Миллион для комфорта
жүктеу/скачать 2.18 Mb.
|
|
На столике у стены гудел приветливо доставленный Валехом большой никелированный самовар. Джон заметил у стены за самоваром бутылки с коньяка, водки и красного вина. -Синьорина.. Каролина приглашена на наш самый высокий в горах ужин? Без синьорины – не так хорошо у нас получится. Все таки прекрасная Италия. Как я слышал Италия - прародина кавказских албан. Синьорина – будет красота нашего стола. –Говорил Джон к никому конкретно не обращаясь, несколько раз громко, словно заклинание, повторяя не без удовольствия слово «синьорина». Валех, преподающий в школе и литературу, и историю, в тон Джону ответил: -Синьорина уже готовится к выходу в ваше светское общество. Она просила передать, чтобы без нее не начинали самый высокий ужин в самом высокогорном селении Европы. Заметив довольную улыбку на лице Джона, Алахдин сказал: -Я человека послал, чтобы дохтора Аливерди вместе со своим кунаком фельдшером пригласить. А также директора школы и главу села. Они тоже наши родичи и друзья и мы редко садимся в компании друг без друга. -Как сообщат после местные и мировые агентства, на представительном ужине в самом высокогорном европейском селе Куруше присутствовали главы местной власти. –Резюмировал Кариман, который в молодости работал на телевидении, в районной и республиканской газетах. -Компания ведь не только еда и выпивка. Хорошая компания та, где можно умное слово услышать, где можно посмеяться над остроумной шуткой. А кушать и пить –это и обезьяна может и осел может. А вот пользу получить от общения – это только умные люди могут. –Заметил Алахдин. -Произошедшие от обезьяны пьют ради выпивки, а созданные богом – пьют ради общения и духовного обагащения друг от друга. –Это я так объясню друзьям в Массачусетсе, когда спросят, почему в горах Кавказа даже мусульмане не отказываются от крепкой водки. -Ради дружбы людей на земле и во имя Аллаха! –Вот как надо объяснить. –Хлопнул по плечу Джона Кариман, довольный, что его кунаки сумели произвести впечатление и на москвичей, и на иностранцев. К столику над камином пододвинули вплотную столик с самоваром и оба столика накрыли вместе большой скатертью, а по верху еще и прозрачной узорчатой клиенкой. Вновь пришедшие расселись на ковровых подушках вокруг второго столика. Внук принес стул, который он установил по подсказке деда во главе стола, куда предложили сесть вошедшей следом Каролине. Ее джинсы были вычищены и старательно выглажены. Голову и плечи закрывали цветастый головной платок, какую носят горянки. На ногах были черные лакированные туфли на прочных каблуках, тоже одолженные хозяйкой дома. Увидев ее, Аливерди, который вместе с кунаком фельдшером успели хорошенько отметит встречу медицинским спиртом, воскликнул: -Товарищи офицеры! Смирно! Мужчины пьют за дам только стоя! –и вскочил на ноги. Вслед за ним встали фельдшер, директор школы и глава администрации. Заметив, что Оскар тоже опершись о подушку собирается подняться, Кариман сделал ему знак рукой, чтобы оставался сидеть и дал команду «Вольно!». -Старшие по званию, а в данном случае старшие и по возрасту, могут и не вставать перед младшими. –Объяснил Кариман Аливерди. -Да младшие и команды не имеет права подавать без разрешения старших. –Обрадовано сказал глава села, которому не нравилась такая бесцеремонность подвыпившего Аливерди. -Учтем в будущем! –Громким голосом согласился Аливерди. –Век живи – век учись и все равно в дураках умрешь!. Как принято в горных селах, сперва выпили тут же заваренный чай из самовара с вареньем, которую с Каролиной прислала хозяйка. Кто стакан, кто два. Лишь после того, как все отказались от дальнейшего чаепития, убрали на поднос фарфоровые чашки с блюдцами. Алахдин со своей стороны приподнял осторожно край столика, а Валех с полотенцем в руках наклонился над узким кверху горловиной подпольного очага и не взирая на жар быстро достал оттуда обхватив сильными ладонями шершавые задымленные бока чапака, сверху прикрытого такой же глиняной крышкой. -О! Отведаем настоящую, узданскую пищу. Такая вряд ли когда ели президенты России или Америки! А? –Гордым голосом сказал Аливерди снимая крышку и вдыхая аромат мяса, сваренного таким необычным способом в глиняной посуде. -Я читала у древних авторов, что более два тысячелетия и скифы так готовили пищу и даже сауну делали так. –Сказала Каролина. -Что хорошо – то хорошо сохраняется всегда с тобой вместе. Что плохо надо забыть сделать. –Подтвердил мысль Каролины Джон. Обед шел с редкими тостами, частыми шутками и горскими анекдотами, которые были интересны гостям. Вел компанию сам хозяин, самый старший по возрасту, ветеран войны. Он неторопливо, между тостами, рассказал, что при всех недостатках политики государства, за последнее десятилетие, как распустили колхоз, благосостояние курушцев стало вдвое лучше. Удвоилась численность коров и овец. Многие, кому по силам, держать по десять коров и сотню овец. Курушское высокогорное мясо и овечья брынза высоко ценится и в районе и в городах республики. Кто без лени работает в своем хозяйстве производит свыше полтонны мяса и две – три сотни килограмм сыров. А это по базарным ценам дает не менее сто тысяч рублей в год. Кроме того своя семья питается самой свежей продукцией. Курушцы из продовольствия покупают только муку, чай и сахар. Фрукты. А картошку и морковь, они на высоте двух с половиной километров над уровнем моря производят столько, что хватает на круглый год и семье, и близким в городах, и скоту немало картофеля скармливается. -Значит, у вас в Куруше самая высокая продовольственная безопасность. –Заметил Матфей. -Вы, ваше село, если станет ядерная война, или будет всемирный потоп, засуха, саранча, ваше село может выживать сколько угодно много лет. Я правильно понял? –Спросил волнуясь Джон. -Нам всегда жалко наших земляков, которые живут в городах. Все, что нужно для жизни, у них зависит от других. Хлеб, когда привезут в магазин. Вода, если дадут в кран. Сходит пешком куда не сможешь, если нет воды. Поэтому, курушцы, которые живут в городах, какие то пришибленные, зависимые, у них совсем другой, какой то вечно испуганный, пугливый характер стал. По сравнению с нашими горными курушцами. Бодливыми, как сытые бычки. Которые все свое имеют в своем хозяйстве и их жизнь, благополучие семьи зависит только от самого себя. Поэтому мало больных. Положительную роль сыграло и то, что в село мало приезжают начальников. Сами себе стали хозяевами села. Сами делим сенокосы, сами устанавливаем порядок пастьбы скота. -Выходит, курушцы стали вновь, как было до коллективизации, узданами. – Спросил удовлетворенным голосом Кариман. -А как же! Большинство сельчан, можно сказать имеют крепкую материально – производственную семейную базу, чтобы жить как настоящий уздан. Теперь наш горный Куруш мало зависит от равнины, от внешнего мира. И от пенсий и зарплат государства то же. –Согласно кивнул Алахдин. Глава села наполнил маленькие стаканчики водкой и вопросительно посмотрел на Алахдина, как на хозяина дома и старшего в компании, ожидая от него очередного тоста. Но тамада, увлеченный интересным разговором, не торопился. Ночь длинна, успеем и выпить, и поесть. Каролина, извинившись, встала и аккуратно, стараясь ничего не задеть, снова ушла к женщинам. Она хотела продолжить записывать от жены Валеха сказания, которые в детстве рассказывала ей мать и бабушка. -Узданы, как и вольные хлебопашцы – казаки, независимые от государства граждане, никогда не будут милы нынешней чиновничьей власти. Власти нужны послушные холопы, а не самостоятельные граждане. Которые падают на колени перед властью и просят у него со слезами на глазах работы и хлеба. – Заметил задумчивым голосом Матфей. -Вольные казаки то, которых не любила власть, они то и завоевали для России многие земли на юге и особенно на Востоке, в Сибири и на Дальнем Востоке. Одиннадцать казачьих армий защищали эти свои земли получше правительственных войск. И жили, как хотели, независимо от чиновников власти. На своей земле и своем хлебе. –Сказал Оскар. -Казаки то и создали ту великую Россию, которая в двадцатом веке и занимала одну шестую часть света. Часть которой и профукал безалаберный пьяница Целцин. –С сожалением в голосе сказал Кариман. –Только ради того, чтобы лишить власти президента Советского Союза и самому стать президентом наполовину усеченной оставшейся России. Которую и создали отважные казаки не жалея живота своего. -Их же, казаков, лишили в советские времена этих земель, за которые казаки бились не на жизнь, а на смерть, и не возвращают до сих пор. Даже там, где земли пустуют. Ныне власть тебе вольность или свободу сколько угодно предоставляют, но без земли, которой распоряжаются не сам народ, а чиновники. Будто они и создали эту землю. Пока с такой несправедливостью не будет покончено, никогда никакой справедливости не будет на земле. –Покачал седой головой Матфей. –Кроме Куруша, наверное. -Половина земель в России пустует, сельский житель сидит без работы. Чиновник шипит как змей – горынич: -Н-и-и-зя! Теперь начинает продавать землю, которую он, сукин сын, не создавал, за такие деньги, которые не по карману абсолютному большинству народа. Купят всю землю олигархи и иностранцы, даже через поставных лиц, и заставить народ работать на себя. Опять хотят Россию поделить на господ и холопов. Спрашивается по какому праву. Это мы уже проходили. И возврата к прошлому не будет. Но президент и парламент этого еще не понимают. –Спросил Кариман. -Слова народу говорят такие, которые они хотят услышат. А дела делают те, которые выгодны олигархам. Вся высшая власть превратилась в цапашов – торгашей с рынков, которых обзывают чернопопиками. –Хмыкнул Аливерди подымая и опуская уже давно наполненный бокал. -Я хотел бы ошибиться, -тяжело вздохнул Матфей, -но мне кажется, бездарные президенты России, как и последние цари, а также последние генсеки своей страусовой политикой, стараясь не замечать коренные проблемы страны и народа, вольно или невольно подводят народ к очередной революции. Как было в 1917 и 1991 годах. Что получил народ от слома Советской власти и преступного развала Советского Союза? Народ жить лучше не стал. Это уже бомба замедленного действия под сохранившейся Россией. -Уже озвучены прогнозы и ясновидения о том, что в первой четверти 21 века Россию вновь потрясут революции и прочие социальные катаклизмы. –Заметил Оскар. -Прогноз вполне оптимальный. –Промолвил Матфей. -Так и случиться, если богатые будут все больше богатеть, а народ трудовой все больше беднеть. А депутаты, министры, премьеры и президенты заботиться лишь о своих личных интересах и благополучии. -У нас в Дагестане, -заговорил Кариман, -перд революцией в начале двадцатого века на богатых дворян и беков приходилось по 70 гектаров земли на человека, а на крестьян - всего по полтора гектара. Это в среднем, были и такие, кто вообще не владел землей. Сейчас же власти своей слепой политикой создают еще более опасную обстановку. Власть и деньги имущие присваивают себя лучшие земли сотнями гектаров, а народу определили норму земли в всего в 15 – 30 соток. Вот такая демократическая справедливость. -Это не пройдет! –Воскликнул Аливерди. –Дагестанцы перенесут все невзгоды и болезни, но никогда не потерпят не справедливости. Пусть помнят новоявленные богачи, что те кинжалы, которые еще во время Шамиля рубили головы ханам и бекам, грабившим свой народ, еще не заржавели.
Одному главе, прозванного в народе «Чабац»- обросший, позвонил Качабег. Так главу прозвали не столько за то, что носил обильную волосатость не только на большом, грузном теле, на лице и руках, а потому, что работал уже второй срок и за это время успел приобрести дорогую квартиру в городе, построил дом из пиленного камня, сколотил счет в одном из московских банков на такую сумму, что хватило бы и ему и его детям и внукам на всю оставшуюся жизнь. А еще оформил на себя и своих родичей сотни гектаров земель и пастбищ в долгосрочную аренду на 49 лет. После которой вся земля переходила в собственность арендатора. «Сколотил состояние – оброс состоянием», - как меж собой в подпитии доверительно и горделиво признавались друг другу главы. В первый срок избрания главой Чабац старался соблюдать трудовой распорядок, принимал граждан в установленные сроки, ездил на встречи с избирателями в села. Потом ему это надоело. Всем требовали легкой и денежной должности для себя или своих детей. Хотели получить кредиты и земельные участки в престижных удобных местах. Эти бесконечные требования удовлетворить Чабац был не в состоянии. Ахцахцы прямо вопрошали: «Почему у тебя и у твоих родичей есть работа, а для моей дочери с дипломом учителя нет места в школе? Почему твои родичи получают кредиты и земельные участки сколько и где хотят, а мне даже пять соток для строительства дома женатому сыну не положено?» В приемные дни Чабац всегда уходил из здания администрации, сославшись на срочный вызов из Махачкалы или вообще не приходил на работу, оправдывая внезапным гриппозным состоянием. Поэтому, звонок Качабека оказался кстати. Раз приехали важные гости, то он должен быть с ними. А не с шумной кучкой «кляузников» из сел района, которые приехали на прием к главе администрации по вопросам отсутствия поливной воды в канале. Чабац позвонил главе соседнего района, которого в народе называли «Тапац» -лысый, и, спросил, знает ли он, в курсе ли о важных гостях, приехавших без предварительного уведомления глав администрации районов. Тот сонным голосом ответил, что первый раз слышит об этом. Хотя ему начальник милиции со слов участкового из Мискискар, доложил, что проехали какие то люди с Кариманом, не то из Америки, не то из Италии. Но «Тапац» промолчал об этом, он предпочитал ни с кем не делится важной информацией, ибо, не знаешь наперед, не обернется ли твоя же информация против тебя же. Свое прозвище «Тапац» получили за то, что ставь главой района постригся наголо, на манер крутых бритоголовых, чтобы к нему люди чувствовали невольный страх и трепет. Кроме того, работая лишь в первый срок, он не успел «упаковаться» или обрести необходимые атрибуты бывалого главы района: шикарную квартиру или даже коттедж в городе, бронированную дорогую иномарку. И самое главное миллионный, в долларах, счет в заграничном или московском банке или даже в нескольких банках. Поэтому, кто бы не приходил к нему, прося выделения средств на ремонт школы, медпункта, дорог и каналов, приобретения топлива и учебных пособий для организации учебного процесса, он всех лично встречал у дверей кабинета, заставлял обязательно выпить стакан чаю, а потом внимательно выслушивал просьбу, и, твердо пообещав, что как только в район поступят бюджетные средства из Махачкалы, он в первую очередь безотлагательно выделить требуемую сумму. Проситель уходил из кабинета удовлетворенный уже тем, что его так уважительно принял сам глава, и, уверенный, что он вопрос решил. Ему было невдомек, что весь этот спектакль разыгрывается главой только для того, чтобы быть избранным на второй срок. Да и деньги выделялись только тому, кто подписав получение всей суммы, не забывал треть оставить у кассира, для негласной передачи на нужды самого главы. Ведь голоса избирателей на второй срок придется покупать. И с каждым годом эти голоса становились все дороже. Бутылкой водки или подсолнечного масло никого не уговоришь отдать голос за тебя. Даже мешок муки перестал быть веским аргументом на выборах. Демократия обходиться все дороже и дороже. Вот в районе, что в верховьях реки, за голос избирателя давали тысячу рублей. А кое-где требовали и сотню долларов. Как избранный вопреки всем прогнозам авантюрный кандидат восстановит взятые в долг и потраченные на выборы такие миллионные средства? За счет чего и кого? Конечно, за счет бюджета района. Раз он, Тапац, стал главой района, пусть за это район и расплачивается. После звонка Чабаца, Тапац поручил начальнику милиции послать кого нибудь из офицеров в Мискискар и если надо, на вверх, на Шалбуздаг, чтобы выяснить, где сейчас находятся гости из Москвы. Чабац обещал выехать сразу и предложил встретится у Мискискарского поворота, на самой авто заправке, чтобы не привлекать к себе внимание посторонних. -Проедем немного вверх, туда, где пасеки стоят ахцахские. –Предложил Чабац. - Там будем дожидаться вестей и гостей. Если они сегодня поедут обратно, встретим, угостим как положено и проводим. Им уважение, нам маленький отдых, кстати, сегодня хинкальный день – пятница. У тебя там найдется, чем угостить уважаемых гостей. Или мне привести? –Поинтересовался шутливым голосом Чабац. -Шутишь, как всегда, надо мной. На моей территории – я угощаю, а на твоей - ты. Заодно Тапац решил выведать у Чабаца, как тому удалось набрать столько голосов избирателей в свою пользу, при явном настрое в районе избрать другого. Который и потратился на кампанию вдвое больше, чем Чабац. Ведь в любом случае, административный ресурс слабее, чем деньги. Через полчаса главы соседних районов, оставив служебные «волги» неподалеку от заправки, в тени ив, пересели на заднее сидение невзрачного «уазика» и поехали через село на пасеку в несколько километрах выше села, у дороги, ведущей на Шалбуздаг. Через полтора часа вернулся милицейский офицер, которого «Тапац» отправил на гору и доложил, что гости на верху Уранлера попали в грозу и ушли в сторону Куруша, с врачом Аливерди и сопровождающими помощниками. Тапац и Чабац полулежали на брезенте, постеленном на траву у самой мискискарской речушки с прозрачной водой, в лощине, подальше от любопытных глаз. И успели за это время выпить бутылку коньяка и досыта поесть шашлыков от тут же зарезанного ягненка. Пасека была пчеловода из Ахцаха, но половина ульев на ней принадлежала Тапацу, за что и было разрешено жителю другого района устанавливать пасеку на богатом медоносными травами склоне горы. Тапац и Чабац сперва помолчали, подумали. А потом в один голос заявили, что , «так даже лучше» и снова налили в стаканы коньяку из початой новой бутылки. Милиционеру они не предложили даже попробовать меду в нарезанных янтарных кусках из алюминиевой миски, ибо оба считали такие проявления равноправия меж людьми пережитками советской власти. Когда водители ели и даже пили в одной компании с секретарями райкомов и председателями райисполкомов. Когда милицейский офицер, глотнув невольную слюну во рту, с покорным видом козырнул и удалился, Тапац поднял тост: -Пусть денег нам выделяют все больше. Пусть народ станет послушным. –Сказал Тапац осторожно чокаясь с коллегой. -Пусть всегда только мы будем над нашим народом хозяевами. Оба выпили, закусили медом и Тапац, как бы невзначай, спросил Чабаца: -Расскажи мне, как выборы проводит так, чтобы ты всегда оказался гарантировано на сто процентов победителем? -Председателем районной избирательной и всех участковых комиссий назначить преданных лично тебе надежных людей. Сразу установив им то количество голосов, которые они обязаны сделать в твою пользу. Пообещай им за это должности с хорошей зарплатой. Деньги на избирательную кампанию передай в их личное распоряжение – пусть тратят с пользой для твоего задания и себя. В случае пересчетов по требованию оппонентов и приезжих наблюдателей, предусмотреть другие бюллетени и даже урны, соответствующие цифрам, которые дадут твои люди с избирательных участков. Подменить незаметно этими бюллетенями те, которые доставили с участков. Обязательно предусмотреть вариант с вырубанием электричества во всем районе. Чтобы твои люди смогли незаметно и безнаказанно подменить бюллетени. -Да, у тебя легко. Подкупил одного человека и он все сделает, как ты хочешь. А у нас надо подкупать все село сразу. Курушцы требуют построит им водопровод, тогда они обещают большинство голосов отдать за тебя. Мискискарцы самое большое село и требования у них большие, водовод заверши, большую мечеть на все село построй. У каждого села свои требования, что требуют миллионных капвложений. А где денег брать? В газетах Минфин каждый квартал публикуют доходы районов, сколько из республики выделено дотаций. Все грамотные, потрясают перед тобой газетой и требуют свое. Мой бывший учитель математики, ярый сталинист, несмотря на двойную охрану из милиции и моих людей прорвался ко мне в кабинет и этой газетой отхлестал меня по лицу, когда сказал, что денег нет на приобретенное для школы топливо. Будь-то я не главное должностное лицо района, а по-прежнему его ученик. А другой ветеран войны у меня в кабинете обругал меня да еще плюнул на настенный календарь с моим большим портретом. Крикнул на всю администрацию, что «я - как дешевая баба любуюсь своей гладкой откормленной рожей». -Как же работать, когда народ тебе прямо в лицо плюет? –Возмутился Тапац, который выпив становился задиристым. -А ты не принимай никого. Пусть замы принимают посетителей и разговаривают с ними. А то замы бездельничают за нашей спиной. Ни один вопрос не решают, зарплату получают почти наравне с нами. –Как нечто само собой разумеющееся говорил Чабац, отправляя в рот мед ложку за ложкой. Для жалобщиков меня нет, я в отъезде, в Махачкале, с или занят составлением доклада. -Но они разве не видят, как ты приезжаешь на работу? -А я в кабинете бываю в нерабочее время. Когда охрана закрывает двери и никого не пускает. А когда звонят из Махачкалы, секретарша переключает звонок на мой домашний телефон или мобильник. -А совещания по понедельникам не проводишь? -Провел и, сразу, объявляю всем, что меня срочно вызывают в министерство или правительство по нашим вопросам. И остаюсь в городе до конца недели. -Ну, все время жить в гостинице, это тоже.. -Зачем? У меня в Махачкале просторная квартира. Все удобства и удовольствия. А с других квартир – стабильно доход получаю –тысяча долларов. Хватит на жизнь и мне и моим детям, чтобы жить скромно, даже без зарплаты. А ты разве не заимел доходные квартиры в столице? –Посмотрел на Тапаца, облизывая ложку с медом Чабац. -Я, не .. немного денег в банке у знакомого банкира имею.. -Банкам да и самим деньгам, хоть доллар или новое евро, в наше время верить нельзя. Даже золото в трудное время упадет в цене и станет дешевле серебра. Ты что, не понимаешь? Квартиры, дома и земля! –Вот капитал, который не зависит ни от времени, ни от инфляций. Я только это накапливаю. Пастбище. Сады. Вот в Дербентском районе плоскости хочу купить десяток гектаров под зерно. Чтоб у моих детей всегда был собственный хлеб. -А они умеют выращивать хлеб? -Ты что? Сдал в аренду половина на половину. Вот и десять тонн зерна получай задарма. Разве это не выгода? -Да? Я так не думал. Я думал на проценты от капитала в банках. Как там, на западе делают. -В Москве мне умные люди говорили, что запада у нас в России никогда не будет. -А что будет? -Что всегда. Что сейчас. Обдуривание русских дураков умными со всего мира. Запел мобильник Тапаца. Узнав голос говорившего, он сразу сел и стал серьезным. -Все в порядке! Наш врач с ними. Я посла! Все под контролем! И глава соседнего района здесь, со мной. Мы вместе контролируем ситуацию! -Какой то генерал из Кремля, из администрации самого президента. Понял? Давай завтра на горячих источниках, в европейском пансионате энергетиков устроим таким гостям тюн – хун -угощение устроим. С сауной. А? -Кто в такую жару полезет в баню? Они там сразу по приезду были. Мне Патрум докладывал. Лучше на берегу канала в Микрахском лесу. «Топац» хотел было взвалить хлопоты и расходы по приему гостей на «Чабаца», но тот сразу переложил их на коллегу и для убедительности своего предложения, заметил, «что не мне, а тебе звонил генерал из Кремля.».
С утра шел сильный дождь и Алахдин не разрешил гостя выехать при такой погоде, хотя водитель микроавтобуса хорохорясь заявлял, что он при любой погоде довезет пассажиров словно в люльке, мягко и быстро. «Те, кто верх тормашками падали с «хаяр» в реку говорили такие же слова, как и ты, сынок. –Остудил желание водителя быстро заработать деньги за еще один рейс. - Поедете через час после прекращения дождя. Когда ветерок немного просушит горную дорогу. Никто ослушаться аксакала села не поспел, поэтому, в Усух с Куруша экспедиция приехала к вечеру. И как только «уаз – буханка» остановилась на автотрассе Рутул – Дербент, которая служила одновременно и главной улицей райцентра, то его пассажиры заметили группу людей перед приземистым зданием милиции, которые с неодобрительными возгласами воспринимали неуклюжие приемы двух милиционеров, пытавшихся затолкать за железные ворота спокойно, словно неразумным детям, сопротивляющегося кряжистого на вид чабана с увесистой ярлыгой в руке. -Чего вы пристали к старому человеку? Мало вам магазинов и водителей автомашин, чтобы взятки драть?! –Подавали возмущенные голоса зеваки, однако избегая самим вмешиваться в драку. Увидев один за другим выходящих из курушской маршрутки гостей, дежурный капитан тут же скомандовал подчиненным, отпустить чабана. -Что тут происходит? –Спросил Кариман капитана, кивнув головой в сторону чабана. Тот смущенно развел руками: -Как всегда чабаны не признают никаких границ. Считают, что где трава, там их земля. Говорят «день принадлежит царю, -а ночь – чабану». И пасут своих овец ночью и на нивах, и в садах. Вот и происходят конфликты с населением и драки с опасными для жизни уголовно наказуемыми последствиями. Чабан подошел вплотную к капитану и пригрозил ему пальцем: -Галаве дал баран и бурдюк сыр дал. Прокурор – бурдюк дал. Начальник милиции –баран. Налог начальник, чтоб лопнул, два баран и два бурдюк сыр. Ты- капитан. Тебе я ничего не должен. Когда будешь начальник – тогда приходи. Шакалов своих не натравливай. Я могу ударит, он может свалиться. А у него мать есть, дети есть. Пожалей ты их. Если ты умный, если Аллаха боишься. Не делай никому плохо – и тебе, и твоим детям в жизни не будет плохо. Так хочет Аллах. А ты и твои люди все делают против Аллах. Когда ты, хайван, сдохнешь, что ты тогда на судном дне ответишь Аллаху за свою жизнь. Скажешь начальник приказал? Ты забыл, Аллах начальник – мачальник не знает. Аллах знает, человек ты или не человек! Помни это. Жизнь коротка и быстро проходит. Будь человек - милица, а не милича (проститут). -Иди! Иди отсюда! Что ты старый клевету при посторонних на государственный правоохранительный орган – на нашу славную милицию катишь?! Только за это оскорбление тебя нужно посадить! –Стал возмущаться капитан, из под козырька фуражки вглядываясь в выходящих из автомашины членов экспедиции. Затем повернулся и торопливо скрылся за воротами, чтобы позвонить о приезде в Усух ожидаемых начальством важных гостей. Чабан, узнав среди пассажиров Каримана, широко улыбнулся и вытянув вперед обе руки для рукопожатия шагнул к нему. -Юлдаш Кариман! –Здороваясь за руку несколько раз повторил, как заклинание, чабан, -скажи, товарищ Кариман, когда новая власть, как раньше советская, станет уважать чабана? Трудового человека. А не бездельника – спекулянта. Они же все мяса едят больше всех, а пасти овец мешают. Никуда не пускают мою отару. Кругом - нельзя. Даже дедовские перегонные трассы, которые не разрешала никому трогать советская власть, продали и присвоили себе. Эхир заман (конец света) для чабанов сделали. Такой волчьей власти никогда не было в наших горах. Скажи, куда мне с отарой деваться? Небо высоко, земля тверда, как быть, как жить? Кариман спросил у милиционера, почему чабана привели в отделение. Тот ответил, что его овцы потравили пастбище колхоза и сельчан у дороги. Когда охранники захватили за это десяток его овец в качестве компенсации, то избил палкой охранников и вернул обратно своих овец. Одного охранника с разбитой головой пришлось отправить в больницу. Поэтому чабана приказано доставить в отделение. -А что там травить, что? Выжженная земля после их коров и овец. –В сердцах крикнул чабан. –И не их это земля, а скотопрогон сотни лет до этого. Какая потрава? Мой дед и прадед тут пас овец. Каждый год до этого пас. И рутульский район, и наш район, и другие. Никогда никто не называл это потрав. Теперь стал потрав и за это отнимает овец. Шакалы! Тфу вам! Вы не люди после этого! -А где в настоящий момент его отара и кто сторожит овец? –Поинтересовался строгим голосом Кариман. Милиционер пожал плечами и ответил, что ему с водителем- милиционером было приказано привести чабана в отделение, что они и сделал. Остальное дело начальства. -Никого нет с отарой. –Ударил в серцах ярлыгой о пыльную, забросанную окурками улицу чабан. - Овцы в каменной пойме реки. Голодные. Аллах свидетель, никакие тяготы жизни под небом и зимой и летом не страшны, как тяготы, что создают япаюмы власти. На яйлаг пришел – дай долю, на кишлаг пришел – отдай долю, из яйлага на кишлаг идешь – а где доля за пастьбу на придорожных земля. Вот на усыпанной камнями месте, у самой реки, где ни трав, ни кустов, ничего не растет, окружает тебя куча пьяных ребят и требуют ящик водки за использование места, которое, как врут нагло, у них в аренде. Ну как тут удержаться, чтобы не ударить их палкой, как шакалов. Этих людей послушаешь, всех овец им же надо раздать за один лишь перегон. Никогда такой тяжелой власти на шее чабана не была. Царь брал всего одну овцу в год от ста овец налог в казну. Советская власть деньги давала хорошие за шерсть и за мясо. А нынешняя власть и все ее псы с красными гребешками хотят все самим съесть, а чабанов с семьями заставить уйти в города, камни и кирпичи таскать, улицы подметать и вредные их фальшивые продукты в красивых бумагах жрать. Которых даже мои собаки брезгуют есть. -Зачем местной власти это нужно, преследовать тебя – труженика, уважаемый чабан? –Спросил Оскар, который понимал несколько архаичную речь чабана. -Как, это зачем? –Опешил чабан. –Все знают, зачем, а ты, седой не знаешь? –Увидев, что Оскар молча качает головой, чабан продолжил: -Прогнав чабанов и пахарей с земли начальство в Дагестане, как и во всем Урусате, будут продавать землю богатым. Своим и из других стран. Чтобы платили им в карман деньги. Богатые сами ведь работать на земле не будут. Вот тогда они будут нанимать нас, чабанов и пахарей. Чтобы мы работали на их земле, пасли их скот за еду, как хамбалы, как было раньше, до советской власти. -Но этого не допустят ни народ, ни власть наверху. –Заметил Кариман. -Власть выпустила всех бандитов из тюрем, чтобы они убивали недовольных властью. Убивали честно работающих и не желающих отдавать заработанное своим трудом задарма шакалом власти. А цари в Урусате, кроме Сталина, никто не имел своей головы. А если и имел, то дурную. Один кукурузу заставлял сеять на скалах и на ослов налог ввел. Другой еле ходил и еле говорил. Третий, с клеймом шайтана на лбу, день и ночь говорил и говорил по ящику и сам не знал, что говорил. А потом власть захватил пьяница, который сам пил и творил, что в голову взбредет и всем разрешил так делать. От него и обнаглела власть везде. Все шакалами стали ненасытными. -Ну, а новой царь – президент? Его ведь народ уважают. –Спросил Аливерди, которому все больше нравился самостоятельные суждения чабана, но тем не менее перед гостями решил несколько смягчить резкие слова чабана о государственной власти. -Царь – который стал из бывшего шпиона, он всех остерегается и боится что-то не так сделать. Старается для всех быть хорошим. И для честных. И для не честных. Из лисы медведь не получается. -Почему вы решили, что президент кого –то боится? –Удивился Оскар. Чабан на миг задумался, потом, видимо решившись, сказал : -Все люди и России и других мест, уважает Сталина. Да? Если теперешний царь уважает свой народ – почему он не делает то, что хочет народ? Почему всем урус царь памятник есть, почему Сталин – пачах памятник нет? Почему его имени город нет? А? Народ хочет, а пирзиден боится сказать даже в праздник победы слово о Сталине, который эту победу сделал. Кого боится? Америка боится, а свой народ не боится. Разве такой урус пирзиден бывает? Дает Урусат доит всем френгам? Всем раздает газ за бумажные деньги, а свой народ где газ? Свой бензин продает свой народ как френгам, то есть чужим? Это наш пирзидент или это френг пирзидент? Отвечай, если можешь! -Отец! И Европа, и Америка Сталина за разгром фашизма больше уважает, чем у вас. И улицы есть его имени, и портреты во время празников победы вывешивают. Человечество не забыло, благодаря кому спасен мир от фашистской чумы. –Сказала Каролина, которая с все возрастающим интересом вглядываясь в словно выбитое грубым резцом из скалы темно - коричневое от солнца, обросшее лицо, с нависшими над глазами лохматыми ресницами, крепкими, несмотря на возраст зубами, глубоко сидящими, пронзительно острыми синими глазами. Несмотря на август на чабане было столько всякой одежды, казалось весь свой гардероб он носил на себе и зимой и летом. Пока Каролина говорила, Кариман переводил Матфею слова чабана. -Какой могучий чабан. Как коротко и точно охарактеризовал все власти, которые он успел пережить. –Стал хвалить чабана Матфей. -Вот она истинная корневая народная мудрость, соль правды. Трусливая власть. Перед западом. Которую доят, как приблудную корову, да еще стегают во всю, чтобы все больше молоко отдавала и почти задарма. Матфей подошел и обеими руками пожал шершавую, всю в трещинах и морщинах, будто корневище дуба, руку чабана. -Спасибо брат, спасибо за науку, от самой земли нашей. Дай бог тебе вечного здоровья - кормилец народа, хранитель его ума и совести. Пока такие как ты есть на белом свете, ничего не потеряно, все возродиться на божественных справедливых началах. Не на законах чиновников, придуманных ими для пользы самих себя, а законах тружеников, кормильцев и совести народной. -Чабан и хлебороб! Вот кто должны быть главными законотворцами в государстве. Только тогда будет мир, порядок и справедливость на земле. –Сказал Кариман, еще раз пожимая руку чабана. Несмотря на годы, по-прежнему крепкую руку. Вернувшемуся после звонка капитану, Аливерди, понизив голос, на ухо, скрывая плутоватую улыбку на губах, посоветовал, при всех вернуть чабана к своей отаре. «Иначе эти гости скажут главе администрации или не дай бог, позвонят в Махачкалу и даже в Москву. Ты понимаешь своей твердой головой, какую славу району принесет этот твой инцидент? Ты сам в состоянии это самостоятельно сообразить? Или на пальцах тебе объяснить, как глухо -немому?» Капитан свысока глянул на Аливерди и хмыкнул: -С каких пор рядовые врачи стали учить старых опытных капитанов. Отличников милиции! Сам знаю, что делать! Офицер был недоволен Аливерди, который будучи главврачом, запрещал давать необъективные по желанию милицейских чинов, справки о состоянии здоровья задержанных в драках граждан и пострадавших от них милиционеров. Тем не менее, подойдя вплотную к милиционеру, он повысив голос, чтоб слышали все, начал строго отчитывать его: -Тебе было приказано составить на месте протокол события и привести эту бумагу в милицию. А ты, хайван, притащил самого хозяина отары. Если на его овец нападут волки или погрузив на автомашины украдут воры, тебе же, всей жизни не хватит, чтобы расплатиться за невольно причиненный ему ущерб. Учишь вас болванов и все бестолку! Милиционер заикнулся было, что чабан не только не хочет ничего объяснять и тем более подписывать, но и с палкой гонит их прочь от отары и натравливает на милиционеров собак, которые не дают даже дверце автомобиля раскрыть. Но опытный капитан, не дал милиционеру и слова вымолвит: -Выполняй немедленно мой приказ! Без разговоров! Распустились! Кругом и шагом марш! Милиционер наконец понял, что капитан розыгрывает этот спектакль перед посторонними, и, потому молча, не переча, тут козырнул, повернулся, и подойдя к чабану, буркнул ему, «поехали, дядя чабан». Затем залез в милицейскую «ниву» и в сердцах хлопнул дверцей. Чабан пожал руки всем гостям Каримана, всем сказал, что вы хорошие люди, еще раз пригласил на обратном пути в гости на свою стоянку отары в пойме реки у нового моста и только потом он легкой походкой горца зашагал к милицейскому автомобилю. -Разбил до крови голову человеку и считает себя правым. –Как бы извиняясь перед высокими гостями сказал капитан. -Вчера по поручению начальства я специально поехал на верх, к Уранлеру, чтобы разузнать, как вы там. Сейчас я доложил своему начальнику, что вы уже здесь. Начальник доложить главе. Вы ждите, что он ответит. -Эй, кап! (сокращенное от слова капитан. По-лезгински означает ладонь, в данном случае ладонь, берущая взятки) Передай начальству, что эти люди – все мои гости и будут у меня дома. Кто хочет их повидать, пусть придут ко мне домой. Если не стесняются меня. Ты, понял, кап - мент?! -Ты как всегда много берешь на себя дохтур! Ой, много. –Сказал по-лезгински понизив голос капитан. -Беру столько, сколько обязан брат на себе в жизни мужчина. –Твердым голосом ответил Аливерди. -Или ты хочешь, чтобы и я, как ты, вилял хвостом перед начальством, стелился перед сильными, как жалкая трусливая собачонка и надувался как индюк перед слабыми? ХИНКАЛ ДЛЯ ГИННЕСА
Сама же она, заправляя волосы под косынку, спустилась по крашеной в светло-коричневую краску деревянной лестнице и поспешила навстречу мужу и его гостям. С миловидной улыбкой на лице, она, как бы мельком, но оценивающе, оглядела каждого из гостей, и, по доброму улыбаясь, гостеприимным жестом показала на веранду дома: -Добро пожаловать в наш дом, гости дорогие! Ваш приход – радость для всей нашей семьи. Муж представил гостям жену Зарбаф, учительницу химии, которая по совместительству преподавала и биологию, ибо «в большой семье лишней копейки не бывает. Особенно в наше время. Когда цены растут каждый день. А зарплата, как всегда, отстает. Принося выгоду государству, а не народу.» Пока гости умывались и приводили себя в порядок, на веранде загудел от разгорающихся острых языков пламени сверкающий никелем большой самовар и прибежавшая с улицы вслед за гостями двенадцатилетняя девочка в голубом джинсовом костюме, с туго стянутой на затылке косой сноровисто накрыла стол свежей скатертью, уставила его вазами с дорогими конфетами, которые до этого стояли в серванте, а также с вишневым и смородиновым вареньем, подносом со стаканами и блюдцами. Тем временем Аливерди поймал, в огороженном металлической сеткой загоне, двух возмущенно орущих упитанных петушков, и не успели гости понять, что он собирается делать, тут же обезглавил их и бросил трепыхаясь в старую ванну, установленную под водосточной трубой для сбора дождевой воды. Затем, глянув на ручные часы, Аливерди с хитроватой улыбкой на лице, повернулся к Зарбаф: -Засекаю время!.. Посмотрим, через сколько минут хинкал будет на столе. Надеюсь, за рекордный срок приготовления, этот твой будет занесен в книгу рекордов Гинесса. Тем более протокол подпишет международная комиссия. –Шутливо – игривым тоном сказал Аливерди жене. - Не успеете выпить чаю и хинкал сам прибежит улыбаясь на стол. –С уверенной улыбкой на лице ответила Зарбаф. - Теперь, когда подросли дети – мои помощники, никакие твои гинес – минесы нам нипочем. Когда освежившиеся после дороги гости расселись на диване и стульях вокруг прямоугольного стола, хозяйка предложила им чай, кофе, горячее молоко с медом, сыром и свежим коровьим маслом. -С дороги, с усталости горячее молоко с медом лучшее лекарство, -сказал Аливерди всем наливая в стаканы густое золотистое молоко и добавляя по столовой ложке густого беловатого меда. Когда Оскар сослался на желудок, который не очень восприимчив к молоку, Аливерди тут же добавил ему в стакан темно-красной заварки. Не прошло и полчаса, как хозяйка вместе с дочкой внесли и поставили в центр стола большое блюда с исходящим паром хинкалом и тарелку с кусками мяса и дулдурмой – вяленной колбасой, которые были отварены еще вчера и дожидались в холодильнике хозяина с гостями. О чем было узнано хозяйкой у возвратившихся с Уранлера паломников. Мальчик принес следом и примостил на столе, по подсказке матери, рядом с блюдом, глиняную миску с подливой из кефира с раздавленным чесноком и молотыми орехами. -Хоть цыплятам еще не было и года, но пусть еще поварятся. Чтобы мясо само отходило от костей и легко было жевать. Подам с второй горячей порцией и бульоном. Когда гости насытились хинкалом, девочка, стараясь ни с кем не встретиться глазами, также бесшумно и сноровисто, собрала и унесла ненужную посуду и тут же мальчик принес большой арбуз на подносе, груши и сливы в вазах, маленькие тарелочки с голубой каймой и ножи из белой нержавеющей стали. -Все ли дети в горах так хорошо владеют русским языком ? –Спросил Матфей, когда дети ушли. -Благодаря телевизору, все дети лучше взрослых осваивают русский язык. Но мои дети умеют говорить и по английски. Наряду с русским, это даст им возможность лучше устроиться в жизни. Знания – это единственное богатство, которое могу я и мои земляки дать детям. -Более надежного богатства никогда и не будет на свете. –Заметил Матфей. –Билл Гейтс только благодаря своим знаниям стал самым большим миллиардером в мире. Аливерди повернулся голову в сторону открытых дверей и крикнул: -Аялар! (Дети) А ну быстро ко мне! Две дочери и сын смущенно улыбаясь вернулись в гостиную и стали рядом с отцом. -Ду ю спик инглиш? Вы говорить можете по -английски? –Спросил Джон улыбаясь и все трое ответили громко и дружно: - Ес! Ай эм спик инглиш! Джон старался подбирать самые простые, на его взгляд слова и короткие словосочетания, но ребята перебивая и дополняя друг друга, отвечали более обстоятельно, показывая знание ими достаточного запаса английских слов, для сносного общения с иностранцем. После того, как поговорив с Джоном и Каролиной и даже спев гостям песню про день рожденья на английском, улыбающиеся дети ушли, довольные похвалами в их адрес Аливерди достал еще одну бутылку коньяка и, несмотря на протестующие жесты гостей, еще раз наполнил рюмки. Никто из сидящих за столом и не заметил, как невольно прослезились глаза Каролины, и, как она украдкой вытерла кончиком косынки. -Наливать по полной – долг хозяина дома. Пить или не пить, или сколько пить, во власти гостя. Но после того, что случилось с вами на горе, коньяк лучше всего поможет вымыть из организма последствия. Кариман взял полную рюмку и встал: -Есть тосты, которые обязаны выпить каждый гость. Это тост за детей, встретивших нас в этом прекрасном горском доме. Бог всем дает детей, но не каждому родителю удается их воспитать такими прилежными и ответственными и за свою учебу, и за свой дом. Я уверен, уважаемый Аливерди, ты и твоя супруга Зарбаф воспитали таких прекрасных детей, трудолюбивых и уважающих старших, которыми вы всю жизнь будете гордится на земле и за них вам будет предоставлено лучшее место в раю. Поэтому, уважаемый Аливерди – наш Оливер! И умница – красавица Зарбаф, мы, великолепная международная пятерка, подымаем тост за тебя и твою хозяйку, которые растят и воспитывают новое поколение граждан не только Дагестана и России, но и граждан мира, здоровыми не только физически, но и умственно, и духовно. А это самая важная обязанность не только семьи, но и государства нашего, если оно хочет сохраниться и в будущем. Все остальные задачи – второстепенные. Поэтому, мы подымаем тост за ваш дом и твоих детей и предоставляем тебе слово. Аливерди встал, крикнул жену,. Когда Зарбав вошла и сразу включила люстру на полный свет, Аливерди поблагодарил тамаду и гостей, что почтили их скромный дом, отведали, что бог послал, а потом, по просьбе Каролины, стал делиться своим с женой опытом воспитания : -Главное с детьми, обращаться как с взрослыми. Как на любой работе. Разве жизнь это не каждодневный труд? Если не выработать у ребенка желание и умение трудиться каждый день над уроками, по дому или саду, то он вырастет ленивыми неумехами и будут всю жизнь чувствовать себя обделенными и несчастными. Чтобы заглушить недовольство собой, будет изнутри зол на весь окружающий его мир. Такой человек будет пить, превратиться в алкоголика или наркомана. -Мы в семье с детства приучаем детей своими силами добиваться всего в жизни.. –Продолжила рассказ Зарбаф. - Этому должна учить и школа. Почему я своих детей учу наряду с русским говорить дома меж собой и по - английски. Дети богатых купят себе любые дипломы и государственные должности. А вот детям учителей, врачей, не говоря о шоферах и чабанах, ничего не остается, как надеяться на свои способности и знания. Сколько бы вузы не штамповали выпускников с фальшивыми дипломами, как фальшивомонетчики фальшивых денег, все равно Дагестан не обойдется без знающих дело настоящих специалистов. И знающий человек во все времена будет на весь золота. -Вот меня, -начал говорить Аливерди, -сколько раз меня начальство увольняло с должности главного врача, а я назло им остаюсь главным врачом у народа. Не ходят в больницу, не ходят в поликлинику. Приходят ко мне. Прямо домой. И днем , и ночью. Я всех принимаю. Клянусь хлебом, клянусь детьми, ни у кого ничего не прошу за мои труды. Назло всем остальным. А почему? Грех это – лечить за деньги. Устанавливать тарифы на каждую операцию. Если тебе бывший твой больной в знак благодарности добровольно по своему сердечному позыву принесет бутылку коньяка или банку меда со своей пасеки, тушу барашка или бурдюк сыра, – то это дело его совести. И я не вправе обидеть его отказом от подарка, сделанного от души. Я и сам поступаю в жизни так же. Они проявляют ко мне уважение за мои знания и умение, за то, что я излечиваю их быстро и надежно. За это меня народ и ценит. Поэтому, я своим детям говорю: - Ваше богатство – ваши знания и ваше умение. Это богатство вы зарабатываете в школе за десять лет. Других богатств на свете нет. Всю остальное – фальшивые богатства. Поэтому, я требую со своих детей, чтобы они праздно, впустую не жили, никогда без дела не сидели и тупо, как скотина на привязи, не скучали. А делали дело. Читали, рисовали, огород копали или пропалывали сорняки, делали из падалицы курагу. Разве мало полезных дел можно найти в большой семье. Безделье – хуже наркомании. От него надо отучить детей в первую очередь. Всего в жизни они добьются в жизни уже сами. Разве я не прав? -О, браво, я очень завидую вам. –Восхищенно улыбнулась Каролина. -У вас самая правильная на все века закон воспитания. Даже короли и цари никогда не баловали своих детей. И из таких, умеющих строго и ответственно жить и работать вырастали настоящие умные и полезные наследники. . -Когда у меня будут дети, я буду учить их все делать все уметь, все понимать. Как дети старых американских фермеров. Как ваши дети. И как дети трех друзей, у которых мы были с Каролиной. Ты согласна, Каролина? –посмотрел Джон на Каролину. -Я согласна. Но почему ты меня об этом спрашиваешь, Джон? -Потом, потом скажу. А теперь выпью, как сказали здесь, за дом, за хозяев за их правильных детей. -Чтобы и у вас, дорогие Джон и Каролине, была своя семья. И вы тоже были счастливы от своих детей. Без этого никто никогда счастливым на земле не будет. –Широко улыбаясь, с присущей ему прямотой заявил Аливерди и потянулся чокаться через стол с довольным Джоном и смущенной Каролиной. Затем с ними стукнули рюмками благожелательно улыбаясь Матфей, Оскар и Кариман. Мужчины дружно выпили до дна. Неожиданно для себя всю рюмку выпила и Каролина. Затем пунцово зардевшись от смущения, поспешно встала из-за стола и вышла из комнаты. ЛУНА И ЯБЛОНЯ
Джон не утерпел на месте, вскоре встал и извинившись, тут же вышел следом за Каролиной. Узнав от детей, что она спустилась в сад, посмотрел с веранды туда. Каролина стояла на дорожке меж высоких яблонь, у которых ветви уже гнулись до земли от наливающихся соком плодов. Луна, казалась просвечивала насквозь фигуру Каролины в светлом зеленоватом платье, которое переливалось фосфорическим блеском при каждом ее движении. Джон неслышными шагами приблизился к Каролине и уже подумал было осторожно обнять ее за плечи, как она тихим голосом спросила его: -Джон! Ты не слышишь что говорят и внушает нам эти яблони, полная луна на небе и небесный храм Уранлер под бездонным кавказским небом? -Чтобы я и ты никогда не расставались! Что так хочет Уранлер, который сделал наши души вместе. Я не хочу, чтобы мы, когда уедем отсюда на запад, чтобы мы не потеряли больше никогда друг от друга. -Но тут ты потерял мечту о кладе золотых монет для модернизации твоей фермы. Разве не так? -Зато я нашел клад дороже золота, я нашел тебя, настоящего друга. –Выпалив это, Джон затих, удивляясь своей смелости и ожидая возмущенной реакции Каролины. Каролина повернулась к нему, в ее распущенных на плечи волосах засветилась луна, создавая ореол вокруг головы, будто древнегреческой богини. Она смотрела на Джона строго, но доброжелательно, как когда-то его покойная мать. -Я то же привыкла к тебе. Ты такой смешной. Иногда мне жалко тебя, американца. Боюсь за тебя, чтобы из-за своего упрямства не упал в пропасть, не сломал своей головы. -Я знаю ты права. Ты стала мне друг. Я хочу тебя слушать. Я всегда теперь хочу стоять рядом с тобой. Как твой друг. Я это очень хочу. Очень хочу, Каролина. –Хотя внимательно слушающая эти слова Каролина хорошо говорила по английски, Джон волнуясь и медленно подбирая нужные слова изъяснялся ей по- русски. -Если ты делаешь мне предложение, то я, когда узнала тебя настоящего, вряд ли смогу обидеть тебя отказом. Я тоже привыкла к тебе, как к непослушному, своенравному, но доброму другу. Иногда мне хочется, чтобы ты называл меня сестра, а я тебя - брат. Ты заметил, так обращаются друг к другу, даже к нам, иностранцам, которых они увидели в первый раз, все лезгины. Это же хорошо. Это значит, все люди на земле, братья и сестры. Одна семья, где нет чужих, где нет посторонних. Здесь, в Дагестане, среди лезгин мне показалась, что я вернулась из мира европейской цивилизации в мир настоящих людей. Где совершенно незнакомые люди называют друг друга, даже нас с тобой, на несколько дней оказавшихся среди них, совсем не знакомых им посторонних людей, братом и сестрой. Это так неожиданно и приятно, что на самом деле хочется стать сестрой для человека изначально незнакомого тебе. –Каролина говорила бы еще и еще, чтобы скрыть неловкость от своего согласия на косвенное предложение Джона. Джон на миг опешил от согласия Каролины, а потом, когда глубоко осознал это, от необычайной радости, охватишей его, громко крикнул: «И-и-и-ес!» будто забил гол и получил самое важное для победы очко. С веранды раздался взволнованный голос хозяйки дома: -Что случилось? -Ничего не случилось! Все хорошо. –В ответ крикнула Каролина и помахала хозяйке приветливо рукой. -Хорошо Случилось! «О, кей!» - случилось! Каролина согласилась стать моей женой! Очень и очень много случилось! Зарбаф засмеялась и побежала в дом, сообщить радостную весть всем. -Джон! Вы американцы все делаете в жизни как шоу, очень шумно. Я хотела тихо сказать тебе одному, что я слышала в этом саду, как луна, как яблоня, как горы говорят мне, не так вы живете на земле. Не такая у вас жизнь. Вот ваши ровесники, Аливерди и Зарбаф. У них дом. У них три дети. У них еда своя. Их уважают соседи и сельчане. Ты видела, сколько соседи принесли разные кушаний, узнав что к ним пришли гости, то есть мы. Даже седая участница войны принесла банку маринованной спаржи, как объяснила она. Разве в цивилизованной Европе так живут люди? Нет, Джон, уже не могут они так жить, как настоящие люди. Они думают о жратве еде, выпивке и удовольствиях. Они не думают друг о друге. О жизни. Не знают и не могут жить уже, как хочет природа, как требуют бог наш общий . -Но причем тут мы с тобой? Не я, Джон, не ты, Каролина, сделали этот мир. -Нет! Джон! Не согласна! Нет. Мы живем сейчас в этом миру. И потому ответственны за него. Дело в том, не так живем мы, молодые. По старым законам прошлых далеких времен. Вот я. Вот ты. Что у нас с тобой есть в жизни? Ничего хорошего, ничего вечного, что останется после нас. У Аливерди и Зарбаф имеют семью и детей, которые их уважают и любят, как богов. Разве это за деньги купишь? И правильно говорят, что бог там, где есть любовь в семье меж людьми. Я очень им завидую Джон. Мне так жаль мою жизнь. –Каролина неожиданно всхлипнула, словно ребенок и горестно опустила голову. Удивленный такой слабостью Каролины, Джон сделал шаг к ней и взял за невольно опушенную руку и подняв к лицу поцеловал ее ладонь. Потом обнял рукой за плечи и прижал к себе. -Ты понимаешь, что я хочу сказать тебе, Джон? -Не только понимаю. Но буду делать все, как ты говоришь. Исправлять нашу жизнь. -Разве это возможно, Джон? - Я на ферме посажу много яблок и построю большой дом, бассейн для рыба и оранжерея для всякой полезной зелени зимой. –Понизив голос говорил Джон. -Ты родишь трех детей, два бой и один герл. И жизнь будет у нас на «о, кей!». Каролина слегка шлепнула по руке Джона и отстранилась от него, заметив спускающихся в сад хозяина с хозяйкой, а следом Матфея, Оскара и Каримана. Подойдя первой к Каролине, Зарбаф накинула на плечи ей яркий цветастый платок, а Аливерди вручил Джону декоративный, похожий на серебряный, кинжал. «Наши подарки жениху и невесте». Аливерди разлил по принесенным с собой рюмкам коньяк и Матфея Никоновича попросили провозгласил тост: -За союз двух сердец, родившийся в небесном храме Уранлер! -В самом высоком храме индоевропейцев! –Продолжил Оскар. -За встречи, объединяющие людей в самых благородных чувствах! – Сказал Кариман. -За мир! Достаток! Счастья семье Каролины и Джона! –Сказала Зарбав и и обняв поцеловала Каролину в щеку. -За мой очень бесценный клад, подаренный мне священным Уранлером! –Не в силах сдерживать довольную улыбку на лице, высоко поднял над головой рюмку Джон. Пока все говорили тосты, Каролина стояла смущенно опустив голову и стесняясь глянуть в лица окружающих. Теперь, когда все уставились на нее, ожидая, что скажет она, Каролина неожиданно для себя густо покраснела, будто шестнадцатилетняя девица, от чего стала еще красивее и милей. Будто разом скинула с себя маску цивилизованной невозмутимости и стала сельской девушкой из горной Италии. Тем временем дети принесли из дома вазы и тарелки с фруктами и конфетами и вместе звонкими чистыми голосами по английски воскликнули: -Поздравляем дорогие тетя Каролина и дядя Джон! Наконец Каролина решительно дернула головой, убирая пряди волос с глаз и посмотрела на Джона широко раскрытыми миндалевидными глубокими глазами: -Я первый раз в жизни вижу столько добрых, искренне уважающих и любящих меня людей. Честно скажу, я поняла здесь, у вас, что мы, так называемые цивилизованные люди, приобретя так называемые блага цивилизации, все больше получая техники и удобства, все больше теряем себя, свое человеческое я. То, что дал нам Всевышний. Об этом я хотел сказать, объяснить Джону. Но получилось по другому. Увидев как недоуменно глянул ей в глаза Джон, Каролина предупреждающе подняла руку и продолжила торопливым голосом: -Нет, все правильно, Джон, все «о, кей!». Джон предложил мне стать его женой и я не посмела отказаться. Я сказала, что я согласна. А что? –Задорно вскинула головой Каролина, -По большому счету, ведь американец Джон хороший парень. Есть, немного есть, ковбойское хулиганство. Это их история мало-мало испортил их характер. Но, с ним можно договариваться, с ним можно делать добро людям, начать вместе новую хорошую жизнь. Как у вас на Кавказе! -Горько! –Провозгласил Аливерди. И все стали повторять все громче и громче: -Горько! Горько!! Аливерди нагнулся и что-то сказал на ухо сыну. Тот весело подпрыгнул и побежал в дом. Джон и Каролина никогда не целовались. Посмотрев друг другу в глаза они поняли, что не смогут, вот так, при всех, обнять друг друга. Будто они становились участниками какого то шоу, вроде стриптиза. -А ты, уважаемый Оливер, на свадьбе целовал свою уважаемую Зарбаф. –Спросил Джон, который был готов поцеловать Каролину, если бы не ее еле заметное покачивание головой. -Еще чего! –Вспыхнула Зарбаф. –Он меня и в глаза не видел, пока все гости не разошлись и я не осталась одна в комнате. За полночь, как кот пролез в окно и заодно разбил мое розовое чайное блюдце. -Вот и мы будем в горах Дагестана строго соблюдать дагестанские обычаи. Иначе будет неуважение к гостеприимным добрым хозяевам. – Радостным голосом объявила Каролина и тихо коснулась своей рюмкой рюмки Джона. Сын прибежал с ружьем и сунул в руки отцу. -Хотел ваш поцелуй салютом отметит. Придется пить без «горько!», хотя мне такой обычай нравится. –Улыбнулся Аливерди. Все выпили и медленно пошли домой. Последними шли вслед за всеми под руку Джон с Каролиной. Когда они оказались в тени старой раскидистой старой черешни и никто не мог их видеть, Каролина вдруг обхватила Джона за шею, протянула к себе и на миг прильнув к его щеке и горячо поцеловала. -За то, что понял меня! –Быстро прошептала она ему на ухо. Джон опешил и остановился, не зная, что сказать. Поцелуй Каролины приятно щекотал щеку, еще влажную от ее упругих губ. -Где вы там застряли? –Послышался голос Аливерди с балкона. –Я хочу в честь вас, вашей помолвки дать салют. Чтобы чертей разогнать. Идите сюда! Чтобы горящие пыжи вас не задели. Когда Джон вместе с Каролиной за руку поднялись по лестнице на балкон, Аливерди направил стволы в небо и спросил: -Ну, все в порядке? Можно салютовать? -Можно! –В один голос ответили Джон и Каролина. Оглушительные выстрелы грохнули над Самурской долиной и многократным эхом прокатились по вершинам гор. СВАДЕБНЫЙ КОРТЕЖ
-Кто стрелял?! Зачем стрелял? –Строго стал спрашивать дежурный милиции у Аливерди, вышедшего за ворота на сигналы автомашин. -Ну, я стрелял! Холостыми в воздух. У нас семейное торжество. На свадьбах имеем право стрелять. Ружье зарегистрированное. Кто-нибудь жалуется? Пришел в милицию? Зачем ты появился – объявился? Еще и одиннадцати часов нет. У меня все по закону! А милиция хочет провоцировать конфликт, натравить одних на других, затем таскать и тех и других на допросы до тех пор, пока безвинные люди не отмажутся от них взятками. Разве не так?! Милиционер замешкался ответит, тут же вмещался в разговор Максим: -Ты оставь, оставь свой обличительный гнев, Аливерди - доктор. Милиция обязана реагировать на каждый выстрел. А вдруг драка, а вдруг кого убили или ограбили. Это их служба. По закону так положено, дорогой. -Увидев вышедшего за ворота Каримана, немного смягчил тон разговора Максим. -Товарищи ветераны! Прибыл в ваше распоряжение. Но почему, сперва мне сказали, что вы только завтра спуститесь с священной горы. Я проскочил в ахтынские бани, искупался хорошенько. А потом по установленному для военных порядку, выпил как положено после бани с Патроном. Только расположился отдохнуть, как пришла команда, срочно ехать. -Мы можем сейчас ехать в Махачкалу? –Спросил Кариман. -Никак нет! Во первых – всем ночью надо отдыхать. А днем ездить. Так безопаснее. Я отвечаю за вас головой. Прошу слушаться. Во –вторых –я под градусом. Не имею права ехать. -В третьих, - решительным голосом продолжил Аливерди, - как говорили старики, «дневной убыток выгоднее любой ночной прибыли.» Поэтому – сегодня всем отдыхать. Аливерди всех пригласил в дом. Но милиционер отказался и собрался уезжать. Аливерди поднял руку и велел милиционеру подождать. Он побежал в дом и вскоре вернулся с пакетом, в который уложил бутылку водки, полкурицы и кусок сыра с половинкой лаваша. -Потом, когда все улягутся, выпейте за наших иностранных гостей, которые прямо у меня в саду решили пожениться. -Вот это другое дело, Аливерди – духтур! –Воскликнул довольный милиционер. –А то всегда критикуешь нас, неудобно делаешь нам. -Критика – это профилактика, вам же, усатым дуракам на пользу. Мнение народа должно постоянно гудеть у вас в ушах, как автомобильный гудок. –Ответил Аливерди снисходительным тоном все еще с открытой дверцей автомашины отъезжающему милиционеру. Следом за Аливерди за ворота вышел и Джон. Когда ему представили председателя сельского совета или главу сельской администрации, он тут же спросил его, не может ли зарегистрировать его брак с Каролиной. Когда плотный, краснолицый невысокий мужчина с тонкими усиками на скуластом лице замялся было, не зная как ответить, вмешался Максим: -Конечно, можно! Какой разговор! За хорошую взятку в Дагестана не осиливший среднюю школу становится министром и даже академиком. Дать справку честным людям, создающим новую семью – ничего противозаконного в этом нет и быть не может. Максим подмигнул переминающемуся с ноги на ногу главе и уже по –лезгински добавил: -Если кто к тебе за это будет придираться, в районе или в Махачкале, скажешь мне, я им покажу, где искать виновных. -Все равно надо согласовать с главой района. –Тихо по-лезгински ответил глава селе еще больше краснея. -Вы, конечно, понимаете, документ важно, чем слово. Потом это будет большой память мне об горах Дагестана, где нашел свою супругу. Я вам свой презент сделаю. Все будет «о, кей!» -Решай вопрос! Хоть перед приезжим покажи свою решительность! –Повысил голос Максим. -Я же не отказываюсь. –Ответил председатель сельской администрации, решив, что после слов иностранца о «презенте», нет смысла набивать себе цену. В «уаз» председателя сельсовета сели Каролина спереди, затем на заднее сидение Матфей, Оскар и Кариман в качестве свидетелей и жениха, и невесты. Джону пришлось усесться спиной к дверце, чтобы щирокими плечами не зажать остальных. Глава администрации села привез Джона и Каролину вместе с Матфеем, Оскаром и Кариманом в большое и древнее село Кра – Кура, расположенное в нескольких километрах выше от правого берега реки Самур, вокруг холмистой возвышенности напротив белых отвесных скал, обрамляющих поля и сенокосы села с юга. Название села Кра - Кура, по разъяснению Каримана на вопрос Каролины, переводилось как «укрепление куринцев». Видимо, переселившихся в эти горы вследствие большого наводнения в низовьи реки Кура после подъема уровня Каспия. Знаменитая и древняя в мире Куро – Араксинская археологическая культура насчитывает свыше пяти тысяч лет. Отсюда, освоившие первыми металлургию, приучившие овцу, лощадь и корову, умелые и потому грамотные по тем временам касы, скорее всего тогда и начала мигрировать в горы Кавказа, Закавказья и Индии. Дав толчок развитию культур еще полудиких народов, живших собиранием трав и кореньев и охотой на зверей. Куро-араксинцы дали толчок развитию многих нынешних цивилизованных народов. -Я читала, кажется у Тура Хайердала, в низовьях Куры папирусные суда, способные переплывать океаны, изготовлялись из камыша и плавали по Каспию на тысячу лет ранее, чем у египтян или шумеров. -Доказано, что культурные достижения шумеров и других народов древней Месопотамии и Египта получены ими из Кавказа. –Сказала Каролина. -А не может получиться так, что прототипом Прометея мог послужить кто-то из куро-араксинцев, который нес знание об огне, способном плавить металл будущим народам Европы. –Спросил Оскар. -Самое древнее место, где плавилось железо на Кавказе, расположен в трех километрах от Кра – Кура, вблизи дубовых лесов села Мака. Древесина этих могучих деревьев шла на изготовление угля для первых металлургов Кавказа. –Ответил Кариман. -О! Тогда и Прометей, похитивший у богов и подаривший огонь человечеству мог бы быть каспиянин из Куро-Араксинской древней культуры. Не так ли?! –Спросил Оскар. -Ой, все может быть! –Воскликнула Каролина. - В истории древней неясного и неизвестно великого, но не открытого еще науке, очень и очень много. Ну кто бы мог подумать, что первые папирусные или камышовые суда за тысячи лет раньше других народов делали касы в низовьях Куры, чтобы плавать по своему Каспию. --Касы дали имя не только Каспийскому морю. Ведьь и название Кавказ не что иное, как Къав – крыша – кас. И слово казак от кас –касак. И хазары от кас – касары. -Как говорится, поскобли любой белый народ, под ним обнаружите каса – хурита. –Улыбнулся Оскар. -Раньше мечтали о светлом будущем, а теперь мечтают о светлом прошлом. Видимо подспудно чувствуют, что в будущем многие народы и даже человечество ничего светлого не ожидают. –Промолвил Матфей. –Мечты многим заменяют не удовлетворяющую их действительность. -Согласен. Но мечтать никому ведь не запретишь? –Спросил Оскар. -Я ничего против не имею. –Усмехнулся Матфей. -Но науку на мечтах не построишь. Хотя послушать интересно. И заставляет мысль работать в определенном направлении. -Были бы мифы, легенды и идеи из жизни, а факты, их доказывающие, все равно когда нибудь найдутся. –Так говорил в своих лекциях старейший профессор римского университета. Я считаю, он правильно говорил. –Сказала Каролина, снова оборачиваясь к Кариману и снова задевая своей античной прической лицо Джона, от которой тот и не думал отклоняться назад. За разговорами и не заметили, как «уаз» проехав по узким, каменистым, залитым отходами тут же вдоль дорог расположенных коровников, дорогам подъехал к дому главы администрации. На его двойной сигнал, тут же зажглась электрическая лампочка на шесте рядом с железными воротами и скоро и сами ворота были распахнуты худощавой скуластой женщиной в темном платье и фартуке с плотно обмотанной клетчатым платком головой. Глава пригласил гостей в дом, где у него, как и в здании администрации, был и стол, и сейф с бланками, и даже старая пишущая машинка. «Привезу гостей в сельсовет, соберутся депутаты, секретарь или просто кому нечего делать. Зачем они должны знать все то, что я делаю. (Он про себя называл администрацию сельсоветом, а себя ее председателем, ибо так упрямо называли все по старому его избиратели – сельчане, с чьим мнением он всегда соглашался, всем говорил, ты прав, иначе за тебя на очередных выборах его семья голоса отдадут за другого, его соперника). Пока жена подавала на стол чай, хлеб, сыр, он достал из сейфа бланк свидетельства о регистрации брака на лезгинском и русском языках старого еще советского образца и устроившись за ученическим столом-партой, начал его заполнять, по несколько раз переспрашивая Джона и Каролину, как правильно писать их фамилии русскими буквами. Сейф с бланками документов глава хранил дома, боясь, как бы их вместе с сейфом не утащили те, кто давно претендует на его, столь денежное и выгодное в селе, должность. Заполнив и вручив Каролине Свидетельство о браке, глава вытащил из того же сейфа темно-зеленую бутылку «советского шампанского», умело, с хлопком вскрыл ее и быстро разлил пенистое содержимое по розоватым фужером, которых на цветастом подносе принесла и положила в центр стола его молчаливая жена. Когда Джон протянул ему сто долларовую купюру, глава вспыхнул и оглядев всех внимательным взглядом, покачал головой: -Что вы? В моем доме. Обижаете. Но когда выпив шампанское из дому вышли во двор и старики вместе отошли к туалету, белеющемуся в дальнем углу двора, подошел к Джону и на ухо прошептал: -Давай сюда ту бумажку, которую ты хотел мне дать. Получив купюру он тут же сунул его в карман и сказал: -Такие вещи у нас делают наедине, а не при всех. У вас в Америке, разве не так? Глава подошел к жене, которая подарила Каролине вязанные цветастые зимние носки и прощалась с гостьей. Как только Каролина отошла к Джону, глава сунул жене в руку скомканный доллар и шепотом велел спрятать, чтоб никто не нашел. Узнав от Каримана, что в селе имеется самая старинная в Дагестане мечеть, построенная более тысячи лет назад с единственными на Кавказе и России стуковыми орнаментами, Каролина спросила, нельзя ли такое древнее здание осмотреть хотя бы снаружи. -Можно и внутрь посмотреть, ключ от дверей там же рядом у входа лежит. Перед мечетью на широких камнях сидели несколько стариков, кто в пальто и утепленных плащах, а кто и в длинных мохнатых горских шубах с рукавами до земли. -А можно у вас обвенчаться? –Спросила Каролина у довольно подвижного старика, с множеством орденских колодок на груди, который скинув шубу на камень быстро достал ключ из ниши в стене, открыл потемневшие от времени двери с глубоко вырезанными растительными узорами по обеим створкам и полукруглым широкими наличниками, сглаженными и руками верующих на протяжении целого тысячелетия. Старик, поправив свою военную офицерскую фуражку с кокардой, посмотрел в глаза Каролины, а потом Джона, и поняв, что их просьба высказана с серьезными намерениями, улыбнулся и ответил утвердительно: -Христиане и мусульмане молятся одному, единому богу. Все пророки христианского писания признаются мусульманами и Коран требует от мусульман глубоко чтить их. В соответствии с такой установкой Всевышнего, можем ли мы отказать вам в столь законной просьбе. Хотя вы не считаетесь мусульмане. -Если правильно сказать, мы и не христиане. Хотя на похоронах, на свадьбах участвуем в обрядах.-Сказал Джон. -И у нас большинство такие же мусульмане, как вы христиане. И никех делаем молодых, которые не совершают пять раз в день намаз и пьют водку и курят папиросы и даже кое-что покрепче. Что мусурман, что хашпарпа – разница не осталась и бог один у всех нас. После осмотра мечети Джон отвел старика за толстый, сложенный из камней, опорный столб мечети и протянул ему сто долларовую купюру. -Это ты для чего мне даешь, сынок? -За благословение мусульманской молитвой нашего с Каролиной венчания. Старик покачал головой: -Я ветеран войны, получаю хорошую пенсию от государства. В отличии от многих новоявленных мул- мошенников, никаких денег ни от кого за молитвы не беру. И пророк наш Муххамед не брал, да благословит его Аллах и да приветствует. Поэтому брать деньги за повторение божьего слова – большой грех для того, кто берет. Молитва прочитанная за деньги – не дойдет до Аллаха. Те муллы, кто за деньги продает слова Корана священного тот настоящий шайтан, дьявол поганый и такого надо гнать подальше из мечети и от джамаата. -Но ведь и в Москве, и в других храмах в мире берут пожертвования. –Сказала Каролина подходя к Джону и беря его под руку, а потом, поняв, что это не вполне прилично, тут же отпуская его. - Чтобы сохранить храмы для будущих поколений. Ведь мечеть 9 века в вашем селе – это историческое достояние всего человечества. Единственная в России мечеть с самыми древними стуковыми орнаментами и куфическими письменами. -А, если вы хотите на ремонт и содержание здания дать деньги. Так у нас есть специальная зашнурованная тетрадь, как в любой бухгалтерии, куда заносятся все деньги, которые поступают на эти цели. Давайте я запишу вашу садаку нашей мечети, пусть примет ее Аллах, потом распишитесь вы, что дали и я, что получил. Это будет честно и по закону. Записав полученную сумму, старик попросил Джона своей рукой опустит купюру в железную кассу у выхода. Затем усадил их напротив друг друга и пригласив двух стариков с годекана тут же прочитал молитву и выдал небольшую расписку на арабском языке, указав дату и название мечети, где они, считающие себя христианами, совершили обряд никех – венчания. -Так правильно будет? –Спросил Оскар. -Если Коран спросить – то правильно. Если мулл спросить – то скажут неправильно. Но праведное дело благословляет Аллах. А он один в мире для всех народов. Не грехом тайным, а открыто, именем Всевышнего вы соединили свои судьбы. А это во всех религиях – святое дело.
Часть пятая жүктеу/скачать 2.18 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|