Новый год мне всегда дарили подарки, но потом я узнал, что они меня дурили... Из любви, но все-таки дурили... Она никогда нам не писала, но я знаю, что бабуля каждый год посылала ей мои школьные фотографии... И на одной из них... поди знай, может, я вышел лучше обычного... А может, учитель меня причесал. Или фотограф показал мне пластмассового Микки-Мауса, чтобы я улыбнулся? Неважно, маленький мальчик на фотографии заставил ее почувствовать угрызения совести, и она заявилась, чтобы забрать меня с собой... Не буду пересказывать тебе ужасающие подробности... Я орал как резаный, потому что хотел остаться, бабуля меня утешала и все повторяла, как это замечательно, что у меня наконец появится настоящая семья, и выла громче меня, и прижимала к своей пышной груди... А дед молчал... Я могу не продолжать? Ты достаточно умна - сама домыслишь... Поверь, было жарко...

В конце концов я сел в ее машину, и мы уехали. Она познакомила меня со своим мужем и со своим младшим сыном, показала, где я буду спать...

Сначала мне все ужасно нравилось, особенно спать на втором ярусе кровати, но однажды вечером я расхныкался и сказал, что хочу вернуться домой. Она ответила, что мой дом теперь здесь, и велела заткнуться, чтобы не разбудить малыша. В ту ночь я описался. В ту и во все последующие. Ее это выводило из себя. Она говорила: я уверена, ты это делаешь нарочно, лежи в луже, тем хуже для тебя. Это все твоя бабка виновата. Она тебя испортила. А потом я чокнулся.

Понимаешь, я ведь всегда жил на свободе, бегал по полям, каждый вечер после школы ходил на рыбалку, дед брал меня с собой по грибы, на охоту, в кафе... Я вечно шлялся в сапогах, бросал велосипед в кустах и "перенимал опыт" у браконьеров - и вдруг оказался в дешевом гнилом доме в занюханном предместье, запертый в четырех стенах с телевизором и другим малышом, которому доставались вся любовь и нежность... И я слетел с катушек. Я... Нет... Неважно... Три месяца спустя она посадила меня в поезд, сказав, что я сам все испортил...

Ты все испортил... Ты все испортил... Эти слова все еще звенели у меня в ушах, когда я садился в "Симку" деда. И знаешь, что было хуже всего...

- Что?

- Она все это придумала?

- Конечно... Но я-то этого тогда не знал... Ничего не понимал, а может, хотел поверить? Наверное, меня это устраивало - верить, что нас разлучили насильно и что, если бы дед не пригрозил ей своей берданкой, я жил бы как все и меня не обзывали бы сыном последней шлюхи... Твоя мать потаскуха, ты - выблядок, вот что они говорили. Я тогда и слов-то таких не знал... Был полным придурком...

- А потом?

- А потом я стал жутким говном... Сделал все, чтобы отомстить... Заставить их

заплатить за то, что лишили меня такой чудесной мамочки...

Он скалился.

- И я преуспел. Еще как преуспел... Таскал сигареты у деда, крал из кошелька

продуктовые деньги, все запорол в колледже, и меня выгнали, гонял на мопеде, сидел в задних комнатах кафе и щупал девок... Ты и вообразить не можешь, что я творил... Был главарем. Лучшим. Королем подонков...

- А потом?

- А потом баю-бай. Продолжение в следующей серии...

- Ну? Не хочешь заключить меня в объятия?

- Меня гложут сомнения... Тебя ведь все-таки не изнасиловали...

Он наклонился к ней.

- Тем лучше. Потому что я не желаю с тобой обниматься. Во всяком случае, не так... Больше не хочу... Я долго играл с тобой в эту маленькую игру, но теперь все... Мне больше не весело... Черт, сколько у тебя одеял?

- Три... И перинка...

- Это ненормально... Ненормально, что ты вечно мерзнешь и два часа отходишь от

поездки на мотоцикле... Ты должна поправиться, Камилла...

- У тебя тоже, у тебя... нет семейного альбома с фотографиями умильных

родственников. Я прав?

- Да.

- Расскажешь когда-нибудь?

- Я больше не буду доставать тебя вопросами...

- О чем?

- Я сказал, что Фред был моим единственным другом, но это не так. У меня есть еще один друг... Паскаль Лешампи, лучший кондитер в мире... Запомни его имя...

Он - бог. Простой песочный пирог с кремом, торты, шоколад, слоеное тесто, нуга, шу - все, к чему он прикасается, становится шедевром. Это вкусно, красиво, тонко, удивительно и суперсложно. Я встречал немало умелых ремесленников, но тут другое... Совершенство. Кроме того, он очаровательный человек... Чистый Иисус, сахарный торт, сливочный крем. Так вот, он был огромным. Огромнейшим. Но это ерунда. Подумаешь, размеры! Беда в том, что от него жутко воняло. Невозможно было находиться с ним рядом дольше одной минуты - чтобы не вырвало. Ладно, опущу детали - насмешки, советы, мыло, подброшенное в шкафчик, и все такое прочее... Как-то мы оказались в одном номере в гостинице - я поехал на конкурс его помощником... Он, естественно, победил, но я в конце дня был в таком состоянии, что не передать словами... Не мог дышать, собирался просидеть всю ночь в баре, только чтобы не оставаться рядом с ним... Я удивлялся - видел, что он принимал душ утром. Ну вот, мы

вернулись в гостиницу, я набрался и все ему выложил. Ты слушаешь?

- Да, конечно, слушаю...

- Я сказал: Паскаль, ты воняешь. От тебя несет смертью, старик. Что за хренота такая? Ты что, не моешься? И вот этот огромный медведь, этот гений, этот весельчак, эта гора мяса начинает плакать и плачет, плачет, плачет... Льет слезы, как фонтан... Икает, как ребенок... Жуткое зрелище... Он был безутешен, этот кретин... Господи, как же мне было плохо... Он поплыл в одну секунду, без предупреждения... Я поворачиваюсь, чтобы уйти в ванную, и тут он хватает меня за руку. И говорит: "Посмотри на меня, Лестаф, погляди на этот кошмар..."

Черт, я чуть не сблевал!

- Почему?

- Во-первых, из-за его тела... Оно выглядело отвратительно. Но главное - именно это он и хотел мне показать - меня и сейчас передергивает, как вспомню... В складках кожи у него было полно болячек и корок, именно эта кровавая чесотка и воняла... Я пил всю ночь, чтобы прийти в себя. А Паскаль еще рассказал, что ему жуть как больно умываться, но он трет себя, как помешанный, чтобы убрать запах, и поливает кожу одеколоном, сцепив зубы, чтобы не плакать... Какая ночь, какая тоска...

- А потом?

- На следующий день я потащил его в больницу "скорой помощи". Это было в Лионе... Доктор чуть не рухнул, когда увидел его раны. Он их почистил, выписал кучу мазей, притираний и порошков и велел похудеть, а в конце не выдержал и спросил: "Ну почему вы так долго терпели?" Он не ответил. А я, когда мы уже были на вокзале, решил выяснить все до конца: "Нет, ну правда, почему ты так долго терпел?" - "Потому что мне было слишком стыдно..." И тогда я поклялся, что это случилось со мной в последний раз.