Монологи от сердца

ФРАНЦУЗСКИЙ КУПАЛЬНИК

Есть категория людей, о чём ни заведи разговор – политике, спорте или мироздании – непременно сведут к проблематике ниже пояса. Днём и ночью, в будни и праздники половая тема крутится на языке, воспаляя мозги, разжигая кровь. Чуть подтолкни в данную сторону и сам не рад будешь. Таким был представитель заказчика (назовём его Иванов) из рассказа моего замечательного знакомого Алексея Никитича Кудимова, всю жизнь отдавшего серийному производству и эксплуатации ракетно-космической техники.

Полигон Плесецк. Мужская компания командированных сойдётся вечером в номере гостиницы, иногда чуток выпьют, дабы расслабиться от напряжённого дня, разговоры разговаривают, конечно, не обойти женский вопрос, как-никак семьи за тысячи километров. У заказчика Иванова одни бабы на уме. В любое время суток голова под завязку забита противоположным полом. Сальных анекдотов знает – пулемётом может неделю рассказывать, плотоядно смеясь при описании постельных казусов.

Случилось так, что представитель военной части Плесецка, майор, с которым омичи бок о бок работали каждый день в монтажно-испытательном корпусе, пригласил иногородних специалистов к себе домой по случаю редко происходящего в жизни офицера события – обмывать звёздочки. Присвоили майору звание подполковника. Алексей Никитич и ещё один приглашённый решили повёрнутого на похотливой теме заказчика сбросить с хвоста. Утомил сексуальной тематикой. Утром раненько, пока тот досматривал эротические сны, ускользнули из гостиницы. Заметая следы – нежелательный компаньон адреса виновника звёздного торжества не знал, – погуляли по городу, пахнущему после ночного дождика мокрой сосной. Зашли в магазин, реализующий военную атрибутику, и осенило на сюрприз: попросили продать стакан, наполненный погонными звёздочками.

– С верхом! – добавил Алексей Никитич.

– Мы на разлив не отпускаем, – с одесской образностью ответила продавщица.

– Идём поздравлять новоиспечённого подполковника. Представляете, широким жестом ставим перед ним с горкой стакан, чтобы и дальше до генеральских сыпались звёзды на плечи.

Продавщица оценила сценарный ход, одобрила сюжетную находку и продала звёздочки «на разлив» вместе со стаканом.

Приходит наша парочка с остроконечной «рассыпухой» к виновнику торжества и с порога произносит:

– Где тут молоденький-молоденький, румяненький-румяненьки, как молочный поросёночек, подполковник?

– Здесь он, здесь! – высовывается в коридор физиономия оставленного спящим в гостинице Иванова. – Почему не разбудили, раздолбаи? Еле нашёл.

Как тут не матюгнуться про себя. Опять с этим «я сегодня очень-очень сексуально озабочен» водку пить.

Да не выставишь за дверь. Как и прогнозировалось, после второй рюмки Иванова понесло на анекдоты «про это». Компания сугубо мужская, не надо обходить матерные места. Посыпал сальностями. Но анекдотический монолог резко осадил капитан второго ранга.

– Подожди, – брезгливо одёрнул, – давайте лучше стихи о женщине прочитаю.

Он один носил в Плесецке морскую форму, чёрную, с золотыми якорями. Невысокий крепыш, интеллигентное лицо. Москвич. И начал читать Гумилёва.

Лишь чёрный бархат, на котором

Забыт сияющий алмаз,

Сумею я сравнить со взором

Её почти поющих глаз.
Её фарфоровое тело

Томит неясной белизной,

Как лепесток сирени белой

Под умирающей луной.

Но кровь в них так же горяча,

Как перед образом Марии

Неугасимая свеча.

Осенней ясною порой,

Уже готовая проститься

С печальной северной страной.

«Мы имени такого – Гумилёв – не слышали в то время, запрещён был, не издавался, – рассказывал Алексей Никитич, – а мариман читает одно, второе, третье стихотворение… Низкий, раскатистый, энергичный голос… И музыка стихов, возвышенная и близкая…»

Перед воротами Эдема

Две розы пышно расцвели.

Но роза – страстности эмблема,

А страстность – детище земли.
Одна так нежно розовеет,

Как дева, милым смущена,

Другая, пурпурная, рдеет,

Огнём любви обожжена.

Ужель Всевышний так судил

И тайну страстного сгоранья

К небесным тайнам приобщил?!

«Сильно читал! Хотелось слушать и слушать! – рассказывал Алексей Никитич. – Мы просили ещё и ещё! Подобного застолья не припомню. Сейчас думаю: а не приди тогда Иванов, может, и не было бы стихов. Заказчик, нашпигованный пошлостями, удачно спровоцировал мариамана…»

Неожиданный и смелый

Женский голос в телефоне…

Сколько радостных гармоний

В этом голосе без тела!
Счастье, шаг твой благосклонный

Не всегда проходит мимо:

Звонче лютни серафима

Ты и в трубке телефонной!

Иванов после стихов часа два анекдоты не вспоминал.

И ещё один случай на тему секса, но без стихов поведал Алексей Никитич. Случай тоже связан с Плесецком. Кстати, в начале 70-х годов прошлого столетия названия «полигон Плесецк» не существовало. Имелась железнодорожная станция Плесецкая. Ходил спецавтобус от неё до военного городка Мирный, запускавшего ракеты и спутники в оборонных целях. Возил автобус, при наличии соответствующих документов, военнослужащих и гражданских специалистов.

Стояло необычно жаркое для северных мест лето, до двадцати пяти градусов в тени доходило. Для летнего отдыха в Мирном соорудили пруд. Речку перегородили, и получился водоём на усладу местного населения. В тот июль он кишел купающимися, по большей части дети и женщины плескались и загорали под ласковым солнышком.

Но вдруг объявили по всем средствам оповещения и массовой информации: купаться строго-настрого запрещено! Санэпидемстанция обнаружила в воде инфекцию в виде вредоносных палочек. Пруд получил статус запретной заразной зоны. В гражданской местности вкопали бы пару щитов с предупреждающими надписями, в военном городке поставили по солдату на каждом берегу. Чтобы ни-ни.

Да кто когда у нас боялся невидимых палочек и охраны? Пока солдат идёт выгонять из воды одних нарушителей, за его спиной весело от жары прыгают в запрещённую воду другие.

В выходные дни особенно много бесстрашных купальщиков заполняло берега пруда. Алексей Никитич не относился к этой категории. В воскресенье с серьёзной компанией прогуливался в районе водоёма. Городок маленький, командированным в часы досуга девать себя некуда. Идут неспешным шагом, беседуют за жизнь славные представители этого племени, среди них: М.Ф. Решетнёв – главный конструктор КБ прикладной механики из секретного Краноярска-26; О.А. Мартынов, главный конструктор КБ при Омском авиазаводе, выпускающем сугубо ракетно-космическую технику; А.В. Назаренко, ведущий конструктор этого же КБ; А.Н. Кудимов, заместитель главного инженера Омского авиазавода; москвич, крупный руководитель серьёзнейшей военной организации ГУКОС – главного управления космическими средствами. Его фамилию Алексей Никитич забыл. Шествуют мужчины вдоль пруда в тени сосен. Только что отобедали, сидеть в номерах в солнечный день нонсенс. Без того лучший месяц лета проходит в четырех стенах монтажно-испытательного корпуса. Гуляют. Зеркало воды с купающимися закрывает высокий вал, созданный бульдозерами при закладке водоёма.

И что интересно, на его гребне толпится изрядная группа мужчин, пребывающих в некотором возбуждении. Явно что-то из ряда вон необыкновенное происходит с другой стороны вала, куда обращены мужские взоры. Страшно любопытный Назаренко ринулся на вершину.

Степень его любопытства характеризует следующий факт, тоже поведанный Алексеем Никитичем. Находясь в командировке в Нижнем Тагиле, пошли они с Назаренко и ещё тремя коллегами из Омска в музей Черепановых. Мало того, что собрались на экскурсию в последний день командировки, ещё и перед самым закрытием заявились в музей. Прибегнув к доброй порции комплиментов, упросили служащую пропустить. Не смогло устоять женское сердце сибиряки как на подбор видные, солидные. Они обещали быстро обойти экспозицию. В соответствии с договорённостью, оперативно прошлись по залам и собрались у выхода. Служащая посчитала по головам, и зафиксировала отсутствие одного экскурсанта. Кто пропал? Назаренко. Ринулись искать Андрея Васильевича. Все углы оббежали – как сквозь уральскую землю провалился. Может, ушёл? «Одна дверь у нас на выход, – нервничает музейщица, – не мог мимо меня проскочить незамеченным».

Не рада женщина, что связалась с омичами.

И что-то подтолкнуло Алексея Никитича заглянуть под паровоз Черепановых... Где и обнаружил пропажу, которая что-то увлечённо разглядывала в паровой машине на колесах.

– Ты чё, Андрей, – смеясь, спросил, – определяешь какого пола железяка?

– У меня дядя был машинистом. Интересно, как аппарат устроен.

В Мирном Назаренко тоже бегом рванул на вал. И расплылся в масленой улыбке, застыв в стойке охотничьей собаки. «Живых женщин увидел», – догадался Михаил Фёдорович Решетнёв, главный конструктор доброй трети всех советских спутников.

Назаренко, как и вся честная компания, полтора месяца вдали от жены в напряжённом режиме готовил к запуску космический аппарат.

Поднялись на вал остальные наши мужчины. Решетнёв не ошибся в своём предположении. На берегу загорала женщина. Москвич из ГУКОСа, хихикнув, пояснил: «Французский купальник». Это сейчас на пляже таким бикини даже детей не удивишь. По телевизору, в кино, в журнале какая хочешь эротика наличествует... Да и с порнографией проблем нет… Тема сексуальной озабоченности на каждом шагу поощряется…

Как-то прочитал любопытную статью. В середине девятнадцатого века конезаводчики затеяли зебру скрестить с лошадью. Сделать убойный коктейль. В чистейшую породистую кровь добавить неукротимую энергию, выносливость природной африканской стихии. Чтобы в результате получить ураганного скакуна. Или работягу-тяжеловоза, если другой исходный лошадиный материал брать. И масть новая может получиться на загляденье. Представьте, на скачках летит вороной жеребец с белыми поперечными полосами… Растревоженные сладкими мечтами, засучили конезаводчики-энтузиасты рукава на опыты в предвкушении переворота в своей отрасли. Породистых кобыл скрещивали с полосатыми самцами, самок из вольных саванн покрывали чистокровными скакунами. Работа кипела, но, как ни бились рационализаторы, как ни тасовали варианты «мать – отец», чудо-детей не получалось.

Плюнули экспериментаторы на затею. Не знали тогда ни селекционеры-практики, ни чистая наука о хромосомной несовместимости. Непревзойдённого скакуна с примесью зебриной крови в принципе не могло быть. С тем же успехом они могли добиваться смеси бульдога с носорогом.

Забыли конезаводчики о безуспешных опытах, да вдруг через несколько лет у побывавших под зебрами кобыл стали рождаться полосатые жеребята. Вот те раз. История не зафиксировала детали первых таких родов, однако могу предположить: конюх, увидев жеребёнка в полоску, сам пятнами пошёл. При породистом жеребце-папаше, с которого пыль сдували, чистокровная мамаша, которую тоже берегли как зеницу ока, вдруг рожает несуразную зверушку. Зачесали конезаводчики и призванные на объяснение учёные головы над загадкой природы в виде жеребят зебриной масти. Они, конечно, вспомнили, что было дело – вязали кобылу с зеброй-самцом, да с той поры не один год прошёл. Назвали учёные явление телегонией («теле» – далеко и «гони» – рождение), только на термин их просвещённого ума на тот момент и хватило.

Одни собаководы не удивились полосатым коникам, им давным-давно было известно, что, если породистая сука хотя бы разик исхитрится подгулять с кобелём-дворнягой, даже если она не забеременеет в результате беспорядочной связи и не принесёт в подоле щенков, всё одно ставь на ней крест: пропала как поставщик качественного потомства. Вяжи хоть с трижды породистым кобелём – толку не жди. Залётный молодец-дворняга безнадёжно наследил в чистейших кровях. Собаководам без специальных экспериментов жизнь подсказала беречь ценных сук от случайных связей, коли хочешь отличного приплода. Как и голубятникам, кстати. Те так просто головы самкам породистым откручивали, если налево слетали, и сизарь оттоптал…

И задумались пытливые ученые: а человек он как в отношении телегонии? На гомо сапиенс распространяется эффект жеребят в поперечную полоску? То есть – ты женился на женщине, родился у вас в положенное время ребёнок, пусть и не полосатый, но с признаками давнего «доброго молодца». Хорошо, если признаки добрые, а если тот бывший партнёр супруги шизик или слаб на алкоголь, наркоман или ещё какая патология от какого-нибудь вензаболевания? И получай привет от давнего ухаря на всю жизнь.

Начались физиологические, антропологические, социологические, статистические исследования и даже опыты. И вскоре беспристрастная наука заявила: эффект телегонии распространятся на людей. И даже в более яркой форме, чем в мире животных. Негра может родить белая женщина от белого мужчины, имея в себе привет от чёрного мэна. Были изданы труды на эту тему. Однако вскоре данные исследований стали замалчивать, книги изымать из библиотек… Дескать, не на ту мельницу эта теория… Тут, понимаете, сексуальная революция, бизнес порнографии, а вы… Учёные, конечно, народ любопытный, всё равно втихушку изучают. Кто напирает на хромосомное инфицирование женщины добрачными половыми партнёрами, каждый вносит свою лепту со своими заморочками в организме, в итоге получается коктейль «добрых молодцов» при рождении дитяти от законного папаши. И чем богаче дородовой сексопыт у женщины, тем сильнее засорена мужчинами её хромосомная цепочка… Кто говорит о первостепенном значении генетической информации, что «оставляет на память» первый мужчина, и она не обязательно будет сочетаться с той, которую передаст женщине отец её детей. Может возникнуть конфликтность информационных модулей. Отсюда возможны аномалии у потомства как в функционировании организма, так и в голове. Есть гипотеза о волновом автографе, его первый мужчина навсегда оставляет в женщине, эту роспись ничем уже не сотрёшь, отсюда тела эмбрионов в утробе матери будут формироваться исключительно согласно полученной от первого матрицы (программы), сколько бы лет ни прошло после её внедрения… Наконец, кто-то из учёных, пенясь и пузырясь, утверждает: телегония – высосанная из пальца псевдонаука.

Вильнули мы в сторону от «французского купальника», а пора вернуться на берег пруда, на высокую часть которого взошли наши ракетно-космические специалисты, а у воды загорала в смелом купальнике женщина. Для начала 70-х годов купальный костюм авангарднее не придумаешь. Лифчик – реденькая сеточка, впереди пару кружочков точечных для «прикрытия» сосков, трусики – такая же реденькая сеточка с фиговым листком в виде полоски спереди, сзади вообще тесёмка между ягодиц. А было что прикрывать и открывать. Было. Женщина вроде как не замечала толпы мужчин, глазеющих на её объёмы. Время от времени вальяжно поворачивалась. То восхитительную спину и пониже её подставит лучам северного солнца – и горящим глазам, то живот, то на бок ляжет, демонстрируя крутизну бедра…

Сложена была сзади, спереди и с боков – мечта скульптора древней Эллады. Что подетально возьми – грудь, задние полусферы, бёдра, талия, живот, плечи – залюбуешься, что в единое целое собери – глаз не оторвать.

Молоденький лейтенант-ракетчик привёз её женой с «большой земли» в край сосен и погон. Но жили под одним одеялом самую малость. Мужчины липли к молодой красавице, как мухи на мёд, прелестница прилипал не отгоняла... Мужу надоело делить мёд, собрал сапоги и портупею, хлопнув дверью, перебрался в офицерское общежитие. На память о себе оставил супруге однокомнатную квартиру. Той чего ещё желать? Автономное гнёздышко есть, поклонников масса... И было мужчин у красавицы больше, чем (процитирую сам себя) солдат на войне. Работала официанткой в ресторане. Она и в платье смущала военных и гражданских специалистов, что уж говорить о наряде в виде французского купальника.

«Тьфу ты», – сплюнул Решетнёв под ноги на вал, не разделил главный конструктор восторгов зрителей, и наша компания ушла с представления.

«Только Назаренко мы надолго потеряли», – заметил в конце рассказа Кудимов.

Подходя к завершению незатейливой истории, меня подмывало «для красного» словца присочинить: капитан второго ранга, редкий знаток поэзии Гумилёва, мастер декламации влюбился в сексуально раскрепощённую красавицу. Она ответила взаимностью, разогнала «липнувших на мёд» поклонников, и зажили они... Но врать не буду – сей факт неизвестен. Прошло более тридцати лет с тех советских времён, когда блистала в мужских кругах Мирного падкая на активное мужское внимание женщина. Она вступила в бальзаковский возраст, уже не позагораешь во французском купальнике, да и сам он стал заурядностью на пляжах необъятной России. Но хочется думать, что в конце концов всё у неё сложилось хорошо…