Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

645

Морганте, Мандрикардо и Фракасса. Были, разумеется, рыцарские цели:

опекать женщин, защищать угнетенных и слабых, но в глазах умных, скептически

настроенных читателей все это казалось не менее смешным, чем необычайные

проявления физической силы.
Об этих рыцарях, изображаемых на итальянский лад, можно сказать то же,

что Дораличе сказала Мандрикардо, видя, как он ради меча и щита проделал те

же подвиги, что и для овладения ею: "Не любовью ты был движим, а врожденным

жестокосердием".

хаотическое столкновение сил, а с другой - положил в основу новой эпохи

мужественный принцип, согласно которому сила заключается в уме, в

серьезности цели и средств.

ее огромной интеллектуальной мощи: она опередила Европу не менее чем на сто

лет.
Но у Италии был ум и не было силы. Итальянцы полагали, что умственного

превосходства достаточно, чтобы изгнать чужеземцев. То был ум зрелый, живой,

но абстрактный: формальная логика при полном равнодушии к цели. То была

наука для науки, как бывает искусство для искусства.

воля слаба, каким бы зрелым ни был ум. Жизнь духа была направлена только на

отрицание и на осмеяние. Итальянцам было легче смеяться над необузданными,

не подчиняющимися никакой дисциплине силами, чем дисциплинировать себя,

легче потешаться над чужеземцами, чем прогнать их. Острота служила

аттестатом их умственного превосходства и их морального упадка. Им

недоставало не физической силы и не смелости, которая из нее вытекает, а

силы моральной, той, что сплачивает нас вокруг идеи и наполняет решимостью

жить и умереть за нее.

Макиавелли отдавал себе ясный отчет в этом упадке, или, как он говорил,

испорченности. Он пишет в "Князе":
"Велика мощь в членах тела, лишь бы хватило ее у вождей. Посмотрите,

как на поединках и в схватках между немногими выделяются итальянцы силой,

ловкостью, находчивостью в бою".
Италия действительно была испорчена, ибо у нее не было моральных сил, а

следовательно, достойной цели, которая заполнила бы собой национальное

сознание. Макиавелли принадлежат великие слова о том, что успех на войне

обеспечивают не деньги, не крепости и не солдаты, а моральные силы -

патриотизм и дисциплина.
Главной причиной итальянской "испорченности" была развращенность

религии. Вот незабываемые слова, иллюстрацией к которым мог служить Лютер:

была задумана ее основателем, то государства и республики жили бы в счастии

и единении. И ничто так не свиде-

646

тельствует об упадке ее, как то обстоятельство, что народы, ближе всего

стоящие к римской церкви, которая является главой нашей религии, меньше всех

веруют. Если присмотреться к основам ее, увидеть, сколь отличается нынешнее

состояние религии от прежнего, то можно рассудить, что близится либо

погибель, либо великое бедствие".

родине, но это святой долг, и великий человек чувствует всю его важность.

французом, а в Греции турком, проклинает свое время".

Для Макиавелли говорить правду родине - святой долг, акт патриотизма.

Перед его взором открывается вся история мира. Он видит славу Ассирии,

Мидии, Персии, Греции, Италии и Рима, прославляет королевство франков,

турков, султана, подвиги сарацин и добродетели народов некогда

существовавшей великой империи. Человеческий дух, неизменный и бессмертный,

переходит от одного народа к другому и проявляет свою силу. Но когда дело

доходит до Италии, то сравнение ранит его в самое сердце. Лучшие страницы

его Истории - те, в которых рассказывается о падении Генуи, Венеции и других

итальянских городов, являвших собой печальное зрелище на фоне расцвета

европейских государств.

почувствовать, сколь глубоко ее падение, чтобы она устыдилась и чтобы это

послужило для нее уроком, описать болезнь и указать средства ее лечения

представляется ему долгом порядочного человека. Это сознание долга придает

его словам высокое моральное звучание.
"Когда б не было ясно как Божий день, что тогда царили добродетели, а

ныне - порок, я бы выбирал более сдержанные выражения. Но коль скоро это

явствует со всей очевидностью, я буду откровенно говорить о нынешних

временах, дабы молодежь, сии строки прочитав, могла бы бежать пороков и

взять себе за образец времена прошлые. Ибо долг добрых людей учить других

тому, что сами они из-за превратностей судьбы или безвременья не могли

осуществить, дабы кто-нибудь из молодых, наиболее угодных небу, мог сие

содеять".

событиях. Общеизвестно, что писал он о папстве. Не более снисходителен он и

к князьям.
"Пусть наши правители, много лет властвовавшие в своих княжествах,

обвиняют за утрату их не судьбу, а свою неумелость; в спокойные времена им

никогда в голову не приходило, что обстоятельства могут измениться, когда же

наступили времена тяжкие, они думали о бегстве, а не о защите".

647

Об авантюристах он пишет:

Карла, разграблена Людовиком, захвачена Фердинандом и посрамлена

швейцарцами".
Не менее строго осудил он и наследие феодализма дворян; как живые

предстают они в следующей замечательной яркой картине.

от своих владений, не заботясь ни об обработке земель, ни о каком другом

способе добывать средства к существованию. Они оказывают пагубное

воздействие во всех провинциях, но особенный вред наносят те, кто, помимо

имений, владеют еще замками и имеют подданных, кои им повинуются. Людей этих

двух категорий великое множество в королевстве Неаполитанском, Римской

области, в Романье и в Ломбардии. Вследствие чего в сих провинциях никогда

не было политической жизни, ибо люди такого сорта - заклятые враги всякой

цивилизации".
Следует отметить здесь совершенно новую, современную мысль о том, что

смысл жизни человека заключается в труде и что самый большой враг

цивилизации - это безделье. Этот принцип дискредитировал монастыри и в корне

подорвал не только аскетическое мировоззрение с его созерцательностью, но и

феодальную систему, основанную на том, что безделье немногих обеспечивалось

трудом большинства. Человек, который столь же принципиально, сколь

откровенно, отметил все причины упадка Италии, имел все основания говорить,

намекая на Савонаролу:

с куском мела в руках, и тот, кто сказал, что причиной этого были грехи

наши, говорил правду, но грехи были не те, о которых он думает, а те, о

которых я рассказал".

тогда объясняли все злоключения Италии невезением. Макиавелли пишет: "Судьба

проявляет свое могущество там, где нет силы, которая бы заранее была

подготовлена, чтобы ей сопротивляться, и обращает свои удары туда, где, она

знает не возведено плотины и заграждений, чтобы остановить ее. Если вы

посмотрите на Италию, страну этих переворотов, давшую им толчок, то увидите,

что это равнина без единой насыпи и преграды".
Ввиду того что Италия погрязла в пороках, Макиавелли призывает

спасителя - итальянского князя, который, подобно Тезею, Киру, Моисею или

Ромулу, навел бы порядок: он был убежден, что упорядочить государство должен

один человек, а управлять им должны все. В моменты наибольшей опасности

древние римляне назначали диктатора: избавить Италию от гибели, по мнению

Макиавелли, могла только диктатура.

развращенный город, не для того чтобы испортить его окончательно, как это

сделал Цезарь, а чтоб навести порядок, как Ромул".