Маршрутами, тропами

А в студенческие каникулы посетил Берлин, где прогулялся по Унтер-дер-Линден от Бранденбургских ворот и Рейхстага без купола (рядом еще стояла знаменитая белая Берлинская стена) мимо университета имени знаменитого исследователя барона Александра фон Гумбольдта до Александер-Плац. Последняя площадь смотрится как-то неуютно – возможно, из-за её огромных размеров и подавляющей высоты огромных современных зданий по периметру. В центре же возвышается огромная телебашня, похожая на нашу Останкинскую.

Зашли во Дворец Съездов ГДР – в отличие от нашего Кремлевского, там можно было побродить, рассматривая интерьер и выставки картин, зайти в кафетерий и отведать там, к примеру, взбитых сливок. Потом наша группа разделилась по интересам – большинство (то есть девушки-студентки из Москвы) отправились по магазинам, а мы втроём-вчетвером по знаменитым Берлинским музеям и гулять вдоль каменной набережной неширокой Шпрее. В одном из мест там можно было увидеть поднимающийся вертикально из воды деревянный столб, на плоскую верхушку которого туристы бросали на память и «счастье» алюминиевые денежки-пфеннинги.

В музее Боде можно увидеть редкие папирусы, саркофаги фараонов и мумии, а также собрание произведений раннехристианского и византийского искусства. В Пергамон-музее главной достопримечательностью является огромный Пергамский алтарь 180 года до нашей эры размером с греческий храм, изваянный из мрамора. Алтарь посвящен Зевсу и обнесен грандиозным фризом, на котором с драматическим пафосом изображена битва богов с гигантами. До войны сооружение это было распилено и вывезено немцами из Малой Азии и позже вновь аккуратно собрано в огромном зале со светящимся стеклянным потолком – пришла ведь кому-то в голову такая замечательная идея! Кроме того, там же находятся древние рыночные ворота из Милета, отреставрированные фиолетово-синие ворота богини Иштар и вавилонская «Дорога торжественных шествий».

А в целом Берлин производил мрачноватое впечатление, может быть, потому, что сохранившиеся от бомбардировок старые «имперские» здания темны и громоздки, а современная архитектура проста и невзыскательна. Эти здания, которых большинство, выстроены в центре города на месте руин. А еще Унтер-Дер-Линден пересекает множество поперечных улочек, где надо терпеливо, по-немецки, ожидать, когда загорится зелёный свет.

В музее Бухенвальда сохранились экспонаты в виде перчаток и абажуров из человеческой кожи с наколками. У кого были красивые наколки, тот долго в лагере в живых не засиживался. На стенах музея висели крупные фотографии хирургических столов, заваленных отчлененными руками и ногами. Рядом можно было увидеть портреты эсэсовцев лагерной охраны – молодые, чистые, улыбающиеся лица; и вот что удивительно – следов свирепости, садизма на них вроде бы как и не заметно! Побывали и в кабинете у лагерного врача, где заключенных по очереди ставили у планки вдоль стены – якобы, для того, чтобы измерить рост. А в это время стреляли в затылок через дырку из соседней комнаты. И в крематорий...

Рядом с Бухенвальдом («Буковым лесом») стоит башня-памятник жертвам нацизма. И время от времени печально звонит колокол-набат. За упокой души невинно убиенных... И чтобы другие помнили и чтили их память. Размеренный, бесконечно печальный звук медленно уплывает вдаль, где открывается далекий, приятный вид на заснеженные холмы, поля, перелески, деревушки с церквями под светлым голубоватым небом. Здесь тихо и тепло, как обычно бывает зимой тепло в Центральной Европе... Мирно и спокойно, и ничто не напоминает о войне и её ужасах.

Ещё раз побывав в Дрездене, зашёл в Цвингер – дворец саксонского курфюрста и позже короля, в размещающуюся там картинную галерею и в музей артефактов – красивых вещиц из фарфора, серебра, страусовых яиц и так далее. Галерея относится к одной из самых знаменитых в Мире, в ней собрана большая коллекция произведений великих мастеров в подлиннике – Дюрера, Рафаэля, Рубенса, Тициана и других.

Из прочих достопримечательностей мне запомнился музей детского рисунка и старинных монет. А в центре Дрездена оставлен памятник Второй Мировой войне – мрачные руины разбомбленного здания.

О Германии много и других воспоминаний. Приятная страна. И народ там проживает культурный, спокойный и серьёзный (хотя и отмечают «Праздник Дурака» с карнавалом и хлопушками весной).

Нет, я всерьез не думаю, что немцы жили по поговорке «Better red, than deаd» («Лучше быть красным, чем мёртвым»). Они более серьёзно были настроены на строительство социализма, а у нас подгнивало все уже очевидно и явственно. Подход у немцев был к этой проблеме не догматический. Наряду с госпредприятиями, были и отличные частные, что в целом благополучно отражалось на экономике страны.

А один случай меня просто растрогал – однажды мою штанину закусило велосипедной цепью и я не мог ехать, остановившись прямо на оживлённом автомобильном перекрестке. Заметив такую проблему, мне мужественно взялись помочь две хрупкие старушки, хотя видно было, что сил у них на это явно не хватало.

С другой стороны, патлатая молодежь могла и яблоком запустить в наш проезжающий школьный автобус.

А вы знаете, чем особенно часто пахнет в Германии, когда идешь по городским улочкам? Дымком от топящихся прессованными брикетами угля печек-голландок. России, я замечал, свойственен другой специфический запах – дорожной пыли.

По пути в Германию несколько раз пересекали Польшу, где можно было выйти на перрон в Варшаве и Познани. Из окон наших вагонов было видно, как к железнодорожной трассе выходили косули, а на переездах прохода поездов ждали не только автомобили, но и крестьянские тележки с лошадьми.

В Германию и обратно я следовал в поезде Москва-Париж, где было множество иностранцев, половину из которых составляли студенты-учащиеся наших московских ВУЗов. В основном, это были арабы или ярко одетые негры, которых наши и польские таможенники довольно бесцеремонно обыскивали на предмет наркотиков и контрабанды. Мы пробовали угощать одного из студентов из Алжира свиной колбасой, но он отказался, извинившись: «Я понимаю, что это предрассудки – жить по Корану и всё такое, но свинины есть не могу». Но выпить любил – по-студенчески, без комплексов и предрассудков, хотя Святая Книга алкоголь тоже запрещает. В другой раз ехал с белокурой кудрявой студенткой из Польши Евой. Услышав, что я тоже студент, гордая полячка смерила меня сверху вниз голубым недоверчивым взглядом: «Ты? Неужели в университете учишься?».