Луи-фердинанд

301

языками... там было не так много пластинок... в основном, псалмы для воскресных служб... «nun freut euch liebe christenge-mein...» или же «Господь — оплот наш»... сержант-повар очень веселился, когда слышал, как они напрягаются, пытаясь пе­рекричать пластинки, пилу, дизель и бомбы!., просто сума­сшедший дом!., «всех в негашеную известь!., они сами скоро все отправятся на небо, я им в этом помогу!., и тебе тоже! bibel сраный!» браум! врранг!.. но это вовсе не заставляло его замолчать!., напротив!., «и этих фон Лейденов! туда же! в яму!., и жену, и калеку!» им на все плевать... и Харраса туда же!., разведчик хренов!., «в яму его! в яму!» этот Харрас... самым умным себя возомнил!., ну и компания!

302

«Этот ваш ландрат!» — так его теперь называла Лили... и вовсе он не наш! черт бы его побрал!., теперь подробности!., однорукому сержанту пришлось уйти из затопленного bunker'a, он больше не мог там находиться!..

— А как же малиновка?

Это единственное, что интересует Лили...

— Она все в той же клетке?

— Да... да... в той же!

Больше ее ничего не волнует! но это же варварство!., клет­ка же такая маленькая!., мне кажется, Лили видела вокруг уже столько человеческого горя, что ей стало ясно — помочь невозможно, не стоит и вмешиваться... а вот на несчастья животных никто вообще не обращал внимания, а для нее всегда существовали только животные... с прошествием вре­мени я многое понял... и после долгих размышлений при­шел к выводу, что она была права...

Однако мы совсем забыли про наши карманы!., нужно же еще спрятать эти штуковины... я бы предпочел их уто­пить... но где?., я уже поступил так в Берлине с гранатой... в финской бане, в бассейне... наверняка потом они ее выло­вили!., но здесь такое вряд ли возможно, ведь люди не часто

заглядывают в навозную жижу... Ля Вига считает, что я прав... неважно как, неважно где, но от них нужно немедленно из­бавиться... Лили была не согласна... отнюдь!., лучше соблю­дать осторожность, ведь она уверена, что эти ужасные Лео-нар и Жозеф будут следить за каждым нашим шагом... и потом перероют все лужи!., так и будет... они же тут все в сговоре и постарались все заранее предусмотреть!., не ина­че!., в общем, мы с Ля Вигой займемся этим на рассвете! хотя дело и не терпело отлагательств... это было совершенно ясно!., все же придется дождаться рассвета... еще несколько часов... можно немного полежать, соломы достаточно... Бе-бер в сумке, Лили, я, Ля Вига, все бок о бок... но я все равно не мог себе позволить расслабиться, нет!., ни при каких об­стоятельствах... хотя мысли уже и начинали путаться... одна­ко пока я не имел права уставать!., нет!., такого права у меня не было!., усталость — это слишком большая роскошь... убо­гие же людишки вроде нас должны быть постоянно начеку... думать... напрягать свои жалкие мозги... не говоря уже про шум со стороны Берлина, про эти шквалы, раскаты... про «полеты» в облаках... про все это я вам уже достаточно рас­сказывал... вам, наверное, уже надоело... однако меня все еще волновала и судьба Хьельмара, я часто вспоминал его сигналы на рожке... где-то он сейчас?., а пастор? все эти вопросы тоже пока оставались без ответа... вот уже час, как я себя обо всем этом спрашивал... мне было не до сна... и вдруг — шум на лестнице... да!., шаги... кто-то подходит к нашей две­ри... тук! тук! и мне это вовсе не кажется... к нам стучат!., в такое время?., я стряхиваю солому, поднимаюсь, иду... от­крываю... спускаюсь на три ступеньки и слышу голос!., да это же Крахт!.. он шепчет, что не хочет говорить в нашей комнате... просит, чтобы я спустился с ним на перистиль... ладно! была не была!., иду за ним... далеко, правда, идти не приходится, он сразу же объясняет, в чем дело... он говорит со мной по-немецки, но простыми фразами... я все пони­маю... именно этого я боялся! Леонар и Жозеф тем же утром донесли на нас как на «саботажников и владельцев оружия»!., да! да!., так что ландрат уже отдал приказ обыскать нашу башню... одежду, матрасы, и забрать все... Крахт шепотом сообщает мне эту приятную новость... ну и представление! просто обхохочешься!., и все это на фоне пламени пожара, простирающегося до самых облаков... это горит Берлин... весьма впечатляющий фон!., бум! бранг! бомбы маленькие и

большие! да такого не увидишь ни в «Амбигю»*, ни в одном кинотеатре... ну и что? что дальше!., и действительно!., сле­дует продолжение!., и тут он меня просто сразил... он про­сит, чтобы я отдал ему эти два маузера, свой и Ля Виги... не нужно их выбрасывать!., лучше он оставит их себе!., чтобы не достались ландрату!.. nichts! nichts! ничего!., я все понял?., абсолютно!., прекрасно! это было довольно неожиданно, но не так уж плохо!., прекрасно!., а зачем ему маузеры?., это его дело!., я так этого и не узнал!., во всяком случае, я не имел ничего против!., он собирался защищаться?., лично?., от Wehrmacht'a? от англичан? от заключенных?., позже в дат­ской тюрьме мне довелось услышать множество рассказов об интригах в СС... в СА... в kriegsmarine**... нечто подобное я и предполагал... столько историй с бомбами, ядами, ножа­ми, что прямо диву даешься, как этот режим продержался целых десять лет... вы можете мне возразить: а как же Поле-он, Цезарь, Александр, Петэн, они ведь тоже продержались одно... даже два десятилетия!., стоит вас помазать, короно­вать, вознести, усадить на трон, вы становитесь полновласт­ным хозяином... но тут-то и начинается вакханалия... вы здо­рово влипли!., поцелуи вперемежку с удавками, букеты, начиненные dinamiteros... а ваш обожаемый народ только и ждал этого великого момента, чтобы дать вам понять, чего от вас, на самом деле, все ждут... ваши обезьяноподданные мечтают лицезреть ваши внутренности на арене...

Вот это, пожалуй, подошло бы и Роже с его комиксами!.. Ахилл загреб бы второй миллиард!., ладно, проехали! с Крах-том я старался держаться как можно серьезнее и ни о чем его не спрашивать... он оказал мне услугу, и все!., а если он пле­тет заговор?., это его дело!., может, он тоже в Сопротивле­нии?., а сейчас — быстрее за этими штуками!., поднимаюсь на ощупь... только бы не ошибиться дверью... вот я уже и заговорщик помимо своей воли... ладно, смеяться будем по­том! пока же главное — не разбить себе физиономию! осто­рожней... без костылей я очень сильно хромаю... Ля Вига удив­лен...

— Да ты что?., ты уверен?..

Я ничего не отвечаю... и снова спускаюсь...

— Послушайте, доктор!., послушайте!.. Шепчет он мне еще тише...

* Название парижского театра. '* Военно-морской флот (нем.).

305

— Спросит о чем?

— О том, что случилось...

— Тогда?

— Да! договорились! nix!

— И там у себя наверху тоже: nix! понятно? Но начнем с того, что вас никто не о чем не спросит!

Это его ужасно смешит! а мне все это кажется крайне запутанным, сплошные загадки... но главное, что мы изба­вились от наших маузеров! и пусть все эти мудаки обосрутся! на доброе здоровье! неужели они проделали все эти манипу­ляции только ради нас?., похоже на то... от таких всего мож­но было ждать!., и сегодня, через двадцать лет, я все еще об этом думаю... а ведь и места того наверняка уже нет!., по крайней мере, под этим названием... да и этих людей тоже... фон Лейденов... ни замка, ни фермы... я многих пытался расспросить... восточных немцев... западных... про Цорнхоф... никто ничего не знает... nix!.. может, его оккупировали?., по некоторым сведениям, которые до меня все-таки дошли, те­перь это польская территория... хотя я и не уверен!., как бы там ни было, но я еше раз убедился в том, что пришло время всерьез переделать все существующие ныне карты... в шко­лах же так делают... на всем пространстве от Северного до Южного полюса, кажется, больше не осталось никаких сек­ретов, там уже отмечены все малейшие неровности ланд­шафта, теперь же все эти места посещают больше, чем «Па Пердю»137... а вот с находящейся у нас под носом Европой мы разобраться почему-то не можем... не имеем ни малей­шего представления о том, что там происходит... nix!

* * *

Проходит день... другой... мне начинает казаться, что нуж­но бы опять сходить навестить наших знакомых... наверня­ка, они там опять зашустрили! человеческие существа редко испытывают удовлетворение... у них все всегда принимает болезненные формы... эволюция, кризис и т.д... как, вы не хотите с ними встречаться?., тогда они повесят перед собой ваше изображение... а потом все равно вас достанут, и вы в результате все-таки окажетесь виноваты, ведь Закон-то на их стороне... нет, лучше все же сходить с ними повидаться,

— Вот ублюдки!., нужно будет прихватить их с собой! вот именно!., пусть полетают над Берлином!., всех до единого!

Сержант-повар даже уже поддакивать перестал... он уже сто раз слышал, как его приятель нападает на этих уродов Лейденов... теперь он полностью сосредоточился на своем моторе, следит, чтобы тот не заглох... пила должна исправно вращаться и издавать свое пронзительное взззз... патефон, правда, тоже играет... Horst Wessel Lied... а одновременно еше слышится... и «Господь оплот наш»... думаю, что на улице, даже если хорошенько прислушаться, понять ничего невоз­можно, не разберешь ни слова... патефон, пила, и еще эти пум! пум!., и все же, я хотел бы узнать, мне это важно, и я кричу...

— А вы не видели эту Тулф-Чеппе?

Нет!., вот уже восемь дней как она уехала... им так кажет­ся... но они не уверены... а ведь она так к нам лезла, просила слушать ее, говорить с ней и исправлять ее французский... о чем мы только не болтали!., и про Благотворительный Базар, и про журнал Лоншама! и про ее путешествия в Монте-Кар­ло... и вот вдруг она испарилась!., забыты и президент, и Елисейский дворец, и движущиеся тротуары! а уж как мы нахваливали ее безукоризненный французский!., гораздо, гораздо более совершенный, чем наш!., но она от нас все равно не отставала... не давала проходу ни на ферме... ни во время пеших прогулок, ни в автомобиле... и вдруг! на тебе!., улетучилась!., нет больше графини!., даже «до свиданья» не сказала!., кажется, Лили ее видела где-то у тополей... этим двум засранцам об этом, наверняка, должно быть что-ни­будь известно... бибелю-повару и особенно второму... и я

307

— Нуда!., нуда!., конечно она здесь!., прум!.. но ей боль­ше нельзя с вами говорить!., запрещено!., такие, как она, приехавшие с Востока, не должны ни с кем говорить!

— И что?., что?..

— Она должна просто сидеть на ферме!., жрать, пить, спать, и все!., любое общение запрещено!

Черт побери!., как им угодно! в этом есть и свои преиму­щества! придется найти других собеседников!., помните Ма­рию-Терезу, наследницу, родную сестру старикана с розга­ми, что отправился верхом на войну, ну она еще живет в башне?., так вот она тоже весьма разговорчива!., по крайней мере с Лили, своей лучшей подругой... она даже все у себя переставила, всю мебель, кровати и устроила из своего эта­жа в башне в другом крыле замка одну огромную студию... и часами играет для Лили, чтобы та могла создавать свои танце­вальные импровизации... а за соседней дверью в библиотеке было так много партитур симфоний, фуг, адажио, балетов, в том числе и неизданных либо всего однажды исполнявшихся где-нибудь в Берлине или же Гааге, принадлежавших перу практически неизвестных авторов из бедных немецких дво­рян, что им бы хватило этих запасов на целые месяцы, даже годы... этот факт приводил в восторг обеих... в общем, у них было бы достаточно времени, чтобы понаблюдать за ордами с востока... с запада... с юга... как они проходят через равни­ны... появляются на горизонте... тут... там... словены... тата­ры... курды... вселенский разбой... на танках... на лошадях... на телегах... тачках... все движутся!., продвигаются все даль­ше и дальше!., целые расы и легионы!., они могли бы наблю­дать за этим прямо оттуда, сверху! от Марии-Терезы!., через ее окна... охватывая взглядом все окрестности... все борозды вплоть до самого горизонта... переходящего в небо... к свое­му стыду, должен признаться, что, несмотря на все наши передряги, я все же иногда и сам чувствовал искушение по­любоваться этими просторами, этими необъятными полями цвета охры... хороший способ убить время... но чтобы любо­ваться горизонтом, нужно быть спокойным и богатым... а когда ты затравлен, то лучше сидеть и медитировать в ком­натке два на три! не больше!

Хорошо, с графиней мы больше не говорим!., ради бога!., но откуда пришло это запрещение?., интересно бы узнать... чей приказ?., из Берлина?., или Моорсбурга?.. а может, ланд­

рата?.. может быть, это приказ Изис?.. в отместку за то, что я ничего ей не принес?., кажется, аптекарь Вольмут ожидал, что я попрошу у него кое-что еще... но может быть, причина в другом?., например, в том, что дела в последнее время шли из рук вон плохо? Леонар и Жозеф, должно быть, в курсе... они в своем свинарнике узнавали все новости, и плохие, и хорошие, через слуг... даже научились объясняться со слу­жанками по-русски... лучший способ изучения иностранных языков: злобные сплетни... они способны сломать любой «языковой барьер»... исполненная ненависти болтовня не знает преград!., через нее вы узнаете любые секреты, обучи­тесь чему угодно... склонениям, временам и еще многому-многому другому...

Ландрат приезжал сюда один? его же все видели!., спро­сим у этой старушенции, но вот беда, опять же прицепит­ся... снова! со своим балом в Опере, с драгунами и Сарой Бернар...

Впрочем, судя по всему, до нее нам уже не добраться... неужто старушенция и вправду под замком?., можно спро­сить на кухне... сходим туда... мотор все еще стучит... так сильно, что говорить совсем невозможно, а мы и не пытаем­ся... слишком устали... надо возвращаться!., но на дороге... нас застукают местные матроны... ну и пусть!., все ближе, чем тропинками!., а вот и хлев... большой двор... такое впе­чатление, что там нас уже ждут... я сразу же задаю вопрос...

— Сюда приезжал ландрат?

— Конечно! конечно!., и он еще вернется!., а вам что, это не нравится?

Ну и манеры у этих господ!., но они тоже хотят нас кое о чем спросить?..

— Ну так что? что?., с пушками?..

— Все в порядке!., все сделано!.. Пусть думают, что хотят!

— Они в шкафу?

— Конечно!., а где же еще?

— В шкафу еще много чего есть!., мы-то знаем!

— Везет вам!., а что там еще есть?

— Поищите!., сами увидите!

— Наверное, нитки для шитья!

— Нитки!., как же, нитки!., а как насчет бухалова?

— Ну, мы вообще не пьем!

— Тем лучше!., тащите сюда!., нас мучит жажда!

— А вы уверены?

309

— Да у этого Харраса есть все! не только сигареты!., даже ананасы! вот в таких банках!

— Тащите все сюда!., поищите хорошенько! там есть и анисовка!., и коньяк!., целые корзины!., вы ничем не риску­ете, он же не вернется!

Они в этом совершенно уверены...

— Да, это точно!., точно!..

— Но все это не так просто!

— Да нет!., нет!., очень даже просто!., а мы вам тогда кое-что скажем... один секрет!..

Ну вот, снова они хотят мне что-то сообщить!., и опять им чего-то нужно... о, Леонара я опасался больше всего... лицо Жозефа еще можно было рассмотреть, пусть сбоку, но все же... а вот Леонар все время поворачивался спиной... постоянно тупо пялился куда-то в глубину хлева... в темно­ту... вы скажете, что в подобных условиях, да еще от подне­вольных работников, которые к тому же наверняка участво­вали в местном Сопротивлении, трудно было ожидать особой откровенности!., тем более с нами!., тогда что же они соби­рались нам сообщить?

— Принесите бухалово, тогда узнаете!., кстати, вам это поможет избежать серьезных неприятностей!

Что еще за бред!

— Приходите завтра!., и приносите все, что нужно!.. -Что?

— Да все!., вы найдете!., слева в глубине шкафа!., там двойное дно!., нужно просто посильнее нажать!

Да они и впрямь кое-что знали!., и хотели нас поторо­пить... может быть, Харрас возвращается? или же дело в дру­гом?

Сегодня здесь вокруг меня постоянно крутятся собаки, я с ними, вроде, очень ласково обращаюсь, но все равно, бог знает почему, они все время беспокоятся, наверное, тоже не чувствуют полной уверенности в своем будущем... и тоже держатся все вместе, совсем как мы тогда в башне... эти пси­ны уже такие старые... а тот так и остался в Аргентине138...

* * *

только здесь, с нами, на соломе... у него в коридоре сейчас довольно опасно... с тех пор как Яго не стало, там полнос­тью хозяйничают крысы, они спариваются, дерутся, прино­сят уток, пожирают их живьем... нигде не спрячешься... эти обнаглевшие грызуны уже утащили у него два полотенца и штаны... но здесь даже физиономию не сполоснешь, все ведра на ферме... у Лили еще есть возможность это сделать навер­ху, у Марии-Терезы...

Он лежит в соломе, вроде, дремлет, кажется, он вообще не замечает, что говорит вслух... Ля Вига... я зажигаю спич­ку, чтобы заглянуть ему в глаза... они открыты, неподвиж­ны... веки совсем не двигаются... а он все повторяет: «скажи пожалуйста!»... и никак не замолчит... похоже, это он так спит с открытыми глазами... дожили!., мне бы тоже хотелось так спать, как сомнамбула... ведь стоит мне закрыть глаза, как меня одолевают разные мысли, проносятся какие-то ви­дения, и меня начинает разбирать смех... сильный смех... я постоянно что-то анализирую... а вовсе не сплю... ну вот, я вам кое-что все же и рассказал... хотя обычно храню все про себя... в отличие от обывателей, которые все время треплют­ся и хранить молчание просто не способны... они помалки­вают лишь о своих преступлениях, например об отравлени­ях, в которых они уж точно никогда не признаются... разве что им будет настоятельно рекомендовано это сделать... но кого это все интересует?., обыватели постоянно говорят: в салоне, за обедом, — они все время на сцене... даже в посте­ли!., сами собой они становятся лишь в сортире... и еще иног­да в припадке злобы...

Я ведь тоже говорю сам с собой, как Ля Вига... я знаю за собой эту привычку — постоянно бормотать... а иногда и пошутить люблю... это теперь я несу какой-то бред... Роже сказал бы, что это «комикс»... ну уж нет! нет! это все воз­раст!., зато теперь-то от вас точно не отвяжутся, обвинят во всем, что только можно!., и те меня проклинают!., и эти!., предатель!., сатир!., лжец!., а ведь стоит только спокойно по­думать, как становится совершенно очевидно, что другие еще гораздо более безумны, чем я... тому есть тысячи доказа­тельств!., и тем не менее, они все спокойно храпят... я же обречен на вечные муки!., ведь живые существа чувствуют себя счастливыми или несчастными в зависимости от того, много или мало они спят... вот и он тут спит себе с широко открытыми глазами... я опять зажигаю спичку... даже не по­шевелился... ему плевать... «скажи пожалуйста!., скажи пожа­

311

луйста!»... лепечет он одно и то же... я же думаю о том, что все скоро кончится... бежать?., но куда?., и как?., чуть рань­ше я говорил вам про Данию... но это не близко! Дания со­всем не близко! сколько до нее километров? а где нам сесть на корабль? в Варнемюнде?.. в Ростоке?.. но это было в мир­ное время... а сейчас? не пойдешь же узнавать расписание!., в Росток... может, надо ехать в Росток?.. Ля Виге, конечно, ни слова... Лили тоже... сами догадаются...

Как узнать расписание поездов?., смешно сказать!., ин­тересно, с какого вокзала они отправляются! а корабли?., корабли откуда?., я и не представлял, как мы будем это узна­вать... у кого?., ради этого тащиться в Моорсбург?.. прият­ная прогулка... а что, если поезда больше не ходят?., судя по разрывам бомб, доносившимся до нас, они не должны были ходить часто!., я хорошо помню Росток... в каком он сейчас виде?., может, от него остался всего лишь огромный кратер?., надо спросить у однорукого, он должен знать, кажется, он туда ездил... он все время говорил про Хайнкель... про мото­ры... в общем, я пытался вспомнить все, что знаю... я ведь много путешествовал с Лигой Наций139... часто бывал в Да­нии... и в Берлине... туда я ездил через Росток... но где же этот Росток?.. Ля Вига храпел... с полузакрытыми глазами... я шепчу Лили...

— А карты у нас случайно нет?

— Нет... нет... не думаю... карты чего?

— Ничего...

Я не собираюсь ничего объяснять...

— Спи!

Я один обдумаю все детали... Росток, заводы... однору­кий далеко не всегда несет бред, можно заставить его порас­суждать и на другие темы... а не только о низости фон Лей-денов... так, во всяком случае, мне кажется... у него бывают моменты просветления... если мотор не будет стучать слиш­ком громко и вокруг не будет «отказников», может, мне и удастся вытянуть из него одно... два слова... на тему «Рос­ток—Варнемюнде»... когда-то давно мне уже приходилось ез­дить на этом маленьком ferry*, наполовину деревянном, на­половину железном... что-то среднее между дилижансом и