Советские военнопленные в угольной промышленности

В середине октября 1942 г. руководство строительными работами концерна «ИГ Фарбен АГ» в Освенциме - Моновице докладывало, что

снабжение продовольствием остарбайтеров [...] с целью повышения произво­дительности труда поставлено на иную основу, а именно, произведено разделение рационов на три группы. Вторая группа соответствует размеру среднего рациона, первая группа равна второй плюс 25 %, третья группа равна второй минус 25 %¹⁹⁰. 27 октября 1942 г. руководство заводской полиции и «лагеря для иностранных рабочих» концерна Круппа также решило ограничить рационы «плохих остарбай­теров» и за счёт этого давать добавки «послушным остарбайтерам»¹⁹¹.

Однако ввести эту систему в широком объёме удалось поначалу только в уголь­ной промышленности. Для описания процесса реализации этой системы следует обратить внимание на ряд факторов. Поэтому данный параграф будет в определён­ной мере посвящен описанию использования советских военнопленных в угольной промышленности. Это описание отнюдь не стремится к полноте, - доступные мне источники и в этом случае зачастую довольно скудны, - но лишь к тому, чтобы на­метить основные тенденции. Фундаментальное изложение в данном случае предпо­лагало бы привлечение всего комплекса принудительного труда.

В усилиях по внедрению «продуктивного питания» ключевая роль принадлежит предприятиям окружной группы угольной промышленности Верхней Силезии. 29 октября 1942 г. на заседании руководства предприятий концерна «Фюрстлих Плессише Бергверкс АГ»¹⁹² в Катовице директор концерна Брукман потребовал,
XI. Использование труда сов. военнопленных..

18*

Месяц спустя он высказался более определённо:

Имеющиеся в наличии продукты питания следует распределять таким образом, чтобы возможно было уделять дополнительные порции ударникам производства. За счёт этого те, чья выработка очень мала, должны получать соответственно мень­ше. Будет только справедливо, если выданные порции еды будут соответствовать производительности труда¹⁹³.

Вскоре здесь также образовались «три пищевые категории»¹⁹⁴, возможно, бла­годаря тесным связям с управлением строительными работами концерна «ИГ Фарбен АГ» в Освенциме, для которого рудник Фюрстенгрубе концерна «Плессише Бергверкс АГ» поставлял уголь. Представляется также, что именно окружная группа угольной промышленности Верхней Силезии, - председателем правления компа­нии был генеральный директор Гюнтер Фалькенхан, - первой направила в импер­ское объединение угля требовании о введении «продуктивного питания». Первые шаги в этом направлении были предприняты, по-видимому, только в начале лета 1943 г. После переговоров с имперским объединением угля представитель адми­нистрации угледобывающих предприятий Верхней Силезии 31 июля 1943 г. сооб­щил правлению окружной группы, что имперское объединение угля

также придерживается того мнения, что военнопленных русских следует разделить на группы в соответствии с их выработкой. Сверх того, военные учреждения следует лишить всякой возможности влиять на процесс питания и ограничить их деятельность сугубо охранными функциями¹⁹⁵.

Намерения свести роль вермахта только к охране пленных существовали в Верхней Силезии в течение уже долгого времени, причём открытым следует оста­вить вопрос, в какой мере это были единичные случаи.

Для позиции отдельных крупных промышленников в отношении обращения с военнопленными весьма примечателен тот факт, что концерн «Фюрстлих Плессише Бергверкс АГ» практиковал систему «продуктивного питания» в течение 3-х квар­талов, ещё до того, как ОКВ дало на это своё согласие. Только 31 августа 1943 г. окружная группа Верхней Силезии сообщила предприятиям горной промыш­ленности, что начальник службы содержания военнопленных в VIII корпусном округе в Бреслау

после первоначального отказа [...] и последующего запроса со стороны верховного командования вермахта заявил о своём согласии с предложенным нами разде­лением советских военнопленных на группы в соответствии с их выработкой¹⁹⁶. Начальник службы содержания военнопленных поставил это в зависимость от

ряда условий, которые позволяют выяснить, какие именно опасения до сих пор

мешали ему дать на это согласие:

1. 
   Главным принципом есть и остаётся, чтобы введение связанных с выработкой категорий не привело к хищнической эксплуатации рабочей силы военнопленных, но создало бы разумные отношения между работоспособностью, готовностью тру­диться и питанием в целях долгосрочного её сохранения.
   
2. 
   Деление на категории в соответствии с их выработкой должно учитывать не
   

3. 
   Среди советских военнопленных, которых только недавно доставили на пред­приятие, связанные с выработкой категории следует вводить только после того, как они войдут в курс дела, то есть не раньше, чем через два месяца.
   
4. 
   Даже для тех лиц, которые относятся к низшей производственной категории, следует обеспечить питание, которое не позволит им умереть с голоду. За физи­ческим состоянием советских пленных, особенно тех, которые относятся к низшей производственной категории, следует наблюдать, проводя регулярные проверки веса, и в случае необходимости оказывать врачебную помощь.
   
5. 
   Французских, сербских и британских военнопленных по политическим и прак­тическим основаниям (получение подарков) следует исключить из деления на производственные и пищевые категории»¹⁹⁷.
   

По моему мнению, речь идёт вовсе не о том, чтобы первая группа получала по­вышенные порции, но о том, чтобы лишить ленивых рабочих, то есть третью группу, добавок и тем самым подстегнуть их рвение к работе¹⁹⁹. Таким образом расходы на советских пленных, которые благодаря влиянию имперского объединению угля и так были существенно ниже расходов на других пленных²⁰⁰, должны были ещё более сократиться, а производительность труда возрасти²⁰¹.

Эта жёсткая позиция не совпадала полностью с целями имперского объедине­нию угля. Хотя Плейгер поначалу и выступал за ещё более грубые формы «продук­тивного питания»²⁰², всё же технократы в имперском объединении угля пришли в середине 1943 г. к выводу, что только более умеренные методы могут привести к повышению производительности труда советских пленных и тем самым к повыше­нию добычи угля.

Толчок к поиску таких методов был дан окружной группой угольной промыш­ленности Рура. В начале 1943 г. инспектор предприятий Норкус получил там зада­ние разработать на основании полученного в Рурской горной промышленности опыта работы с советскими пленными предложения о том, как можно поднять производительность труда этих пленных и «остарбайтеров». Методы, которые Нор­кус предложил в апреле 1943 г. в докладе для окружной группы Рура и изложил не­

сколько позже перед руководителями учебных центров Рурской горной промыш­ленности²⁰³, несмотря на явное желание при наименьших материальных затратах добиться от этой рабочей силы максимальной работоспособности, были гораздо гуманнее жёстких эксплуатационных методов в верхнесилезской горной промыш­ленности и с самого начала обещали определённый успех. Считая убогое положе­ние советских пленных и «остарбайтеров» главной причиной их низкой работоспо­собности, Норкус пришёл к выводу, что в первую очередь следует усилить мате­риальное поощрение. При этом, правда, он не исключал применения средств принуждения.

Любопытно, что в его предложениях вообще ни слова не было сказано о «про­дуктивном питании». Напротив, именно улучшенное питание Норкус считал «важ­нейшей предпосылкой дальнейшего повышения производительности труда». Он критиковал практику выдачи пищи, когда советских горняков зачастую с вечера до второй половины следующего дня оставляли без еды, и требовал, чтобы им была предоставлена возможность за их - крайне малый - заработок покупать в качестве дополнительного питания овощи в лагерном буфете²⁰⁴. Сверх того, Норкус требовал «справедливого обращения» с этой рабочей силой:

Каждый - даже примитивный человек - имеет острое чувство справедливости. Поэтому любое несправедливое обращение приводит к разрушительным пос­ледствиям. Итак, несправедливости, оскорбления, издевательства должны быть прекращены.

Ни одного человека невозможно призвать к активному сотрудничеству во имя новой идеи, одновременно оскорбляя его чувство собственного достоинства. От людей, которых называют не иначе, как бестии, варвары, недочеловеки, нельзя требовать высокой производительности труда.

Вместо этого следует сделать всё, чтобы пробудить их готовность к борьбе про­тив большевизма.

В качестве третьего решающего пункта Норкус назвал «правильное использова­ние рабочей силы». При этом речь идёт о правильном обучении, которое «тут же продуктивно отразится на подземных работах»; далее очень важно по возможности не использовать эту рабочую силу вместе с немецкими рабочими, но создать спе­циальные «русские карьеры» и, возможно, «русские участки». Это будет целесооб­разно не только для того, чтобы иметь возможность контролировать выработку, но и для того, чтобы избегать ссор по поводу доли выработки среди советских пленных и не позволять немецким рабочим заставлять «русских работать вместо себя»²⁰⁵.

Эти шаги существенно отличались от сильно идеологизированной и ориенти­рованной на краткосрочную эксплуатацию позиции окружной группы Верхней Си­лезии. Здесь учитывалась долгосрочная перспектива:

Наши усилия должны быть направлены на такое обращение с русским рабочим и

заботу о нём, чтобы он оставался для нас ценной рабочей силой не только теперь,

но и в последующее время²⁰⁶.

В какой мере позицию Норкуса разделяла вся окружная группа Рура, устано­вить невозможно. Во всяком случае его выступления против грубого обращения, недостаточного питания и превышения рабочего времени показывают, что такое понимание проблемы не было правилом.

В руководстве имперского объединения угля предложенные им методы вызвали некоторый интерес. В декабре 1943 г. руководство комиссии поручило Норкусу проверить соблюдение разработанных к тому времени «директив об эффективном использовании советских военнопленных, интернированных итальянцев и остар­байтеров»²⁰⁷ и найти дальнейшие возможности повышения производительности труда. Эти «директивы» по сути следовали тем предложениям, которые Норкус уже сделал восемь месяцев назад. В перечень «направленных на повышение произво­дительности труда мер» было теперь включено также «продуктивное питание». Однако в противоположность распространённой в Верхней Силезии практике здесь акцент делался на создание стимулов к более высокой производительности труда путём обещания более высоких рационов. Кроме того, были упорядочены размеры обычной с 1942 г. премии за производительность труда²⁰⁸.

Существенную пользу мог принести также ещё один эксплуатационный метод, применение которого было рекомендовано: немецким горнякам, которые осу­ществляли надзор за группой советских рабочих, следовало платить так,

чтобы они были заинтересованы в возможно большей производительности труда этой группы иностранцев. Этого, к примеру, можно добиться, если давать немец­кому надзирателю средний размер заработанной его группой иностранцев зарплаты и сверх того стабильную прибавку²⁰⁹.

Следует усомниться, что эти директивы, насколько они ставили своей целью добиться повышения производительности труда путём несколько лучшего обраще­ния, вообще выполнялись в окружной группе. В 1944 г. существенно более высо­кий по сравнению с 1943 г. процент больных и растущая смертность говорят скорее об обратном. В окружной группе Верхней Силезии «в согласии с господином Нор-кусом» были сделаны изначально более существенные вычеты в пользу их перво­начальной концепции²¹⁰.

Неизменно жёсткая линия окружной группы Верхней Силезии влекла за собой «трудности с охранными командами»²¹¹, поскольку грубое обращение с советскими пленными и жалкие условия их жизни и работы в других частях горной промыш­ленности с 1942 г. постоянно приводили к конфликтам между органами службы по делам военнопленных и горнодобывающими предприятиями, в том числе предста­вителями их интересов²¹².

При этом позиции имперского объединения угля и окружных групп далеко не во всём совпадали. В принципе и та, и другая организации в первую очередь были заинтересованы в увеличении количества выпускаемой продукции. Средства, ко­торые при этом использовались, имели для них второстепенное значение. Однако в окружной группе Рура и в определённой мере также в имперском объединении угля, по-видимому, сильнее, чем в других окружных группах существовало созна­ние того, что в интересах долгосрочной эксплуатации следует избегать хищни­ческой эксплуатации²¹³.

Не везде дело доходило до конфликтов с вермахтом. Отдельные коменданты лагерей и сами являлись сторонниками особо грубого обращения с пленными²¹⁴. Кроме того, со стороны вермахта конфликты затевались прежде всего отдельными начальниками служб содержания военнопленных, комендантами лагерей и пер­соналом охраны, отчасти также чиновниками при отделе по делам военноплен­

ных в ОКВ, тогда как руководство вермахта, а также Рейнеке и фон Гревениц, активно сотрудничали с партийной канцелярией, давая жёсткой линии всё боль­ший простор.
6) Связанные с этим структурные изменения в ведомстве по делам военнопленных

Конфликты побудили имперское объединение угля уже в начале 1943 г. изыс­кивать пути, которые позволили бы проводить массовое использование советских военнопленных, - с середины 1942 г. имперское объединение угля стремилось приобретать исключительно советских военнопленных²¹⁵, - как можно свободнее от влияния вермахта. Имперское объединение угля поставило перед собой задачу -«ограничить деятельность вермахта исключительно охраной пленных»²¹⁶. С этой целью имперское объединение угля предложило в начале 1943 г. отделу по делам военнопленных ОКВ

предоставить в его распоряжение офицеров, хорошо разбирающихся в современ­ной организации проблем военнопленных, для решения вопросов, связанных с размещением и использованием последних²¹⁷.

Один из этих офицеров, которым «как официальным штатным должностным лицам полагались соответствующие широкие полномочия», должен был исполнять обязанности офицера связи между имперским объединением угля и отделом по делам военнопленных, других следовало прикомандировать к окружным группам. Вначале ОКВ назначило 2-х бывших подполковников - Гёдеке и доктора Лозе, -имперское объединение угля использовало их при окружных группах Рура и Верхней Силезии, - а также полковника Людерса в качестве офицера связи при самом имперском объединении угля. После того как назначение других офицеров, по-видимому, натолкнулось на определённые трудности, полномочия Гёдеке были распространены также на окружные группы Аахена и Нижней Саксонии и буро-угольные разработки Рейнской области, а полномочия Лозе - на окружные группы Нижней Силезии и Центральной Германии. 8 декабря 1943 г. эти офицеры полу­чили от отдела по делам военнопленных официальное служебное наименование -«руководители службы по делам военнопленных при окружных группах...». В то время, как их официальные полномочия, по-видимому, в значительной мере ос­тались неясны, их «личные отношения к окружным группам [...] изначально были чётко определены»: жалованье, которое намного превышало жалованье среднего чиновника²¹⁸, вероятно, должно было обеспечить их благосклонную позицию в от­ношении пожеланий угольной промышленности.

В лице «руководителей службы по делам военнопленных» появился институт связи между частной экономикой и государством, который в перспективе должен был кардинально изменить структуру всего ведомства по делам военнопленных. «Руководители» материально зависели от организаций, лоббирующих интересы горной промышленности, но исполняли верховные функции. Переданные им со стороны ОКВ полномочия²¹⁹ неизбежно должны были сократить полномочия начальников рабочих команд, комендантов лагерей и начальников служб содержа­ния военнопленных. Тем самым имперское объединение угля и окружные группы

могли не только настаивать на соответствующем их пожеланиям обращении с военнопленными на высшем и среднем уровнях, - на высшем - путём непосред­ственного доступа Плейгера к Гитлеру и Герингу, а также благодаря его связям с партийной канцелярией, на среднем - благодаря контактам предприятий горной промышленности с гауляйтерами, - но и оказывать непосредственное воздействие на это обращение. При этом значение этого института состоит не столько в устано­вившейся практике, - источники здесь отсутствуют, - сколько в возможностях, ко­торые он предлагал для непосредственного будущего.

Непосредственной причиной столь сильного интереса, проявленного угольной промышленностью к институту «руководителей службы по делам военнопленных», стали будущие перспективы, наметившиеся в горном деле в начале 1943 г.

В другой связи уже говорилось о том, что хоть Плейгер и настаивал изначально на использовании советских пленных, в горном деле, также как и в других отраслях промышленности, по этому вопросу существовали определённые сомнения. По­скольку вначале было дано разрешение на использование только советских граж­данских рабочих, а от советских военнопленных, которые приступили к работам несколько позже, будучи в совершенно обессиленном состоянии, добились весьма незначительных результатов, то в начале 1942 г. ставку в горном деле сделали на советских гражданских рабочих, как на будущую рабочую силу. Хотя, как и прежде уповали на то, что после победы Германии на Востоке в 1942 г. немецкие горняки вернутся домой, от использования принудительного труда иностранных рабочих от­казаться было нельзя, если, конечно, хотели добиться обусловленного форсирован­ным вооружением повышения производительности труда.

Однако вскоре выяснилось, что принудительно набранные организацией гене­рального уполномоченного по использованию рабочей силы Фрица Заукеля «остар-байтеры» не соответствуют потребностям горного дела. Уже в июне 1942 г. Плейгер в циркулярном письме к членам президиума имперского объединения угля утверж­дал, «что поступающие в возрастающем объёме из России транспорты рабочих не годятся для горного дела». Транспорты наполовину состоят из женщин, кроме того, «высокий процент» составляют дети. По этой причине он с согласия Шпеера и полномочных учреждений вермахта условился с генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы о том, «что путём немедленных действий в немецкую угольную промышленность будут доставлены русские военнопленные»²²⁰.

И вот, начались те акции, которые с конца июня до конца сентября 1942 г. при­вели к увеличению количества занятых в горном деле советских пленных с 7399 до 61896 человек и, соответственно, росту удельного веса этих пленных в горной промышленности. Возможности влияния, проявленные при этом Плейгером и им­перским объединением угля, по большей части объясняются тем, что новообразо­ванное «Центральное Планирование» признало добычу угля ключевой отраслью в деле достижения поставленных оборонных целей. В соответствии с этим Шпеер, Мильх и Кернер, стремясь добиться требуемых Плейгером рабочих, оказали дав­ление на Заукеля. Плейгер, со своей стороны, также оказал на Заукеля давление²²¹.

Правда, Плейгер и имперское объединение угля действовали отнюдь не только под чьим-то давлением. Всё большие усилия по привлечению постоянно возрас­тавшего количества советских военнопленных были также результатом изменив­шихся перспектив на будущее. Угольная промышленность при этом преследовала цели, выходившие далеко за рамки требуемого краткосрочного повышения добычи угля для увеличения производства вооружения. Речь при этом шла о том, чтобы путём использования советских рабочих рук коренным образом изменить структуру использования рабочей силы в горной промышленности и будто заранее осуще­ствить одну из целей войны на Востоке. Использование этой рабочей силы должно было не только улучшить «финансовое положение горной промышленности», но и ослабить социальную напряжённость в горном деле²²².

Для реализации этой цели Плейгер не стал использовать свои позиции в «Центральном Планировании», но воспользовался прямым доступом к Гитлеру и Герингу, а именно, потребовав в беседе с Герингом 21 июля 1942 г., чтобы «при­быль от труда военнопленных» поступала не в стационарный лагерь, - и тем самым государству, - а шла в горное дело «для улучшения уровня зарплаты»²²³. Об усилиях по сокращению расходов на пленных далее ещё пойдёт речь. Поначалу имперское объединение угля вообще стремилось только к тому, чтобы добиться большего количества этих пленных.

После того как Шпеер, Заукель и ОКВ согласились с требованиями Плейгера направить большое количество советских пленных в горное дело, Плейгер 22 июля 1942 г. выступил на 11-м заседании «Центрального Планирования» с конкретными требованиями. Он доложил о потребности в 137000 рабочих рук. Ему были обещаны 120000 военнопленных и 6000 гражданских лиц; Заукель обещал доста­вить их «в течение 4-х недель». Поскольку до сих пор при использовании рабочей силы в горном деле «принимали во внимание 50-процентную убыль непригодных людей», то сочли необходимым

не предъявлять слишком высоких требований при отборе военнопленных. Меди­цинский персонал следовало информировать о том, что к военнопленным должны применяться иные критерии, нежели к немецким горнякам²²⁴. На этом же заседании или несколько позже было принято решение использо­вать в горном деле «только русских военнопленных»²²⁵.

В самом деле к этому моменту казалось, что в лице взятых между апрелем и июлем 1942 г. советских пленных, - более миллиона человек, - в распоряжение Германии вновь поступил колоссальный резервуар рабочей силы. Однако уже в конце августа 1942 г. эти иллюзии рассеялись. С 15 апреля по 22 августа 1942 г. Заукелем были доставлены 39 906 советских военнопленных и 28 533 «остарбайте-ра» и тем самым на 43% выполнены требования Плейгера²²⁶. Однако неделю спустя сотрудник Плейгера записал, что на доставку следующей партии военнопленных пока рассчитывать не приходится. Благодаря новой тактике Советов в плен попа­дало гораздо меньше советских солдат, чем в 1941 году²²⁷, да и этих пленных фронт использовал на строительстве дорог и укреплений. Плейгер договорился с гене­ральным уполномоченным по использованию рабочей силы о том, что последний добьётся у Кейтеля издания приказа о вывозе ещё 150000 пленных, чтобы обеспе­чить поставку для горного дела «третьей партии» из 65 000 человек²²⁸.