Курс лекций «Психиатрическая власть»

40 «Лично я не принимаю ярлык антипсихиатра», — заявил он, выступая в университете Венсенн 5 февраля 1971 г. (по личным записям Ж. Лагранжа).

41 Ср.: Basaglia Е, ей. [1] Che cosи la psychiatria? Turin, Einaudi, 1973 (Trad. fr.: Basaglia E, йd. Qu'est-ce que la psychiatrie? / Trad. R. Maggio-ri. Paris, Presses universitaires de France, 1977); [2] LTnstituzione negata. Rapporto da un ospedate psichiatrico; [3] Le rapport de Trieste // Pratiques de la folie. Pratiques et folie. Paris: Йd. Solin, 1981. P. 5—70. Об итальянском движении см.: [a] Jervis G. Il Mito dell'Antipsychiatria// Quaderni Piacentini. N 60—61. Octobre 1976 (Trad. fr.: Jervis G. Le Mythe de l'ant-ipsychiatric / Trad. B. De Freminville. Paris: Ed. Solin, 1977); [b] Castel R. La ville natale dc «Marco Cavallo», emblиme de l'antipsychiatrie // Critique. N 435—436. Aoыt-septembre 1983. P. 628—636. Шире об антипсихиатрических движениях Европы см. также: Rйseau. Alternative а la psychiatrie. Collectif international. Paris: Union gйnйral d'Йdition, 1977.

ля,42 они обратились к практикам, порывавшим со всеми институциональными механизмами, которые угрожали бы восстановлением отторжения, отрыва от социальной жизни тех, кто имеет дело с психиатрией. «Наше дело, — говорил Базалья, — может быть продолжено только в негативном направлении, подразумевающем деструкцию и преодоление, которые, не ограничиваясь рамками принудительно-пенитенциарной системы психиатрических институтов [...], распространялись бы также на насилие и исключение, свойственные всей социально-политической системе».43 Стремясь к деинституциализации содержания больных, итальянское движение пропагандировало поручение руководства клиниками непрофессионалам и союз с левыми политическими и корпоративными силами, закрепленный в 1974 году созданием организации «Psichiatrica Democratica».*

Однако наибольший резонанс во Франции имело английское «антипсихиатрическое» движение, связанное с работами Дэвида Купера (1931—1989), Аарона Эстерсона и Рональда Лэйнга (1927—1989) о шизофрениках и их семейном окружении.44 Полу-

42 Basaglia E L'assistance psychiatrique comme problиme antiinstitu-tionnelle: une expйrience italienne// L'lnformation psychiatrique. Vol.47. N2. Fйvrier 1971: «Терпимый институт, другое обличье жестокого института, продолжает осуществлять свою всегдашнюю функцию, никак не изменившись ни в своих стратегическом и структурном значениях, ни в том, что касается властных отношений, на которых он основан».

43 Basaglia E Les institutions de la violence // L''nstitutton en nйgation. P. 137.

* «Демократическая психиатрия» (итал).—Примеч. пер.

44 Труды английских антипсихиатров стали переводиться и распространяться во Франции после коллоквиума, организованного осенью 1967 г. в Париже Федерацией групп институциональных исследований. Ср.: [a] Castel R. La Gestion des risques. De llanttpsychiatrie а l'aprиs-psychanalyse. Paris: Йd. de Minuit, 1981. P. 19—33; [b] PostelJ. & Allen D. F. Historv and Anti-psychiatry in France // Micale M. & Porter R.. eds. Discovering the History of Psychiatry. Oxford: Oxford University Press, 1994. P. 384—414; [c] Recherches. T. II. Dйcembre 1968. P. 48—50, 51—57 (специальный номер, в котором опубликованы тексты Д. Купера «Душевная болезнь и социальное отчуждение» и Р. Лэйнга «Метанойя. Из экспериментов в Кингсли-холле»).

426

чив от Купера наименование «антипсихиатрия»,45 это движение выступило в 1960-е годы с радикальной критикой психиатрии и ее институционального и символического насилия. В самом деле, насилие трактовалось им не только в физическом смысле, как принудительная госпитализация, но и как воздействие аналитической рациональности, которая с помощью своих нозологических категорий представляет как «душевную болезнь», требующую специальной компетенции и передачи больного под институциональную опеку, попытки субъекта ответить на угнетение, жертвой которого он является с рождения и которое продолжается силами институтов, делегируемых обществом, — семьи, школы, работы и т. д. И поскольку психиатрическая институция подвергает «насилию» этот «опыт» субъекта, который тому требуется довести до крайних пределов, чтобы получить шанс выйти из него «измененным», — Лэйнг характеризует этот процесс с помощью евангельского слова «претворение», термина метанойи, — ее пространство нужно демедикализировать, очистить от действующих в нем властных отношений. «Вместо психиатрических больниц, этих перерабатывающих заводов, мы нуждаемся в таких местах, где люди, зашедшие в своем странствии дальше, чем психиатры, и считающие себя умственно здоровыми, имели бы возможность пойти еще дальше во внутреннем пространстве и времени — и вернуться оттуда».46 В апреле 1965 года Купер, Эстерсон и Лэйнг создали Филадельфийскую ассоциацию призванную «открывать местз. для приемз. людей страляющих или стосШсШШИХ душевными болезнями» и «изме-нить само представление об умственном здоровье" и hvitiев ной болезни"».47

47 Из отчета о деятельности Филадельфийской ассоциации (1965—1967), цитируемого в статье Ж. Байона «Введение в антипсихиатрию» (Baillon G. Introduction а l'antipsychiatrie // La Nef. 28 аппёе. N 42. Janvier-mai 1971. P. 23). Вероятно, знакомство с этими текстами объясняет слова из выступления Фуко «История безумия и

Хотя описанные критические течения послевоенного времени тоже избрали в качестве точки проблематизации психиатрический институт, лекционный курс Мишеля Фуко расходится с ними, полагая в принципе, что «прежде институтов следует рассматривать силовые отношения в рамках тех тактических диспозиций, которые пронизывают собой эти институты».48 В самом деле, понятие института имеет ряд недостатков, таит в себе «опасности», на которые Фуко указывает не раз. Во-первых, рассмотрение проблем психиатрии сквозь призму этого понятия заставляет оперировать уже сформировавшимися, готовыми объектами: коллективом с его функциональными закономерностями, входящим в них индивидом и т. д., тогда как важно подвергнуть анализу также процедуры их формирования на уровне диспозитивов власти и процессов индивидуализации, которые эти диспозитивы подразумевают. Во-вторых, сосредоточение на институциональном микрокосме угрожает пренебрежением к стратегиям, за счет которых он утверждается, в которых он черпает свои эффекты, и «растворением в нем всех психологических или социологических дискурсов» как говорит

антипсихиатрия» на коллоквиуме «Следует ли изолировать психиатров?», организованном 9 мая 1973 г. в Монреале А. Ф. Элленберже (о котором Фуко вспоминает в интервью Стивену Риггинсу [Fouca-ultM. DE. IV. N 336. Р. 536—537]): «В той антипсихиатрии, которую практикуют Лэйнг и Купер, центральное место занимает демеди-кализация пространства, в котором осуществляется безумие. Следовательно, это антипсихиатрия, которой аннулируется отношение власти. Эта демедикализация подразумевает не только институциональную реорганизацию психиатрических учреждений; речь, несомненно, идет о чем-то большем, нежели просто эпистемологический поворот и даже, возможно, чем политическая революция; говорить следует об этнологическом разрыве. Не просто, может быть, наша экономическая система, не просто нынешняя форма рационализма, но вся наша необозримая общественная рациональность, какою она сформировалась со времен древних греков, — вот что не в состоянии вынести сегодня, в самом сердце нашего общества, опыт безумия это неподконтрольное медицинской власти открытие истины» (Стенограмма. С. 19)

48 См. выше: лекция от 7 ноября 1973 г. С. 29.

*

428

Фуко. Сравним, к примеру, проблематику курса с вопросами, рассматривающимися в книге Ирвинга Гофмана «Приюты», неоднократно выделяемой Фуко.49 Разумеется, заслугой автора можно считать то, что он избегает медицинских рационализации, «деспецифицируя», так сказать, психиатрический институт, помещая его в один ряд с другими структурами (школой, тюрьмой и т. д.) при помощи понятия total institution (здесь: тоталитарный институт), характеризующего учреждения, предназначенные для охранения индивидов и контроля над их образом жизни. Однако этот квазиэтнографический подход к больничному институту имеет свои ограничения. Так, принимая его в качестве автономной «целостности», чтобы затем включить в общий ряд институтов, Гофман упускает из виду то, что лечебница является ответом на историческую проблематику, имеющую свою эволюцию. В итоге суть конститутивной для больничного пространства отгороженности мыслится в статичной форме, при помощи таких бинарных оппозиций, как внутреннее/внешнее, находится в заключении/выходить и т. п., указывающих барьеры, которыми тоталитарные институты «преграждают процессы социального обмена с внешним миром [...] и которые зачастую конкретизируются в материальных препятствиях: дверях с запорами высоких стенах и т д »50 Но стоит взять вместо этого образа «закрытого» пространства

идею «замкнутой зоны столкновения места поединка,

институционального поля в котором решается вогшос победы и под чинения»,51 и больничная изоляция приобретает новое измере-ние Эта, «замкнутая» среда предстает тем чем и явтгртся на деле, — местом, активно отгораживаемым, то

мым y старых форм опеки вследствие исторических процессов, определяющих безумца как того, кто остраняется не столько по отношению к семье, сколько в рамках некоторого технико-административного поля. Фуко подчеркивает это в лекции от 5 декабря 1973 года: «Безумец, прежде бывший индивидом, способным подорвать права, владения, привилегии своей семьи, становится отныне [...] опасностью для общества». Кроме того, иной характер приобретает и центральное место психиатра, подчеркиваемое и Гофманом: психиатр отличается от больного не тем, что он свободен; его характеризует то, что он вмешивается как посланник внешнего мира, уполномоченный насаждать в лечебнице общественные нормы. Он — «это тот, кто призван придать реальному принудительную силу, с помощью которой оно сможет овладеть безумием, пронизать его насквозь и уничтожить как таковое».52

Если Гофман сосредоточен на проблеме, поднимаемой самим институтом и его функционированием, то Фуко в лекционном курсе задается вопросом о том, каким образом определенная техника власти, сопряженная с социальными и политическими структурами, делает возможной «рационализацию управления индивидом».53

Этим объясняется оригинальность археологии психиатрического института, которая ведет нас в промежутке от Георга III до Шарко от одной эффектной паноптической сцены к другой, показывая операции и процедуры, образующие эту «микрофизику» власти, и проницая массивные стены лечебницы. По поводу этих «сцен» подготовительная рукопись Фуко к лекции от 14 ноября 1973 года уточняет, что под этим термином следует «понимать не театральный эпизод, но ри-туал, стратегию поединок»; эти сцены будучи включены в аналитическую работу как разрозненные части зеркала, собирают теоретические импликации вводимые рассуждением, в единую картину.

Такое рассмотрение психиатрического диспозитива в связке с механизмами власти подтачивает самую сердцевину психиатрии, откуда берут начало ее теоретические и практические

52 См. выше: лекция от 12 декабря 1973 г. С. 157.

» Foucault M. DE. IV. N 280. P. 38 (интервью M. Диллону [1980]).

430

завоевания, — ее притязание на специфичность. Действительно, от утверждения психиатрии как «специальной медицины», подразумевающей «специальные учреждения», «специализированных» врачей-алиенистов, «специальное» законодательство (закон от 30 июня 1830 года), и до послевоенных инициатив реформирования ее институциональных структур эта идея «специфичности» ментальной медицины была силовой линией, вокруг которой, так сказать, собиралось все наиболее важное в этой дисциплине.54

4. Точки проблематизации

Таким образом, анализ психиатрического диспозитива развивается Мишелем Фуко согласно трем осям: оси власти — поскольку психиатрия определяет себя в качестве субъекта, воздействующего на других; оси истины — поскольку душевнобольной полагается как объект знания; оси субъективации — поскольку субъект призван усвоить предписываемые ему нормы.

4.1. Власт.. Определившаяся в шестидесятые годы в рамках проблематики знания-власти, эта ось вносит смещение в предшествующую оптику Фуко. Его ранние тексты в общем и целом обращались к психиатрии с вопросом: «То, что вы говорите, истинно? Представьте же права на вашу истину!». Теперь Фуко спрашивает иначе: «Представьте права на вашу власть! На каком основании вы ее вершите? Во имя чего? С какими целями?». Дело касается «власти», а не «насилия» как это было в ГТП6дшествующих работах. Одновременно меняется и парадигматическая фигура, с которой сООТНОСИЛИСЬ криТИКЭ. английских «антипсихиатров» сосредоточенная на вопросе

54 Как свидетельствует об этом, например, борьба Анри Эя (1900— 1977) за сохранение «специфичности» психиатрии по отношению к психоанализу, биологическим и социополитическим исследованиям или выход сборника текстов под именно таким названием: «Специфичность психиатрии» (Spйcificitй de la psychiatrie / Йd par F Caroll Paris: Masson, 1980).

всего общества, и в частности психиатрии:55 речь идет о шизофренике, который, отказываясь строить себя как «ложное я», как я-«душевнобольной», в соответствии с социальными требованиями срывает с обыденного насилия его маски и позволяет, по выражению Лэйнга, «лучам света проникнуть сквозь трещины нашего закрытого разума».56

Когда же психиатрический диспозитив рассматривается в соотнесении с организующими его властными механизмами, парадигматический статус воинственной изнанки психиатрической власти приобретает истеричка, заманившая Шарко, «носителя строжайшего медицинского знания [...], в ловушку обмана».57 Мишель Фуко называет истеричку в лекции от 23 января 1974 года первым «бойцом антипсихиатрического фронта», поскольку своими «маневрами» она поставила под сомнение роль врача как «производителя истины болезни в больничном пространстве».58 Об этом же Фуко говорит и в своем выступлении на коллоквиуме, организованном в мае 1973 года Анри Элленберже: «Век антипсихиатрии начался, когда возникло подозрение, а в скором времени и уверенность в том, что Шарко, этот искусный укротитель безумия способный вызывать и прогонять его, на самом деле не про-дуцировал истину болезни, но демонстрировал ее подделку».59

Надо отметить, что власть, которой посвящен лекционный курс, имеет двойственный характер. Ее точкой приложения являются в конечном счете тела: их распределение в больничном пространстве, их манеры поведения, их потребности и удовольствия; иными словами, власть, которая «отслеживает все проявления своеобразной микрофизики тела». В то же время властные отношения устанавливающиеся между психиатром и его пациентом, по самой сути своей нестабильны, они состоят из

55 Cooper D. Psychiatrie et Anti-psychiatrie. P. 33: «Поскольку психиатрия отражает интересы, истинные или мнимые, нормальных людей, мы можем констатировать, что насилие в психиатрии — это на самом деле насилие самой психиатрии».

""LaingR. D. La Politique de l'expйrience... P. 89.

57 См. выше: лекция от 6 февраля 1974 г. С. 377.

59 Выступление носило название «История безумия и антипсихиатрия» (см. выше: примеч. 47); с некоторыми изменениями воспроизводится в кн.: Foucautt M. DE. II. N 143. P. 681.

432

433

4.2. Знание и истина. Как указывает Фуко в лекции от 5 декабря 1973 года, «лечебница как дисциплинарная система является также местом формирования особого рода дискурса истины». В связи с этим он анализирует различные способы сочленения диспозитивов власти и процессов истины. Так, в «протопсихи-атрии» их игра сосредоточивалась вокруг бредовой убежденности и следовала режиму «выпытывания», в рамках которого врач выступал двойственным наставником реальности и истины; иного рода игра завязалась, когда вопрос об истине перестал затрагиваться в общении врача и больного, чтобы подниматься исключительно внутри самой психиатрической власти, провозглашенной медицинской наукой. Анализ такого типа, очевидно, привлекает истину не столько как внутреннее свойство высказываний, сколько с точки зрения ее функциональности, в перспективе легитимации, предоставляемой ею дискурсам и практикам посредством которых психиатрическая власть организует свое исполнение а также допускаемой ею формы исключения

4.3. Подчинение. Терапевт, который работает с индивидом, подлежащим лечению, извне и одновременно прибегает к процедурам, позволяющим обнаружить внутреннюю сторону его субъективности, — к опросу, анамнезу и т. п., — ставит субъекта перед необходимостью усвоить предписываемые ему инструкции и нормы. Эта проблема рассматривается Фуко в лекции от 21 ноября 1973 года с точки зрения различных форм подчинения, представляющих субъекта как сложную и переменную «функцию» режимов истины и дискурсивных практик.

Лекционный курс «Психиатрическая власть», задуманный как продолжение на новых основаниях «Истории безумия», в дальнейшем не получил развития. Обстоятельства времени заставили Мишеля Фуко предпочесть «нагроможденью слов»,

' Foucautt M. DE. II. N 143. P. 681.

как выражается он сам, участие в реальных действиях. Так, уже в 1972 году он признавал, что «писать сейчас продолжение „Истории безумия", которое доходило бы до наших дней, не кажется мне интересным. Напротив, я вижу смысл в конкретной политической деятельности в защиту заключенных тюрем».61 Впрочем, одновременно Фуко работал и над книгой «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы», вышедшей в феврале 1975 года в коллекции «Историческая библиотека» издательства «Галлимар».

434

КУРС ЛЕКЦИЙ ЗА 1973- -1974 УЧЕБНЫЙ ГОД

Лекция от 7 ноября 1973 г. ..................... 14

Пространство лечебницы и дисциплинарный порядок. — Терапевтическая деятельность и «моральное лечение». — Сцены лечения. — Изменения, вводимые в настоящем курсе по сравнению с «Историей безумия»: 1) от анализа «представлений» к «аналитике власти;; 2) от «насилия» к «микрофизике власти»; 3) от «институциональных установлений» к «диспозициям» власти.

Лекция от 14 ноября 1973 г. ..................... 34

Лекция от 21 ноября 1973 г. ..................... 56

Лекция от 28 ноября 1973 г...................... 82

447

Лекция от 5 декабря 1973 г. .....................

Лекция от 12 декабря 1973 г. ....................

Лекция от 19 декабря 1973 г.....................

115

170

Лекция от 16 января 1974 г. ..................... 235

Лекция от 23 января 1974 г......................

Лекция от 30 января 1974 г......................

Лекция от 6 февраля 1974 г......................

273

349