Lubishvk doc Конспект книги

следующему: мир есть нечто целое, законы его доступны математической формулировке; но математические формулы должны проверяться сопоставлением с данными наблюдений. Конечно, те или иные основные положения нельзя менять постоянно, но когда встречается необходимость, конкретные основные предположения должны подвергаться ревизии. Должна сохраняться только твердая уверенность, что мир построен разумно, и что человек может проникнуть в тайны природы и сформулировать их в виде математических законов. Религиозная форма такого убеждения не ослабляет, а усиливает интеллектуальную мощь талантливого человека: об этом свидетельствует, как я постараюсь показать, вся дальнейшая история.

4.6. Были ли предшественники у пифагорейцев а их "мистико-

математическом" понимании мира? Невидимому, да. Такое понимание

мира соответствует тому, что Эйнштейн называет третьей ступенью

религиозного сознания, космической религией (первые две ступени:

религия страха и религия социально-моральная). Замечательная работа

Эйнштейна ("Мир, каким я его вижу") мне, к сожалению, известна

лишь в небольших отрывках. Источником космической религии, по

Эйнштейну, является сознание совершенного устройства и

удивительного порядка, обнаруживаемых в природе, равно как и в мире

мысли. С самых первых стадий развития религий, например, во многих

псалмах Давида как и у некоторых пророков, можно найти элементы

космической религии. Более ясные черты этого рода религиозности

имеются в буддизме, о чем, в частности, нам говорят сочинения

Шопенгауэра. Величайший ученый 20-го века, вопреки

господствующему мнению, считает, что космическая религия - наиболее

могущественный и наиболее благородный стимул для научных

исследований. Эйнштейн считает, что космическая религия не знает ни

догматов, ни бога, имеющего образ человека, не может быть также

основанием церкви. Представителей космической религии Эйнштейн

видит в еретиках всех времен, которых одни современники считают

атеистами, другие — святыми. Поэтому Эйнштейн полагает, что такие

люди, как Демокрит, Франциск Ассизский и Спиноза могут быть

поставлены рядом друг с другом.

К этим замечательным словам величайшего и благороднейшего представителя науки 20-го века нельзя, однако, не добавить несколько критических замечаний. Во-первых, нельзя категорически утверждать, что космическая религия не может служить основанием для церкви. Такой первой "церковью" был замечательный пифагорейский союз,

\143\

обнаруживший, несмотря на преследования, удивительную живучесть, и идеи которого были затем унаследованы рядом выдающихся представителей христианской церкви, отнюдь не считавшихся еретиками. Это мы увидим в дальнейшем. С другой стороны, догматизм приносит не меньший, а, вероятно, даже больший вред, когда он связан с, якобы, чисто научными постулатами. .Во-вторых, космическая религия в самом широком понимании не обязательно связана с математическим и холистическим пониманием мира. Если и можно отнести Демокрита в Франциска Ассизского к представителям космической религии* то их никак нельзя назвать (вернее, Демокрита, взгляды Франциска мне неизвестны) представителями пифагоризма. Взгляды буддистов мне также неизвестны, но мне хорошо известно, что Шопенгауэр, большой пропагандист буддийской философии, был решительным противником математизации науки и считал вообще математику наукой низшего ранга. И, наконец, в-третьих, удивительно то, что Эйнштейн, хорошо знакомый по своему происхождению с Библией, нашел в ней в качестве предшественников космической религии только Давида и пророков и упустил самого важного, которого действительно можно, больше чем кого-либо другого, считать предшественником Пифагора - царя Соломона Давидовича. О времени царствования его имеются разногласия: по Брокгаузу-Ефрону - 1900, он царствовал 40 лет (1020-980 лет до н.э.), а по БСЭ (1967) всего 26 лет (от 960-935 года), но, несомненно, он жил много раньше Пифагора. А в его "Книге премудрости" (забудем пока, что принадлежность этой книги Соломону оспаривается некоторыми гелертерами) есть такое замечательное изречение о Боге: "Вся мерою и числом и весом расположил еси" (цитирую славянский текст), а далее Соломон излагает краткий обзор известного в то время о мире: составление мира, и действие стихий, начало, конец и середину времен, лет круги и звезд расположение, естество животных и гнев зверей, ветров, усилие и помышление человека и т.д. Соломону, таким образом (или тому человеку, который был истинным автором книги премудрости Соломона) была совершенно ясна и важность тех знаний о природе, которые, как он считал, он получил от Бога, и математический характер законов природы. То, что Эйнштейн упустил Соломона, делает понятным и то, что он не упомянул Пифагора в качестве важнейшего представителя древнейшей космической религии.

\144\

шарообразности Земли пифагорейцы пришли уже до Демокрита из чисто эстетических и богословских соображений (шар - самое совершенное из тел). Но эта теория случайно оказалась правильной и дала позднейшим пифагорейцам возможность внести ряд улучшений в астрономическую картину Демокрита. Точно также представление о том, что Земля, как и другие планеты (Солнце и звезды), вращается вокруг какого-то центрального огня, основано на примитивно метафизических соображениях; достаточно сказать, что каждое из этих светил мыслится как бы прибитым к сфере; вся эта сфера вращается, причем издает гармонические звуки и т.п. Но смелая попытка вывести Землю из ее неподвижности имела огромное значение, и впоследствии Аристарх Самосский, заменив центральный огонь Солнцем, пришел к системе, явившейся предшественницей системы Коперника (учение о вращении Земли вокруг оси, возможно, содержалось уже в учении Демокрита)".

Мы видим, таким образом, что даже ожесточеннейший противник линии Платона и, вероятно, лучший в наше время, знаток Демокрита принужден признать, что основные достижения гелиоцентрической теории ямели место на линии Пифагора, но пытается апеллировать к "случаю". Эта апелляция к случаю характерна для всей линии Демокрита и в особенности для современных демокритовцев, неодарвинистов. Но у дарвинистов все-таки естественный отбор отбирает нечто упорядоченное из огромного количества случайных, неупорядоченных изменений, а, по мнению Лурье, такая поразительная идейная конструкция, как космологическая система, имевшая ряд последовательных этапов, могла возникнуть "случайно" при наличии эчень ограниченного числа мыслителей. И почему-то, как увидим дальше, такие замечательные "случая" не возникали на линии Цемокрита. Видимо, современные материалисты не менее склонны зерить в абсурд, чем столь презираемый ими Тертуллиан.

Не отрицая значения пифагорейской школы, С.Я.Лурье пытается, зслед за Эрихом Франком, доказать, что сам Пифагор сделал гораздо «еньше, чем ему приписывают пифагорейцы и не одни пифагорейцы. У Лурье (1947) мы с удивлением читаем, что среди ученых, стоявших на шсоте науки начала 4 в., возникла "мода" приписывать свои открытия Пифагору и, что всего удивительнее, этой моде подчинились и Эмпедокл, и даже Демокрит. Понятно, что пифагорейцы приписывали :вои открытия главе школы, Пифагору. Еще можно примириться с тем, ito это делал Эмпедокл. Но какая нужда была Демокриту некоторые из :воих учений приписывать своему противнику? Политическое значение шфагорейский союз того времени имел только в Великой Греции, да и

\146\

там пифагорейцы неоднократно подвергались погромам со стороны невежественной черни.

Из этого отрывка мы узнаем, что Демокрит не принимал шарообразности Земли (о его собственных воззрениях будет дальше). Но любопытнее тот метод, которым пользуется Лурье для доказательства своего положения. Он приводит без разбора всех античных авторов независимо от их взглядов и специальности. Геродот был, бесспорно, великий историк, но не имевший никаких заслуг в астрономии и, вероятно, не следивший за успехами этой науки. Еще любопытнее ссылка на Гераклита. Собственные астрономические взгляды Гераклита, как увидим дальше, были до крайности примитивными. Отрывок, на который ссылается Лурье, полностью гласят (Материалисты древней Греции,195б): "Многознание не научает быть умным, иначе бы оно научило Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея". Очевидно, всех своих идейных противников Гераклит не считал умными, несмотря на их многознание: но все четыре имени и сейчас пользуются уважением. Но зачем же разбираться в мнениях своих неумных противников? Гераклит, как известно, не был многоречив. Гекатей был историком, предшественником Геродота. Поэтому их свидетельства в отношении Пифагора не имеют решительно никакой цены. Но если бы даже были правы Франк и примыкающий к нему Лурье, что все так

\146\

146

4.7. Шарообразность Земли была установлена если не самим

Пифагором, то скоро после него и вошла прочно в систему

астрономических воззрений древних греков. Следующие этапы: отказ от

геоцентризма и принятие вращения Земли вокруг оси. По свидетельству

Плутарха (вернее, псевдо-Плутарха), которого цитируют Плиний и

Цицерон, н Диогена Лаэрдия (см. Ибервег-Гейвце), Филолай-пифагореец

полагал, что Земля вращается кругом огня по наклонной круговой

орбите, Никет-сиракузянин (у Цицерона - Гикет), Гераклид ПонтийскиЙ

и пифагореец Экфант принимали вращение Земли вокруг оси и

неподвижность звезд (Никет принимал неподвижность не только

Солнца, во и Луны). Всех этих авторов в качестве своих

предшественников приводил и Коперник. Сейчас пытаются отрицать

реальность Филолая, Гикета и Экфанта (в существовании Гераклида

Понтийского, кажется, никто не сомневается). Н.Таннери пытается

отрицать существование Экфанта и Гикета, считав их просто

персонажами диалогов Гераклида Поитийского, с чем готов согласиться

Веселовский (1S61). Франк отрицает я существование Филолая, от

сочинения которого остались только отрывки; этот вывод оспаривает

Веселовский. Но если и не было Экфанта и Никета, то кто-то же

высказал эти замечательные мысли, и для нас важно, что все они были

пифагорейцами. О Гераклиде Понтийском, ученике Платона, речь будет

дальше. Он дал дальнейшее развитие теории. Пока же, игнорируя

Экфанта и Никета, примем, по Филолаю, и мнение о вращении Земли

вокруг оси, и мнение о ее движении вокруг центрального огня. Этим мы

просто повторим мнение Коперника: "Действительно, о том, что Земля

вращается и даже различным образом блуждает, и о том, что она

принадлежит к числу светил, утверждал пифагореец Филолай, столь

недюжинный математик, что яменво ради свидания с ним Платон не

замедлил отправиться в Италию, как передают жизиеописатели

Платона".

\147\

4.8. Система Филолая перестала быть геоцентрической, но не сделалась еще гелиоцентрической. Но почему же люди не видят центрального огня, если Земля вокруг него вращается? По мнению Филолая, это происходит потому, что Земля вращается вокруг центрального огня так же, как Луна вращается вокруг Земли, т.е. будучи постоянно обращена к центральному телу одной своей стороной. Этот довод Филолай, таким образом, тоже черпал из опыта, так как единственный, хорошо известный спутник, Луна, соответствует установке Филолая. Сейчас вошло в моду видеть в малейшем сходстве с

\148\

148

Вращение Земли вокруг центрального огня предполагало ее обращение вокруг своей оси за тот же промежуток времени, аа который она обращается вокруг центрального огня. Видимо, давно уже древние установили громадное расстояние светил от Земли, и в пользу неподвижности большинства звезд говорило то обстоятельство, что в противном случае пришлось бы признать совершенно исключительную скорость вращения небесного свода. Эт»т "аргумент Филолая" в своей книге повторяет Коперник. Его приводит и Ревзин (1949) в истории гелиоцентрического учения.

Отвергнув теорию 'центрального огня, более поздние пифагорейцы вернули Земле ее центральное положение. Для того, чтобы возникла уже настоящая гелиоцентрическая система Аристарха, погребозалоеь много времени. Но мысль греческих астрономов не стояла на месте. Этот зтап греческой космологии целиком связан с Платоновской Академией. Он является полным выражением того завете, который, согласно Порфирию, Платон поставил перед своими учениками: установить, "какие гипотезы равномерных и упорядоченных движений надо сформулировать так, чтобы их следствия не противоречили бы явлениям" (История философии, т.1). В этой установке сохранились только пифагорейские требования равномерности движений и их упорядоченности (понимаемой тогда, как круговые движения), все же остальной должно было быть подобрано так, чтобы получилось соответствие с явлениями. Этому соответствию предъявлялись все большие требования в смысле точности, и потому теории постепенно совершенствовались.

Можно различать, по крайней мере, три главных направления в развитии космологии: 1) теория "гомоцентрических сфер" Евдокса, т.е. сфер, имеющих общий центр с Землею. Она привела к системе Аристотеля; 2) теория Гераклида Понтийского: вращение Земли вокруг оси и первый шаг по направлению к гелиоцентрической системе -Меркурий и Венера вращаются вокруг Солнца; эта теория является

\149\

прообразом системы Тихо Враге и вместе с тем - переходом к системе Аристарха Самосского, Коперника древнего мира; 3) отказ от строгой гомоцентричности - теория эпициклов и эксцентрических кругов, что привело к построению величавшего достижения астрономической мысли древней Греции - системе Птолемея. Все три направления, несомненно, родились в школе Платона, но дальнейшее развитие протекало в более поздние времена. Следует разобрать их подробно.

Система Евдокса оказывается уже очень сложной. Одна сфера была для неподвижных звезд, но для каждой планеты приходилось строить систему сфер, как бы вложенных один в другой детских деревянных шариков. Все три постулата сохранялись: строгая гомоцентричность сфер, круговые движения строго равномерные. Для суточного и других движений строилась особая сфера, и всего получилось по три сферы для Луны и Солнца и по четыре - для пяти планет, а всего 27 сфер (Весел овский ,1961).

Для своего времени система Евдокса была значительным достижением, так как позволяла рассчитывать многие движения планет, но, конечно, для дальнейшего развития математической космологии строгое соблюдение всех трех постулатов послужило непреодолимым препятствием. Поэтому, например, в своей содержательной статье по истории планетных теорий Н.И.Идельсон (1947) считает эту систему фатально непригодной для астронома-теоретика. Идельсон считает, что настоящая древняя астрономическая наука начинается с Гиппарха и Птолемея.

\150\

4.10. Второе направление связано с именем одного из виднейших учеников Платона, Гераклида Понтийского (род. ок. 390, умер ок. 316-310 гг. до н.э.). Странными кажутся попытки наших философов оспорить причисление Гераклида, как и Евдокса, к платоникам (История философии, 1941, т.1). Нашим философам вообще привычно, что малейшее изменение общепринятых взглядов является уже ревизионизмом, но вся пифагорейско-плвтоновская линия и характерна тем, что ученые, сохраняя общее понимание мира, непрерывно ревизуют, в соответствии с накоплением данных конкретных теорий, и совершенствуют их математический аппарат- Идейная же близость Геракляда и Платона явна уже из того, что именно Гераклнду (иностранцу, не афинянину!) Платон поручил руководство Академией во время своей последней поездки в Сицилию (Ибервег-Гейнце, 1894). Гераклид продолжая работать в Академии и после смерти Платона, в в 338 году намечался на пост руководителя Академии вместо умершего Спевсиппа, непосредственного преемника Платона. Но потерпел неудачу на выборах, уехал из Афин на родину, в Гераклею на Мраморном море. В своих диалогах он много говорит о судьбе души после смерти, т.е. и в этом отношении является прямым продолжателем Платона. В отличие от Евдокса Гераклид развивал филолаевское представление о вращении Земли вокруг своей оси, принимал бесконечность мира (Ибервег-Гейнце)

\151\

и, что самое, пожалуй, важное - сделал первый шаг (если и его не сделал спорный Экфант) по пути к созданию гелиоцентрической системы мира.

Гипотеза Гераклида о вращении Меркурия и Венеры вокруг Солнца держалась довольно долго: Плиний Старший, Витрувий, друг Цицерона Вар роя и др.

4.11. Мы подошли к Аристарху, Копернику древнего мира. Ему посвящена работа И.Н.Веселонского (1961). К сожалению, эта работа Аристарха, которая дает ему право считаться основоположником гелиоцентрической системы, не дошла до нас. О том, что он был ее автором, имеются свидетельства Архимеда, Плутарха, Аэция. Их высказывания, а также некоторые данные у Птолемея свидетельствуют, что теория Аристарха была достаточно разработанной (Веселовский). Единственное же дошедшее до нас полностью сочинение Аристарха "О величинах и расстояниях Солнца и Луны" показывает, что он был, несомненно, крупным астрономом, но в момент написания этой работы он придерживался еще геоцентрической теории.

К какой же школе относится Аристарх? Коснемся кратко его биографии. Он родился на родине Пифагора, острове Самос около 310 г. до н.э., получил образование у преемника Аристотеля Стратона, который одно время стоял даже во главе перипатетической школы. Кое в чем Стратон отошел от взглядов Аристотеля, например, в согласии с

\152\

учением Демокрита допускал существование пустоты. Стратон считается основателем пневматики, которая вполне в аристотелевском духе дает лишь качественное объяснение, без математики. Аристарх не остался подражателем Стратона, что засвидетельствовано римским теоретиком архитектуры Витрувием: "Те же, кто обладает от природы такими способностями, сообразительностью и памятью» что могут в совершенстве постичь геометрию, астрономию, музыку и прочие науки, идут дальше того, что требуется архитекторам, и становятся математиками; им легко выступать в спорах по этим наукам, потому что они во всеоружии многих знаний. Однако подобные люди встречаются редко; такими в свое время были Аристарх СамосскнЙ, Филолай в Архит Тарентский, Аполлоний Пергский, Эратосфен Киренейский в Архимед и Скопни иа Сиракуз, которые на основании многих вычислений и законов природы изобрели и разъяснили для потомства множество вещей в области механики и устройства часов" (Беселовский). Из этого ясно, что Аристарх (как, впрочем, и вся александрийская школа) оказался под сильным влиянием пифагоризма. И в БСЭ (1950) пишут: "Хотя Аристарх придерживался чисто умозрительных и не вполне ясных взглядов пифагорейцев, он поставил Солнце, а не Землю в Центр Вселенной". Мы знаем хорошо, что пифагорейцы отнюдь не были чистыми "умоврителями", и именно у пифагорейцев развилась критика гелиоцентризма, поэтому это "хотя" звучит довольно забавно. Сам Аристарх тоже занимался астрономическими наблюдениями и в Александрии. Но, конечно, "умозрение" играло у Аристарха, как у всех пифагорейцев, большую роль. В основе его теории было два чисто пифагорейских положения об обязательности кругового и равномерного движения, но, кроме того, он принимал, что все планеты должны вращаться вокруг центрального материального тела, что было свойственно и системе Филолая. Таким образом, основные постулаты у Аристарха заимствованы целиком от платоновской школы.

Какими мотивами руководился Клеанф? Веселовский приводит из сочинений Сенеки молитву стоиков и на этом основании полагает, что Клеанфом руководило религиозное чувство и стоическая теория фатума,

\153\

подкрепляемая астрологическими теориями вавиловских астрономов. Это было начало завоевания западного мира восточной астрологией. Евдокс за сто лет до Аристарха был противником астрологии. Во времена же Аристарха приходилось считаться с требованиями астрологических теорий, для которых Земля и человечество должны были необходимо занимать центральное положение во Вселенной. Мне не кажется это объяснение достаточно убедительным, но сам Веселовский признает, что нападения астрологов в то время сами по себе были не так опасны. Во всяком случае, Аристарх серьезных неприятностей не испытал.

\154\

У современников, притом даже самых выдающихся, система Аристарха не получила серьезного признания, и "ее считали еретической, абсурдной, с точки зрения философии, противоречащей повседневному опыту. Однако она осталась устойчивой ересью, переданной арабами, возрожденной Коперником и активно подтвержденной Галилеем, Кеплером и Ньютоном" (Верная, 1966).

4.12. Чей же тогда объяснить, что, "несмотря на исключительную простоту и убедительность его теории, Аристарх не нашел ни одного последователя не только в Александрии, но и во всем мире, исключая одного лишь Селевка из Селевкии на Тигре" (Лурье,1945). Система Аристарха не была вовсе задавлена, но не развивалась, несмотря на большое уважение к Аристарху. Ведь то сочинение Аристарха, которое дошло до нас, где он придерживается еще геоцентрических взглядов, впоследствии "попало в ряд обязательных произведений, которые начинающий астроном должен был изучать после окончания чтения Евклида я до начала чтения Птолемея" (Веселовский).

В своей книге о Копернике Ревзин указывает четыре причины того, что идеи Аристарха так долго не получали развития: 1) противно здравому смыслу; 2) религиозный протест; 8) все возрастающий авторитет Аристотеля и 4) замечательное математическое развитие гелиоцентрической системы древних (подразумевается, очевидно, система Гиппарха-Птолемея). Веселовский отмечает влияние стоицизма и вавилонской вычислительной астрология. Если прибавить еще возможность личных мотивов, то мы получим следующие возможные причины: 1) осуждение личности; 2) религиозные возражения; 3) политические, 4) философские стоиков, 5) философские перипатетиков, в) астрология, 7) здравый смысл, 8) система Птолемея. Разберем их по очереди.

Аристарх не претерпел преследований, кроме истории с Клеанфом, умер он в 230 г., 80-ти лет от роду, и его геоцентрическое сочинение, как указано, очень одобрялось.

Религии того времени были многочисленны и разнообразны, и определенных догматов, осуждающих гелиоцентризм, как правило, не было. Основоположник же критики геоцентризма Филолай был в большом почете у тогдашних мыслителей. Не забудем, что многие восточные религии обожествляли Солнце, и их религия должна была поддерживать ту теорию, которая заставляет Землю вращаться вокруг бога. Мы слишком привыкли к господству иудее-христианской религии,

\155\

где Солнце, так сказать, идеологически подчинено Земле, и полагаем, что во все времена религиозные люди думали сходно с религиозными людьми Средневековья и более позднего периода.

Если стоики и были противниками гелиоцентрического мировоззрения, то они никогда не были монополистами в философии. Также не были монополистами и перипатетики. Если бы они были монополистами, то они сумели бы остановить развитие и распространение системы Птолемея, враждебной системе гомоцентрических сфер Аристотеля. Даже когда в разгар Средних веков перипатетика завоевали монополию в философии, они не сумели изгнать систему Птолемея, хотя и делали попытки. Об этом несколько слов скажу потом.

Также невероятна эффективность сопротивления астрологов. Во-первых, в этом времени астрологи только начинали завоевывать господство в Западном мире, а, во-вторых, господство астрологов в период Возрождения не помешало ни Копернику, ни Кеплеру, которые сами занимались астрологией, произвести революцию в астрономии.

Система Птолемея не могла служить препятствием, так как Птолемей (90-168 гг. н.э.) жал после Рождества Христова. Гиппарх (190-120 гг. до н.э.) жил после Аристарха. Медленность развития астрономии от Гиппарха до Птолемея (который родился через 280 лет после рождения Гиппарха) можно объяснить политическим упадком Александрии после римского завоевания.

Никаких удовлетворительных причин религиозного, философского или политического характера для объяснения неуспеха Аристарха мы найти ие можем. Его неуспех целиком объясняется научными причинами, т.е. тем, что он ие мог преодолеть ряда возражений как со стороны так называемого здравого смысла, так и со строны компетентных астрономов. Здравый смысл выдвигал такие возражения: если Земля вертится с такой страшной скоростью, почему мы этого не чувствуем? Уже Эратосфен очень хорошо определил размеры Земли, и мы знаем, что на экваторе скорость обращения около 450 метров в секунду, т.е. во много раз превышает скорость самого страшного

\156\

Если Земля вращается вокруг Солнца, а звезды неподвижны и заходятся на разных расстояниях (о чем можно догадываться по различию их блеска), почему мы не замечаем годичного смещения звезд друг относительно Друга, так называемого параллакса? Но параллактическое смещение было точно обнаружено только в 1839 году.

Но были еще более серьезные возражения, приведенные Веселовеким. Как уже было указано, Аристарх принимал два (вернее, три) основных положения: 1) все планеты должны вращаться вокруг центрального материального тела, 2) вращение должно идти по кругу и 3) быть равномерным. Вавилонские астрономы кроме астрологических представлений доставили греческим ученым массу наблюдений, которые показали, что эти положения несовместимы. Еще до Евдокса греческие астрономы Метон и Евктемон указали, что продолжительность астрономических времен года не является одинаковой, а ко времени Аристарха это было доказано. Через сто лет после Аристарха Гиппарх отбросил первое положение, заставив все планеты обращаться равномерно вокруг нематериальной геометрической точки - даже не центра Земли, а центра некоторого эксцентрического по отношению к Земле круга. Через восемнадцать веков после Гиппарха Кеплер поступил как раз наоборот: он заставил планеты вращаться вокруг центрального материального тела - Солнца, но отказался от принципа равномерности круговых движений, который не смог нарушить и Коперник. Правильнее будет сказать, что Кеплер заменил движение по кругам движением по эллипсам и придал понятию равномерности движения другой смысл, как это будет показано в свое время (второй закон Кеплера).

Всех этих чисто научных возражений совершенно достаточно, чтобы понять, что система Аристарха для своего времени была несвоевременной. Потомки, знакомящиеся с той или иной теорией, часто удивляются, как не могли предки понять такой простой вещи, и склонны обвинять их в косности, влиянии политических, классовых к иных мотивов. Дело же объясняется тем, что всякая новая крупная теория должна преодолеть огромное количество серьезных возражений и на переходных этапах своего развития принуждена игнорировать многие факты, что и вызывает оппозицию серьезных ученых.

\157\

4.18. Теория Аристарха была на длительный период побеждена кинематической теорией эксцентров и эпициклов, которая давала хорошее математическое описание явлений и была свободна от возражений, вытекающих из нашего повседневного опыта.

Постараемся изложить вкратце сущность теории Гиппарха-Птолемея, главным образом, по прекрасной статье Идельсона (1947). Гиппарх, который считается величайшим астрономом древности, наряду с прежними астрономами, а после него Птолемей установили целый ряд "неравенств", прежде всего неравномерность движения Солнца внутри года, так называемую эвекцию Луны и др. Все эти отклонения от равномерного движения требовали составления солнечных и лунных таблиц, в связи с чем возникла и новая математическая наука -тригонометрия, автором которой тоже считается Гиппарх. Выше уже указано, что и Аполлоний Пергский принимал участие в разработке теории. Следуя поставленной задаче свести все неравномерные движения к равномерным круговым, и была построена теория эпициклов и эксцентров. Разумеется, этим же законом должны были быть подчинены и планетные движения, неравномерность движения которых была известна давно.

\158\

Теория эпициклов Аполлония заключается в следующем: точка I вращается вокруг центра С по кругу против часовой стрелки, этот круг называется деферентом. А планета Р вращается вокруг точки I по другому кругу, эпициклу, в обратном направлении. Тогда в точке О (при геоцентрической системе - с Земли) будем наблюдать и прямые, я попятные движения. Но Аполлоний дал теорему, где, используя схему шарнирного механизма, показал, что движение планеты Р можно описать, используя всего один круг, а именно, если планета будет двигаться в прямом направлении по кругу, эксцентру, радиус которого равен радиусу деферента, а центр Т отдален от точки О на отрезок, равный и параллельный радиусу эпицикла. Это, конечно, имеет место лишь при определенных условиях, если угловая скорость движения по эпициклу равна, но противоположна по знаку угловой скорости по леференту. Тогда возможна замена гипотезы эпицикла гипотезой простого эксцентра. Вся теория движения Солнца построена Гиппархом и Птолемеем на гипотезе простого эксцентра, как на более простой по сравнению с гипотезой эпициклов. Но кроме гипотез зксцентра и эпицикла Птолемей использует еще гипотезу "биссекции", которую Идельсон (1947) считает шедевром древней науки, бесспорно принадлежащим Птолемею. Важность этой гипотезы заключается в том, что она является предвосхищением идей Кеплера. По гипотезе биссекции эксцентриситета планета Р движется по-прежнему по кругу, называемому эксцентром, но так, что равномерно будет двигаться не радиус эксцентра PC, а радиус другого круга, который был потом назван эквантом. Важность этой гипотезы заключается в том, что движение планеты в круге эксцентра не только "представляется" неравномерным наблюдателю в центре мира, но оно идеально неравномерно: отказ от того постулата в равномерности круговых движений, от которого, как увидим дальше, не мог отказаться сам Коперник.

4.14. Солнечные таблицы, или Канон Гиппарха-Птолемея, не только учитывали с достаточной точностью движения Солнца и Луны, но и давали возможность рассчитывать солнечные и лунные затмения.

\159\

Конечно, точность предсказаний далеко уступала точности современных предсказаний, но совпадение было достаточно удовлетворительным, и успешное предсказание затмения Колумбом (на основе так называемых Альфонсовых таблиц, основанных на теории Птолемея), сыграло существенную роль в успехе его деятельности. Поэтому, если для оценки научной теории ставить такой разумный критерий, как возможность прогноза событий, то, согласно этому критерию, теория Птолемея есть, бесспорно, научная теория (этого вопроса нам придется еще касаться, когда речь зайдет об общей оценке гелиоцентрической теории).

В своей книге "Современные представления о Вселенной" (1949) академик В.Г.Фесенков пишет: "У китайцев уже с незапамятных времен появлялись официальные извещения относительно предстоящего затмения, что вменялось в обязанность астрономам. В китайской книге "Шу кинг" рассказывается о солнечном затмении в 2137г. до н.э., которое, вопреки требованиям, не было предсказано астрономами Хи и Хо, что стоило им головы". Как указывает Фесенков, возможность предсказания затмений увязывается с суевериями Сиампы: астрономы настолько проницательны, что знают, когда дракон обедает и какое затмение потребуется для его насыщения.

Но ведь сообщение в книге "Шу кинг" указывает на неудавшееся предсказание: более интересно было бы знать, имеются ли данные той же эпохи о случаях удавшихся предсказаний. И в явном противоречии Фесенков сообщает, что от иезуитов западный мир узнал, что в Китае существует полная астрономическая система, которая, как показали современные критические исследования, основана на данных, в большинстве относящихся к эпохе ранее 400г. до н.э., а в отдельных случаях - даже до 1500г. до н.э. Но Хи и Хо жили еще на 600 лет ранее.

Поэтому, например, Уэвелл (1867) пишет: "Но это нельзя считать за действительное событие: потому что в течение следующих десяти столетий мы не находим в китайской истории ни одного наблюдения или факта, связанного с астрономией". Можно добавить, что, весьма вероятно, и в столь отдаленные времена деспоты отличались тем свойством, что требовали от науки таких практических применений, которые наука по своему состоянию того времени вообще не могла дать, и казнили ослушников или "вредителей". Поэтому, я думаю, нет

\160\

оснований сомневаться в казни Хи я Хо, можно только сомневаться в том, что они были казнены за действительную вину.

4.15. Среди греков первое удачное предсказание солнечного затмения приписывается Фалесу, основателю милетской школы. У Геродота говорится, что была война между лндийцами и мидянами; после разных оборотов счастья "в шестой год произошло сражение, и когда битва началась, то случилось, что день внезапно превратился в ночь. И эту перемену предсказал им Фадес Милетский, определительно назвав год, в который это событие действительно произошло. Лидийцы и мидяне, увидев, что день превратился в ночь, перестали сражаться; и обе стороны пожелали мира" (Уэвелл). На этом основании историки устанавливают дату последнего сражения - 686 г. до н.э. Но как мог Фал ее предвидеть, что полоса солнечного затмения пройдет именно через место сражения? Если даже Фалесу и удалось предсказать затмение, то это было делом чистой удачи. Позтому давно уже

\161\

высказывались сомнения в справедливости утверждения об удачном предсказании Фалеса.

Но, может быть, у Фалеса были такие знания, которые отсутствуют у современных ученых? Сейчас есть тенденция думать, что в прошлом были культуры более высокие, чем современная. И в "Истории философии" (1941) без всякой иронии сообщается, что Фалес "использовал свои метеорологические знания для того, чтобы предсказать урожай оливок". Но на тех же страницах мы получаем такие сведения о метеорологических и геологических познаниях Фалеса: "Фалес установил, что разлив Нила происходит потому, что течение его задерживают пассатные ветры, и вода в устье не имеет выхода" (Геродот). "Астрономические предсказания тесно увязывались у Фалеса с геологией. Например, землетрясения Фалес объяснял тем, что Землю качает, как корабль во время бури, так как, по его представлению. Земля "лежит (как нечто плоское) на воде". Земля имеет множество пор, пещер, каналов и рек внутри себя, она является как бы полой, и вода, на поверхности которой плавает Земля, проникает в Землю, создает извержения и столкновения, а вода моря сбивает Землю то в одну, то в другую сторону." При таком уровне астрономических и геологических представлений трудно думать, чтобы Фалес мог иметь точную математическую теорию предвычисления затмений.

Есть указания, что в древности удачные предсказания затмений делали Геликон Кизикский и Залем (статья "Астрономия" в словаре Брокгауза и Ефрона). Мне неизвестно, когда было впервые точно предсказано (т.е. указано место полного затмения и хотя бы день, когда

\162\

4.16. Теория Гиппарха-Птолемея, отправляясь от эстетики круговых движений, достигла значительного успеха. Причина этого успеха прежде всего в том, что орбиты планет действительно близки к круговым. Эксцентриситеты (отношение расстояния между фокусами к длине большой оси эллипса) у всех планет кроме Меркурия очень малы: наименьший у Венеры - 0,00681, наибольший у Марса - 0,0938, у Марса отношение малой оси к большой равно 0,994, и даже у Меркурия с его эксцентриситетом в 0,4 это отношение - 0,916, т.е. этот эллипс очень похож на окружность. "Если бы эксцентриситеты планет были существенно больше, чем это имеет место в действительности (например, имели порядок эксцентриситетов периодических комет), то простые и изящные модели древних неминуемо разбились бы о неприступные скалы природы" (Идсльсон). Пифагорейская догадка о господстве круговых движений была приблизительно справедлива и для людей, довольствующихся приблизительным соответствием теории и опыта, не было никаких оснований для дальнейших исканий. Так и поступали перипатетики. Но для людей, не довольствующихся приблизительным соответствием, система Птолемея заключала основания для недовольства, что хорошо изложено у того же Идельсона. Птолемей устанавливает такой порядок планет: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн. Птолемей опровергает некоторых астрономов, считавших, что Меркурий и Венеру надо тоже полагать за Солнцем.

Идельсон указывает, что третья глава девятой книги Птолемея содержит много загадочного материала. Птолемей приводит ряд постулатов, относящихся к движению планет, и некоторые численные соотношения между их движениями. Все эти соотношения верны, но откуда он их взял, на основании какой доктрины - остается совершенно неясным и, как думает Идельсон, останется навсегда необъясненным в истории науки.

Особенно интересно указание, что сумма зодиакальных и сонолитических скоростей Марса, Юпитера и Сатурна равна одной и той же угловой скорости, и эта скорость есть ни что иное, как среднее суточное движение Солнца по долготе. Ее значение, совершенно совпадающее для всех трех планет, дано по вавилонской шестидесятиричной системе (сохранившейся до сих пор в делении градусов на минуты, секунды и терции) с точностью до одной сексты градуса. Но одна секста дуги равна 0,0000000772 секунды или на поверхности Земли на меридиане равна примерно 2,4 микрона.

\163\

Совершенно ясно, что такой точностью не обладают и современные наблюдения, не говоря уже о времени Гиппарха и Птолемея. Очевидно, все это является результатом какой-то доктрины, которую Птолемей не счел нужным сообщить читателям. Найденные им условия движения планет вызывают вопрос: как мог такой замечательный астроном-теоретик ие учесть, что эти найденные им условия обнаруживают такие соотношения и гармонии, которые были бы решительно немыслимы, если бы движения всех планет не были сопряжены и связаны между собой единым движением Солнца. Как мог он не прийти к элементам гелиоцентрической системы? Но даже ие придя к полной гелиоцентрической системе, он мог сделать первый шаг, который уже был сделан до него Гераклидом Понтийским, а впоследствии, уже после Коперника, был сделан Тихо Браге: эта система - вращение планет (кроме Земли) вокруг Солнца - давала значительное кинематическое упрощение, сохраняя тот принцип, что всякое абсолютное движение совершается вокруг Земли.

Приведу только два примера. Как много косвенных данных было в пользу превращения химических элементов. Однако, так как не было экспериментальных доказательств этого, то практически все выдающиеся химики 19 века вплоть до Менделеева решительно отказывались считаться с косвенными доводами, хотя никаких вненаучных объяснений такого консерватизма не было. Только с открытием радиоактивности и получением экспериментальных доказательств превращения элементов, консерватизм был сломлен. Сейчас сам факт закономерной связи периодической системы трактуют как выражение родства структуры элементов, чего творец системы, Менделеев, вовсе не признавал. Примерно то же можно сказать об эволюционной теории. Сейчас принято говорить на лекциях, что вся систематика, вся сравнительная анатомия и эмбриология, и биогеография есть сплошное доказательство трансформизма, но ведь

\164\

факты, которые сейчас приводят в пользу трансформизма, были известны и до Дарвина. А мы знаем, что не только прежние биологи, но даже Т.Гексли, впоследствии один из пдаменнейших апостолов дарвинизма, был знаком с эволюционными гипотезами и не придавал им значения, и опубликование первых сообщений Дарвина и Уоллеса не произвело ни малейшего впечатления.

4.17. Астрономия Птолемея завершает длинный путь развития греческой науки, исходя из тех принципов, которые проводили оба гиганта греческой философии - Платов и Аристотель: небесные тела совершенны по своей природе, и потому им приличествует только совершенное движение, равномерное и круговое (Идельсон, 1947). Уже эти постулаты равномерного и кругового движения не были жесткими и, как было указано, давали три конкретных решения: аристотелевское, гомоцентрических сфер (о взглядах Аристотеля поговорим несколько дальше); гелиоцентрическое Аристарха и геоцентрическое Птолемея-Гиппарха. Постулаты равномерного и кругового движения, несомненно, обладают значительной долей произвольности, поэтому многие представители так называемого индуктивного направления в науке протестуют против таких произвольных, предвзятых предположений. Но основоположники индуктивного метода думали иначе. Вот что пишет Уэвелл (1867): "Предположение, что введенные таким образом круговые движения все совершенно равномерны, есть основной принцип всего процесса. Это предположение можно назвать ошибочным, и мы видели, как фантастичны были некоторые из аргументов, которые первоначально были приводимы в его пользу. Но какое-нибудь предположение необходимо для того, чтобы можно было связать как-нибудь движения в различных пунктах обращения известного светила,

\165\

т.е. для того, чтобы мы могли иметь какую-нибудь теорию этих движений, и невозможно было выбрать предположение проще того, какое мы упоминали. Заслуга этой теории та, что, получив количество эксцентриситета, место апогея и, быть может, другие алементы из немногих наблюдений, она выводит из них результаты, согласные со всеми наблюдениями, как бы ни были они многочисленны и разновременны".

4.18. Но постулаты равномерного и кругового движения не являются философскими постулатами в точном смысле этого слова. Здесь философия превращается в рабочие гипотезы, достаточно разнородные, чтобы из них можно было сделать выбор на основе анализа наблюдений. Философские постулаты пифагоризма и шире, и вместе с тем - уже. Они заключаются в признании гармоничности космичности, а не хаотичности Вселенной, примата холистического подхода перед меристическим и существования сравнительно простых, доступных

\166\

математической формулировке законов. Только такое сочетание гармонического понимания и математической трактовки может назваться подлинно пифагорейско-платоновским направлением. Но мы увидим дальше, что кроме истинно платоновской линии имеются две других; одна, сохраняя холисгичность понимания, отказывается или пренебрегает точной математической формулировкой.

Жизнь Платона протекала в период становления гелиоцентрической теории. Он, видимо, был знаком с Филолаем, первым критиком геоцентризма, но не пришедшим еще к гелиоцентризму, и имел в качестве ближайшего сотрудника Гераклида Поятийского, сделавшего первый крупный шаг в сторону подлинного гелиоцентризма. Коперник древнего мнра - Аристарх Самосскнй жил уже значительно позже. Все три имени: Филолай, Гераклид и Аристарх связаны с пифагорейским направлением. Но что вложил сам Платон в дело разработки гелиоцентризма? Как всегда, вопрос о приоритете особенно труден в отношении Платона, который, как известно, не высказывал ни одного из своих учений от своего имени. 6 этом сказывалось то, что можно назвать интеллектуальным коммунизмом, свойственным, как и социальный коммунизм, пифагорейскому движению. "В организованное им общество на равных условиях принимались и мужчины, и женщины; все члены общества владели собственностью сообща и вели одинаковый образ жизни, точно так же научные и математические открытия считались коллективными и мистическим образом приписывались Пифагору даже после его смерти" (Рассел, 19Б9).

Чтобы понять Платона и его высказывания, надо понимать, кто такой был Пифагор, преемником которого был Платон, и это можно прекрасно сделать по изложению того же Рассела. "Пифагор является одной из наиболее интересных и противоречивых личностей в истории...

\167\

В интеллектуальном мистицизме Пифагора большую роль играли два понятия, которые теперь (как и понятие "космос") приобрели совершенно другое значение. Одно из понятий - оргия. "Это слово употреблялось орфиками в смысле "причастие". Цель причастия состояла в тон, чтобы очистить душу верующих и помочь им избежать кругового рождения. В отличие от жрецов олимпийских культов, орфики основали то, что может быть названо "церквами", т.е. религиозные сообщества, в которые мог быть принят всякий без различия расы или пола. Благодаря влиянию этих сообществ, возникла концепция философского способа жизни".

4.19. Любопытно также первоначальное значение слова "теория" (Рассел, 1969). "Это слово первоначально было орфическим словом, которое Корнфорд истолковывает как "страстное и сочувственное созерцание". В этом состоянии, говорит Корнфорд, "зритель отождествляет себя со страдающим богом, умирает с его смертью и рождается вместе с его возрождением". Пифагор понимал "страстное и сочувственное созерцание" как интеллектуальное созерцание, к которому мы прибегаем также в математическом познании. Таким образом, благодаря пифагориэму, слово "теория" постепенно приобрело свое теперешнее значение, но для всех тех, кто был вдохновлен Пифагором, оно сохранило в себе элемент экстатического откровения.

Это может показаться странным для тех, кто немного и весьма неохотно изучал математику в школе, но тем, кто испытал опьяняющую радость неожиданного понимания, которую время от времени приносит математика тем, кто любит ее, пифагорейский взгляд покажется совершенно естественным, даже если он не соответствует истине. Легко может показаться, что эмпирический философ - раб исследуемого материала, но чист математик, как и музыкант - свободный творец собственного мира упорядоченной красоты". Бертран Рассел - один из величайших современных мыслителей, страстный противник платонизма, как и всякой религиии, однако, и у него вырывается, вопреки его собственным "установкам", восторженное преклонение перед пифагорейским духом, так как, вопреки его исповеданию, сам Б.Рассел - мыслитель пифагорейского духа и пишет в том же блестящем стиле, в каком писал блестящий последователь Пифагора - Платон. Но,

\168\

может быть, "теория" в смысле Пифагора вредна для практической деятельности, она тормозит развитие прикладного знания, необходимого для человечества? Ответ на это дает тот же Рассел: "Современное определение истины, которое дается, например, прагматизмом иди инструментализмом - скорее практическими, чем созерцательными учениями - является продуктом индустриализма-. Идеал созерцательной жизни, поскольку он вел к созданию чистой математики, оказался источником полезной деятельности. Это обстоятельство увеличило престиж самого этого идеала, оно принесло ему успех в области теология, этики и философии, успех, которого в противном случае иогло бы и не быть». Так обстоит дело с объяснением двух сторон деятельности Пифагора: Пифагора, как религиозного пророка, и Пифагора, как чистого математика. В обоих отношениях его влияние неизмеримо, и эти две стороны не были столь самостоятельны, как это может показаться современному сознанию".

Истинный пифагоризм остался верен математической трактовке мира. Его основное положение, что "все вещи суть числа", привело к учению о гармонии в музыке, привело к таким понятиям в математике, как "гармоническая средняя" и "гармоническая пропорция", легло в основу атомной теории. И в полной дисгармонии с тем прекрасным пониманием пифагорейского духа, которое мы видели в приведенных цитатах, тот же Б.Рассел пишет: "К неочастью для Пифагора, эта его теорема сразу же привела к открытию несоизмеримости, а это явление опровергало всю его философию". Как было показано в третьей главе, иррациональные числа были несчастием для демокритовской философии, для пифагорейцев же, чуждых узкого догматизма в науке,

\169\

это открытие было началом блестящего пути развития, получившего завершение у Евклида.

4.20. Поняв сущность пифагоризма, легче понять и Пифагора, как и уверенность в необходимости математической трактовки бытия. Он сохранил и учение о переселении душ, но Платон понял, что кроме гармонии и совершенства в природе есть много и несовершенного. Он как бы предвидел тот спор между архангелами и Мефистофелем, который изобразил Гёте в прологе на небе своего "Фауста". Возникло новое, специфически платоновское учение об идеях - совершенном идеальном мире, слабым и искаженным изображением которого является наш реальный мир. Но так как он все-таки является отражением, вернее, тенью идеального мира, то тщательное наблюдение реального мира может нам открыть и законы мира идеального.

Небесный мир ближе к идеалу, чем земной, поэтому наблюдение небесного мира является лучшим путем для познания совершенного, математически оправданного мира идей. Поэтому и обучение (теоретическое) у Платона, согласно его проекту в "Государстве", сводилось к четырем наукам, математическим или доступным математизации: арифметике, геометрии, астрономии и музыке. Под именем квадривиума эта программа прошла все Средневековье и подготовила Возрождение, так что, когда цитируют то изречение, что философы только объясняли мир, то совершенно очевидно игнорируют Платона. Эта мысль о том, что наблюдаемый нами мир является отражением идеального и может быть источником познання идеального мира, проникла во многие религиозные учения, родственные платонизму. В Талмуде, мне говорили, есть изречение: "Чтобы познать невидимое, смотри внимательнее на видимое". В Новом Завете: "Видим убо ныне якоже зеркалом в гадании, тогда же лицом к лицу".

В наиболее ясной форме мысли Платона о важности математизации всех наук, в первую очередь - астрономии, выражены в его

\170\

замечательном "Эпиномисе" (Послесловие к "Законам"), которое филологи неохотно цитируют, так как принадлежность этого сочинения Платону оспаривается. Допустимо, что это произведение написал не сам Платон, но, несомненно, один из его верных учеников, записавший, может быть, по памяти содержание бесед Платова. Там развивается мысль, что истинная мудрость заключается в познании чисел и что, "признавая за всеми дисциплинами право на существование, можно утверждать, что ни одна ве сохранится, но, наоборот, все исчезнут, если из этих дисциплин исключить познание числа". Указывая на важность математики для астрономии, он считает нелепым ее название — геометрия, т.е. измерение земли. Математической трактовке астрономии Платон придает религиозную основу. Историк индуктивных наук, Уэвелл даже взял это место эпиграфом для книги "История греческой астрономии": "И никому из греков не приходило в голову опасение, что смертным не следовало бы вникать в действия Высших Сил, каковы те, какими совершаются движения небесных тел; во люди, напротив, должны подумать, что Божественные Силы никогла не действуют без целя, и что они знают природу человека: они знают, что с их руководством и помощью человек может понять те учения, которые сообщаются ему об этих предметах".

\171\

4.21. Теперь мы можем обратиться к рассмотрению конкретных космологических представлений Платова, прежде всего, о форме Земли. Как уже говорилось раньше, представление о шарообразности Земли родилось раньше Платона, и ои его полиостью поддерживает, включая представление об антиподах и об условности понятия "верх" и "низ". Это ясно выражено в "Тимее" и хорошо изложено у Уэвелла: "В Природе имеются две области, прямо противоположные, которые разделяют между собой Вселенную: низ, куда стремится все то, что имеет телесную массу, и верх - то, куда ничто не идет но собственному побуждению; но это мнение совершенно ошибочно. Все Небо имеет сферическую форму; поэтому все крайние точки, находящиеся на равном расстоянии от центра, могут с одинаковым правом называться крайними... Такова природа, и какое же из этих мест мы можем считать верхом или низом... Поэтому, если принять твердое тело, находящееся в равновесии в центре Вселенной, оно не будет стремиться ии к одной из крайних точек, так как все направления равноценны, и если по этому твердому телу будет перемещаться человек, делая оборот вокруг него, то он несколько раз пройдет мимо антиподов и той же точке твердого тела он последовательно будет давать название верха и низа".

Но я цитировал мнение Веселовского, что представление о Земле как о впадине заметно вплоть до времен Платона. Как совместить это утверждение с ясными словами "Тимея"? Веселовский цитирует "Федова". Ввиду исключительного интереса этого места, я позволю себе привести достаточно длинные выдержки (Федон). В предсмертной беседе Сократ говорит, что он слышал от одного человека, что Земля не такова и не таких размеров, как ее считают те, кто привык о ней говорить.

\172\

Это все равно, как если бы кто жил в середине морского дна и думал при этом, будто он живет на море, и, взирая сквозь воду на Солнце и на остальные созвездия, считал бы море небом. Вследствие своей неповоротливости и слабости такой человек никогда не достигал бы поверхности моря и аи сам не увидел бы, выныряя и высовывая голову из моря в здешние места, ни от другого, видевшего их, не слышал бы об этом. В таком же положении находимся и мы. В самом деле: мы живем в каком-то углублении Земли, а думаем, будто живем на ее поверхности; мы называем воздух небом и думаем, что по воздуху, так как он - небо, ходят звезды. И то, и другое объясняется тем, что мы по нашей слабости и неповоротливости, не в состоянии проникнуть до крайних пределов воздуха. Ведь если бы кто достиг вершин его или, ставши птицей, взлетел бы к ним, тот уподобился бы рыбам, вынырнувшим из моря и видящим то, что находится на Земле, - и он, вынырнув, увидел бы то, что находится там. И если бы, по природе, такой человек оказался достаточно силен выдержать то, что ему предстояло увидеть, он узнал бы, что это и есть истинное небо, истинный свет, истиняая Земля... Я могу рассказать прекрасный миф о том, что находится на Земле поднебесной.. Прежде всего говорят, что Земля сама имеет такой вид, что, если смотреть на нее сверху, она кажется сделанным из двенадцати кусков кожи мячом, пестрым,

\173\

расписанным красками, подобным здешним краскам, употребляемым живописцами— Много животных обитает на той Земле, много людей; одни живут внутри Земли, другие - вокруг воздуха, подобно вам, живущим вокруг моря, третьи - на островах, расположенных у материка и окруженных воздухом. Одним словом, чем для ваших потребностей служат вода и море, тем на тамошней Земле служит воздух, а чем для нас является воздух, тем для тамошних жителей -эфир. Времена года у них так уравновешены, что те люди не страдают от болезней и живут гораздо дольше, чем мы, а остротою зрения и слуха, рассудительностью и всему тому подобному превосходят нас настолько же, насколько воздух своею чистотою превосходит воду, а эфир - воздух. Есть у тамошних людей рощи богов и святыни, где боги действительно обитают. Есть у них и пророчества, и прорицания, и явления божеств, и иного рода общение с ними. Солнце, Луну и звезды тамошние люди видят такими, какими они суть в действительности, и этому соответствует и во всем прочем их блаженное состояние". Дальше идет уже о подземном царстве.

\174\