"конец "засто я"

А я пытался доказать, что несси существует, что в глубинах мирового океана ещё множество неизвестных тварей. Но все мои доводы тонули в общем «тю на тебя!». Уже через 20 лет после этого случая я с грустью узнал, что самая известная фотография лох-несского чудовища обычная подделка. Какой-то местный фотограф решил посмеяться над своими недоброжелателями - издателями газет и смоделировал плезиозавра из детской подводной лодки. А те поверили, и фальсификация просуществовала 60 лет. Хотя кто его знает. Возможно несси всё же существует.

А вот что существует в настоящий момент точно - так это оплата за детей в пришкольных лагерях отдыха. Не знаю сколько, но думаю, что немаленькая. Поэтому много семей не имеют возможности направить своих отпрысков на дневной отдых, а те, в свою очередь, шляются по вокзалам и разным злачным местам, ища приключений себе и родителям на заднее место. В годы «застоя» такого не было. В Отрадокаменке ученики отдыхали в пришкольном лагере бесплатно. Всё это дело оплачивалось совхозом и профсоюзами. А мы, ученики, наслаждались вкусными кушаньями, разнообразными деликатесами, сладостями и, конечно, общением между собой. К тому же три раза на неделю все с большим удовольствием, организованно, по группам, посещали бесплатные киносеансы в доме культуры. Ну а уже какие фильмы брать для пересмотра в каховском кинопрокате отец прекрасно знал. У него был хороший консультант, ваш покорный слуга. Неоднократно я ездил с отцом на совхозном автобусе на «кольцо» и лично выбирал кино, которое нравилось детям.

Да и в повседневной жизни сельчане любили посещать клуб. По большому счету кроме ДК для культурного проведения времени больше и пойти было некуда. Девочки бегали на танцевальный кружок, где было несколько возрастных групп. Среди представительниц слабого пола было модно показывать свою ловкость в танцевальных па, в основном перед «женихами». Недаром ведь во время репетиций у дверей танцевального зала собирались целые толпы ребят разных возрастов. Кто приходил просто посмотреть что-то интересненькое для себя, а кто и к своим «невестам». Кое-кого из старших ребят даже допускали в сам зал, на репетиции танцевальных кружков.

Их руководительница, Шаповалова Нонна Николаевна, «по совместительству» ещё и вела все торжества, которых в то время хватало. На большие праздники в дом культуры набивалось людей под завязку. Это было что-то вроде показательных выходов в свет. Местные модницы, девушки и молодые женщины, ожидали таких праздников, как Наташа Ростова первого балла, покупали дорогие и «крутые» платья, шубы, пальто, в зависимости от сезона. Но самым шиком было, когда на тебе джинсы или минивельветы «Made In ...» в такую обтяжку, что казалось, вроде бы их владелица в этих штанах и родилась. У ребят и мужиков челюсти отвисали от такого дефиле местных красавиц перед праздничными концертами. Как правило, перед началом торжеств почтенные мужи-начальники местного пошиба и их жёны с надменным видом предварительно занимали места в зале, а работяги, так называемый средний класс, курили на входе в клуб. Поэтому сам вход всегда был как бы в тумане от дыма сигарет и привлекал молодух мужским смехом и веселым шумом, как пчёл на сладкое. Девушкам не сиделось в зале, и они раз за разом «пролетали» через мужское скопление со сверхсеръезными сосредоточенными лицами, зимой без верхней одежды, с понтом по безотлагательным делам. Они демонстрировали свои прелести и как бы говорили: «Посмотрите, вот я какая классная!», и постоянно нарывались на комплименты. От подобного внимания девушки рдели, улыбались и бежали еще быстрее. Когда же красавицы отдалялись на безопасное расстояние, «знатоки» и «сердцееды» выражали свое мнение относительно женских выпуклостей и впадин, мечтая, что «Эх, переспал бы я с ней во второй раз, если бы в первый удалось». Правда, в простонародье это звучит немножечко иначе.

Женщины же более солидного возраста только то и делали, что покачивали головами и осуждали поведение молодёжи, при этом не отрывали глаз от своих отпрысков. «Не дай Боже что-то учудит!», хотя от такого надзора коэффициент был нулевым, и тогда говорили, что «Вот в наше время..!», не забывая при этом показать всем окружающим и свои прелести в виде дорогой одежды и количества колец на пальцах рук. Позволить себе подобную роскошь могли только жёны начальства. Хотя и «гегемоны" изредка радовали свои «вторые половинки» не только дорогой бижутерией, но и золотыми украшениями, в виде колец и цепочек. Тогда почтенные учительницы, знатные доярки и работницы совхоза не обращали никакого внимания на холод и выставляли на всеобщий обзор свои декольте с драгоценными украшениями (мы тоже не лыком шитые и кое-что, да и умеем!).

Наконец то на сцене появляются руководители совхоза. Представители сильного пола табуном повалили в зрительский зал, покрыв вход у дома культуры толстым толстым слоем окурков. По залу мгновенно расползался тяжелый сигаретный дух, от чего почтенные матроны только кривились. Главный докладчик начинал свою речь в духе нашего дорогого Леонида Ильича (Брежнева, если кто не в курсах) чтением с трибуны отчета об успехах совхоза и в целом страны, которые достигнуты на данном этапе. В зале господствует тишина. В передних рядах делают вид, что внимательно слушают. Но чем дальше назад, тем веселее становилась картина. Посередине люди откровенно скучали. Кто клевал носом, кто шёпотом переговаривался между собой. Дальше щёлкали семечки наши всезнающие женщины-бабушки и пересказывали друг другу свежайшие сплетни из жизни не только односельчан, но и самих известных людей страны. Подсев поближе, можно было узнать буквально обо всём - от того, кто с кем живет, и кто кому изменяет в селе, до того, что Алла Пугачева хотела покончить с собой, потому и пела по телевизору последний раз такую грустную песню, как будто прощалась со всеми поклонниками своего таланта. Кстати, о ужас, на нашего самого любимого и уважаемого Леонида Ильича Брежнева было совершенно покушение каким-то безумным милиционером. Мужики рядом подхватывали тему своих благоверных и по большому секрету шептали, что, наверное, то нашему генсеку мстил брат погибшего мента, который по своей наивности хотел прибором измерить скорость брежневского кортежа автомобилей, когда те проезжали мимо с какой-то официальной делегацией. Но вместо чисел на циферблате измерителя скорости получил пулю в лобешник от охранников первого человека в стране. И всё же наш Леонид Ильич справедливый и чуткий лидер. Увидев, что гаишник не хотел стрелять в его авто, он собственноручно, проезжая около мёртвого тела, выбросил через отворенное окно три пачки денег по десять тысяч в каждой! На что одна женщина средних лет заметила своему мужу: «Нужно и тебя послать туда, там, где Брежнев на своём членовозе курсирует, чтобы ты неожиданно какую-то палку на него направил». «Ну не дура! Так меня же пристрелят, как и того «мусора»!» - негодовал мужичок с красным носом и неповторимым устойчивым запахом изо рта. «Вот скажи, какая от тебя польза?! А так хоть тридцать тысяч на семью заработаешь! На всю жизнь мне и детям хватит! Ещё и внучкам достанется!». «Да чтобы я за тебя, змеюку, под пули лез? Не дождёшься!». Вся середина зала тихонько хохотала от подобных семейных перепалок. А в это время над аудиторией громогласно звучали слова докладчика о том, что наш уважаемый Леонид Ильич на последнем съезде ЦК КПСС в своем выступлении заметил, что нужно повышать производительность труда на всех участках сельскохозяйственного сектора!

На самой галёрке собирались откровенные хулиганы, которые хотя и не шумели, но выражали свой «протест» против общества тем, что исподтишка распивали алкогольные напитки из одного двестиграммового гранчака и шмалили одну папиросу на всех (это было незаметно после прихода мужиков из улицы). Этим они показывали свою независимость и «крутизну» перед девушками и нами, малолетками. Мол, нам всё по барабану и на всех начхать!

Наконец, после сорокаминутного чтения из бумажек о наших общих победах и успехах, начинается награждение наилучших за прошедший период в совхозе. Здесь народ уже оживился. Это ведь большая честь, выйти перед всем честным людом на сцену, получить «Почётную грамоту» плюс рукопожатие и поцелуй в щечку от высокого начальства. Переполненный зал в едином порыве аплодирует передовикам, как ни как, ударник производства! Ну а «Почётную грамоту» под стекло в рамочку и на самое почётное место в доме. Пусть будущие гости видят, к какому значимому человеку они попали в жилище!

И вот, наконец, концерт. Отчитывалась местная самодеятельность. Девушки танцевали, народные хоры пенсионерок и моложавых женщин своим пением «выясняли», кто из них лучший, семья Кисель артистически читали украинские юморески, да так искусно, что все буквально плакали от смеха и сползали со своих кресел. Неоднократно в подобных концертах принимал участие и я. Музыкальная школа всегда демонстрировала свои достижения в учёбе местных лоботрясов и пай-девочек. А так как автор этих строчек 7 лет проучился по классу фортепиано, то на подобных мероприятиях моё место было не в зрительском зале, а за кулисами и на сцене. На первых концертах казалось, что умру от волнения. Руки дрожали, ноги подгибались, пальцы не слушались, на лбу выступала испарина. Ты начинал краснеть, как рак в кипячённой воде. На полусогнутых, ватными ногами, на глазах у сотен односельчан, проходил через всю сцену к фортепиано. В те минуты казалось, что ты забыл всё напрочь, даже как называются ноты. Но стоило только мягко нажать клавиши, как волнение куда-то исчезало. Вокруг уже никого не существовало. Были только ты с инструментом на целый мир и никого вокруг.

Кстати, ребят в музыкалке хватало. Баян, аккордеон, балалайка и в какой-то мере фортепиано - на них было не стыдно учиться пацанам. Другое дело бандура - это чисто девичий инструмент (во всяком случае, так у нас считалось). Поэтому там представителей сильного пола младшего возраста не было. А вот на духовых инструментах уже девушки считали играть большим неприличием. На первом этаже музыкальной школы, где располагался духовой оркестр с одного крыла, и аптека с противоположного, было мальчишечье пристанище. Руководил всей этой разношерстной ватагой Воронежский Леонид Фёдорович, герой Великой Отечественной войны и отличный педагог. Его уважали все в селе, от наивысшего начальства до законченного алконавта, хотя Леонид Фёдорович был не местным и каждый день приезжал на занятие с Новой Каховки. Вообще председатель совхоза-завода «Каменский», Костенко Николай Дмитриевич, заботился о музыкальном образовании односельчан и всеми правдами и не правдами заманивал в село квалифицированных музыкантов. Так он уговорил приехать в село супругов Ефимчуков, учителей по классу бандуры, и делали они своё дело красиво и вдохновенно. Всегда приятно было слушать игру на инструменте и пение не только соло, но и трио, квартетов, да ещё и самых красивых девушек села. Именно это действо очаровывало. Взрослые люди просто сидели и любовались увиденным. А у ребят буквально челюсти отвисали от подобной картины, ведь наши "чаривныци" (волшебницы) выходили в украинских народных костюмах и напоминали невест на старинной свадьбе. Когда же к многочисленным струнам бандуры прикасались уже замужние молодые женщины, старшие пацаны только цокали языками и вслух высказывались, мол, я бы вон ту хоть бы сейчас затянул в кусты, а я вон с той за кулисами прямо бы на бандуре... Младшие только смеялись, ну как же - это ведь наши блатные (крутые) говорят. Хотя до многих моих сверстников никак не могло дойти, о чём именно идёт речь. Но ржали все. Мы же уже взрослые и всё понимаем.

Одноклассник Ваня Пеняк, музыкант в совхозном духовом оркестре, рассказывал, как мужики, которые сидели по центру оркестровой ямы, всегда задирали головы, когда две ведущие выходили объявлять в микрофон следующий номер, или когда девушки пели песни. Причина банальна, микрофоны постоянно ставили на самый край сцены, красавицы в платьях становились около него. Дальше, думаю, понятно. А мальчишки всё выспрашивали у Ивана, ну как там у них, девок, снизу. Тот только тянул резину и с многозначительным выражением лица отвечал: «Подрастёте, увидите!». Нам, друзьям, конечно, всё рассказывалось, и с наименьшим подробностям.

Ребята из духового оркестра кроме тренировок и выступлений на праздниках ещё и зарабатывали деньги. Они играли на похоронах. Не знаю, сколько им платили тогда, но тот же Иван Пеняк, мой одноклассник и товарищ, в 11 лет зарабатывал от «трёшника» до «червонца». Это зависело от состояния семьи покойника и количества музыкантов на похоронной церемонии. Ване, как самому младшему, и платили соответственно. Но и то были большие деньги на то время. Он очень гордился фактом, что уже сам зарабатывает себе на кеды и ситро с мороженным.

Но главным для «духовиков» был не побочный заработок, а игра перед всем селом и начальством на первомайские праздники во время парада. Тогда они были в центре внимания. А выпивать оставались не с кем-нибудь, а с местной элитой плюс высокие гости из района и области. Последних всегда хватало. Кто же откажется на халяву выпить сухарика из винного подвала, или мускатного с винзавода? Наши трубачи потом целый год ходили гоголями и хвалились, как они выпивали на брудершафт с начальством, а те у них даже спрашивали советов относительно дальнейшего развития совхоза! Так и говорили: «Без вашей подсказки, Иванович, мы бы ещё долго ломали голову над этой проблемой!». Правда, это со слов самого Ивановича. «Свидетели» разговора только кивали головами и наперебой хвастались, что и они кое-что советовали нашим руководителям, даже критиковали их: «Что-то, вы, Дмитриевич, не тавой...», «Понял, ребята, исправимся! Сделаем все, как вы советуете!». Ну конечно. Куда же нашему начальству без ЦУ (ценных указаний) духового оркестра? Они же вышли из народа и не протирали годами даром штаны в институтских аудиториях, а затем в кабинетах, как некоторые. Они работали в поте лица и не отрывались от родной земли матушки. Поэтому лучше за любого грамотея с высшим образованием знают, как, что, где и когда нужно делать. Только почему-то подобные прозрения у «знатоков» проявлялись исключительно во время «культурного отдыха» с веселящими напитками под добрую закусь, когда все становятся грамотными, аж страшно. На трезвую же голову их смекалка куда-то мгновенно выветривалась. А мозг работал только в одном направлении - доработать к шабашу, принять на грудь с товарищами, поужинать, кино по телевизору и к жене в теплую постель.

В совхозе жили, как и во всем Союзе. Зарабатывали не так много, как хотелось (хотя, человеку всегда заработанных денежек мало, особенно нашим красавицам), но на еду с одеждой хватало. Стоимость коммунальных услуг копеечная и не зазорно выносить из работы всё, что плохо лежит. Едва ли не каждый хозяин имел в наличии свое домашнее вино, хотя виноградников почти ни у кого во дворе не было. Руководство через пальцы смотрело, как простые рабочие брали «остатки» с совхозных полей, набивая мешки и вёдра виноградом, помидорами, морковью, свёклой, зерном, яблоками, люцерной. Наказывали только тех, кто не знал меры, или же, как всегда, крайних. То есть тех, кто несвоевременно подвернулся под горячую руку.

Впрочем, вся страна жила за подобным сценарием, ещё и придерживаясь принципа «ты мне - я тебе». Руководители всех рангов копировали нашего дорогого Леонида Ильича во всём и целовались взасос при каждой встрече. Казалось, что они любят друг друга больше, чем собственных жён. Хотя возможно так оно и было. Попробуй прожить в любви с одной женщиной долгое время. Куда и любовь девается? И начинаешь смотреть на других женщин, как кот на сметану. Да и сами представительницы слабого пола не отстают от своих благоверных. Так было во все года. Так будет всегда.

В начале 80-х годов отец неоднократно катал меня на мотоцикле МТ-10 с коляской и частенько заскакивал "по работе" в соседнее село Николаевка к местному киномеханику Михайлюченко Николаю Ильичу.

Пока они решали срочные дела «текущего момента» «текущими» напитками домашнего производства, ваш покорный слуга прогуливался неподалёку. Было интересно. Не так часто на то время я попадал в Николаевку. Однажды моё внимание привлекли женские вопли с соседней улицы, и я двинулся на крики. Картина была ещё та. Две моложавые женщины скублись, без наименьшего сожаления друг к другу, а за ними наблюдала целая свора соседей. Они не вмешивались в разборки, а только тихонько посмеивались. По выкрикам я понял, что сельские красавицы не разделили мужа одной из них. То есть жене поднадоели измены своего благоверного, и она решила положить конец его любовным похождениям и при всем честном (ударение на "о") народе опозорить любовницу. А заодно «намылить» и исказить фэйс, который так привлекал внимание её мужа. Кому же захочется смотреть на поцарапанное лицо и разорванный рот. Но любовница оказалась не из пугливого десятка и начала отстаивать свои права, не поддаваясь на насилие своей прежней лучшей подруги, как выяснилось позже.

Следовательно, две молодые женщины сцепились, будто дикие кошки. Лицо обеих были в крови и придорожной пыли. На улице стоял такой визг и мат, что зеленая трава скрутилась в трубочку и покраснела от стыда. Однако женщинам было безразлично. Они уже давно сорвали друг с друга платья и втоптали их в землю. Я с широко открытым ртом наблюдал, как вздрагивают их груди при контакте с противником. Я впервые увидел такие формы вживую. А их односельчане стояли и с неослабевающим интересом наблюдали за ристалищем. И тут к сборищу народа с переулка выехал совхозный ГАЗон. «Что сейчас будет!!!» - аж запищала в восторге, от предвкушения крутой развязки, одна из присутствующих дам, возбужденно потирая при этом руки. «Да что же это делается такое!» - выпрыгнул из кабины грузовика водитель и стал оттаскивать свою жену от любовницы. «Шлёндра! Шлёндра гулящая!» - кричала замужняя женщина, вырываясь из крепких объятий своего благоверного. «Кто, я? А к кому это Вовка с Каменки на «ЗИЛу» постоянно заскакивает, когда мужа дома нет, а?» - парировала любовница. «Что-о-о?» - бывшая подруга вырывается из ослабших объятий ошарашенного такой новостью мужчины, хватает немелкий "камешек" и замахнулась для нанесения сокрушающего удара по голове своей обидчицы. Та от неожиданности зажмурила глаза и выставила перед собой руки, как бы защищаясь. Всё. Сейчас будет море крови и труп посреди улицы. Люди затаили дыхание и закоченели на месте от такого неожиданного поворота событий. Но здоровая рука шофера одним ударом выбивает «холодное оружие», а повторным - валит на сырую матушку-землю свою "вторую половинку". «Собирай вещи и бегом до мамы!".

Долго я ещё потом вспоминал увиденное в Николаевке. Женские бои без правил в грязи отдыхают. Позже я частенько наведывался в это село. Сдружился с местными и был у них за своего. Правда, кроме тех случаев, когда происходили конфликты с каменскими. Тогда не существовало понятия "друг". Все делились по месту проживания и дрались между собой беспощадно. Мой сосед, Фёдор «Бедя», старший от меня лет так на восемь, вспоминал, как он со своим товарищем «Грекой» по молодости, то есть до армии, ходили вдвоём в николаевский клуб на разборку с каким-то местным держалой. Как обычно всех «положили», им принесли отступное - ведро креплённого заводского вина, которое они вместе с недавними "врагами" и «раздавили», затягиваясь одной «Беломориной» (папиросы такие по 25 копеек за пачку) на всех. Танцы с местными красавицами в клубе продолжались до утренней зари. На то время ДК в Николаевке - это обычный сарай извне, но внутри переделанный под зрительский зал с небольшим фойе при входе. Впрочем, его метров хватало на веселье для молодёжи в виде танцев под магнитофон на выходные. Отец неоднократно заменял своего товарища и коллегу по работе, местного киномеханика Михайлюченко Николая Ильича, когда тот был в отпуске. А я приезжал смотреть фильмы на велосипеде. Благо, это не очень далеко. Скажу, хоть клуб на вид и сарай, но внутри было достаточно уютно. Я и до сих пор удивляюсь, как там помещалась едва ли не вся Николаевка, когда демонстрировались индийские фильмы?

Конечно, ДК в Отрадокаменке, по сравнению с николаевским, казался царским дворцом. Костенко Николай Дмитриевич не уставал заботиться о благосостоянии работников совхоза и всячески пытался улучшить условия проживания людей, их досуг. Поэтому в начале 70-х годов на краю села и построили новый современный, на то время, дом культуры. Рядом расположились аптека и музыкальная школа. Через дорогу напротив больничная амбулатория, киоск для продажи книжек, тетрадей, шариковых ручек, а также сельсовет с отделением связи (почта) и сберкасса. В том же здании находился и кабинет участкового милиционера. Ему неоднократно приходилось разруливать дела с малолетками, жаривших сало на «вечном огне», круглосуточно горевшим на революционные и военные праздники. То есть в начале мая и ноября.

Ох и гонял нас тогда котельщик дядька Лютко, аж пыль столбом подымалась. Как мы боялись его косого взгляда, который был страшен в вечерних сумерках - это не передать словами! Только завидишь одноногого котельщика, так и орёшь во всё горло: "Шуба пацаны!". А взгляд подвыпившего мужичка так и пылает праведным гневом. Ведь его каждый день начальство пилит, чтобы около священного "вечного огня" никого и близко не было! А тут такое кощунство. Подрастающее поколение на нём сало жарит. И ловил "злостных нарушителей социалистической законности" котельщик, отбросив свой костыль прочь. В два счёта прыжками на одной ноге догонял кого-нибудь из пацанов и хватал его за шкирку: "А ну-ка пойдём к твоим родителям!". Паренёк послушно плёлся позади дядька Лютко. Да и куда бежать? В селе все друг друга знают. Так что от судьбы в виде отцовского ремня и многодневной трудотерапии никуда ты не денешься!

А твой батяня нальёт котельщику пару стаканчиков винца: "Ты не докладывай начальству про выходки моего оболтуса, добро? А с ним я сам разберусь!". "Добро!" - соглашался одноногий Лютко (хоть убей, не помню, как его по имени отчеству) и хромал обратно для несения "почётного караула" возле "вечного огня", который был расположен на территории мемориального комплекса рядом с сельсоветом. Но от его охраны не было никакого толку. Только дядька пойдёт домой ужинать, как "вечный огонь" облепила новая ватага пацанов. Это же какая романтика, посидеть в сумерках в самом центре села возле памятника, когда только отблески "вечного огня" дают возможность в сплошной темноте разглядеть лица своих друзей, пообщаться с ними, поржать с приколов. Дядька Лютко гоняет и может поймать? Ну и что. Кого-то одного схватит, а остальные ноги в руки и айда через деревянные заборы зелёного цвета на территорию детского садика, который расстроился как раз возле ДК и напротив мемориального комплекса. В старых его корпусах и проходило моё "босоногое" детство, вместе с десятками сверстников, под пристальным присмотром наших воспитательниц - Матяш Тамары Сергеевны и Полищук Валентины Михайловны. Эти строения и сейчас находятся на своих местах. Только вот вместо детского смеха раздаются оттуда молитвы верующих односельчан, а впритык с помещением церкви ещё и расселили семьи каменчан. Так и живут там люди, в мире и согласии, как и повелевал нам Всевышний, в самом "сердце" Отрадокаменки. А что? Неплохо устроились. Медицинская амбулатория рядом. Заболели, например, у ребенка зубки. Так к зубному врачу, Салашу Анатолию Андреевичу, который славится далеко за пределами района, долго идти не нужно. И очередь к нему можно с самого утра занять. То же касается и нашего терапевта Кулешова Николая Егоровича. Не смог ты выйти по каким-либо причинам на работу - быстренько к нему открывать больничный. И к детскому врачу очереди выстраиваются. Уважают этого мужика в селе. Ведь все дети Отрадокаменки, и не только моего села, прошли через руки Голева Александра Николаевича. При чём, в прямом смысле.

А куда же девались детки, если их пристанище отдали под жилые здания и церковь (раньше там были каптёрки для сторожей детсада, да склады с детскими кроватками и матрасами, на которых мы частенько кувыркались с девчонками в перестроечные времена)? Всё просто. Ещё в конце 1979 года (или в самом начале 1980-го, это не так важно) в селе торжественно открыли новый двухэтажный просторный детский сад. Ох и резонанс имело это событие, на всю Украинскую ССР! В Отрадокаменку пожаловали телевизионщики, чтобы на века зафиксировать радостный миг вступления в эксплуатацию такого величественного здания, в котором будет протекать счастливое детство самых молодых граждан Советского Союза (а позже и независимой Украины), когда их родители ударно работают над благоустройством нашей страны. Только вот самим деткам общение с дядями и тетями из телевидения доставило мало радости. Как рассказывал известный на всё село баянист Смиян Владимир Дмитриевич, дочка которого Оля как раз и входила в старшую группу, выбранную для съемок торжественного открытия детсада, детей почти до вечера мучили своими установками гости из области: "Станьте сюда, смотрите туда, ещё один дублик, пожалуйста". И все это ради 15 минут на экране телевизора! Показывала этот праздник открытия по Украинскому телевидению Херсонская гостелерадиокомпания. Лично я по какой-то причине этот сюжет не посмотрел. Зато собственными глазами видел, как ещё долго после официальной сдачи в эксплуатацию детского садика его помещения приводили в надлежащий вид. То есть, был план, утвержденный на самом верху. Его, как всегда, "выполнили-перевыполнили" на 100,001%. Строители отчитались о своих "победах" начальству, а их начальство уже своему начальству. Кто же захочет без денежных премий оставаться? А то, что в СССР уже так повелось, чтобы здания сдавать с большими недоработками и браком - это не страшно. Кто сильно того хочет, тот обустроит свое "гнёздышко" самостоятельно. Что и делали работники детского садика с рабочими совхоза в течение некоторого времени. И взлелеяли таки просто сказочку! Приятно же зайти не только в само здание, но и на территорию! Не верите, приезжайте и сами посмотрите. Недаром в начале 80-х годов каменские строители, маляры, столяры исправляли огрехи залётных "работяг", ох недаром. Детсад вышел просто м-м-м, конфетка!