Транснациональная преступность: понятие и структура

Транснациональная преступность: понятие и структура

Об этом криминальном явлении общества в различных странах мира, в том числе и Казахстана, говорят уже довольно давно. Интерес отечественной науки к данному явлению возрос примерно с середины 80-х годов XX века.

В настоящее время проблемы противодействия разрушающему воздействию организованной преступности приняли глобальный характер, о чем говорят не только ученые и практические работники, но и политики разных уровней и разных стран. При этом все чаще звучат слова об угрозе мировому правопорядку со стороны не просто организованной преступности, а транснациональной организованной преступности, как современного криминологического типа генезиса преступного поведения членов общества в целом и отдельных его индивидов в частности. Политическое значение проблемы международной преступности в современный период определяется еще и тем, что многочисленные коммерческие структуры (крупные в первую очередь) в борьбе со своими "противниками в экономике и политике", т.е. конкурентами, прибегают к помощи уголовных методов воздействия либо принимают долевое участие в преступной деятельности [1, 12].

В этой связи возникает вопрос об определении понятия транснациональной организованной преступности, ее признаков и сущностных характеристик.

На Десятом Конгрессе ООП по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями подчеркивалось, что для определения транснациональной организованной преступности необходимо тщательное изучение ее важнейших элементов. Вместе с тем указывалось, что в некоторых случаях может применяться стандартное определение, сформулированное в Докладе о результатах четвертого Обзора ООН по вопросу о тенденциях в области преступности и функционировании систем уголовного правосудия. Транснациональная организованная преступность здесь выступает как "правонарушения, охватывавшие в аспектах, связанных с планированием, совершением и (или) прямыми или косвенными последствиями - более чем одну страну" [2, 182].

Это очень обобщенное понятие не дает полного представления о транснациональной организованной преступности как криминальном явлении. Кроме того, с помощью одной формулировки невозможно определить многочисленные виды организованной преступности, а тем более транснациональной. Это отмечают и B.C. Овчинский, В.П. Эминов, П.П. Яблоков, подчеркивая, что они (виды организованной преступности) обусловлены различными факторами, в том числе этническими и экономическими [3, 8].

В этом плане представляется необходимым рассмотреть вопрос об определении понятия организованной преступности как сугубо национального криминального явления.

Анализ юридической литературы по рассматриваемому вопросу показал, что до настоящего времени в мировой криминологической науке еще не выработано единого мнения об определении понятия организованной преступности. Так, например, в США используются различные ее определения. В одной из своих многочисленных дефиниций организованная преступность американскими учеными рассматривается в качестве ассоциации, стремящейся действовать вне контроля американского народа и его правительства, или же как тип замаскированной преступности, иногда включающей иерархическую координацию ряда лиц, связанную с планированием и использованием незаконных актов или преследованием цеди незаконным способом [4, 23]. Например, заместитель комиссара полиции Лондона предлагает шесть различных определений организованной преступности, сущность которых в его понимании сводится к действию преступных групп, занимающихся определенными видами преступлений [5, 257]. В Германии же считают, что исследуемый вид преступности характеризуется наличием противоправных групп, обладающих, устойчивостью и иерархией [6, 19].

Следует отметить, что организованная преступность стала предметом изучения зарубежной криминальной науки несколько раньше, чем отечественной криминологии. В некоторой степени это предопределено тем, что правоохранительные органы США ведут борьбу с указанным криминальным явлением уже более 60 лет, за период которых они выработали целый ряд мер противодействия его пагубному воздействию [7, 60-61].

Наиболее активная работа по разработке партийного аппарата организованной преступности началась примерно с середины 70-х годов. В первую очередь это было связано с подготовкой к проведению V и VIII Конгрессов ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями [8, 6].

В отечественной криминологии острые дискуссии между учеными и практиками по поводу существования в Иране оргпреступности велись начиная с 1986 года. Однако, как отмечается рядом авторов, практические работники обращали внимание на тревожные симптомы проявления групповой преступности гораздо раньше [9, 6]. Отдельные черты современной оргпреступности, по мнению указанных авторов, можно было распознать в ряде случаев в 60-е годы, когда имели место крупномасштабные хищения товароматериальных и валютных ценностей, организованные хозяйственные и должностные злоупотребления, бандитизм и т.д [9, 6].

Наконец, существует точка зрения, согласно которой оргпреступность существовала как явление еще в древнейших государствах. Так, Н.Г. Иванов вслед за известным египтологом П. Монте сообщает, что организованные преступные группы были известны уже древнему Египту эпохи правления династии Рамсесов. По его мнению, такие группы отличались сплоченностью, долговременностью преступных связей, планированием преступной деятельности, предварительным сговором [10, 57-68]. Кроме того, Н.Г. Иванов предлагает нашему вниманию несколько российских исторических примеров, позволяющих выявить некоторые общие черты, присущие криминальным сообществам, действующим на территории России [10,69]. По сути, такого рода рассуждения являются попыткой отыскать в имеющейся уголовно-правовой науке и правоприменительной практике в сфере групповой преступности сходство института соучастия с современными признаками организованной преступности и утверждать об отсутствии организованной преступности как явлении. Например, Г.М. Миньковский, А.Э. Жалинский до последнего времени отрицали ее наличие [7,31].

Острая полемика, которая велась в научных кругах по второй половине 80-х годов XX века по поводу определения оргпреступности, позволила отечественным ученым выработать свои дефиниции этого криминального явления, используя международный опыт, формулировать основные признаки организованной преступности. Хотя единого мнения по этому поводу выработано не было.

Мы полагаем, что в настоящее время нет необходимости возвращаться к той полемике, которая развертывалась в 80-е годы в отечественной криминологической мысли по поводу того, существует ли оргпреступность как явление, необходимо ли выделять ее в качестве особого криминологического вида преступности, или можно ограничиться наличием групповой преступности в уголовно-правовом аспекте. Думаем, что в настоящее время факт реальности существования организованной преступности, ее пагубного влияния на общество и государство никто отрицать не станет. В этой связи целесообразным является продвижение вперед, посредством закрепления пройденного и развития полученных наработок. Соответственно, следует рассматривать и тот период развития отечественной криминология, когда уже не возникало указанных выше вопросов и были выработаны относительно современные определения понятия организованной преступности и ее признаки.

Так, И.И. Карпец в 1993 году на "круглом столе" криминологической ассоциации, посвященной проблемам и предложениям борьбы с оргпреступностью, отмечал, что организованная преступность есть соучастие - sui generic [7, 15]. С.В. Дьяков, рассматривая вопрос о том, что представляет собой организованная преступность, проводит анализ двух подходов к данной проблеме. Согласно первому из них - она есть групповая форма совершения преступлений, по другому - некая новая форма соучастия, при которой образуется качественно иное противоправное деяние. Ученый отмечает, что при первом подходе организованная преступность, по существу, расчленяется на отдельные самостоятельные составы преступлении, и как цельное явление оно для нас невидимо. При втором - исследуемая категория обретает конкретные контуры нового интегративного и исключительно опасного социального явления. Отсюда он делает вывод, что организованная преступность - это явление, перерастающее рамки просто совершения преступлений в соучастии [7, 19]. Развивая данную мысль, С.В.Дьяков рассматривает оргпреступность как деятельность устойчивых преступных сообществ (организаций), отличающихся иерархическим организационным построением, сплоченностью на конкретной преступной платформе (бандитской, антиконституционной, контрабандно-валютной, националистической и т.д.), отработанной системой конспирации и защиты от правоохранительных органов, коррумпированностью, масштабностью преступной деятельности, включая выход за рубеж и связь с международной мафией [7, 20]. А.Я. Терешолок отмечает, что исследования организованной преступности наглядно показывают, что она является результатом социальных деформаций, экономических недугов, политического авантюризма государства. Таким образом, он называет ее, по существу, социально-экономическим процессом обращения преступного капитала в криминальной сфере с вовлечением широких слоев населения, с использованием коррупции и всем тем, что способствует ею наращиванию и обращению [7, 29-30]. Продолжая данную мысль, А.Н. Волобуев предлагает определять организованную преступность как негативное социальное явление, характеризующееся сплочением криминальной среды в рамках региона, страны с разделением на иерархические уровни и выделением лидеров, осуществляющих организаторские, управленческие, идеологические функции; коррумпированием, вовлечением в преступную деятельность работников госаппарата, государственных (в том числе и правоохранительных) органов для обеспечения определенной безопасности и гарантий участникам сообщества; монополизацией и расширением сфер противоправной деятельности с целью получения максимальных материальных доходов при максимальной же защищенности ее высших эшелонов от уголовной ответственности [11, 31].

А.И. Гуров, рассматривая проблемы, связанные с изучением феномена организованной преступности в отечественной криминологии, также отмечает отсутствие единого мнения в определении понятийного аппарата данного криминального явления не только в отечественной, но и иностранной в криминологической науке. Основываясь на исследованиях советских и постсоветских ученых, а также зарубежного опыта, под организованной преступностью он предлагает понимать относительно массовое функционирование устойчивых управляемых сообществ преступников, занимающихся совершением преступлений как промыслом (бизнесом) и создающих с помощью коррупции систему защиты от социального контроля [10, 19]. Подобным образом организованную преступность определяют и В.Н. Кудрявцев[4, 258], В.Е. Эминов[4, 258], Г.Ф. Хохряков[11, 360]. Как видно, плюрализм мнений относительно понятия организованной преступности в отечественной криминологии сводится лишь к тому, что с одной стороны, ее рассматривают как криминальное явление, а с другой - как социально-экономическое. Нам представляется, что в реальности opгпреступность выступает самостоятельной формой преступности, ей присущи обе характеристики. Поэтому, но нашему мнению, более логично определить организованную преступность как относительно массовое социально-экономическое криминальное явление, проявляющееся в функционировании устойчивых объединений преступников в рамках определенной территории (региона, страны), занимающихся преступной деятельностью как бизнесом с целью получения максимальной выгоды, имеющих строгую иерархическую структуру с выделением лидеров, которые организуют и управляют процессом планирования, подготовки и совершения преступлений, и создающих с помощью вовлечения в криминальную сферу широких слоев населения и коррумпированных связей механизмы защиты и противодействия социальному контролю.

На наш взгляд, данное определение наиболее полно отражает сущностные характеристики организованной преступной деятельности, а кроме того, соответствует общему пониманию организованной преступности, выработанному на Международном семинаре по борьбе с организованной преступностью, состоявшемся а Суздале 21-25 октября 1991 года. В качестве организованной преступности здесь было предложено рассматривать большую группу "устойчивых и управляемых преступных образований, занимающихся преступной деятельностью в корыстных целях и создающих систему защиты от социального контроля с использованием таких противозаконных средств, как насилие, запугивание, коррупция и хищения в крупных размерах" [12, 39].

Как отмечает Г.Ф. Хохряков, при рассмотрении вопросов, связанных с организованной преступностью, некоторые авторы не стремятся дать определение этого явления, а предпочитают вычленить его основные признаки, позволяющие судить об организованной преступности как о самостоятельной форме преступного поведения. Сводя их воедино, он выделяет следующие признаки:

- устойчивое сообщество (или организация), созданное или

сформировавшееся для долговременной преступной деятельности или

неоднократного совершения преступлений;

-разграничение функций между участниками по вертикали и горизонтали;

-иерархичность объединения, которая предполагает наличие "мозгового" центра и лидера (лидеров);

- относительно определенная специализация сферы деятельности;

- существование для извлечения наибольшей прибыли выгоды в короткие сроки;

- наличие специфической формы социального страхования членов объединения;

- меры, обеспечивающие безопасность, включая коррумпирование властных структур и, в первую очередь, правоохранительных органов;

- поддержание жесткой дисциплины за счет собственных, не формальных норм поведения;

- "отмывание" денег, добытых преступным путем;

- формирование преступных организаций по национальному или клановому признаку;

- наличие международных связей;

- использование последних достижений науки и техники.

Г.Ф. Хохряков подчеркивает, что четыре последних признака называются факультативными и не являются обязательно присущими каждой преступной организации, сообществу [11, 351]. Отсюда вытекает закономерный вопрос о том, наличие каких из названных признаков дозволяет говорить об организованной преступности.

В первых работах по изучению этого антиобщественного социального явления многие авторы выделяли лишь три основных его признака. Так Л.И. Гуров, В.И. Кудрявцев, В.Е. Эминов относят к ним следующие:

1. Наличие объединения лиц для систематического совершения преступлений, в котором отмечается выраженная иерархия

(соподчиненность) участников, жесткая дисциплина, основанная на

устанавливаемых нормах поведения и дополненная уголовными

традициями, концентрация власти в руках одного или нескольких

лидеров.

2. Главная цель - обогащение, накопление капитала, крупных денежных сумм и материальных ценностей.

3. Коррупция как один из основных признаков [5, 19-21].

Как видно различные авторы выделяют такие признаки, которые

характеризуют организованную преступную деятельность как

устойчивую, систематическую, координируемую определенным

образом деятельность членов высокоорганизованной дисциплинированной корпоративной ассоциации, осуществляющей незаконные действия в экономической сфере, прибегающей к общеуголовным методам воздействия на общество, использующей основные социально-экономические службы, государственные структуры для достижения преступным путем наибольшей прибыли.

Сходные признаки выделяются и зарубежными специалистами. Так, например, по определению итальянского юриста Р.Минны, преступная организация - это не только банда или группа лиц, сообща совершающая преступления. Сущность такой организации выражается в непременном наличии у нее таких признаков, как сбор и передача информации, нейтрализация действий правоохранительных органов, использование основных социально-экономических служб, существование внутренней структуры, определенная внешняя законность действий [11, 352]. Полицейские органы Германии определяют признаки организованной преступности следующим образом: это умышленная, осознанная, продолжающаяся длительный срок деятельность нескольких (многих) лиц, основанная на разделении труда, направленная на совершение преступных (наказуемых) действий с целью возможного быстрого извлечение высоких доходов [11, 352].

Таким образом, на наш взгляд, можно выделить три основных группы признаков, наличие которых дает основание полагать о существовании организованной преступности:

1) определяющие ее системность (структурированное и устойчивое объединение лиц для систематического или долговременного совершения преступлений);

2) экономические (получение с помощью незаконной деятельности наиболее высоких доходов, их легализация);

3) обеспечивающие защиту от социального контроля (организация сбора и передачи информации, так называемой внутренней контрразведки, использование коррумпированных связей современных инфраструктур общества, иные методы противодействия правоохранительной системе).

Иные признаки, такие как существование своеобразной системы социального страхования членов сообщества, определенная спецификация деятельности, использование достижений науки и техники, на наш взгляд, являются дополнительными и характеризуют уже определенные виды сообществ, организаций и организованных групп, подчеркивают их специфичность, развитость и влиятельность. К подобным признакам также можно отнести и современные характерные черты организованной преступности, свидетельствующие о новом витке ее развития: базирование преступных сообществ не столько на совместном совершении преступлений, сколько на общей ее координации, создании для нее благоприятных условий; проникновение в политическую сферу гражданского общества; интернационализация преступности. Кроме того, современная организованная преступность характеризуется также следующим: укреплением материально-технической и финансовой базы, расширением арсенала средств и методов преступной деятельности, усложнением структуры криминальных образований, связей (внутригосударственных, региональных, международных), ужесточением форм и методов борьбы за сферы влияния, усложнение схем и методов получения преступных доходов [13, 41-43].

Как можно увидеть из приведенного выше анализа признаков, характеризующих организованную преступность в целом и определяющих ее специфику в частных случаях, наличие и укрепление международных связей, интернациональность организованной преступности свидетельствуют о том, что данные черты в современных условиях приобретают все большее значение и их уже нельзя безапелляционно отнести к факультативным признакам. Однако и сама организованная преступность в таком случае предстает в качественно новом измерении. В данном смысле речь идет уже не просто об организованной преступности на уровне национальной системы конкретного государства, а о транснациональной организованной преступности.

Таким образом, можно сделать первый вывод, что транснациональная организованная преступность выступает в качестве закономерного результата развития преступной деятельности в обществе, ее организованных сфер и представляет собой более изощренную систему организованной преступной деятельности.

В этом плане следует отметить, что сами по себе единичные международные контакты организованных преступных формирований не дают полного основания говорить о транснациональной организованной преступности как криминальном явлении. Ведь если рассмотреть историю развития организованной преступности в нашем государстве или иных зарубежных странах, в частности Италии или США, то примеров такого рода международных связей мы найдем более чем достаточно. Например, сицилийскую мафию многие исследователи называют своеобразным мостом через океан. В этой связи Н.П.Русаков отмечает, что первые 15 лет XX века были годами массовой эмиграции сицилийских крестьян, главным образом, в Америку. Мафия сумела использовать этот бурный поток эмиграции в своих интересах - как для того, чтобы переправить своих скомпрометированных на родине членов, так и для вербовки новых из числа эмигрантов [14, 36]. Автор указывает, что впоследствии итальянская мафия и предоставленные ею кадры для американского гангстеризма совершили своеобразный круг развития. То есть сицилийцы, поставлявшие в начале века кадры американским гангстерам, во второй половине получили их обратно, но после "солидного курса переподготовки" [14, 131].

Примечательны международные связи гангстеров США. Международные связи американского гангстеризма глубоко изучены Б.С. Никифоровым. По его свидетельству, характеристика гангстеризма США в послевоенные годы была бы неполной, если не указать на его выход за пределы США. Такая ситуация была обусловлена развитием наркобизнеса, т.е. производства, контрабанды и сбыта наркотиков [3, 61].

Следует подчеркнуть, что подобных примеров международной деятельности организованной преступности зарубежных стран можно привести немало. Кроме того, правоохранительным органам в СССР также были известны свидетельства международных связей организованных преступных групп. Примером может служить уголовное дело в отношении Фанда, Попова, Хавилова, Тетина, Рапопорта, Андроникова, которые, начиная с 1982 года, организовали группу на корыстной основе между собой и проживающими в Западном Берлине бывшим советским гражданином Хармасом и гражданином ФРГ Питером Реде для занятия контрабандой и спекуляцией. При этом на территории СССР существовало две группы: одну возглавлял Фанд, другую - Рапопорт [7, 17].

Однако, как отмечалось ранее, только наличие международных связей организованных преступных объединений не дает полного основания говорить о транснациональной организованной преступности. На наш взгляд, это явление сложное и имеет множество особенностей. Во-первых, такое явление должно иметь массовый и систематический характер. Именно отсутствие указанных характеристик в международных связях в период становления американской "Козы Ностры", итальянской мафии не дают, на наш взгляд, оснований полагать о существовании в то время транснациональной организованной преступности. Во-вторых, организованная преступная деятельность становится транснациональной, когда одно государство по своим экономическим возможностям не в состоянии эффективно противодействовать преступным сообществам и объединениям в связи с их разветвленными связями вo многих странах мира и более сильным экономическим потенциалом, и необходимы совместные согласованные усилия нескольких государств. Таким образом, о транснациональной организованной преступности, на наш взгляд, может идти речь, когда криминальная активность преступных объединений неотъемлемо и повседневно связана с их международной деятельностью (легальной, квазилегальной или сугубо криминальной) и основана на ней [15, 33,]. По сути, как отмечает С.В.Ванюшкин, транснациональной организованной преступностью можно назвать деятельность транснациональных криминальных корпораций (нескольких национальных организованных групп, организаций, сообществ распространяющуюся, как правило, на территории нескольких стран [16, 17].

Современная организованная преступность, как Казахстана, так и СНГ стремительными темпами приобрела и в настоящее время укрепляет свой транснациональный характер. По данным отечественных и зарубежных спецслужб и правоохранительных органов, организованная преступность бывших советских республик действует в странах Восточной и Западной Европы, в Северной и Южной Америке, Азии, имеет связи со всеми известными зарубежными преступными организациями Италии, США, Колумбии, Японии, Китая [15,30]. Как отмечают некоторые авторы, с начала 1991 года, преступные организации чеченской и ингушской республик активно действовали в Польше, Австрии, Германии, Венгрии, в крупных городах Средней и Восточной Европы [17, 24].

Следует иметь в виду то обстоятельство, что организованная, в том числе и транснациональная преступность охватила своим влиянием почти все регионы мира. Ее проявления имеют место и в государствах с нестабильным политическим и экономическим развитием, и в развитых странах. Разница в таких проявлениях прослеживается лишь о формах и характере преступной деятельности.

Так, для Южной Африки, которая в настоящее время переживает период нестабильности, в связи с начавшимися в 1994 году процессами борьбы с апартеидом в целом характерна высокая степень насилия. По количеству убийств, изнасилований, разбойных нападений и грабежей страна занимает одно из первых мест в мире [18, 184-185]. В бывших странах СНГ весьма распространена торговля людьми. Данные страны являются основными "поставщиками" людей в Восточную и Западную Европу, использующихся там в индустрии оказания сексуальных услуг. В Европейском Союзе в настоящее время в этой сфере занято около 500 000 женщин, не являющихся гражданами государств-членов Союза. По данным доклада "Situation Report on Organized Crime", опубликованного Евросоюзом в 1997 году, в Нидерландах действует довольно разветвленная группа, занимающаяся незаконным провозом людей. В этой деятельности принимают участие выходцы из Бразилии, Колумбии, Нигерии, Турции, Стран Восточной Европы. Основное внимание уделяется доставке в Нидерланды с целью занятия проституцией женщин из Чехии, Словакии, Югославии и ее бывших республик, а также государств СНГ [18, 184-185].

Рост организованной преступности, в том числе и транснациональной, наблюдается также и в Великобритании, несмотря на то, что это страна, правоохранительная деятельность которой имеет большую историю и богата различными нововведениями. В своем выступлении директор Национальной службы оперативной информации в области преступности сообщил, что ущерб от оборота наркотиков и мошенничества с кредитными карточками составил 50 млрд. фунтов стерлингов [18, 184-185].

Все рассмотренные примеры свидетельствуют о том, что организованные преступные группы (организация и сообщества) в последние десятилетия стремительно выходят на новые ступени криминальной активности, осваивают новые ее формы и незаконные рынки. В результате их деятельность приобретает глобальные масштабы и угрожает всему мировому сообществу в целом. В настоящее время подобные корпорации в состоянии проникнуть в финансово-экономические и политические системы всех стран мира без исключения.

С учетом сказанного, мы предлагаем определить транснациональную организованную преступность в качестве современной системы деятельности организованных криминальных объединений (групп, организаций, сообществ и корпораций) различных стран, проявляющейся в сугубо криминальных и внешне законных акциях, планирование, совершение или последствия которых распространяются на территории нескольких государств.

В этом плане транснациональная организованная преступность представляется в качестве широкого явления, охватившего различные виды преступлений, которые могут быть отнесены к категориям, как организованной преступности, так и корпоративных, профессиональных и политических преступлений. Это было отмечено и на Десятом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями [18, 184-185].

Такой подход к пониманию транснациональной организованной преступности предопределяет необходимость рассмотрения вопросов, связанных со структурой такого рода преступной деятельности.

Говоря о структуре организованной, в том числе и транснациональной, преступности следует отметить, что она рассматривается с двух позиций. Анализ проходивших дискуссий на рубеже 80-90-х годов в отечественной криминологической науке относительно социального феномена организованной преступности, а также эмпирического наблюдения за современными реалиями организованности криминальной сферы и преступной деятельности позволяет говорить, что, с одной стороны, уже в середине 80-х гг. специалисты определяли структуру организованной преступности, ее отдельные элементы и связи. Впервые ее предложили сотрудники ВНИИ МВД СССР А. Волобуев, Е. Галкин, В. Пахомов, и представлялась она в виде следующей пирамиды. Основание пирамиды составляли "цеховики", спекулянты, т.е. дельцы от экономики, общеуголовные преступники (воры, мошенники, валютчики, наркодельцы, дельцы порнобизнеса), иные представители антиобщественного образа жизни (проститутки и другие). В центре пирамиды располагались группа обеспечения, осуществляющая функции реализации преступной деятельности, и группа прикрытия, выполняющая функции создания условий реализации такой деятельности, обеспечение безопасности организации. Вершину пирамиды замыкала элита, осуществлявшая организаторские, управленческие и идеологические функции [18, 184-185]. Такое разграничение элементов и их симбиозное сращивание, по мнению многих авторов привело к формированию мафиозной структуры организованной преступности [11, 380-382].

С другой стороны, организованную преступность рассматривали как консолидированную и сплоченную общность организованных групп, преступных организаций и сообществ. Следует отметить, что среди сторонников данной точки зрения нет единства мнений по указанному вопросу. Так, Л.И. Долгова предлагает выделять в организованной преступной деятельности следующие структурные элементы: организованную преступную группу, преступную группировку, преступную организацию, преступное сообщество, в том числе и временное преступное сообщество [19, 597-607]. Организованная преступная группа выступает в качестве простейшей формы организованности в преступной деятельности, имеет такую же простую иерархию. Преступная группировка - это сплоченная общность лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений, отличающаяся строгим порядком и планированием преступных действий и имеющая одного или нескольких главарей [19, 597]. По нашему мнению, предложенная Л.И. Долговой дифференциация элементов больше свидетельствует о видах или формах исследуемого явления, а не о структуре.

По замечанию профессора А.И. Долговой, указанные выше понятия и термины употребляют как практические работники, так и научные сотрудники, но вкладывают при этом в них разный смысл. Так, практики под преступной группировкой нередко понимают разновидность простого соучастия. Представители науки этим термином обозначают нечто среднее между организованной преступной группой и преступной организацией [19, 597]. Отметим еще один подход практических работников к этим двум понятиям. Очень часто в сводках и аналитических обзорах правоохранительных органов встречаются аббревиатуры ОПГ и ПГ, под которыми специалисты понимают как организованные преступные группы, так и преступные группировки, не делая какого-либо различия между ними.

К более сложным формам организованности преступной деятельности А.И. Долгова относит преступные организации, называя их симбиозом преступных группировок и иных организованных групп и коммерческих структур [19, 598-599], и преступные сообщества как криминальные объединения главарей (лидеров) преступных организаций и иной преступной среды для координации и упорядочения преступной деятельности, приспособления криминальных структур к современным условиям России, СНГ и зарубежья [19, 606-607]. При этом сообщества профессор подразделяет на виды в зависимости от способа объединения: картели (от итальянского carta - бумага, договор), т.е. объединения нескольких организаций на добровольной основе путем заключения договора, и синдикаты (от греческого syndicas - действующий сообща), образуемые в процессе острой криминально-конкурентной борьбы, где более сильные организации поглощают более слабые [19, 605]. Вопросы структуры организованной преступности А.И. Гуров рассматривает не столько с позиций характеристики элементов конкретного организованного объединении преступников, сколько с точки зрения их уровней. Он изначально исходит из того, что все ее уровни являются, прежде всего, сообществами. При этом им выделяются три уровня таких сообществ. Первый уровень примитивная ступень организованной преступности, выражающаяся в немногочисленных устойчивых, управляемых сообществах, не имеющих коррумпированных связей [5, 24]. Второй уровень представлен в виде группировок. Такой уровень А.И. Гуров называет переходным к более совершенным и опасным криминальным структурам и определяет его как организованные группы, но с коррумпированными связями в органах управления и власти. Третий уровень, по его мнению, представлен криминальными организациями с так называемой сетевой структурой столь характерной для западных стран [5, 25].

Кроме того, А.И.Гуров выделяет специфичный, присущий лишь отечественному криминалитету тип сообщества - "воры в законе"'. Мало отметить, что существование "воров в законе" в качестве одного из типов преступных сообществ признает и А.И. Долгова [19, 604].

Следует подчеркнуть, что авторы всех рассмотренных выше позиций вслед за А. Волобуевым, В. Галкиным, Д.Пахомовым предлагают пирамидальную структуру, в основании которой непосредственные исполнители, в срединном звене - группа обеспечения условий криминальной активности и вверху - управление.

На наш взгляд, подобная конфигурация внутренних связей и структурных элементов присуща и современной организованной криминальной структуре, и в частности, транснациональной оргпреступности, однако с учетом последних изменении в мировой криминологической обстановке. Следует отметить, что специалисты, изучающие организованную преступность, выделяют множество ее типов. В качестве одного из таких типов называют традиционную мафиозную семью [20, 39], для которой характерна форма преступной организации или сообщества. В основе организованного криминального объединения может лежать также профессиональный признак. Члены подобных образований консолидируются для совершения определенных преступных действий. При этом сами объединения по сравнению с традиционными организациями характеризуются большей мобильностью и отсутствием жесткой структуры [20,40]. Для таких форм, на наш взгляд, типичны такие формы организованной преступной деятельности, как организованная преступная группа и преступная группировка.

Кроме вышеперечисленных, участниками Международного семинара по борьбе с организованной преступностью, состоявшегося в г. Суздале в 1991 году, были названы преступные группы, созданные на основе этнических, культурных и исторических связей. Такие группы, будучи тесно связанными си странами происхождения, составляют одну общую сеть, выходящую за пределы национальных границ. Характерными примерами в этой связи могут служить этнические преступные группировки (далее ЭПГ), существующие в крупных городах, где наблюдается достаточная активность армянских, азербайджанских, грузинских, чеченских, китайских, нигерийских и иных национальных криминальных формирований, именуемых правоохранительными органами как ЭПГ. Кроме того, выделяются криминальные объединения, характер деятельности которых связан с конкретной территорией или отдельными видами преступлений [20, 40].

Следует подчеркнуть, что сегодня отмечается тенденция размывания граней между организованной и "беловоротничковой" преступностью. Это свидетельствует о том, что многие преступные группы, организации и сообщества отказываются от сугубо уголовных методов воздействия: физических расправ, рэкета и т.п. и все больше используют более "цивилизованные" средства. Речь идет о незаконном использовании законных способов, применяемых в экономической сфере [8, 10].

В качестве особого типа организованной преступности в настоящее время ученые рассматривают также ситуацию, когда в странах с авторитарными или однопартийными режимами правящая элита объединяется со сторонниками в преступные организации [8, 10].

Список литературы

1. Карпец И.И. Международная преступность. М., 1988.С.12.

2. Международное сотрудничество в борьбе с транснациональной преступностью: новые вызовы в XXI веке. Рабочий документ, подготовленный секретариатом / Десятый Конгресс Организации Объединенных наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Сб. документов; Сост. А.Г.Волеводз М., 2001. С.182.

3. Основы борьбы с организованной преступностью. Монография / Под ред. В.С.Овчинского, В.Е.Эминова, Н.П.Яблокова М., 1998.С.8

4. 3.Никифоров А.С. Гангстеризм в США: сущность и эволюция. М., 1991.С.23.

5. Криминология. Учебник / Под ред В.Н. Кудрявцева, В.Е.Эминова М., 1995.С.257.

6. Гуров А.И. Организованная преступность не миф, а реальность (социальные, правовые и криминологические аспекты борьбы с организованной преступностью). М., 1992.С.19.

7. Рико (влияние рэкета и коррумпированные организации) - теория расследования // Информационный бюллетень НЦБ Интерпола в России. 1994 № 11 С.60-61.

8. Организованная преступность / Под ред. Долговой, С.В.Дьякова М.1989.C.31.

9. Основы борьбы с организованной преступностью. Монография / Под ред. В.С. Овчинского, В.Е.Эминова, Н.Л. Яблокова М., 1996. С.6.

10. Иванов Н.Г. Групповая преступность: содержание и вопросы законодательного регулирования // Государство и право. 1996. № 3. С.57-68.

11. Организованная преступность - 2. Проблемы, дискуссии, предложения. "Круглый стол" криминологической ассоциации. М., 1993. С.31.

12. Хохряков Г.Ф. Криминология. Учебник / Отв.ред. В.Н. Кудрявцев. М., 2000. С.360.

13. Итоговый документ Международного семинара по борьбе с организованной преступность, состоявшегося в Суздале 21-25 октября 1991 года // Информационный бюллетень НЦБ Интерпола в РФ. 1994. № 10. С.39.

14. 13.Преступность в России и проблемы борьбы с ней. / Под ред А.И. Долговой. М., 2001. С.41-43.

15. Русаков Н.П. Из истории сисцилийской мафии. М., 1969. С.36.

16. Яценко В.А. Транснациональная организованная преступность: криминологическая характеритстика и предупреждение. Дисс. на соиск.ученой степени канд.юрид.наук. Ростов-на-Дону, 2003.

17. Ванюшкин С.В. Транснациональные связи российских преступных групп // Интерпол в России, 2000. № 8. С.17.

18. Шторберг Ю. Айсберг преступности. Развитие международной организованной преступности и ее прогнозирование в Европе // Информационный бюллетень НЦБ Интерпола России. 1995. № 13. С.24.

19. Положение в мире в области преступности и уголовного правосудия. Доклад Генерального секретаря (А/СJNF187/5) Десятый Конгресс Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями: Сб.документов/ Сост.: А.Г. Воеводз М., 2001.С.184.

20. Криминология: Учебник для юридических вузов / Под общ.ред. А.И.Долговой М., 1997. С.597-607.

21. Международный семинар по борьбе с организованной преступностью (21-25 октября 1991 года) // Информационный бюллетень Национального Центрального бюро Интерпола в РФ 1994. № 10.С.39.

Поступила в редакцию 23.02.2008.