Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

303

ройников отступил к Новому рынку. Там он взобрался на скамью и стал

призывать народ, идущий с оружием на площадь, встать на защиту герцога,

причем всячески запугивал людей, преувеличивая силы герцога и грозя им

смертью, если они будут упорствовать в своем намерении восстать против

государя. Видя, что никто за ним не идет, но и не пытается с ним

расправиться за его дерзость, и что он только зря тратит силы, он решил не

испытывать больше судьбу и заперся у себя в доме.

превратилась в настоящее сражение, и хотя последним за стенами дворца

защищаться было легче, они были побеждены: одни из них сдались на милость

противника, другие укрылись во дворце. Пока на площади сражались, Корсо и

Америго Донати с частью вооруженного народа ворвались в тюрьму Стинке,

сожгли документы подеста и государственного казначейства, разгромили дома

управителей и перебили всех прислужников герцога, какие попадались им под

руку. Герцог со своей стороны, видя, что площадь в руках его врагов, весь

город на их стороне и ни на какую помощь надежды нет, попытался вернуть себе

симпатии народа какими-либо великодушными деяниями. Он велел привести к себе

заключенных, с ласковыми речами вернул им свободу и посвятил в рыцари

Антонио Адимари, хотя тот совсем этого не желал. Он велел также снять свой

герб, красовавшийся над дворцом, и заменить его гербом флорентийского

народа. Но все эти уступки, запоздалые и неуместные, ибо они были вырваны

силой и дарованы скрепя сердце, мало ему помогли. Полный досады, он

оставался осажденным у себя во дворце и осознал, наконец, что, стремясь к

слишком многому, потерял все и что через несколько дней придется ему принять

смерть или от голода или от меча. Дабы восстановить порядок в государстве,

граждане собрались в Сан Репарата и избрали четырнадцать человек из своего

состава - половину из грандов, половину из пополанов, которых вместе с

епископом они облекли всеми полномочиями для восстановления Флорентийского

государства. Выбрали также шесть человек для осуществления функций подеста,

пока их не сможет сменить тот, кого вновь назначат.

304

Между тем во Флоренцию прибыло множество вооруженных людей на помощь

народу, и среди них сиенцы во главе с шестью посланниками, людьми, весьма

чтимыми у себя на родине. Они пытались выступить посредниками между народом

и герцогом; однако народ не пожелал и слышать о каких-либо переговорах, пока

ему не выдадут на суд и расправу мессера Гульельмо из Ассизи и его сына, а

также мессера Черреттьери Висдомини. Герцог на это никак не соглашался, но

тут ему стали угрожать другие осажденные вместе с ним во дворце, и он

вынужден был уступить силе. Без сомнения ярость в сердцах людей гораздо

острее и раны гораздо глубже, когда идет борьба за восстановление свободы,

чем когда ее защищают. Мессер Гульельмо и сын его попали в руки бесчисленных

врагов, а сын этот был почти мальчик, еще не достигший восемнадцати лет. И

все же ни молодость его, ни невиновность, ни красота не могли спасти его от

ярости толпы. Те, кому не удалось нанести удара отцу и сыну, пока они были

еще живы, кромсали их трупы и, не довольствуясь ударами мечей, рвали тела их

пальцами. А чтобы насытить мщением все свои чувства, они, насладившиеся их

криками, зрелищем их ран, впивавшиеся в их плоть, захотели и на вкус

попробовать ее, так чтобы мщение утолило не только внешние чувства, но и

нутро.
Бешенство это оказалось столь же губительным для Гульельмо из Ассизи с

сыном, сколь и спасительным для мессера Черреттьери. Толпа, утолив свою

жестокость этими двумя жертвами, о нем позабыла. Его никто не требовал, он и

остался во дворце, а ночью некоторые из друзей и родственников незаметно

вывели его оттуда. Когда толпа насытила ярость свою пролитой кровью,

заключено было соглашение, по которому герцогу предоставлялось право

удалиться из Флоренции со всем имуществом и своими людьми при условии отказа

от власти над нею, каковое соглашение он ратифицирует уже вне ее пределов, в

Казентино. Заключив это соглашение, он 6 августа выехал из Флоренции в

сопровождении множества граждан и по прибытии в Казентино подтвердил свое

отречение, хоть и скрепя сердце. Он бы не сдержал данного слова, если бы

граф Симоне не пригрозил, что препроводит его обратно во Флоренцию. Был этот

герцог, как видно по его правлению, жаден, жесток, труднодоступен и

высокомерен в обращении. Стремился он не к расположению народа, а к

порабощению его, и потому хотел вызывать страх, а не любовь. Внешность его

была не менее отвратительна,

305

чем повадки: был он мал ростом, чернявый, с длинной, но реденькой

бородой, так что с какой стороны на него ни смотреть, он заслуживал только

ненависть. Так вот через десять месяцев по злобности нрава своего лишился он

верховной власти, которую захватил по зловредным советам своих сторонников.

XXXVIII

События эти, имевшие место во Флоренции, придали ее подданным мужество

вернуть себе свободу. Так что против флорентийцев восстали Ареццо,

Кастильоне, Пистойя, Вольтерра, Колле, Сан-Джиминьяно. Флоренция лишилась

сразу и тирана своего, и владений; отвоевав свою свободу, она научила своих

подданных, как это делается. После изгнания герцога и утраты владений совет

Четырнадцати и епископ рассудили, что лучше миром ублаготворить подданных,

чем превратить их во врагов, начав с ними войну, и следует показать им, что

флорентийцы так же довольны их свободой, как и своей собственной. Поэтому

послали они в Ареццо своих послов, которые должны были официально отречься

от власти над этим городом и договориться, что, не относясь теперь к

аретинцам как к подданным, Флоренция все же может рассчитывать на их помощь

уже на правах дружбы. И с другими городами флорентийцы договорились так

благополучно, как только могли, обещая в случае сохранения между ними дружбы

помогать им уже не как подданным, а как независимым людям, охранять их

свободу. Это благоразумное решение привело к самым отрадным последствиям,

ибо уже через несколько лет Ареццо вернулся под власть Флоренции, а прочие

города принуждены были даже через несколько месяцев вернуться к прежнему

повиновению. Так очень часто достигаешь и скорее и без особых опасностей и

затрат того, чего якобы вовсе не домогаешься, чем если добиваешься этого

упорно и напрягая все свои силы.