Кодекс Фэнтэзи-роман Но мой удел могу ль не звать ужасным?

Приступ ужаса длился секунды две — тоже по-своему немало! Особенно когда ожидал чего-то совсем другого... Но стоило волку шевельнуться (а был он так огромен, что нос его мрачно возвышался над солнечным сплетением Акселя), как стало видно седло на серо-буроватой спине и висящие под ним стремена. Не хватало только узды! Юноша сразу понял: волк не пришёл из парка в поисках завтрака, и даже из цирка не сбежал.

Ф-фуу-у...

— Ну, знаете! — в негодовании сказал Аксель, сжав кулаки. — Я не спрашиваю, кто вас послал, меня не волнует... Хамство какое!!! Здесь минуту назад стояла моя сестра, ей всего тринадцать! Ты понимаешь или нет, ослиная твоя морда, что, столкнись ты с ней вот так вот, у неё был бы разрыв сердца?!

На взрыв негодования волк отреагировал довольно своеобразно. Внимательно выслушав, он растаял в воздухе, затем появился вновь, как бы говоря: «А меня только ты и видел...».

— Да? Между прочим, я тоже человек! — фыркнул Аксель. — Ну, входи уже от греха подальше. Вот почует тебя Дзандоменеги...

Волк спокойно шагнул через порог, слегка ощерив белые чудовищные клыки. Относилcя ли оскал и впрямь к синьоре Дзандоменеги, или незваный гость даже не знал, кто она такая, Аксель как зачарованный смотрел на его кривоватые «кинжалы» и решил не грубить на всякий случай.

— Ты... кто вы?

Тот оглядел комнату, блеснул немигающим оранжевым оком, затем повёл носом на седло: садись, лошадь подана.

— Ещё чего! — сказал Аксель. — Летал я на разных тварях и пострашней. Но они говорили имя!

Тут в приоткрытое окно влетел Шворк, материализовался и, увидев осёдланного волка, в немом изумлении уставился на него. Тот, видно, снял свои маскировочные чары, а может, они у них с пуделем совпали: всё же оба из семейства собачьих... Но Шворк не спешил проявлять братские чувства и перевёл взгляд на Акселя, как бы спрашивая: «Кто этот тип?»

— Сам не знаю. Он хочет, чтоб я поехал на нём, куда — неизвестно! И он немой. Или разговаривать не желает...

— Не желает? — промолвил Шворк. И вырос до потолка.

Акселю, безусловно, стало уютней, хоть он и сам давно уж был неплохим волшебником и, если не попадал в заранее приготовленную ловушку, мог себя защитить. Но волка метаморфозы Шворка не впечатлили. Он лёг, положил морду на лапы и стал ждать.

— Ну, и чего ты ждёшь? — спросил его Шворк. — Думаешь, с тобой отправятся незнамо куда? Лишь бы разговорился?

Зверь, видимо, ничего не думал, греясь на солнышке. Зато Аксель лихорадочно размышлял. То, что перед ним оборотень, юноша понял сразу, и ещё проверил заклятием. Ну, а дальше? Это существо могли прислать сюда либо духи, либо Смерти, скорее всего по воздуху. Но для Штроя — очень уж примитивная ловушка... А вот если Смерти наконец согласны решить римскую загадку, то они вполне способны использовать «рабочее средство», не затрудняясь особым выбором! И второй раз приглашать не будут... Иначе говоря, юноша столкнулся с вопросом, который за два тысячелетия до него решал Сервий Сульпиций Гальба в день совершеннолетия. Будущий римский император увидел во сне Фортуну, и та нелицеприятно заявила, что устала стоять на его пороге, и если её не примут, достанется первому встречному. Правда, навсегда она с Гальбой не осталась...

Пудель без труда читал мысли своего хозяина по лицу. Так же, как, вероятно, волк — если тот давал себе труд наблюдать за ними.

— Давай так, — обратился к нему Аксель. — Хочешь, чтоб я составил тебе компанию — я составлю. Но полечу не на тебе, а на Шворке! Тем более, ты даже не говоришь нам, кто ты...

— А если он не согласен, — внятно проворчал пёс, — я помогу ему выбраться отсюда!

Волк, не взглянув на Шворка, поднял морду к Акселю и едва заметно кивнул. Встал и направился к двери.

— Постой! — сказал Аксель. — Нам нужно предупредить друзей... Пёсик! Скажи Кри, пускай тебя сегодня не ждёт. Придумай сам, почему, и отправь её в город с Аксом и Тави. Не стоит никого беспокоить! Только одной Нериссе объясни ситуацию как есть... Разок поработает одна. Да, если она решит... взглянуть на нашего гостя, лучше не надо.

— Минуточку! — подозрительно бросил Шворк. — А хватит ли тут «сегодня»? Эй, приятель! До вечера обернёмся?

Волк снова кивнул, не удостоив пуделя взглядом.

— Ну, если что, время можно и растянуть, — напомнил Аксель. — Ладно, иди скорей!

Псу совсем не нравилось поспешать из-за какого-то «серого нахала», который «корчит из себя волка, а сам осёдлан!» Тем не менее он повиновался.

Вернувшись, он передал Акселю горячие поздравления (Нерисса не сомневалась, что «началось!», а значит, к вечеру не останется загадок). Сам юноша не был столь уверен, но решил вести себя под стать гостю, путешествуя молча и достойно. Шворк проглотил его, и оба животных одновременно направились к двери, незримые для постороннего глаза. В коридоре не встретили никого; судя по звукам, за углом пылесосили дорожку. Интересно, подумал Аксель: если бы синьора Дзандоменеги, всю жизнь бродящая в поисках адской силы, встретилась с волком носом к носу (как раз на одном уровне бы пришлись!), почуяла бы она его или нет? И если да, посмела бы напасть с кочергой?

Но они уже были возле двери и, выйдя под открытое небо, взмыли в солнечную голубизну. Миг — под ногами раскинулся зелёный ковёр огромного парка. Другой — ковёр сузился, его окружили груды розовой пастилы. Вечный Город безмятежно дремал под южным солнцем, провожая друзей в их новый (быть может, небезопасный?) путь.

Волк явно уступал в скорости Шворку, и тот не преминул выдать злорадный комментарий. Всё же летели быстро, в считанные минуты оставили привычную панораму позади и устремились в глубь Апеннинского полуострова, к востоку. Внизу тянулись довольно однообразные просторы римской Кампаньи, после столичных красот представлявшие для зрителя мало интереса. Если б ещё летели вдоль старой Аппиевой дороги, Аксель мог бы полюбоваться на цирк Максенция, а также на воспетую Байроном гробницу Цецилии Метеллы. Но Судьба отказала в этом ему и нам. Сооружения, мелькавшие внизу, юноше было некогда разглядывать: он высматривал, куда держит путь его странный проводник.

Начались Центральные Апеннины. Их поросшие лесами вершины ничем не отличались от тех, которые Аксель видел на границе Баварии с Тиролем. Те же зелёные долины, игрушечные белые домики — ну, может быть, изумрудные оттенки нежней и ярче... Через четверть часа после вылета внизу показался небольшой городишко Сора, и волк резко снизил скорость. Проскользнув под опорами высокого бетонного виадука, он опять углубился в горы — на бреющем полёте, почти над верхушками деревьев. Его прямой хвост мохнатой стрелой висел впереди, искушая злопамятного Шворка. Наконец серый поводырь резко нырнул вниз, под сень огромных деревьев, немного повилял меж стволами и приземлился в чаще древнего букового леса.

— Двадцать одна минута, — буркнул Шворк, садясь вслед за ним и не торопясь выпустить из своих недр Акселя. — Не знаю, Смерти тут замешаны или кто, но лучше уж его посылать за смертью!

— Ну ладно, ладно... — умиротворяюще сказал Аксель. — Выпусти меня, пёсик. Я не верю, что здесь засада духов!

Пудель исполнил приказ, однако грозно возвышался за спиной юноши, когда они ступили под покров исполинских буков. Голые серые стволы, увенчанные ветвями лишь на высоте многих метров, создавали впечатление колонн. Мягкий мох скрадывал звук шагов, кругом была вековая тишина... только небольшой горный ручей журчал впереди, прыгая в камнях. Тенистый зелёный полумрак с редкими зайчиками света успокаивал глаз и гнал мысли об опасности. Аксель и Шворк с недоумением озирались...

Но вот над ручьём возникла тёмная хижина, сложенная из мощных дубовых брёвен. Немного запущенная на вид, если учесть моховую крышу. В единственном окне, обращённом к зрителям, блестели обычные для волшебного жилища цветные стёкла: витраж изображал какую-то охотничью сцену. И Акселя кольнуло предчувствие...

А затем из-за угла хижины им навстречу выступило самое удивительное создание, которое юноше когда-либо приходилось видеть. Даже в сравнении с Гончими Псами из Голубого Космоса! Огромный, прозрачный, как стеклянная статуя, олень глядел на гостей в упор рубиновыми глазами. На кончиках его ветвистых рогов, ушей, копыт и хвоста горели алмазные огни — и Аксель невольно огляделся, ища мозаичное панно, с которого тот сошёл. Панно, чайный столик, Асфодель, её распевающих лебедей...

Вместо них он увидел волка — верней, того, в кого превратился волк. Длиннорукий, коротконогий эльф в буром кафтане, с хитрыми белёсыми глазками под низким лбом, с хищно торчащими из черепа спригганскими ушами. Увидишь раз — больше не забудешь! Даже на эльфийском балу, хотя спригган сейчас одет вовсе не в лохмотья, не унижается, а довольно скалит зубы...

— Гудна! — гневно выкрикнул Аксель, забыв благоговейное чувство, с которым он созерцал оленя. — Предатель! Ты заманил меня сюда, чтоб убить, так же, как...

— Меня, — донёсся из хижины мягкий мужской голос. — Но если он и дальше будет убивать меня подобным же образом, я не против!

Вновь прибывшие устремили взгляд на крыльцо, где, опираясь рукой о дверь, стоял широкоплечий, слегка сутулый брюнет. И Акселю вновь показалось, что ожило старое панно... Он узнавал каждую деталь! Широкую, до колен, рубаху, перехваченную верёвкой, петля которой свисала на правое бедро. Прямой нож с рукоятью в виде летучей мыши — на левом. На сей раз вместо ткани, обтянувшей ступни, юноша носил мягкие башмаки без шпор. И не висел за плечами лук со стрелами... А главное — нет головного обруча с серебряными рогами, сиявшими ярче луны в ясную ночь.

Зато никакое панно не могло бы передать впечатления, производимого взглядом Гвинн ап Нудда! Любые заклятия Ронуэн казались ненужными и смешными перед этими всевидящими зрачками. Два живых сапфира на лице эльфийского короля не дышали ни жестокостью, ни коварством: синие сумерки, царящие, верно, по ночам на Авентинском холме... Они отнюдь не были мертвы, но не хотели видеть ничего лишнего, слабого, случайного! Дружеское доверие, затем дикий гнев, приводящий, однако, к холодному, расчётливому решению, дышащему своеобразной справедливостью — подобный дар не получишь воспитанием. То, чего Штрой добился волшебством и интригами, Гвинн ап Нудд имел по праву рождения. И Аксель сразу почувствовал себя не в залитых солнцем горах, а в тронном зале, под четырьмя километрами воды.

Он молча склонил колено, ещё не придя в себя от изумления, и вслед за ним почтительно поклонился Шворк. Отвесил поклон и Гудна, вложив в него иронию по отношению к гостям, от которых он наслушался грубостей. Что сразу заметил Гвинн ап Нудд.

— Ничего, ты сам захотел, — напомнил он конюшему, ответно кивнув гостям. — Любит делать свою работу в звериной шкуре, — пояснил король Акселю и Шворку. — Видимо, лучше улавливает повадки диких зверей! Вдобавок ему интересно составить о госте впечатление: насколько тот осторожен или пуглив, груб или вежлив... Вы ещё не совсем рассорились?

— Н...нет, — наконец-то вымолвил слово Аксель. — Но... мы думали, вы...

— «Ты», — поправил Гвинн. — К тому же ты не мой подданный, а я больше не король! Вы думали, Гудна меня предал?

— Да... Как и все... и Асфодель... — оправдываясь, напомнил Аксель. — Теперь-то я понимаю! Так было нужно...

— Надеюсь, — сказал король. — Поговорим об этом под крышей!

Он отступил от порога. Аксель и пёс, превратившийся в обычного пуделя, не веря глазам, поднялись по дубовым ступеням. Хижина состояла из двух комнат: побольше, где сейчас находились гости, и меньшая, отгороженная вместо двери медвежьей шкурой. Грубо сколоченный стол «гостиной» был, однако, покрыт тончайшей парчой и уставлен драгоценной посудой. На стенах развешано оружие — ещё великолепнее, чем посуда, а в центре всей композиции — чудовищная кабанья голова, внушавшая страх и после смерти. Метровые жёлтые клыки, завитые штопором, явно принадлежали волшебному животному и составляли предмет особой гордости того, кто их избежал.

— Разумеется, не Турх Труйт, — скромно сказал Гвинн, заметив взгляд Акселя. — Но и рядовым экземпляр не назовёшь.

Мягкий свет витража придавал комнате уют, а две небольших серебряных статуи в углу (юноша узнал в них Нуаду, опоясанного мечом, и Морриган в шлеме — родителей Гвинна с Асфоделью) — даже колорит небольшого лесного храма. Изображения самой Асфодели не было. Ведь Гвинн не любил сестру...

Тем временем Гудна подал на стол исполинский медвежий окорок, несколько сосудов с разными эльфийскими винами и фрукты. Король усадил Акселя за стол, пудель же удовольствовался ролью слушателя, к чему он, увы, привык.

— Ты, вероятно, завтракал. Но, надеюсь, вид очень свежего мяса разбудит молодой аппетит... Я тоже поем немного, — добавил Гвинн. И, заметив удивление гостя, объяснил: эльфы, конечно, не едят человечьей пищи, однако для волшебных животных нередко делают исключение — особенно давние охотники.

— Понятно! — заметил Аксель, снова глянув на клыкастую голову трофея. — И кабанье мясо, конечно?

— Только не это! Этой голове уже года два. А в здешнем лесу мы с Гудной всего денёк. И ничего тут нет интересного... Абруццкий бурый медведь — не особенно страстный собеседник, даже в волшебном варианте. Кабана же хорошего днём с огнём не сыщешь. Приехали, можно сказать, ради тебя...

Аксель в который раз изумлённо воззрился на него.

— Давай сперва подзакусим! — предложил Гвинн. — А там, глядишь, доберёмся до сути дела...

Гудна наложил юноше на серебряное блюдо такого аппетитного мяса, что тот и впрямь забыл о недавнем завтраке. (Хотя угощения фрау Ренате нельзя сравнить со скудными утренними меню типичных итальянских гостиниц). Конюший прислуживал за столом ловко и незаметно, и, видимо, Гвинн не собирался его отсылать. Уж не питал ли он к ехидному, грубому созданию больше доверия, чем к Ронуэн? «Да нет, быть не может. Просто у каждого из них — своё дело...» — подумал Аксель.

И принялся за еду — съев, к своему стыду, намного больше хозяина, притом ещё на глазах у бедняги Шворка (чего в Мюнхене как правило избегал). Но его аппетит явно доставлял Гвинну удовольствие, и Гудна не давал акселеву блюду пустеть. Наконец, чувствуя критическую тяжесть в желудке и вспомнив о приличиях, юноша отказался от очередной порции, запил её вином из рубинового кубка (видимо, заколдованным — в животе сразу полегчало!) и испустил итоговый вздох, верно понятый королём. Повинуясь небрежному кивку, конюший придвинул к Акселю виноград и фиги, и уселся в дальнем углу перетягивать тетиву лука.

— Наконец-то и у твоей стряпни есть поклонник, — весело сказал ему Гвинн. (Аксель покраснел). Нам только приятно, Аксель, когда невинные развлечения, которым мы с Гудной собираемся посвятить остаток жизни, могут принести пользу ещё кому-то... Живём, как Ромул и Рем, — в глуши, у сосцов природы!

— Кое-кто, я уверен, надеется на твоё возвращение, — многозначительно начал Аксель. — Одна сова, например...

— Прежде чем говорить о совах, дай-ка я наконец получу историю твоей жизни из первой памяти! — не менее многозначительно ответил король. — Самое раннее знакомство с волшебным миром — и дальше! До нынешнего утра включительно... В курсе я или нет, мне нужна полная картина.

Аксель ожидал и мгновенно выполнил просьбу. Хотя нарушал обет молчания, данный Нериссе. Но, во-первых, Гвинн — не Асфодель. Он никого не подставит просто так! А во-вторых... он вне игры, и эльфийский мир ничего о нём не подозревает. И, кроме того, Акселю, честно говоря, было трудно представить себе существо, способное ослушаться Гвинна.

Обдумывая его рассказ, тот использовал «время-вкладыш» по МВВ — как некогда в альпийской пещере сама Ронуэн. И, подобно ей, на секунду прикрыл глаза... в которые Аксель старался смотреть не слишком часто.

— Хлороформ... — сказал Гвинн весьма неожиданно для юноши. — Никогда не слыхал, чтобы вампира... Мы, эльфы, знаем о них немало, и привыкли считать серьёзным другое средство.

— Осиновый кол? — уточнил Аксель.

— Крестьянские суеверия! — усмехнулся Гвинн. — Что у людей под рукой, в то они и верят. Вампира можно убить осколком зеркала, применив его в качестве ножа. И больше ничем! Зеркал они действительно не выносят. Впрочем... Алеки всегда был оригиналом. Гениальная голова, конечно! Может, он и впрямь открыл новый способ.

— Он ведь ушёл от эльфов при тебе?

— Нет, ещё при моём отце Нуаду. И никто не знал, чем мы ему не угодили... В тот единственный раз, когда я был в лунной Резиденции, он уклонился от встречи. Но я склонен верить твоей памяти, которая цитирует его «мудрость»!

Последние слова король произнёс без всякой иронии, с каким-то мрачным оттенком — словно рассуждающий об опасном шторме моряк. А затем поглядел на Акселя. Тот сразу же опустил глаза.

— Ты многое успел за короткое время, Аксель, и твой дед наверняка гордится тобой! Да и мы все... Неудивительно внимание Смертей к твоей особе! Понять бы только, зачем...

— Вы с Гудной для того и приехали в Италию?

— Сначала, думаю, стоит ещё раз объяснить, почему я исчез из виду. Оставив трон на сестру...

Он опустил веки, но Аксель продолжал чувствовать на себе его зрачки. Шворк, судя по возне, тоже не испытывал большого уюта. При Асфодели можно было расслабиться, и тогда уж наслаждаться, как ни при ком. Гвинн ап Нудд держал в напряжении всех, с кем он находился, от первого мига до последнего; умышленно или нет — трудно сказать...

—Это не было отречением от престола, — начал он. — Тут нужны большие формальности, чем имитация своей гибели. А потому эльфически я король! Правда, у меня нет намерения вернуться надолго: я имею от жизни всё, чего только можно пожелать...

Как бы подтверждая его слова, в конюшне за хижиной заржал конь. Гудна оставил лук и вышел.

— Но мне пришлось удалиться... И Ронуэн рассказала вам, почему — там, в альпийской пещере. Я с ней был вполне откровенен: Штрой давно напал бы на мой народ, если б считал меня живым! Или если бы Асфодель нарушила мой приказ и бахвалилась о свойствах подарка, который сделала мне Великая Смерть — обруча с серебряными рогами.

— Подарка за то, что ты справился с её любимым оленем?

— Да. Ты ведь его видел: красавец, правда? Ни у кого больше нет такого... И если наступит день, когда я догоню его на охоте — моя жизнь потеряет всякий смысл. Придётся лишь поискать Алеки, чтобы подставить шею!

Гвинн ухмыльнулся, и Аксель, натянуто, в ответ.

— Из-за него я забросил все дела — в том числе, увы, государственные, — из-за него окончательно понял свою непригодность к трону... Но я не могу совсем уж махнуть рукой на мои долги. Надо уйти, оставив дела в порядке! Да ещё подобной наследнице...

Он подлил Акселю вина.

— Выпей, оно некрепкое. И прекрасно облегчает желудок... Итак, поддайся я тогда искушению, затруби в правый рог серебряного убора — началась бы новая битва! Последняя не только для духов, но, боюсь, и для нас, а может быть, и для всей Земли. Смерти выкосили бы всех, их косы не остановишь, когда они входят в раж; множество опустевших миров служит доказательством. Существуют силы, которые нельзя безнаказанно звать на помощь — сколько ни труби потом в левый рог, чтобы их прогнать! Вот почему я решил инсценировать мою гибель на охоте и выставить предателем Гудну. «Убив» якобы меня, он должен был поднести фальшивый убор с рогами Штрою, а настоящий уже лежал в эльфийской Сокровищнице. Ронуэн сказала тебе: Асфодели следовало узнать о его подлинности как можно позже. И даже узнав — ни в коем случае не трубить, не звать страшную подмогу... А также не грозить Штрою!

— Ну что же, твой план сработал! — сказал Аксель. — Штрой и впрямь успокоился: ведь он не боится Асфодели. Ты очень мудро всё сбалансировал, я считаю! Он её не боится, да, — но и помнит, что грозное оружие по-прежнему в руках эльфов! И, если сама Асфодель считает убор фальшивым, — стало быть, не начнёт войну...

— Тем не менее, было неприятно, — вздохнул король. — Унизительно, как ни посмотреть! Великий Король Фей И Всех Эльфов гибнет от руки своего же конюшего по приказу духов... Вот тебе и Гвинн Серебряные Рога, Господин Ветра! Хорошо ещё, распустили слухи, будто я — владыка Энуна, царства мёртвых, и нет-нет да скачу по валлийским лесам во главе Дикой Охоты, со сворой адских псов впереди. На Штроя такая чушь не действует, но подбадривает мой собственный народ!

— А ты, наверное, мог бы и впрямь показаться вот так... разок-другой? — неуверенно предположил Аксель.

— Не только Штрой — даже Асфодель догадалась бы о моём обмане! — опять усмехнулся Гвинн. — Хватит с меня и Ронуэн, я считаю...

— Так она знала, что ты жив?

— До вчерашнего дня была уверена, но точно не знала. Разумеется, она догадалась обо всём, когда я объявил ей о необходимости умереть ради блага эльфов! И чувствовала себя задетой: мол, Гудна посвящён до конца, а она вот нет... Однако, без сомнения, поняла и мои резоны. Я проявил высочайшее уважение к её мастерству! Посуди сам: если бы она знала точно, то и операции против духов строила бы с учётом моего возвращения — вольно или невольно. И Штрой раскусил бы нас! А так ей добросовестность не позволит зайти слишком далеко... Она хитрее меня. Но и никогда не блефует, не переигрывает, пока не уверена на все сто процентов! Ронуэн ещё скажет мне спасибо за мою скрытность...

«А если не скажет — так подумает», — добавил мысленно Аксель.

— А если не скажет — так подумает, — продолжал король. — Женское естество, что делать! Детали же моей смерти подкинул мне славный Томас Лермонт, сам не зная... когда предсказал смерть шотландского короля Александра Третьего.

— Который со скалы упал и разбился?

— Да. И потом, как иначе мог бы объяснить мою гибель Гудна? Мне хотелось, чтоб он иногда всё-таки появлялся у Асфодели, пускай окружённый недоверием. Инструктировал бы кое-каких шпионов... Нам ведь следовало теперь обойтись без Ронуэн!

— А у Штроя-то я тоже шпионю, — напомнил, вернувшись, Гудна.

— Конечно! Все тебя ценят, — успокоил его король. — Правда, доверяет тебе звёздный хрыч не больше, чем тебя обвиняет Ронуэн в моей смерти, не забывай об этом. Ну, а у меня, Аксель, была возможность взглянуть, как управляется с делами моя сестра...

И лицо его стало каменным. Чего и ожидал юноша.

— Спасибо, что не скрыл от меня ваших отношений, — продолжал Гвинн, стараясь пригасить мрачный блеск своих сапфировых глаз. — Честно говоря, я меньше осуждаю Асфодель за фокусы на Луне, чем за предыдущие её штучки: с Танатосом, с тем мальчиком-киприотом и с тобой...

— Вот как? — вежливо сказал Аксель. — Спасибо, конечно, и тебе. Но фокусы её на Луне имели дипломатические последствия...

— И не такие плохие, кстати! — отрезал Гвинн. — Если б она всегда вела себя, как в тот день, когда разбила Лимб и Большую Линзу — пожалуй, я гордился бы ею. Она поставила наглецов на место, рассчиталась за нашу Юлию и, право же, не приблизила войну. А то, что она поручила твою охрану Штрою — поступок истинно королевский, без сомнений! Я аплодировал ей, узнав о нём. И так обесценить его блеск... так бездарно...

— О чём ты?

— Да обманула тебя по поводу статуса неприкосновенности! На её месте я открыто бросил бы тебе вызов. Назначил бы встречу на Луне, протомил недельку у Штроя — и всё для того, чтоб подарить букет асфоделей при свидании. Неплохо было бы, верно?

«Из них двоих лучше уж иметь дело с Асфоделью, — порешил Аксель. — Спокойней как-то...»

— А главное, она не должна была ссориться с тобой, — неумолимо продолжал Гвинн, ранее защищавший «женское естество» совы. — Ты оказал Стране Фей И Эльфов такие услуги, и таких обещаешь в будущем, что Асфодель не имела права поддаваться ревнивым чувствам! Она не годится в королевы: вот главная причина сомнений, которые я испытывал, инсценируя собственную смерть. Могла и похуже натворить...

Акселю не хотелось ворошить прошлое — тем более, с этим собеседником. Он понимал правоту короля Гвинна, однако не мог сердиться на Асфодель. Если б она не изгнала его из своей жизни... как знать, Дженни ли победила бы в его сердце? И пальцы юноши невольно тронули медальон на шее. Который уже давно не видел ничего и не слышал, а всё ж оставался его спутником. «Расстались мы; но твой портрет...»

— Не жалей! — безжалостно сказал Гвинн ап Нудд. (Лицо Акселя, вечный неизменный предатель, продолжало изобличать его — и продолжало бы для куда менее зоркого наблюдателя, скажем прямо!). — Вы никогда не были бы счастливы. Знаешь, за что я её не люблю? Мою сестрицу?

Аксель не знал и не хотел. Однако молчал.

— Она не способна пойти до конца ни в добре, ни в зле! И вечно топчется посредине... «Асфодель» — поистине верное имя для неё!

— На языке цветов это значит...

— «Вечное сочувствие», да! Но, хоть мы с тобой не бывали в царстве мёртвых, которым управляли древние боги, кое-что нам о нём известно. Так вот, если души, попадающие туда, с точки зрения судей не считались ни праведными, ни неправедными, им не были суждены ни блаженство, ни даже муки. И они бродят по полям асфоделей вечно... Понимаешь теперь, о чём я?

— Ну тогда, — горько сказал Аксель, — они бы вытоптали поля, если б во плоти.... Ведь почти все люди такие!

— Верно. И не только они вдобавок. Иначе что же я делаю в лесу? Я, король эльфов?

— И всё-таки Асфодель — твоя сестра! Кто её будет любить, если не ты?

— А разве я не пытался? — пожал плечами король. — Я всегда выручал её, чем мог. Никогда не искал себе другую преемницу... Но раз уж в миг озарения — пусть даже он осенил не столько мою сестру, сколько черепаху — такая преемница нашлась, первое, что я сделаю, вернувшись, — прикажу Диадеме назначить её наследницей Асфодели!

— Я не уверен, надо ли делать из Кри королеву эльфов, — прямо ответил Аксель. — Хотя — спасибо за честь...

— Почему нет? — прищурился Гвинн. И на сей раз юноша не отвёл глаза.

— Кри решительная, только её часто заносит... Власть может испортить её, вскружить ей голову!

— Власть кружит её почти любому. Диадема поможет твоей сестре не забыть о справедливости... И, если я верно понял — ваш Октавио. Довольно разумный мальчик!

— Тоже как иногда, — буркнул Аксель. — Он честный, но у него бывают фантазии... Короче, оба они могут не выдержать.

— Получат урок на будущее, — спокойно ответил Гвинн. — А мой народ перестанет мечтать о чужаках, которые откуда-то явятся и наведут истинный порядок... Решено, дадим им попробовать!

Аксель бы ещё возражал, но так как глядел в глаза королю, то вовремя понял: с Гвинн ап Нуддом это не принято. «Может, они и справятся», — подумал он в свою очередь.

— У Асфодели тоже могут быть дети, — напомнил он.

— Что-то говорит мне о недолговечности её царствования. Впрочем, кто знает, чем кончатся для всех нас послезавтрашние сутки...

— Почему послезавтрашние?

— Ах, да, мы ведь ещё главного не коснулись, — небрежно бросил король. — Я виноват, пустился в воспоминания! Штрой объявил нам вчера войну. Раззадорился наконец, мыслитель...

— Войну?! — ахнул Аксель. Шворк за его спиной вскочил.

— Ну, а почему, думаешь, я заторопился тебя увидеть? — с прежним спокойствием сказал Гвинн ап Нудд. — Когда-то же должно было разразиться... Никаких, заметь, предательских нападений, всё дышит честью! Правда, повода так и не придумал, но тут кто угодно на его месте стал бы в тупик...

— Как? А Большая Линза?

— Да она год назад разбита! И перед тем они зарезали Юлию... Короче, Штрой предлагает битву в космосе, на лунной равнине, в кратере Аристарх. Одним словом, в знакомых тебе местах, в каких-нибудь двух шагах от бывшей Линзы. Бьюсь об заклад, место выбрано не случайно! В духах оно пробудит жажду реванша, эльфов же воодушевит на дальнейшее умножение славы... Стало быть, они скорей согласятся в принципе.

— Когда битва?

— Послезавтра — шестнадцатого августа. Диадема должна ответить ему за сутки, и можешь легко вообразить, каким кипящим котлом выглядит сейчас Абаллак! А тут ещё я свалюсь на шею...

Аксель и Шворк ошеломлённо переглянулись.

— Ронуэн! — с возмущением крикнул Аксель, и за домом, услыхав его голос, тревожно заржал конь. — Томас! Почему же они не известили?!

— Асфодель и Диадема следуют моим указаниям, — успокоил король. И Гудна по его знаку подлил вина обоим. — Как только они узнали, что я жив — то есть, сразу же по объявлении войны Штроем — я, в свою очередь, узнал от совы о твоих поисках Кодекса. И велел ей думать о битве, а сам решил заняться тобой...

Акселю его решение показалось лестным, но очень странным.

— Мне нечего сейчас делать в Абаллаке! — объяснил Гвинн. — Следить за подготовкой к войне я вполне могу и отсюда. А главное, не один Штрой разбирается в воодушевлении... Кроме тех же Асфодели и Диадемы никто ничего про моё возвращение не слыхал. Как для эльфов, так и для духов эффект от моего нежданного появления на поле боя будет куда большим, если все не будут знать обо мне заранее.

— И верно! — восхищенно покрутил головой юноша. — Это одно, наверное, заставит духов бежать!

— Могло бы, — признал король. — Но я не слишком надеюсь на сюрприз: у Штроя хорошие шпионы, да он никогда всерьёз и не верил, что я мёртв! Вот если бы убор, доставленный ему Гудной, был настоящим... Увы, я не мог позволить себе такой подарок!

— Спасибо, хоть ты меня позвал, — вздохнул Аксель. — Нам надо поскорее вернуться в Рим!

— Насчёт второго не спорю, первое же требует уточнений. — Гвинн встал, чтобы размять ноги — тёмный, широкоплечий, изящный. Аксель вспомнил один из его портретов в ратных доспехах из придворной эльфийской книги. Казалось, на коричневую одежду Гвинна лёг отблеск оружия, блестевшего в полумраке на стене.

— Я позвал тебя вовсе не для битвы! — бросил он. — И совсем не в восторге от тех эпизодов твоей памяти, где ты и твои друзья должны сражаться вместо чудного Диусса и Нена... Постой, я привык кончать начатую речь, и не надо их защищать! Лучше допей вино и слушай внимательно.

Аксель глотнул, не чувствуя никакого вкуса.

— Томас, разумеется, научил вас всех кой-чему, — Гвинн снова сел, и конюший убрал его кубок. — Но опытными вояками вы пока не стали. Кроме того, вы не подданные, а наши гости. Если же учесть дело со Смертями — истинную причину моего приглашения, Аксель, — то ваша ценность возрастает тысячекратно! И потому моё скромное мнение таково: в гуще битвы вам делать нечего...

Он умышленно сделал паузу. Но Аксель молчал.

— Может, мы и возьмём вас на поле боя — единственно для непредвиденных ситуаций, о коих лично я сейчас без понятия. А что меня заботит в данном сражении, скажу сразу!

На лицо его наконец легла тень тревоги.

— Место! — с кривой усмешкой открыл он Акселю причину раздумий. — Казалось бы, всё в порядке. Даже слишком... И у духов мотивы хороши. И нас возвышают! К чему тут лишние мысли? Если, конечно, забыть коварство Штроя...

— Зачем забывать? Не стоит! — сказал Аксель.

— Вот и я думаю — не стоит... Реванш реваншем, но и подготовка нужна большая. И мы, и они — за исключением меня с Асфоделью, а у них Штроя — в открытом космосе без скафандра находиться не можем. Значит, придётся накрывать кратер куполом, накладывать множество заклятий! Наши и их секунданты, во всём контролируя друг друга, отрегулируют под куполом силу тяжести, оптимальную для их пехоты и нашей конницы... Мало того, Штрой уже известил нас, что наложит на Боевую Сферу специальные заклинания: чтоб ни один дух не мог самовольно покинуть бой и спастись бегством! «А вы, мол, эльфы — как вам угодно...» Разумеется, мы тут же ответили: нам таких заклятий не надо, любой эльф предпочтёт позору смерть! Однако последняя мера Штроя может иметь совсем другой смысл, чем кажется. Тем более, духи до сих пор в трусости тоже не замечены...

И, кончив перечислять, Гвинн подвёл итог:

— Словом, подобные приготовления вполне возможны. И всё же... не слишком ли много хлопот ради символики? Почему не встретиться на одной из земных равнин?

— Не знаю...

— Быть может, Штрой тем самым подталкивает нас к какой-то идее?

— Идее?

— Подарок Великой Смерти! — осенило Акселя. — Твой убор...

Наступило молчание.

— Судя по тому, как пёс возится за твоей спиной, компьютер уже подсказал ему ответ. Хочешь что-нибудь уточнить, друг Шворк? — ласково обратился к нему король.

— Только одно! И для меня с моим железным нутром загадок нету, — польщенно ответил пудель. — Лунные духи тоже участвуют в сражении?

— Браво! — одобрил Гвинн. — Первое, что пожелала узнать у Штроя Ронуэн, забыв про мышиный хвостик под маринадом... Вот именно! Он пригонит их всех, всех поголовно! И с Земли, и из лунной Резиденции. Представляете? Горстка Библиотекарей во главе с Алеки — вот он, залог победы! — Король эльфов невесело засмеялся. Никто не подхватил, даже Гудна. Лишь за стеной опять заржал чуткий Дду.

— Тут и думать нечего! — сказал Аксель. — У меня компьютера нет, а понимаю... Всё те же старые штучки: проект «Луна», на сей раз — нашими руками! Штрой не сомневается в исходе сражения, хотя лёгким его и не считает. И хочет, чтоб мы, на краю гибели, не боясь за судьбу Земли, которая слишком далеко...

— Затрубили в рог, зовя на помощь Смертей! — мрачно подхватил Шворк. — Погибать — так всем! Поэтому он и отрезает своим путь к бегству, и нас на то подбивает! Штрою выгодно, если все полягут. Не останется свидетелей его поражений от руки моего хозяина. Правда, выживет Страна Фей и Эльфов, да ещё люди... Но у первой нет больше армии и короля Гвинна, вторые же о Штрое вообще ничего не знают. И никто в остальных мирах, подвластных ему, не усомнится более в его силе. Единственное, что ему нужно!

— Нет. Не единственное... — медленно покачал головой Гвинн. И обменялся понимающим взглядом с Гудной.

— Как, неужели мало?! — изумился Аксель.

— Чего ж больше-то? — развёл лапами и Шворк.

— Вы рассуждаете логично, — продолжал Гвинн. — И со Штроем знакомы не понаслышке, и били его не раз... А всё-таки вы его не знаете! Так, как мы.

— Да мы и не претендуем... — проворчал пудель. Гвинн вежливо уставился на него. — Кхм... прошу прощения!

— Не знаете так, как мы, — повторил король. — Он не зря стал первым из звёздных духов! Штрой действительно любит загребать жар чужими руками — но когда ВСЁ происходит без него, он не любит. Его «коварный» план, с лёгкостью разгаданный нами (а он понимает, что мы его разгадаем!) хорош для кого угодно, но для него, Штроя, слишком прост. Прост и даже бесславен! Ведь по сути дела это ничья... Погубить свою армию и ничего не совершить самому? Не похоже на Штроя...

— Не похоже! — глухо повторил Гудна.

— В деле с Семью Смертями и в проекте «Луна» он тоже ничего сам не делал, — заметил неуверенно Аксель.

— Ничего?! А я? — возмутился Шворк. — Меня-то кто создавал?

— Хорошо сказано! — кивнул Гвинн. — Да, Штрой и тогда вроде бы оставался за кулисами. Но подготовка шла по его прямому приказу, он ничего не оставлял «на милость» своих врагов и даже союзников! И если мы сейчас не видим того же, значит, перед нами —только верхушка айсберга...

— Какого айсберга? Что он замышляет на самом деле? — растерянно спросил Аксель.

Гвинн мрачно пожал плечами.

— Не знаем! Не можем пока понять. Ронуэн с пера спала, вторые сутки не ест...

— Говорил я тебе, — снова вмешался Гудна. — Он хочет всю Землю погубить! Или хоть нашу Страну, если не выйдет. Натравит опять Смертей...

— Как? — вопросил король, подняв руки к небу. — Медная твоя голова, это невозможно! Сколько тебе раз повторять: даже если я прикажу переместиться — «Всем в Абаллак, назад!» — Смерти не станут перемещаться следом за нами. Они преследуют лишь тех, кого видят. Или, если слепые — чуют движение! Вот тебе два свидетеля, спроси...

— А ты думаешь, без рога не обойдётся? — отважился задать вопрос Аксель.

— Думаю, нет. Мы — лучшие фехтовальщики, чем они. Но у них очень большой перевес в числе, к тому же они массивней и крепче в драке со своими секирами.

— А вы затрубите сразу! Ещё до схватки... — дал совет Шворк.

— Недостойно истинных воинов, и едва ли выполнимо для трусов, — отрезал Гвинн. — Мы не знаем, насколько далеко нужно держаться от противника, чтобы Смерти не напали на нас! Подобных случаев не было... Но зато об уборе знает Штрой. И неизвестно, каковы его указания командирам, если те услышат звук рога! Может, сразу же броситься на нас и смешаться с нами? Он предупредит — они сделают, не спросив, зачем!

— «Предупредит»? А его на поле не будет? — наивно уточнил Аксель.

— На этот счёт будь спокоен! — заверил Гвинн, насмешливо ухмыльнувшись. — Смерти ведь и с ним церемониться не станут. Умереть же со своей армией он не жаждет. Ему придётся сделать то, что сам он запретил остальным: бежать из боя! Больше позора нет... Затаится где-то неподалёку, но не переступит рубеж Боевой Сферы. Скромненькая звёздочка в небесах...

— Эльфами командуешь ты?

— Да. Правда, они ещё не знают. Знает Диадема и Асфодель... Остальные думают, будто армию возглавит она. На деле же останется в Абаллаке, с феями и детьми. Пускай смотрит за порядком... Границы страны надёжно защищены заклятиями, их никакому Штрою не одолеть!

То, что имя сестры Гвинн назвал последним, явственно говорило, каков авторитет королевы в глазах брата. А она с ума сошла от счастья при вести о его воскрешении! У Акселя даже на душе потеплело, когда он представил себе в тот миг лицо Асфодели...

— Но у меня ещё теплится надежда, — услышал он голос короля. — Надежда на тебя, Аксель! Не особенно прочная, конечно... хоть ты и не виноват. Однако при нынешних делах следует использовать всё! Предотвратить бой, или получить преимущество, не жертвуя собственными жизнями...

— Это ты о Риме и Кодексе? — очнулся Аксель.

— Конечно! Зачем-то же они тебя звали, Смерти? И они понимают: послезавтра ты захочешь быть с нами, в кратере Аристарх. Ты мог бы получить от них какой-то ценный совет по поводу предстоящей битвы. А если так — я хочу быть рядом...

— Милости просим! — сказал юноша, наконец-то поняв всё до конца.

— И Штрой, — зловеще напомнил Гудна. — Он тоже наверняка пронюхал! Прикончит эльфёнка втихаря...

— Ребёнка, — поправил Гвинн. — Ты обижаешь Акселя, Гудна: он давно юноша и воин! Но, разумеется, мы не отойдём от него сейчас...

— Где же вы будете жить? На вилле Скьявоне? — радостно спросил тот.

— У тебя такой царский шкаф, а ты ещё спрашиваешь? Придётся твоему Аксу потесниться! Зато он получит по соседству участок леса, красивого оленя и очень неплохого коня. А если окажет милость, то и жаркое... Да, кстати, Гудна: время обедать! Накрывай на стол, да получше, если не хочешь, чтобы нас поселили в ящике для старых носков...

— Я сыт! — испугался Аксель. Но, немного подумав, тихо добавил: — Разве что совсем небольшой кусочек...
Неизвестно, вылез бы Аксель в дверь хижины, или нет: к счастью, его проглотил Шворк, решавший проблемы радикально. Король Гвинн не любил мешкать с решениями. Он не пригласил гостей ни охотиться, ни гулять в лесу, ни даже зайти на конюшню — познакомиться с легендарным Дду. Развлечься можно в шкафу, пока же — вперёд, на виллу! И Шворк устремился ввысь, а король летел рядышком на волке.

Обратный путь одолели столь же быстро (пусть и не с точки зрения пуделя), без приключений. Но так как юноша больше не волновался, куда и зачем летит, то залитые ярким солнцем поля Кампаньи и даже скромная Сора доставили ему немалое удовольствие своей панорамой. А родной парк с его зелёной прохладой показался просто оазисом!

— Здесь я тебя высажу, если все не против, — сказал пудель. — На вилле мне делать нечего, остаётся дозор на подступах...

Никто не стал возражать, и Шворк удалился, важно упомянув в присутствии короля и волка о постоянной мысленной связи, которую имеет с ним Аксель. Кусты поглотили пуделя, увлечённого не столько дозором, сколько мирной и бескровной охотой на здешних сонь.

Вилла была пуста. Синьора Дзандоменеги либо спала, набираясь сил для грядущей ночи, либо пошла по магазинам. Её святой мирно стоял в коридорной нише, в венке цветов, и сквозь витражные стёкла комнаты Акселя лился безмятежный, спокойный свет.

Король и волк чинно вступили в комнату, где у стены в полумраке отсвечивала зеркальная крепость — их будущее жильё.

— Неплохо! — одобрил Гвинн ап Нудд. — В подобный шкаф весь Абаллак влезет... Кто бы ни пригласил вас сюда, друг Аксель, он славно позаботился обо всём.

— Я много слышал о твоей простоте в быту, — сказал Аксель. — Надеюсь не осрамиться...

— Только вот что, — добавил Гвинн. — Хочешь — вой, а хочешь — проклинай меня заодно с комиссаром Хофом, но мне не нравится, как защищена комната магически...

Аксель был немного задет. Уж на сей раз он не заслужил замечаний!

— Честно говоря, я не особенно волновался по поводу моего жилья, — начал он. — Ведь нам его подобрали Смерти...

— Откуда такая уверенность? Духи тоже умеют работать быстро! Могли подслушать твои разговоры с Чёрным Кодексом и вовремя заманить тебя сюда. Чтоб оставаться в курсе и дальше! Тогда, кстати говоря, любая твоя защита вообще действовать не будет благодаря их контрзаклятиям... которых ты даже не заметишь.

— Не замечу? А Заклятие Волшебного Контроля?

Король и слуга обменялись ироническим взглядом.

— Оно для начинающих, Аксель, — мягко ответил Гвинн. — Для тех, кого не считают опытными врагами, чтоб всерьёз от них что-то прятать. Ну, знаешь, примерно вроде слежки: можно нахально топать за кем-то по пятам, а можно так затаиться... сова ночью не найдёт!

— Ну да... Да, конечно, — вздохнул Аксель. — Значит, защита... Стихотворная магия Гуго Реннера наложена. Не хочу повторения Мюнхена, особенно если вместо Акса станут душить меня! ЗАПЛЮМАПИВИ — Заклятие Против Любого Магического Проникновения И Влияния Извне — после стихов уже и не нужно. Но поскольку оно — часть магии духов и направлено против них, то я его всё же наложил!

— И правильно сделал.

— А я ещё учёл лунный опыт! Довольно горький, конечно... И наложил заклятие на случай, если кто-нибудь изнутри немагически принесёт «жучка». Любую дрянь для подслушивания... Достаточно?

— В обычных условиях — да! — любезно кивнул король. — Но, учитывая важность твоей персоны и твоих поисков, не обижайся на мелкие придирки. Что бы нам такое выдумать, Гудна, на месте друга Акселя, чтобы насолить другу Штрою несмотря на все его хитрости?

— Ну, — задумчиво отозвался волк, — тот, стало быть, способен, как ты уж сам говорил, или вперёд Акселя забежать — и тогда он устроился с комфортом... Или же, если опоздал — в окно или дверь кого заслать. Безо всякой магии...

— Но подслушивать-то у него не получится! — напомнил Аксель.

— Можно и подсматривать. Войти по-обычному, пока тебя нет, и «магический глаз» оставить! Читать по губам, допустим. Читать с листа... того же Чёрного Кодекса... Против «глаза» заклятий не накладывал?

— Нет...

— В том и другом случае, — наставительно сказал волк, — хорошо подойдут ЗАВЫЛЮЧУМА! Не слыхал? — И, прочитав по лицу Акселя ответ, объяснил: — Заклятия Выявления Любой Чужеродной Магии. Они шпионские, их мало кто знает. Чужого колдовства не снимают. Но покажут его почти всегда! Хоть духов, хоть эльфов, хоть кого... Большим волшебником надо быть, чтоб обмануть ЗАВЫЛЮЧУМА! А уж сам-то Штрой к тебе, я думаю, не заглядывал, — с юмором оскалился он.

«Приятный собеседник», — подумал Аксель.

— Спасибо! Да, я думаю, лично Штрой в комнате моей не бывал,— вежливо согласился он. — Прочитай, пожалуйста, ЗАВЫЛЮЧУМА, а я запишу...

И понял, что эльфам понравились его смирение и вежливость: уроки Потустороннего замка, особенно общения с птерокурицами, давали себя знать! Волк самодовольно кивнул, внятно прочёл длинные, заковыристые заклятия, не имевшие ни общего звука с Заклятием Волшебного Контроля — и Аксель горестно ахнул...

На миг ему показалось, будто кто-то вздумал сушить в его комнате бельё. Прозрачные, гладкие волокна — некоторые толщиной с канат! — перечеркнули её во всех направлениях, сбиваясь на углах мебели в мерзкие, белёсые коконы. Особенно много их топорщилось на окне, вкрадчиво тянуло к откосам и батарее кисейные слёзки-паутинки. И какие-то стеклистые твари жили в них, а некоторые пробирались внутри больших канатов в гости друг к другу... что твоя Галерея Снов! Центральный кокон оказался на потолке, обнимая люстру. Судя по тому, сколько существ торопилось от него и к нему, в нём бурлила жизнь, и она явно не теряла времени даром. Только зеркальный шкаф да небольшое зеркало на стене оказались свободны от этой нечисти. И он, Аксель, жил среди неё, ходил сквозь неё, может быть, глотал её ненароком! К горлу юноши подступила тошнота, по телу разлилась давняя, знакомая слабость. Уступая ей, он закрыл глаза...

— Такого я ещё и сам никогда не видел, — услышал Аксель спокойный голос Гвинна. — Пожалуй, можно припомнить... Гудна! Гудна!!!

В его тоне вдруг прозвучали ноты ужаса. Но не успел обманутый хозяин жилья повернуть голову к гостям, центральный кокон взорвался! Липкие верёвки, выстрелив из него, оплели, свалили с ног короля и Акселя. А вдогон торопились их захлестнуть нижние канаты, не столь проворные, зато гораздо более прочные, и минуту спустя обе беспомощные жертвы еле барахтались...