Глава 1. ГЕНЕЗИС БЕЛОГВАРДЕЙСКОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ

Временное правительство постановлением от 17 июля 1917 г. предприняло попытку создать систему с единым руководящим центром: координация деятельности КРО внутренних округов с контрразведкой действующей армии возлагалась на генерал-квартирмейстера Генштаба через контрразведывательную часть Ставки Верховного главнокомандующего, а с морской - через начальника Морского Генерального штаба (по отделу морской регистрационной службы)². Но «двоецентрие» преодолеть так и не удалось.

В начале Гражданской войны в антибольшевистском лагере (за исключением севера) контрразведывательные структуры организовались фактически с ноля. Бывшие царские генералы и офицеры формировали органы безопасности на основе нормативно-правовой базы, разработанной при самодержавии и Временном правительстве.

На Юге России созданием контрразведывательных аппаратов занимались два органа военного управления – штаб Добровольческой армии и часть (позже – отдел) Генштаба.

Правительственная контрразведка зародилась в недрах военно-политического отдела (ВПО), учрежденного генералом от инфантерии М. В. Алексеевым 3 июня 1918 г. для координации деятельности политических центров на Юге России и установления контактов с офицерскими союзами. В августе в штате ВПО находилось особое отделение (ОО), состоявшее из разведывательного, контрразведывательного и общего отделений³.

Второй Кубанский поход увенчался успехом Добровольческой армии. Войска белогвардейцев в конце лета заняли Екатеринодар. 18 (31) августа 1918 г. генерал М.В. Алексеев утвердил «Положение об Особом Совещании при Верховном руководителе Добровольческой армии». В составе Особого совещания учреждались военно-морской, внутренних дел, дипломатический, путей сообщения, юстиции, финансовый и другие отделы.

В Военно-морском отделе (считай, министерстве) образовывается часть Генерального штаба со всеми полагающимися ему структурами. Функции контрразведки возлагались на контрразведывательную часть (КРЧ) особого отделения, состоявшую по штату из 1 офицера, 8 чиновников и 5 солдат¹. Ее исполнительными структурами являлись паспортные пропускные пункты (1 штаб - и 3 обер-офицера) в Новороссийске, Батуме, Севастополе, Керчи, Одессе, Феодосии, Константинополе, Ялте. Они осуществляли контроль за въездом на свою территорию и выездом за границу, а также решали контрразведывательные задачи².

Координация деятельности между контрразведывательными органами штаба Добровольческой армии и отдела Генштаба Военного управления не регламентировалась никакими служебными документами, а осуществлялась благодаря частным соглашениям, основанным на «хорошем отношении прежних сослуживцев, не считающихся с формальностью и преследующих общую цель».

Между тем оперативная обстановка в регионе требовала как раз совместных усилий для противодействия набиравшему силу большевистскому подполью, сепаратистским тенденциям казачества и другим антигосударственным преступлениям. Каждая из спецслужб в отдельности располагала ограниченными возможностями. Так, КРЧ особого отделения имела в своем непосредственном подчинении лишь паспортные пропускные пункты на побережье. Начальник контрразведывательной части капитан А.С. Дмитриев в письме начальнику особого отделения жаловался на отсутствие агентуры, с горечью свидетельствовал о том, что пункты, для создания которых не жалели денежных средств, «на практике выродились во что-то настолько уродливое, более похожее на частно-комиссионную контору, нежели на учреждение Генштаба»³.

Не лучшим образом обстояло дело с обеспечением безопасности войск действующей армии и ее ближайшего тыла. Контрразведывательные подразделения испытывали острый недостаток финансовых средств и квалифицированных кадров, их нормативно-правовая база не соответствовала потребностям времени.

Проанализировав обстановку, некоторые деникинские генералы и офицеры приходят к выводу о необходимости реорганизации органов безопасности и начинают искать наиболее приемлемый, на их взгляд, путь реформирования контрразведки.

Так, в ноябре 1918 г. начальник особого отделения части Генштаба полковник В.В. Крейтер в докладе на имя начальника Военного управления Особого совещания генерал-лейтенанта В.Е. Вязьмитинова предлагал «в целях продуктивности работы» все существующие и планирующиеся к открытию контрразведывательные органы и агентуру подчинить КРЧ особого отделения. На документе В.Е. Вязьмитинов наложил резолюцию: «Вопросы эти действительно важны и своевременная осведомленность – основное условие успеха всего дела»¹. Но дальше письменного одобрения дело не пошло.

Видимо, поняв, что объединить спецслужбы под своим началом не удастся, полковник В.В. Крейтер 28 февраля 1919 г. в очередном докладе, признавая необходимость разграничения сфер деятельности между контрразведывательными органами штаба главкома и Военного управления, предложил подчинить части Генштаба лишь контрразведывательные органы штабов войск областей и краев². Однако и эти доводы вышестоящее руководство не признало достаточно убедительными.

Генерал-квартирмейстер штаба главнокомандующего ВСЮР генерал-майор Ю.Н. Плющевский-Плющик 15 января 1919 г. представил проект создания «Управления по ограждению порядка в тылу армии» при помощнике главкома по общему управлению. Суть предлагаемой реформы заключалась в строгом разграничении деятельности органов, ведавших борьбой со шпионажем на фронте, и тыловых структур политического сыска. Новое учреждение по своей организационно-штатной структуре и функциям генерал-квартирмейстер планировал создать по подобию бывших губернских жандармских управлений. Преимущество данного проекта перед существовавшей системой, по мнению Ю.Н. Плющевского-Плющика, заключалось в централизации и планомерности борьбы с преступными элементами, сокращении штатов³.

Но высшее военно-политическое руководство ВСЮР не приняло ни один из вышеназванных проектов. И, тем не менее, «для охранения государственного порядка, общественной, личной и имущественной безопасности» весной 1919 г. была создана военно-полицейская структура – государственная стража². В силу данного обстоятельства функции контрразведки и государственной стражи пересекались.

Лишь после успешного наступления белых армий на Советскую Россию и последовавшего за ней расширения территории, генерал А.И. Деникин укрупнил армейскую спецслужбу. 30 августа 1919 г. главнокомандующий приказом № 2097 утвердил временные штаты контрразведки Вооруженных сил на юге России, в состав которой вошли следующие органы: контрразведывательная часть управления генерал-квартирмейстера штаба главкома; контрразведывательные отделения (КРО) отдела генерал-квартирмейстера неотдельной армии, штабов областей и военных губернаторов; контрразведывательные пункты (КРП) 1-го, 2-го и 3-го разрядов; контрразведывательный пост³.

КРЧ насчитывала 18 офицеров, 11 военных чиновников, 12 писарей и 33 военнослужащих рядового состава во главе с унтер-офицером. По своей структуре контрразведывательная часть подразделялась на общее, розыскное и судное отделения и имела в своем штате конвойную команду⁴.

В штате КРО отдела генерал-квартирмейстера неотдельной армии, штабов областей и военных губернаторов находилось 16 офицеров, 6 военных чиновников, унтер-офицер, 16 солдат и 7 писарей. Помимо того, при отделении содержались агенты наружного наблюдения (филеры), число которых определялось начальником отделения. Контрразведывательные пункты 1-го, 2-го и 3-го разрядов структурно копировали вышеназванные подразделения в миниатюре. В КРП 1-го разряда насчитывалось 10 офицеров, 3 военных чиновника, 5 писарей, унтер-офицер и 12 рядовых, в третьеразрядном КРП – 5 офицеров, 2 чиновника, 3 писаря, унтер-офицер и 5 солдат¹.

Штатным расписанием предписывалось подчинение нижестоящих структур вышестоящим. Нововведением явились следственные подразделения. Изменился и статус руководящего звена. Так, должность начальника КРЧ соответствовала генерал-майору Генерального штаба, его помощника – полковнику - генерал-майору, начальников отделений – полковнику.

С увеличением армии летом - осенью 1919 г. рост числа контрразведок стал неуправляемым. Они создавались не только при штабах армий и корпусов, но и при штабах отдельных воинских подразделений, чуть ли не на уровне батальона. По данному поводу А.И. Деникин писал: «За войсками шла контрразведка. Никогда еще этот институт не получал такого широкого применения, как в минувший период Гражданской войны. Его создавали у себя не только высшие штабы, военные губернаторы. Почти каждая воинская часть, политические организации, Донское, Кубанское и Терское правительства, наконец, даже отдел пропаганды… Это было какое-то поветрие, болезненная мания, созданная разлитым по стране взаимным недоверием, подозрительностью»².

Появление многочисленных, не контролируемых верховной властью спецслужб, доставляло немало проблем белогвардейскому командованию. Действуя лишь по указанию своего непосредственного начальства, «самостийные» контрразведки нарушали законность и тем самым дискредитировали Белое движение в глазах населения.

Коррупция и беззаконие, поразившие низовые подразделения органов безопасности, стали предметом специального доклада председателя Особого совещания генерал-лейтенанта А.С. Лукомского (15 сентября 1919 г.) главнокомандующему. Он считал нужным поставить контрразведку под жесткий контроль Ставки, существенно сократить количество отделений, а их функции передать уголовно-розыскным управлениям МВД. Генерал-майор Ю.Н. Плющевский-Плющик, напротив, предлагал расширить компетенцию контрразведки, привлечь на службу бывших чиновников и офицеров жандармерии и судебного ведомства. Но генерал-лейтенант А.И. Деникин на реорганизацию не решился, склоняясь к мысли о необходимости контроля над контрразведкой со стороны правоохранительных органов¹.

В своих воспоминаниях А.С. Лукомский писал, что Особое совещание несколько раз ходатайствовало перед А.И. Деникиным о передаче функций контрразведки в уголовно-розыскную часть, которая состояла в основном из чинов судебного ведомства. Но штаб главкома ВСЮР тому противился «и дело оставалось без изменения до конца»².

Пожалуй, разное видение специалистами проблемы обеспечения безопасности действующей армии и государства так и не позволило высшему военно-политическому руководству Белого юга определиться с выбором конкретной модели контрразведывательной службы, что помешало созданию эффективного, централизованно управляемого, наделенного широкими полномочиями органа. Существование структур, подчиненных двум ведомствам, мешало координации их деятельности в борьбе со шпионажем и другими антигосударственными явлениями.

Такая система контрразведывательных органов на Юге России существовала на протяжении всего периода нахождения у власти генерал-лейтенанта А.И. Деникина, вплоть до реорганизации штабов П.Н. Врангелем в мае 1920 г.

В январе - апреле 1920 г. в результате успешно проведенной Кавказским фронтом стратегической наступательной операции, ВСЮР были окончательно разгромлены. Деморализованный поражением и испытывающий давление англичан, А.И. Деникин сложил с себя командование армией и руководство правительством. Своим последним приказом по войскам он назначает своим преемником генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля.

В виду сокращения района боевых действий белогвардейских армий новый главнокомандующий барон П.Н. Врангель провел переформирование военно-управленческих структур. В целях объединения деятельности уголовного розыска и контрразведки 3 мая 1920 г. приказом №3116 органы контрразведки штаба главкома и морского управления со всеми подчиненными учреждениями переходили в ведение начальника Военного управления, образовав при этом особую часть. Отдел 2-го генерал-квартирмейстера штаба был передан в отдел Генштаба военного управления¹.

26 мая главнокомандующий Русской армией преобразовал органы контрразведки в наблюдательные пункты при штабах корпусов и дивизий, а более мелкие структуры (на уровне штаба полка, батальона, отдельного отряда) полностью упразднил. 28 мая он издал приказ № 3248 об «упорядочении дела» контрразведывательных органов (наблюдательных отделений)².

1 июня П.Н. Врангель приказал сформировать особый отдел при штабе главкома «для объединения и руководства деятельностью наблюдательных органов Военного и Морского ведомств, а также политического розыска при управлении внутренних дел, каковые с сего числа подчинить названному отделу»³. Вся работа особого отдела в основном сводилась к борьбе с партизанами («зелеными») и подпольными организациями большевиков, возглавляемых Крымским обкомом.

Таким образом, вожди Белого движения на Юге России, совместив в едином механизме контрразведку и политическую полицию, сделали попытку создать структуру, которая значительно позже стала называться специальной службой. Однако руководителям врангелевских органов безопасности так и не удалось четко организовать работу оперативных подразделений. Иногда предпринятые усилия сводились «на нет» наличием в одном населенном пункте нескольких розыскных подразделений, имевших разную ведомственную подчиненность. Например, в Севастополе одновременно функционировали наблюдательные пункты особого отдела, Ставки, железнодорожный пункт №12, особая часть штаба командующего флотом и государственный розыск. Руководимые различными учреждениями, эти структуры конкурировали между собой, тем самым проваливали агентуру друг друга и скрывали лиц, подлежавших аресту⁴.

Когда Русская армия вела оборонительные бои в Крыму, у руководителей врангелевской контрразведки не вызывал сомнения исход войны, поэтому они стали готовиться к подпольной работе. Для этой цели в Константинополе предполагалось создать законспирированную организацию для ведения разведывательно-подрывной деятельности против Советской России, а также для борьбы с большевистской агентурой¹. По всей видимости, этот проект был реализован. Историк спецслужб А.А. Зданович пишет, что по данным ВЧК на 1921 г., главный орган врангелевской разведки, руководимый полковником А.И. Гаевским, находился в Константинополе. В его задачу входила не только «чистая» разведка и контрразведка, но и проведение акций против большевиков, как в самой России, так и в европейских странах².

В Сибири и на Дальнем Востоке прообразом будущих армий и спецслужб явились подпольные офицерские организации, представлявшие собой кадры бывших Омского, Иркутского и Приамурского военных округов.

29 июня 1918 г. создано русское добровольческое формирование во Владивостоке, которое с 4 июля стало называться военно-сухопутными и морскими силами Приморской области. Их штаб состоял из оперативного, артиллерийского, инспекторского и морского отделов, интендантской, санитарной, комендантской и военно-судной частей. Контрразведка находилась в ведении оперативного отдела. Но уже 10 июля в отделе генерал-квартирмейстера были образованы политическое отделение и отделение военного контроля (ВК)³. 18 ноября военно-сухопутные и морские силы Приморской области перешли в подчинение Верховного правителя А.В. Колчака, а 22 ноября - расформированы в связи с восстановлением Приамурского военного округа (ПриВО)⁴.

Весной 1918 г. формируется Народная армия Комитета членов Учредительного собрания (Комуч) под командованием генерала В. О. Каппеля. В Главном штабе, учрежденном 8 июня, находилось контрразведывательное отделение⁵. В конце июня 1918 г. Главный штаб упраздняют, а его структурные подразделения распределяют между Военным ведомством и Генеральным штабом. Органы контрразведки вошли в состав Главного управления Генерального штаба¹.

В сформированной в апреле 1918 г. Западно-Сибирской отдельной армии (с июля – Сибирская) с 20 июня начало функционировать отделение военного контроля в составе управления генерал-квартирмейстера штаба. Низовые военно-контрольные органы учреждались в Челябинске, Екатеринбурге, Златоусте, Миассе, Троицке, Верхнеуральске и Кустанае и назывались – военный контроль города².

Первоначально белогвардейские спецслужбы функционировали на основании «Временного положения о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведки» от 17 июля 1917 г. Но уже в сентябре 1918 г. Главный штаб Военного ведомства утвердил «Положение о военно-контрольных отделениях», согласно которого на военный контроль возлагалась задача по борьбе с военным и политическим шпионажем, а также воспрепятствование «тем мерам, которые могут вредить интересам Родины»³.

Однако «Инструкция начальникам военно-контрольных отделений» заостряла внимание сотрудников военного контроля лишь на борьбу со шпионажем. Так, им предписывалось с помощью внутренней агентуры систематически выявлять лиц и учреждения, находившихся как внутри страны, так и за границей, и ведших разведку против Белого движения. Объектами агентурной разработки становились иностранные консульства и агентства, а также военные учреждения и штабы, являвшиеся главной сферой деятельности шпионов по добыванию секретных сведений⁴.

Нацеленность военного контроля лишь на иностранные консульства и штабы, на наш взгляд, объясняется тем, что белогвардейские генералы, руководствуясь документами ушедшей эпохи, в первую очередь пытались защитить вооруженные силы от разведывательно-подрывной деятельности противника. Вероятно, они рассчитывали, что обеспечение безопасности государства в целом будет возложено на органы внутренних дел. Но даже с появлением жандармско-полицейских структур на территории Сибири, контрразведывательные и военно-контрольные органы выполняли функции обеспечения внутренней безопасности антибольшевистских государственных образований.

В августе 1918 г. начался процесс объединения всех антибольшевистских сил, завершившийся 24 сентября созданием Уфимской директории (Всероссийского Временного правительства). Для управления всеми соединениями и частями Сибирской и Народной армий создается Ставка Верховного главнокомандующего (ВГК) и ее рабочий орган – штаб.

5 октября 1918 г. капитан И.И. Зайчек представил начальнику штаба Западно-Сибирского округа проект организации военного контроля при Главном управлении Генерального штаба или штабе Верховного главнокомандующего, а также сети отделений и пунктов при штабах корпусов в действующей армии и округах. В развитие этого документа 12 ноября 1918 г. было сформировано КРО в управлении 1-го генерал-квартирмейстера, а 29 ноября отделение, объединявшее деятельность всей контрразведывательной и военно-контрольной службы на территории, освобожденной от большевиков, переименовали в центральное отделение военного контроля (ЦОВК) при штабе Верховного главнокомандующего. Его возглавил полковник Н.П. Злобин¹.

Активизация деятельности большевистского подполья вынудило военные власти пойти на усиление органов госбезопасности в армии. Так, 1 февраля 1919 г. приказом начальника штаба Верховного главнокомандующего центральное отделение военного контроля упразднялось, вместо него учреждался отдел контрразведки и военного контроля (ОКРВК) управления генерал-квартирмейстера штаба ВГК. Этим же приказом был объявлен штат отдела и создана сеть КРО при штабах армий (отделения контрразведки при штабах Сибирской, Западной и Оренбургской армий) и штабе 2-го армейского Сибирского степного отдельного корпуса, контрразведывательные пункты при штабах корпусов, входивших в состав армий, и в крупных населенных пунктах в прифронтовой полосе².

Параллельно фронтовым шло формирование тыловых контрразведывательных структур. 26 февраля 1919 г. в Главном штабе Военного министерства учреждались квартирмейстерский и осведомительный отделы. В штате последнего, непосредственно подчиненного помощнику начальника Главного штаба, находилась контрразведывательная часть, состоявшая из центрального контрразведывательного отделения (ЦКРО) и центрального регистрационного бюро (ЦРБ). Численность аппарата контрразведки Главного штаба составляла 35 человек¹. В штабах Омского, Иркутского и Приамурского военных округов были созданы КРО. Им подчинялись около 30 местных контрразведывательных пунктов².

26 марта 1919 г. военный министр утвердил «Временное положение о военной контрразведке во внутренних военных округах», определявшее задачи и организацию тыловых спецслужб. Территориальным органам безопасности поручалась борьба со шпионажем, а также лицами, «которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически благоприятствуют неприятелю в его враждебной деятельности против России и союзных с ней государств»³. Забегая вперед, обратим внимание, что аналогичная задача стояла и перед фронтовыми органами контрразведки, правда, во «Временном положении о контрразведывательной и военно-контрольной службе на театре военных действий» сделано дополнение: «…или посягают на ниспровержение существующего государственного строя и нарушение общественного порядка»⁴.

Заметим, что первая формулировка задачи является точной копией «Временного положения о контрразведывательной службе во внутреннем районе», утвержденного помощником военного министра генералом Новицким 23 апреля 1917 г.⁵ Этот документ готовился после ликвидации Временным правительством Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов, когда противодействовать леворадикальным партиям, сепаратистам и националистам в России было некому. В Сибири же существовали органы внутренних дел, которые помимо борьбы с уголовными элементами занимались политическим сыском. Более того, 7 марта 1919 г. Верховный правитель утвердил постановление Совета министров об учреждении при Департаменте милиции МВД «Особого отдела государственной охраны» и соответствующих управлений на местах. В губерниях, областях и уездах создавались отряды особого назначения. Между особым отделом и органами контрразведки существовал обмен информацией¹.

Была ли необходимость оставлять за военной контрразведкой функции политического сыска? Думается, что в условиях Гражданской войны, когда колчаковская армия и тыловые районы подвергались интенсивному воздействию враждебных элементов, такая мера являлась оправданной. В поле зрения контрразведки находились большевистские подпольные группы, эсеровские и другие общественные организации, пресса, неблагонадежные военные и политические деятели, рабочие коллективы, казачьи атаманы, крестьянство и т. д. «Вакханалия спекуляции и страшных интриг – вот почти единственный источник того, что у нас до сего времени еще фронт, что мы еще не победили, – писал начальник отдела контрразведки и военного контроля полковник Н.П. Злобин. – Со всем этим должна вестись борьба и в настоящее время повсеместной войны во всей области жизни армии и ее тыла должна быть допущена контрразведка»². В то же время, широкая трактовка понятия «могут благоприятствовать или фактически благоприятствуют» позволяла контрразведке подвергать арестам кого угодно и за что угодно. Например, обвинить в большевизме рабочих, высказывавших недовольство своей низкой заработной платой. С другой стороны, обтекаемость трактовки не позволяла разграничивать сферы деятельности контрразведывательных подразделений и органов внутренних дел. Поэтому объектами оперативных разработок обеих структур неоднократно становились одни и те же большевистские организации.

Причина несовершенства нормативно-правовой базы объясняется просто. «Как только жизнь выдвигала какой-либо вопрос – а это было на каждом шагу, - пишет командующий Западной армией генерал-лейтенант К.В. Сахаров, – доставался соответствующий том (Свода военных постановлений Российской империи – Н. К.) и искалось готовое решение, «старый испытанный рецепт», но, увы, зачастую испытанный и забракованный жизнью, а в условиях разрухи Гражданской войны прямо нелепый»¹.

Сравнение обоих «Временных положений» показывает, что система колчаковских спецслужб является копией соответствующих учреждений Временного правительства. Правда, теперь руководство всей контрразведкой в тылу осуществлял не обер-квартирмейстер ГУГШ, а начальник осведомительного отдела Главного штаба. На руководителя КРЧ также возлагалась обязанность инспектировать нижестоящие КРО, контролировать расход финансовых средств, руководить разработкой отдельных шпионских дел, порученных центральному контрразведывательному отделению.

ЦКРО занималось контрразведкой за границей, среди дипломатического корпуса, в центральных государственных учреждениях, а также разрабатывало отдельные дела, наблюдало за деятельностью некоторых представителей высших эшелонов власти.

ЦРБ выполняло функции информационно-аналитического подразделения, а также составляло новые коды, способы тайнописи и секретной передачи сведений, вело архив, осуществляло переписку со всеми учреждениями по вопросам контршпионажа и т. д.

Окружной генерал-квартирмейстер, подчиненный по вопросам контрразведывательной службы начальнику осведомительного отдела, осуществлял ближайшее руководство и наблюдение за организацией и ведением контрразведывательной службы в районе округа. Непосредственно борьбу со шпионажем вело КРО штаба и подчиненные ему отдельные пункты².

Вышеназванным документом предусматривалась координация деятельности контрразведывательных отделений внутренних округов с соответствующими структурами действующей армии и морского ведомства. Эта обязанность возлагалась на начальника Главного штаба через штаб ВГК и начальника штаба Морского министерства. Но при существовавшем в колчаковской армии соперничестве между фронтовыми и тыловыми органами военного управления такая постановка вопроса высоких начальствующих особ ни к чему не обязывала.

Весной прошла очередная реорганизация армейской контрразведки. Так, 18 апреля 1919 г. начальник штаба ВГК приказом № 340 утвердил «Временное положение о контрразведывательной и военно-контрольной службе на театре военных действий», согласно которого органами безопасности в прифронтовой полосе являлись: отдел контрразведки и военного контроля штаба ВГК; контрразведывательное отделение штаба ВГК; контрразведывательные отделения штабов армий и корпусов; контрразведывательные пункты дивизий. КРО армий являлись организаторами контрразведки в районе штабов, а также направляли работу в корпусах и дивизиях. К органам военно-контрольной службы относились: военно-контрольные отделения (ВКО) в районе армии и военного округа на ТВД и подчиненные им военно-контрольные отделения и пункты. Координацией их деятельности занимался генерал-квартирмейстер при Верховном главнокомандующем. Контрразведывательный отдел штаба ВГК ведал общим руководством контрразведки, разрабатывал необходимые меры по борьбе с антигосударственными преступлениями и инспектировал нижестоящие органы контрразведки¹.

Контрразведке вменялось в обязанность следить за военнослужащими, а военному контролю – за гражданскими лицами. Данная система, по замыслу составителей документа, создавалась на время Гражданской войны. В будущем работу контрразведки предполагалось ограничить борьбой со шпионажем, а военный контроль, «обеспечивающий порядок и общественное спокойствие» передать органам внутренних дел².

Однако данную точку зрения не разделяли некоторые руководители спецслужб. В частности, полковник Н.П. Злобин считал излишним образование военно-контрольных органов при военно-административном управлении (ВАУ), поскольку они дублировали деятельность контрразведывательных отделений и пунктов, подчиненных штабам армий, корпусов и дивизий, что приводило к нежелательным трениям между ними³.

И фронтовые, и тыловые контрразведывательные органы при проведении оперативно-розыскных и следственных действий руководствовались постановлением совета министров «О правах и обязанностях чинов военной контрразведки по производству расследований». В документе сказано, что начальники отделений и пунктов, их помощники и классные чины при содействии милиции имели право производить обыск и предварительный арест заподозренных лиц на основании ордера, выданного их начальниками.

При оперативной разработке контрразведчики старались собрать достоверные и достаточно полные данные, уличавшие подозреваемых в преступных действиях лиц, после чего начальник КРО передавал сведения судебным и милицейским властям для производства ареста.

В течение суток начальник отделения или пункта должен был опросить задержанных и постановить или об освобождении их из-под стражи, или о дальнейшем задержании (до 2-х недель). Задержание до месяца продлевалось начальником гарнизона или другим соответствующим начальником, до 3-х месяцев – генерал-квартирмейстером, начальником штаба округа на ТВД¹.

Оконченное расследование направлялось в военно-окружные или окружные суды, где судьбы обвиняемых решали несколько офицеров. Однако приговоры утверждались высокопоставленными военными, обладавшими правом предания военно-полевому суду. Первоначально этим правом на театре военных действий наделялись начальник штаба Верховного главнокомандующего, командующие армиями, командиры корпусов, главные начальники военных округов. Впоследствии командармы могли предоставлять такие полномочия начальникам крупных гарнизонов и уполномоченным по охране государственного порядка и общественного спокойствия.

Но при этом, как отмечают очевидцы, органы безопасности превышали свои полномочия, злоупотребляли служебным положением, творили произвол в отношении арестованных. «Про некоторые контрразведки ходили рассказы, будто они напоминают собой застенок, где не только держат ни в чем неповинных людей, но стараются получить показания пытками и угрозами, – свидетельствует в своих «Записках» И.И. Сукин. – По мере ухудшения военного положения на фронте и логически следовавшей за ним милитаризации власти, деятельность этих контрразведок развилась до такой степени, что они стали сильнее, чем само правительство»². Говоря о всемогуществе спецслужб, министр иностранных дел несколько преувеличил их возможности. Подчиненная военному командованию контрразведка не смогла контролировать весь государственный аппарат. Лишь за некоторыми должностными лицами высокого ранга велось наблюдение.

Созданная адмиралом А.В. Колчаком и его сподвижниками система центрального военного управления не выдержала проверку временем и начала давать сбои из-за соперничества между высшими учреждениями. Участник тех событий барон А.П. Будберг засвидетельствовал в своем дневнике: «…отношения между Ставкой и Военным министерством самые враждебные; обе стороны зорко шпионят друг за другом и искренне торжествуют и радуются, если супротивник делает промахи и ошибки»¹.

Верховный правитель по этому поводу издал приказ, в котором говорилось, что «представители некоторых и учреждений стараются подчеркнуть промахи и упущения других, имея своей целью не исправление последствий сделанных ошибок, а изобличение их, не считаясь с вредом, который приносит подобное отношение к святому делу возрождения Родины…». А.В. Колчак категорически потребовал прекращения розни и повелевал каждому заниматься порученным ему делом².

Следует заметить, что одним из препятствий централизации системы военного управления, наведения порядка и законности на подконтрольной территории являлись независимые от высшей власти казачьи атаманы, имевшие свои вооруженные отряды, которые занимались грабежами, разбоями, дезорганизовывали армию и тем самым подрывали доверие населения к Белому движению. По словам одного из офицеров Забайкальского казачьего войска, издавшего в Харбине в 1921 г. брошюру «Семеновские застенки» под фамилией Н.П. Даурец, вся подконтрольная атаману Г.М. Семенову территория была покрыта густой сетью контрразведок. «Пункты контрразведки находились в Чите и Антипихе. Это были самые главные отделения, мелкие же часто и отдельные агенты были разбросаны по всему Забайкалью. Осенью этого же года (1918 г. – Н. К.) контрразведывательные пункты были сформированы при всех воинских частях…»³.

Чтобы урегулировать отношения между штабом Верховного главнокомандующего и Военным министерством, а также вовлечь в ряды правительственных войск казачество, с мая 1919 г. начинаются новые реорганизации органов военного управления.

25 июня 1919 г. начальник штаба ВГК приказом №558 объявил новую структуру высшей военной власти, согласно которой в сфере деятельности управления 2-го генерал-квартирмейстера при ВГК находились контрразведка и военный контроль в действующей армии и тыловых военных округах, а также цензура, печать, осведомление и пропаганда¹.

Реорганизация коснулась только центрального аппарата. Вся остальная система контрразведки не подверглась изменениям, продолжая оставаться громоздкой и трудно управляемой. Как отмечал 2-й генерал-квартирмейстер генерал-майор П.Ф. Рябиков, сложно «…было направлять работу в армиях на всей громадной территории Сибири и Дальнего Востока. Большое количество контрразведывательных органов, постоянная между ними нездоровая конкуренция, сопровождаемая иногда «подсиживанием» друг друга и взаимными интригами, отнимала много времени для очищения… контрразведывательной атмосферы»².

20 августа 1919 г. полковник Н.П. Злобин представил генерал-майору П.Ф. Рябикову доклад, в котором предлагал создать единую вертикаль органов безопасности. Суть проекта заключалась в упразднении военно-контрольных отделений на ТВД и передаче их функций военной контрразведке³. Однако в скором времени события стали развиваться вопреки строившимся планам. В ходе отступления колчаковской армии в сентябре-октябре 1919 г. произошла очередная реорганизация органов военного управления. Ставка ликвидировалась, контрразведка передавалась в ведение главного начальника военно-административного управления Восточного фронта. Задачи ее остались прежними: войсковая контрразведка занималась ликвидацией неприятельских шпионов и агитаторов в войсках, местным органам контрразведки вменялось в обязанность ведение борьбы с антигосударственными элементами страны. С целью выяснения отношения войск и населения к существующему строю, агентура насаждалась во все подразделения, вплоть до рот и эскадронов, и во все населенные пункты¹.

Осенью 1919 г. руководителям колчаковских спецслужб становится понятно, что поражение армии – лишь дело времени, и они начинают подготовку к подпольной работе. При отступлении войск контрразведка оставляла в тылу красных своих офицеров для создания партизанских отрядов, организации восстаний, взрывов мостов, диверсий на железных дорогах и линиях связи. Когда об этом стало известно особым отделам и местным ЧК, они предприняли меры для их задержания².

После разгрома колчаковской армии в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке образовались два независимых друг от друга правительства. Во Владивостоке в январе 1920 г. власть перешла в руки Приморской областной земской управы, которая сформировала Временное правительство Приморской области. В Забайкалье в середине февраля 1920 г. главнокомандующим и главой правительства стал генерал-лейтенант Г.М. Семенов. Каждое из этих государственных образований образовало свои армии и военно-управленческие аппараты. Штаб командующего войсками Российской восточной окраины (с 27 апреля 1920 г. – Дальневосточная армия) и штаб войск Приморской области располагали контрразведывательными отделениями, подчиненными генерал-квартирмейстеру³.

В апреле 1921 г. части белой Дальневосточной армии передислоцировались на территорию Приморья в качестве «вооруженного резерва милиции Приамурского государственного образования». 26 мая произошел военный переворот, в результате которого к власти пришло Приамурское временное правительство. В состав сформированного управления Военно-Морского ведомства вошли органы контрразведки, традиционно подчинявшиеся генерал-квартирмейстеру.

25 мая из частей, оказавшихся в подчинении атамана Г.М. Семенова, была образована Гродековская группа войск под командованием генерал-майора Н. Савельева. После переподчинения группы Временному Приамурскому правительству, в состав ее штаба вошло управление начальника политического розыска, которое руководило разведывательным и контрразведывательным отделениями, отделением военного контроля и милицией¹.

22 июня во Владивостоке был созван Земский собор, избравший генерала М.К. Дитерикса правителем Приамурского земского края, после чего правительственные войска переименовали в Земскую рать. В ее штабе, в составе управления 1-го генерал-квартирмейстера, находилось контрразведывательное отделение².

Осенью 1922 г. аппарат контрразведки объединили с министерством внутренних дел. Общее руководство этим органом осуществлял генерал-майор В.А. Бабушкин³.

В октябре 1922 г. группа войск НРА ДВР под командованием И.П. Уборевича овладела Спасском и открыла путь на Владивосток, после чего остатки Земской рати эвакуировались из Владивостока в Китай.

На Севере России Гражданская война имела свои особенности. Во-первых, после Октябрьской революции советская власть не расформировала прежние контрразведывательные органы, во-вторых, на их становление, развитие и функционирование заметное влияние оказала внешне- и внутриполитическая ситуация в регионе, ход боевых действий, а также природно-климатические условия края.

После свержения советской власти в Архангельске, 2 августа 1918 г. было образовано Верховное управление Северной области (ВУСО), а затем созданы его вооруженные силы – войска Северной области. Однако временный штат контрразведки – военно-регистрационного отделения (ВРО) – временно исполнявший дела командующего войсками контр-адмирал Н. Э. Викорст утвердил только 6 ноября 1918 г. На ВРО возлагались задачи по борьбе с неприятельским шпионажем, а также - охрана военных объектов, контроль над перемещением населения и движением морского, речного и железнодорожного транспорта. Контрразведчики в своей работе руководствовались статьями «Временного положения о контрразведывательной службе», утвержденного Временным правительством летом 1917 г.⁴

При военно-регистрационном отделении имелись: военно-контрольная команда (75 человек) и команда наблюдателей (30 человек)¹. 16 декабря 1918 г. создан Чекуевский особый контрольный контрразведывательный пункт (1 июня 1919 г. переименован в Онежское отделение военно-полевого контроля), несколько позже – Селецкий и Обозерский военно-контрольные пункты.

Военно-регистрационное отделение находилось в зависимости от контрразведывательных органов интервентов, которые держали под своим надзором всех граждан Северной области, арестовывая их под видом большевиков и военнопленных. Даже мелкие, незначительные вопросы начальник ВРО коллежский асессор М.К. Рындин и его подчиненные согласовывали с союзным военным контролем. В то же время, незнакомая с местными условиями иностранная контрразведка, оказалась не в состоянии справиться «со своей сложной задачей².

Назначенный генерал-губернатором Северной области генерал-лейтенант Е.К. Миллер 1 февраля 1919 г. добился переподчинения военно-регистрационного отделения своей военной канцелярии³. Весной он приказал коллежскому асессору М.К. Рындину организовать отделы для постепенной передачи им всех функций союзной контрразведки. Следующим шагом явилось повышение статуса контрразведки. На основании секретного приказа генерал-губернатора № 65 от 23 апреля 1919 г. произошло реформирование отделения в военно-регистрационную службу (ВРС). В мае ее центральный аппарат состоял из общей канцелярии, отдела дознания и регистрационной части (заведующий специальной регистрацией, регистрационный отдел, фотографический отдел и отдел пропусков). Ему подчинялись служба Архангельского военно-контрольного района, военно-регистрационное бюро в Онеге, Обозерский, Чекуевский, Селецкий и Емецкий военно-контрольные пункты, Архангельское, Холмогорское, Пинежское, Двинское, Онежское, Тарасовское, Железнодорожное, Мезенское, Тыловое, Мурманское отделения. Численность военно-регистрационной службы доходила до 450 человек (в октябре 1919 г. в центральном аппарате числилось 115 сотрудников вместе с рассыльными и сторожами)⁴.

1 июня 1919 г. генерал-губернатор Северной области генерал-лейтенант Е.К. Миллер утвердил штат и «Временное положение о полевом военном контроле», на который возлагались задачи по обнаружению, предупреждению и пресечению деятельности агентов советской власти и содействующих им лиц в пределах Северной области. Учреждались полевые и тыловые отделения военного контроля. Первые действовали в районах дислокации войск, вторые – в тылу¹.

Согласно инструкции начальникам отделений полевого военного контроля в войсковых районах, утвержденной 28 июня 1919 г., белогвардейские органы безопасности организовывали сбор информации о состоянии расположенных в зоне их ответственности воинских частей, об отношениях между офицерами и солдатами, их настроениях, политических взглядах и т. д. Аналогичные сведения собирались и в отношении жителей населенных пунктов².

6 августа 1919 г. генерал-лейтенанта Е.К. Миллера назначают главнокомандующим войсками Северного фронта. Уже 11 августа он упраздняет военную канцелярию генерал-губернатора, а ее дела и личный состав передает фронтовым органам военного управления. 3 сентября военно-регистрационная служба перешла в подчинение генерал-квартирмейстера штаба фронта³.

На заключительном этапе Гражданской войны центральный аппарат ВРС состоял из общей канцелярии, отдела дознаний, полевого контроля и регистрационной части. Ее низовыми подразделениями являлись служба Архангельского военно-контрольного района и отделение Военно-регистрационной службы Мурманского района, включавшее в себя ряд пунктов⁵.

В феврале 1920 г. Красная Армия перешла в наступление. На одном из важных участков фронт оказался прорванным, что стало началом катастрофы для белых. 19 - 21 февраля части 6-й армии заняли Архангельск. К концу месяца армия Е.К. Миллера перестала существовать.

Зародышем Северо-Западной армии послужил Особый Псковский Добровольческий корпус, сформированный в сентябре 1918 г. в Пскове по инициативе ротмистров В.Г. фон Розенберга и А.К. Гершельмана. В штабе находилось контрразведывательное отделение, непосредственно подчиненное обер-квартирмейстеру.

После переименования объединения в Отдельный корпус Северной армии и реформирования его штаба, проведенного 2 июня 1919 г., КРО было реорганизовано в отделение контрразведки¹. В связи с выходом корпуса из подчинения эстонского командования и увеличением числа частей, корпус развернули в Северную армию (с 1 июля 1919 г. – Северо-Западная армия).

Контрразведывательные структуры занимались выявлением сторонников советской власти, вели наблюдение за настроениями населения. Поскольку на занимаемой территории не существовало стабильного административного аппарата, то органам контрразведки и военной комендатуры приходилось осуществлять еще и функции местной власти. Некомпетентность, отсутствие необходимой и своевременной информации приводили к тому, что контрразведчики, осуществляя многочисленные аресты, нередко ошибались и задерживали невиновных людей, самоуправно вершили суд и исполняли вынесенные самими же приговоры. Во избежание недоразумений и излишних нареканий приказом по Северо-западной армии №136 от 1 июля 1919 г. специально оговаривалось, что функции контрразведки заканчиваются следствием и заключением по делу².

9 августа КРО штаба Северо-Западной армии передано в подчинение начальника разведывательного отделения штаба Северо-Западного фронта, а 31 августа возвращено в штаб армии³.

В это время растет количество не подконтрольных штабу армии контрразведывательных отделений. Для урегулирования этого вопроса командующий Северо-западной армией генерал-лейтенант А.П. Родзянко 27 сентября 1919 г. издал приказ № 237 об их расформировании⁴. Такие строгие меры оказались не лишними в связи с наступлением белых на Петроград.

2 октября генерал от инфантерии Н.Н. Юденич вступил в командование Северо-Западной армией. Вслед за назначением, 12 октября, последовала реорганизация военно-управленческого аппарата. Однако положение контрразведки оставалось прежним – в составе отдела генерал-квартирмейстера штаба армии¹.

По приказу № 442 от 20 декабря 1919 г. все контрразведывательные отделения и пункты штабов армии, корпусов и дивизий подлежали расформированию, а вместо них приказом № 443 от того же числа учреждались отделения и пункты военного контроля².

В Военном министерстве Северо-западного правительства находился орган политического сыска – особый отдел, иногда позволявший себе вторгаться в сферу деятельности армейской контрразведки, что вызывало протест со стороны чинов КРО³.

Боевые действия, которые вела Северо-Западная армия под Петроградом с частями Красной Армии, закончились для нее поражением. Остатки белых войск отошли на территорию Эстонии и в январе 1920 г. были расформированы.

На северо-западном направлении действовало еще одно белогвардейское объединение – Западная добровольческая армия под командованием генерала П.Р. Бермонта-Авалова, входившая в состав Северо-Западного фронта. 16 сентября 1919 г. в отделе генерал-квартирмейстера штаба армии учреждено контрразведывательное отделение. После ухода армии из России в Германию, в декабре 1919 г. произошло ее расформирование⁴.

Вступая в борьбу с большевиками, белогвардейские генералы в первую очередь стремились обеспечить безопасность армии, поэтому они сформировали военную контрразведку по образцу и подобию спецслужб Российской империи. Лидерам Белого движения так и не удалось создать эффективно действовавших органов обеспечения безопасности государственных образований, в связи с чем их функции были возложены на контрразведывательные структуры, находившиеся в подчинении военного командования. Почти на протяжении всей Гражданской войны контрразведка продолжала оставаться третьестепенным звеном военно-административного аппарата белогвардейских правительств и армий. Лишь перед самым поражением белогвардейцы (Крым, Дальний Восток) предприняли попытку объединить спецслужбы со структурами политического сыска.