ственно единая «универсальная правовая система»

Сравнительное правоведение и международное право 
355
право выступает как «более децентрализованный правовой порядок». Оно представляет собой «са-
мый высокий уровень децентрализации, когда-либо существовавший в пределах позитивного пра-
ва»
1
.
Признавая за нормами международного права юридическую природу, поскольку они непосред-
ственно ассоциируются с государством, порождаются и обеспечиваются в случае необходимости 
совместными усилиями государств, Г. Кельзен в то же время воздерживался от выделения междуна-
родного права в относительно самостоятельную правовую систему.
Согласно его воззрениям, международное и национальное право («международный правовой по-
рядок» и «все национальные правовые порядки») формируют «единую, универсальную правовую 
систему». Они выступают как две неразрывно связанные между собой составные части этой систе-
мы.
В рамках данной системы нормы международного публичного права играют центральную роль. 
Они распространяют свое действие как на территорию всех ныне существующих государств, так и на 
территорию, где имеется лишь потенциальная возможность возникновения новых государств. Ины-
ми словами, международное право имеет глобальный характер и действует на любой территории, 
«где нормы этого права должны применяться»
2
, а национальное право — только на территории «сво-
его» отдельно взятого государства.
Согласно воззрениям Г. Кельзена, в отличие от норм международного права, имеющих глобаль-
ный характер, юридические нормы, из которых возникают национальные правовые системы, явля-
ются локальными по своему характеру. Они формируют «локальные правовые порядки», из которых 
затем возникает универсальный правовой порядок. Характер отношений, складывающихся при этом 
в рамках последнего между нормами национального права, с одной стороны, и нормами междуна-
родного права — с другой, зачастую сходен с взаимоотношениями между нормами национального 
права и нормами морали
3
.
Не вдаваясь в суть данного, весьма спорного утверждения, отметим лишь, что в этом случае меж-
дународное право без достаточных для того оснований не признается в качестве автономной, отно-
сительно самостоятельной системы правовых норм,
1 
Kehen H. Op. cit. P. 325.
2 
Ibid. P. 325, 326.
3 
Ibid. P. 326, 328, 348.

356 
Тема V 
и тем самым практически исключается возможность его сравнительного исследования с националь-
ными системами права.
4. Такая возможность также исключается и тогда, когда международное право рассматривается 
лишь как отрасль права
1
, а не как относительно самостоятельная система права или же когда оно 
трактуется как неотъемлемая часть некоего «промежуточного» (intermediary) права, существующего, 
по мнению некоторых авторов, между национальным правом и собственно международным правом
2
, 
ибо такой подход к международному праву практически ничем не отличается от прежних, развивав-
шихся, в частности, Г. Кельзеном и другими авторами так называемых «монистических подходов», 
при которых оно фактически лишалось признания в качестве самостоятельной отрасли знаний и 
учебной дисциплины.
Подвергая критическому анализу подобные монистические воззрения на международное и наци-
ональное право, известный английский ученый-юрист, специалист в области международного права 
Л. Оппенгейм, не без оснований писал, что монистическая доктрина неправомерно отрицает многие 
вполне очевидные доводы и положения. А именно — то, что: а) субъекты обеих систем права суще-
ственно различны и что в обеих системах в конечном счете «регулируется поведение индивидуумов» 
с той лишь разницей, что в сфере международной жизни «последствия такого поведения приписы-
ваются государству»; б) в обеих сферах права существенным является предписание, «обязательное 
для субъектов права независимо от их воли».
Кроме того, данная доктрина неправомерно утверждает, что международное право и внутригосу-
дарственное право, «не имеющие между собой существенных различий, должны рассматриваться как 
проявления единой концепции права»
3
.
И это не только проблема терминологии, поясняет Оппенгейм, согласно которой было бы непра-
вильно давать одно и то же наименование «двум существенно различным системам норм, регулиру-
ющих одно и то же поведение». Главный довод этой доктрины в пользу идентичности «в основном 
обеих сфер права» состоит в том, что ряд коренных понятий международного права «не может быть 
понят без предположения о некоем высшем правовом порядке, из которого вытекают различные си-
стемы внутригосударственного права, в известном смысле путем
1 
См.: Еллинек Г. Указ. соч. С. 273.
2 
Revue de droit international et de legislation comparee. 1939. Vol. 20. P. 339-408.
3 
Оппенгейм Л. Международное право. Т. I. M., 1948. С. 56.

Сравнительное правоведение и международное право 
357
делегирования. Пределы персональной и территориальной компетенции государств определяются 
международным правом»
1
.
5. Для определения реального статуса международного права, а вместе с тем возможности его ис-
следования как относительно самостоятельной системы права в сравнительном плане с националь-
ными системами права следует, как представляется, исходить из основных положений не монисти-

жүктеу/скачать 2.52 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: